03. Цепные псы самодержавия и гидра Революции

     Яркое солнечное утро  4 августа 1795 года.
    Его сиятельство граф Рысаков находился   дома, сидел за письменным столом в своем рабочем кабинете, отодвинув папку с документами и вытянув перед собой руки, погруженный в серьезные размышления.

   Он думал о своей нелегкой роли защитника российского Трона, довелось ведь жить и работать в такое время, когда дух Французской революции, идеи Республики и Прав Человека грозят пошатнуть древние устои сословной монархии повсюду.

   Матушка государыня совершенно верно сказала, узнав о штурме Тюильри и свержении Людовика Шестнадцатого: "Дело французского короля есть дело ВСЕХ королей!" Кровавое дело цареубийства может вдохновить плебеев в любой стране...

   Против воли, Сергею Александровичу в его мрачных мыслях все чаще мерещились тени вооруженных русских санкюлотов перед Зимним Дворцом...

  Нет, такого в Российской империи никогда не случится, убеждал он сам себя. Среди российских подданных нет якобинцев, жители у нас богобоязненны и приучены почитать своих государей и существующий от века порядок... 

   И все же, прецеденты уже есть... Радищев с его злосчастной книгой, издатель-масон Новиков... Тайный кружок в Смоленске... Нельзя быть благодушным и закрывать глаза на то, что среди образованных разночинцев и даже среди иных молодых русских дворян уже встречаются поклонники "новых идей"...

   Понятия «монархия», «самодержавие», «император» были священны для Сергея  Александровича, для него все это было не просто формальным следованием государственной идеологии, желанием сделать блестящую карьеру, его карьера и без лизоблюдства была вполне успешна, а искренним чувством глубокого уважения, благоговения, которое по его убеждению должен испытывать благородный дворянин перед своим сюзереном.   

   Сергей Александрович  воспринимал русское Православие в его восточной стихии, с «царем-батюшкой», с полной пассивностью и смирением народных масс, с сознанием коренной порчи человеческой натуры, бессилия личности перед судьбой и надеждой на милосердие Божие».

  Бросил задумчивый взгляд на потемневший от времени лик Св.Николая Чудотворца и перекрестился.
  Он понимал,  будучи человеком прагматичного склада ума, что монархия сама по себе существовать не может, ей жизненно нужна поддержка знати. Монархия осуществляет себя через аристократию, которая должна служить опорой Трону.
  А ценность  монархии заключается  прежде всего, в том, чтобы подобрать руководящую аристократию и укрепить ее, наделяя привилегиями самых способных и верных.

  В чём же суть русского монархизма? В основе его лежит Православное вероучение. «Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле царя; по образу Своего вседержительства - царя самодержавного; по образу Своего царства непреходящего, продолжающегося от века и до века, - царя наследственного.

  Говоря коротко, фигура Царя, Короля, Императора, как не назови... удерживает мир от сползания в сатанинский мрак и хаос. Рим ведет извечную борьбу с варварами. Если раньше на их месте были дикие германские племена, то в наше время им на смену пришли революционеры, республиканцы, страстные и фанатичные сторонники "Либертэ, Эгалитэ..."
  При этой мысли тонкие бледные губы Сергей Александровича сурово сжались.

  Сторонников ограничения власти монарха конституцией, Сергей Александрович считал отступниками монархического принципа, режим, при котором государь формально царствует, но не управляет, виделся ему карикатурой на подлинно монархический порядок, а от этой либеральной карикатуры на монархию уже  недалеко и до Республики...

   Когда в Петербург хлынула первая  волна французских дворян-эмигрантов, то всё русское высшее общество выражало искреннее сочувствие к ним возмущение против безбожных республиканцев. Но прошло несколько лет...

  Рысаков чувствовал к этим знатным французам уже не столько безоговорочное сочувствие, как еще несколько лет назад, сколь разочарование и даже легкое раздражение.

  Вместо того, чтобы защищать своего короля, не щадя жизни, они приехали в Петербург, ко Двору, чтобы сесть на шею теперь уже русскому народу, некоторые смеют даже надменно высказываться о принявшей их России, как о "варварской стране"...
  Среди эмигрантов далеко не одни пожилые люди или женщины с детьми, среди них очень много мужчин...

   Салонные "вояки", при этой мысли Сергей Александрович неприязненно поморщился, на словах яростно клянут революцию и "проклятых якобинцев", мечтают о кровавой мести и поражении Республики, сидя в комфорте и безопасности за банкетными столами в высшем свете Петербурга, Лондона или Вены.

  Лично воевать и погибать за декларируемые "христианские ценности и короля" желающих нет. Люди, подобные офицерам принца Конде в абсолютном меньшинстве. В эмиграции вся высшая придворная знать, те, кто собой должен был закрыть королевскую семью... Они то сбежали из страны первыми, еще в 1789-1790-м... А кто реально остался драться и погибать за французский трон? Мелкие провинциальные дворяне или даже бретонские крестьяне...

  Интересно, вдруг пришло в голову, что об этом думает наш якобинец? Надо съездить с визитом на Большую Морскую...

  В полумраке экипажа Сергей Александрович вдруг почувствовал острую боль в сердце и прижал руку к груди, все абстрактные рассуждения, которыми он отвлекал себя отступили на задний план и  вскоре побледнели и исчезли.

  Забота о судьбах империи временно заставляла уйти на задний план худшие опасения, страх за судьбу беспечного младшего брата, оказавшегося в парижской тюрьме...