Рецензия на книгу Э. Квин Тайна китайского апельси

Рецензия на книгу Э. Квин «Тайна китайского апельсина» (США, 1934 г.)


Не знаю, возьмусь ли когда снова за чтение Эллери Квина - этого делового и жаждавшего денег и славы тандема...

Литературу ужасов, триллеров и детективов смело можно назвать фабрикой по производству трупов. А сами трупы - универсальным ключом к сердцу любителей подобного жанра.
Авторы «острого» чтива напоминают мне игроков со смертью из «Клуба самоубийц»: они отчаянно желают играть со смертью, но вовсе не хотят умирать.

Так вот и всяческие монстры детективного жанра, вроде этого Квина или Карра, с каким-то нечеловеческим упорством и фантастической работоспособностью занимались заготовкой трупов, пока сами не стали ими.

Смерть как игрушка, забава, фетиш. Если в литературе прошлого ещё можно встретить сочувствие к жертве преступления (например, «череп несчастного был размозжён чем-то тяжёлым»), то в детективах Квина, и подобных ему, этого уже не найти.
Жертве не только никто не сочувствует, над нею просто глумятся.

"— Это легко проверить, — заявил доктор Праути, потянувшись к своей сумке. — Я быстренько вскрою вам труп. Если он съел этот мандарин, мы найдем его у него в животике — весьма упитанном животике, надо заметить, джентльмены! Давно я не видел такого аппетитного брюшка… "

Убитого в рецензируемом романе нарочно описали как блёклого, ничтожного человека, который никому и даром не нужен.
Чем жил этот герой, что чувствовал - не имеет значения. Он предназначен в трупы, а следовательно, не имеет права на сострадание. Что-то вроде куска мяса, отбивной к ужину.

Замечу также, что после интеллигентных сыщиков вроде Холмса и Пуаро, манера общения американских служителей закона сильно коробит. Грубость, постоянные пикировки, диалоги в стиле «да пошёл ты...», самолюбование сыщика Квина, которое мы наблюдаем в его иронично-высокомерном стиле разговора - всё это отнюдь не добавляет симпатий к роману.

Далее. Любой детектив направления Дойла, Честертона, Кристи и т.д. мало-реалистичен. Но задача писателя подать всё таким образом, чтобы всё сошло хоть за какую-нибудь реальность. Иначе написанное превращается в фарс.
Именно такой фарс мы и наблюдаем в данном произведении. Все эти бредовые действия убийцы по перевёртыванию - нелепы и бессмысленны, и служат лишь для того, чтобы держать читателя на «крючке».
Если вы не в состоянии выдумать загадку «запертой комнаты» нормальными средствами, то не беритесь за это вовсе.

Фарс (повторюсь) лишает книгу смысла. С таким же успехом можно сочинить рассказ, где убийца исчезает из закрытого помещения благодаря тарелке, прилетевшей с Марса.

Квины (так буду их звать) вроде бы не отошли от негласных правил жанра и не стали внедрять в «Китайский апельсин» ни мистики, ни фантастики (ну, скажем, растворился преступник в воздухе и всё тут, а мы не виноваты...).
Однако, придерживаясь тех правил, согласно которым в классическом детективе не нарушаются законы известной нам физики, писатели уходят в какие-то невразумительные дебри с копьями и верёвками.
А теперь представьте, что преступник не меньше часа возился с переворачиванием всего и вся в этой комнате, а потом ещё и с верёвочным механизмом... Фарс. Чистой воды.

Вообще, смысл хорошего детектива в том, чтобы читатель был в состоянии отгадать загадку. Если мне кто-нибудь скажет, что он разгадал тайну этого «апельсина», не дочитав до конца, я не поверю.
«Апельсин» этот, кстати, как справедливо заметили в одной из предыдущих рецензий, так и не «выстрелил», сыграв роль одной из многих отвлекающих деталей.

Перебором таких деталей грешат многие детективы ХХ столетия и тут уже «игра» не на равных: авторы явно хотят оставить читателя с носом.
В какой-то степени наше неведенье связано с тем, что интрига данной книги тесно связана с тогдашним этикетом. Точнее говоря, с обязательным ношением галстука у мужчин.
Современные любители литературы этого просто не поймут.
Субъективный момент и вины квинов в нём, разумеется, нет.
Однако это не отменяет всего вышесказанного.

Добавлю ещё одну критическую стрелу. В романе масса клишированных словосочетаний типа «ему казалось, что прошла целая вечность» или «он облизал пересохшие губы», что, мягко говоря, очень и очень неоригинально и несколько раздражает.

Подводя итог, скажу, что ещё Холмс в одном из рассказов Конан Дойла говорил, что настоящему художнику должно быть знакомо чувство меры.
У наших американских писателей его, увы, но не наблюдается. Надо увлечь читателя, запутать, а после - хоть потоп.
«Queen» по-английски - «королева». Так вот что я вам скажу: королева эта - почти что голая...