Поезд во времени. Часть 3. Глава 20

                20
 
                Мост между прошлым и будущим

    Наконец, Милан остался позади. Конечно, они раньше совсем не так представляли себе посещение знаменитого театра, да и всего города, о чем они теперь со смехом рассказывали друг другу, как будто то, что с ними произошло, было незначительным ночным происшествием, о котором они скоро просто забудут. Только у графа немного болели раненые руки, хотя уже в купе Жанна успела поменять ему повязки, словно приняв от Джины почетные обязанности медсестры этого поезда.

   Поезд понемногу набирал ход, все дальше удаляясь от Милана. Поначалу они думали, что снова окажутся где-нибудь в отрогах гор Ломбардии или Альп, чтобы снова плутать по бесконечным тоннелям. Впрочем, сейчас они были совсем не против этого в предвкушении снова оказаться на берегу озера Кома, ведь прошлый раз они даже толком не полюбовались его волшебными видами, не говоря уже о том, чтобы прогуляться вдоль берега или даже покататься на лодке или корабле. Но они плохо подумали о своем поезде, и уже первой остановкой на их пути была Брешиа. Орлов почему-то только сейчас обратил внимание, что на вагонах поезда установлена табличка с указанием маршрута поезда - “Рим-Брешиа”: неужели, спустя столько времени, они все же попали в пункт назначения. Правда, сейчас они возвращались из Милана, и должны были попасть именно в то место, возле которого заблудились в самый первый раз. Поэтому, они не стали покидать свой вагон, потому что, просто не знали, что им ожидать от своего поезда. На вокзале в их поезд так никто и не сел и, вообще, складывалось впечатление, что “Санетти” никто не замечает, но это было далеко не так.

   Во время стоянки на вокзале совсем неприметный мужчина, на кого бы никто не обратил внимания в обычной жизни, звонил по телефону и кому-то подробно докладывал:

- Синьор, мы находимся в поезде “Санетти”, и в любой момент можем выполнить ваше распоряжение.

- Это надо было сделать еще в Милане, - раздраженно ответил хриплый голос его собеседника, словно недовольный, что его разбудили в такую рань.

- Почему, синьор Люцифер, - недоуменно ответил мужчина, – я их прямо сейчас вижу, и могу в любой момент подойти и избавиться от них.

- Testa di legno, – недовольно произнес хриплый голос, – ничего ты им не сможешь сделать, пока они в поезде.

- Почему, синьор Люцифер? – продолжал возражать мужчина, который действительно не понимал, как человеческая жизнь может быть такой долгой.

- Потому что, они – immortali, – со злостью произнес тот, кого называли Люцифер, и это слово непривычно резало уши.

- И что же нам теперь делать, синьор? – теперь уже совсем беспомощно поинтересовался мужчина.

- Уничтожьте этот проклятый поезд, так, чтобы от него и следа не осталось, – зло произнес хриплый голос и положил трубку.

- Будет сделано, синьор, – с радостью пообещал мужчина коротким звукам, раздавшимся в телефонной трубке.

   Когда поезд “Санетти” стал медленно трогаться, то Орлов впервые обратил внимание на мужчину, запрыгивающего на подножку последнего вагона, в котором, конечно, не мог узнать одну из ночных теней возле театра “Ла Скала”, а просто принял за куда-то спешащего пассажира, который просто впопыхах сел на первый попавший поезд.

   Они едва успели отъехать от Брешии, когда за окнами появились отроги каких-то величественных гор. Орлов уже было привык к мысли, что они будут снова плутать по каким-то лабиринтам, словно по спирали, чтобы снова оказаться не в том месте. Но само место было еще полбеды, а вот время, в котором они каждый раз оказывались, продолжало их притягивать к себе, как магнит: все же три с лишним десятка лет, которые отделяли их от того времени, как они покинули римский вокзал Трастевере, угнетало их куда больше. В свои невеселые мысли он не стал просвещать Жанну, чтобы лишний раз не огорчать девушку, но, пожалуй, впервые граф чувствовал свою полную беспомощность.  Но неожиданно лицо Жанны озарилось неподдельной радостью, словно она увидела нечто необычное.

- Смотрите, граф, это - та самая станция, на которой мы останавливались перед въездом в тот самый тоннель.

- Сколько уже было этих последних станций на их пути перед тоннелем, - подумал про себя Орлов, но поезд стал неожиданно останавливаться, словно дал понять, что можно попробовать еще раз.

   Маленький железнодорожный вокзал был действительно чем-то неуловимо знакомый, да еще поезд, словно в подтверждение его мыслей, остановился, словно приглашал их это проверить, к тому же еще они сильно проголодались во время неудачного посещения Милана. И если на этом вокзале есть тот самый уютный ресторанчик, где тогда они так славно пообедали, то почему бы это не проверить.

   Ресторан действительно там был, и они уютно расположились у окна, через которое открывался красочный вид на горы. Ну, что там у вас, синьоры: ньокки, ризотто, тортеллони? Впрочем, и через несколько десятков лет меню в этом привокзальном ресторанчике может ничуть не изменится, и к их столику подошел услужливый официант.

   Они довольно вкусно пообедали, как давно уже не делали, или им просто так показалось, и все это время поезд их терпеливо ждал, не отвлекая по пустякам своими паровозными гудками. И только, когда они вышли из помещения, глубоко вдыхая этот целительный горный воздух, поезд деликатно им просигналил, словно приглашая, занять их свои места. Орлов с Жанной так и поступили, снова не обратив внимания на каких-то мужчин, торопливо скрывшихся в помещении станции. Поезд осторожно тронулся, понемногу, оставляя позади себя эту маленькую станцию с уютным привокзальным ресторанчиком с необыкновенно вкусной кухней. Так они и ехали, убаюкиваемые, мерно покачивающими на рельсах вагонами, пока не въехали в очередной тоннель.
   
