Бабушкин наказ

Бабушкин наказ.

Василий Павлович, кряжистый пенсионер семидесяти лет, с усами, посеребрёнными временем, бодро шагал по осеннему лесу. Бывший генерал, а ныне заядлый грибник, он знал эти места как свои пять пальцев. Каждый год, когда сентябрь окрашивал листву в золото и багрянец, он отправлялся сюда за своим «лесным урожаем».

В этот раз, однако, всё пошло не так. Воздух, обычно наполненный ароматом прелых листьев и влажной земли, казался неестественно густым, почти осязаемым. Солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, рисовало причудливые, обманчивые тени. Василий Павлович, хоть и был человеком бывалым, почувствовал смутную тревогу.

Пройдя знакомой тропой, он свернул в чащу, туда, где, по его мнению, должны были расти крепкие боровики. Но вместо грибов его встретила странная тишина. Даже птицы, казалось, умолкли.

Вдруг, впереди, в просвете между деревьями, мелькнуло что-то белое. Василий Павлович прищурился. Показалось? Или вправду там, в мареве осеннего дня, стоит девушка в белом сарафане, распускающая по ветру длинные, светлые волосы?

«Краса какая. Кожа белоснежная, глаза голубые…».

Василий Павлович отметил, что девица похожа на его жену Люсю в молодости, ныне покойную.

«Да не может быть! »

Он ускорил шаг, но видение не исчезло, а будто бы стало чётче. Девушка манила его рукой, и улыбка играла на её губах. Не помня себя, Василий Павлович двинулся на зов. Ноги сами несли его, словно помимо воли.

«Куда же я, старый дурак? — мелькнула запоздалая мысль. — Тут же болото! »

Но было уже поздно. Земля под ногами стала податливой, чавкающей. Вместо твёрдой почвы под сапогами оказалась предательская трясина.

Девушка, теперь уже стоявшая совсем близко, заливисто смеялась. Её глаза, мгновение назад казавшиеся лазурными, теперь горели недобрым, болотным огнём. Василий Павлович понял, перед ним не простая девушка, а болотница, лесное лихо, заманивающее путников в гибельную топь.

Он попытался вырваться, но ноги увязли по колено. Болотница протянула к нему свои тонкие, бледные руки, и в воздухе запахло гнилью и тленом. Мираж начал рассеиваться. Вместо прекрасной девы перед ним предстало склизкое существо с зеленоватой кожей, длинными когтями и спутанными волосами, похожими на водоросли.

В этот момент, когда, казалось, надежды не осталось, в памяти Василия Павловича всплыли слова бабушки, сказанные давным-давно, ещё в детстве:

«Коли в лесу нечисть встретишь, али морок какой, ты, внучек, крест нательный поцелуй, да молитву вспомни. А ещё лучше — плюнь три раза через левое плечо, да скажи: «Чур меня! Сгинь, пропади! ».

Собрав последние силы, Василий Павлович сорвал с шеи крестик, и, судорожно целуя его, прошептал:

— Господи, помилуй!.

Затем, трижды плюнув через левое плечо, выкрикнул:

— Чур меня! Чур! Сгинь, нечистая сила!.

Мир вокруг задрожал, затрещал. Болотница взвыла дурным криком, и её образ принялся таять, расплываться, как туман. Трясина, только что готовая поглотить его, отпустила. Василий Павлович, не помня себя, шатаясь, выбрался на кочку, а затем, не оглядываясь, бросился прочь, подальше от проклятого места.

Он бежал, пока не выскочил на знакомую тропу. Только тогда, тяжело дыша, остановился. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в багровые тона. Лес, казалось, притих, наблюдая за ним. Он не понимал, каким образом смог где-то потерять несколько часов.

Домой Василий Павлович вернулся затемно, молчаливый и задумчивый. Корзинка его была пуста, но он обрёл нечто гораздо более ценное. Ещё одно напоминание о том, что мир полон тайн, и что старые поверья порой оказываются сильнее любого оружия. И впредь, отправляясь в лес, он не забывал не только нож и корзинку, но и бабушкин наказ.