   Тоннель, как тоннель, хотя они особо и не рассчитывали, ведь, сколько их уже было на их пути, а потом, через несколько часов пути, они приезжали совсем не в том месте, где бы хотели оказаться. Вот и в этот раз, словно предчувствуя очередное разочарование, Орлов произнес:
- Вот я тебя сейчас поцелую, и не отпущу, пока наш поезд не покинет тоннель.

- Я столько не вытерплю, – игриво произнесла Жанна, но приняла его игру со всем пылкостью влюбленной девушки.

  Они слились в этом страстном и бесконечном поцелуе и были готовы не отрываться друг от друга, пока смерть не разлучит их. Темнота за окном целомудренно опустила занавески, чтобы не мешать счастью этих двоих людей. Кажется, это могло длиться бесконечно, ведь в поезде, кроме них, никого не было, чтобы смотреть на часы или бродить по коридору или просто молится, чтобы побыстрее закончился этот бесконечный тоннель. Но в этот раз все было совершенно иначе, и они поначалу даже не обратили внимание, как за окнами появился свет, а когда, наконец, оторвались друг от друга, то увидели через свое окна, как поезд осторожно выезжает из тоннеля и оказывается на необыкновенной красоты виадуке, другой конец которого скрывается в ярких лучах солнца. За эти буквально несколько секунд сложилось впечатление, что у поезда, наконец-то, получилось выбраться из тоннеля, который казался непроходимым лабиринтом времени и пространства, откуда невозможно никогда было выбраться. И в тот самый момент, когда им стало казаться, что их поцелуй может завершиться с необыкновенно положительным результатом, раздался оглушительный взрыв.

   Орлов очнулся от резкой боли, которая стремительно распространялась по всему его тела, боли, к которой он уже стал привыкать после посещения прекрасного Милана. Он лежал на самом мосту, выброшенный взрывной волной через открытое окно купе, а сам вагон завалился на бок. Сам паровоз, точнее, то, что от него осталось, свисал с арки полуразрушенного моста и, что было самое ужасное, тянул за собой беспомощные вагоны, а внизу шумела быстрая река. А потом Орлов услышал чьи-то стоны и попробовал подняться на ноги, но ему это не удалось, и тогда он просто пополз к вагону.
Жанна лежала на спине, заваленная какими-то металлическими обломками и только беспомощно стонала, не в силах пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Граф буквально из последних сил, проник в то, что когда-то называлось комфортабельным вагоном и, оказавшись рядом с девушкой, начал торопливо разбирать завал. Когда Жанна была освобождена из плена вагонных обломков, оставшуюся конструкцию так резко тряхнуло, что Орлов стал понимать, что паровоз продолжает рывками сползать вниз. Вначале он попробовал привести девушку в чувство (как, как, поцелуем), а когда понял, что она не состоянии самостоятельно перемещаться, с трудом взвалил ее на свои плечи. Странное дело, но сейчас Орлов вдруг подумал, что тогда, в Сен-Деми, все было гораздо легче. Когда они добрались до образовавшегося проема, самым трудным было осторожно перевалить девушку наверх, чтобы она оказалась на мосту и с какой-то по счету попытки, ему это удалось. Но, как раз в этот самый момент вагон так сильно дернулся, что стал покорно сползать за своим паровозом навстречу бурной реке.

   Жанна пришла в себя и с удивлением обнаружила, что лежит в стороне на мосту прямо при выходе из тоннеля. С трудом, ничего не понимая, она поднялась на ноги и пошла куда-то вперед по этому абсолютно целому мосту в полной уверенности, что поезд вместе с графом, но без нее, уже успел перебраться на другую сторону. Когда она, наконец, прошла весь мост, то вдруг услышала за своей спиной страшный грохот и обернулась: за ее спиной ничего не было ни этого проклятого моста, ни входа в тоннель, ни поезда, ни графа. От произошедшего у нее сразу закружилась голова, и она просто свалилась без чувств.

   Через несколько часов ее тело обнаружили путевые обходчики, которые на своей дрезине добрались до того места на своем пути, которое они называли проклятым: уже сколько времени тут планировали построить виадук через бурную реку на другую сторону горного хребта, да все никак не найдут на это средства. Как сюда попала эта девушка, было непонятно, ведь поезда останавливались на конечной станции перед горой недалеко отсюда. Девушка тяжело дышала и когда их увидела, то, словно в бреду, стала рассказывать, что поезд, на котором она приехала сюда с каким-то графом, взорвался прямо на мосту.  На своей дрезине они отвезли ее вниз в маленький городок, где была маленькая больница, и где передали ее на руки единственному местному врачу.
 
   Тот честно сделал все, что мог, чтобы спасти ей жизнь, и с чистой совестью позвонил в соседний город, чтобы за ней прислали специалистов.

- Девушка у вас одна? – деловито поинтересовались его коллеги.

- Нет, она не одна, - ответил врач, - через несколько месяцев у нее должен родиться ребенок.

  После телефонного разговора в книге регистраций своей больницы, он с удовольствием сделал запись о поступившей сюда больной, которой своевременно была оказала медицинская помощь, и разборчиво поставил дату: … 1911 года.
 
testa di legno (ит.) – болван

immortali (ит.) - бессмертные