Долгий Кошмар

Ночь. На улице лил сильный дождь, гроза периодически освещала улицы и здание с какими-то старинными архитектурными изысками, подчеркивая его готичность, нагнетая мрак и чувство безысходности.

В одной из комнат здания лежал мужчина крупного телосложения, привязанный к кровати прочными ремнями.
- Берите все что здесь есть, пожалуйста, возьмите это и уходите, - пытаясь убедить кого-то эхом сказал мужчина в дорогом костюме.
- Заткнись!
Звук выстрела.
- Нет! - раздался женский крик, - Пожалуйста! Брюс! Беги, прячься! ААА!
Раздалось ещё два выстрела.
Появился шум сирен, с каждой секундой он был все ближе и ближе

Мужчина открыл глаза, он весь был мокрый от пота, по его лицу скатывались капли и впитывались в подушку. Сирены продолжали шуметь у него в голове, он повернул голову в сторону окна за его кроватью настолько, насколько это позволяли ремни, по комнате стали гулять отблески маячков: красный-синий-красный-синий-красный-синий. Мужчина окинул взором комнату: его кровать была справа под окном, с противоположной стороны у окна была раковина с зеркалом, в углу возле двери за небольшим ограждением стоял унитаз, по другую сторону от двери располагался стол, возле которого стоял стул, возле кровати была небольшая тумбочка. Весь интерьер в комнате был прибит к полу болтами, на окне были решетки, а дверь была металлическая с небольшим окошком.

Мужчина стал нервничать и пытаться вырваться, но ремни были наглухо закреплены и прижимали человека к кровати. Несмотря на комплекцию атлетического типа мужчина не смог высвободиться, - тот, кто закрепил ремни, знал свое дело.
- Что это за место? Где я? Как я сюда попал? - стал перебирать мысль за мыслью пленник.

Стало светать, за дверью послышались шаги. Мужчина насторожился.
- Добрый день, - поприветствовал пленника вошедший человек в белом халате, - как спалось? Всю ночь гудели эти сирены, вы хоть выспались?

Пленник не отвечал, лишь смотрел уставившись с недоумением в гостя.
- Что такое? Вас что-то беспокоит, мистер Уэйн? - сказал человек в белом халате, улыбнувшись, но даже когда он не улыбался казалось, что на его лице застыла некая ухмылка.
- Где я? Кто ты такой? Отпустите меня! - начав разговор с тихих тонов, криками закончил мистер Уэйн.
- Успокойтесь, Брюс, я ваш лечащий доктор, Джонатан Керриган, - успокаивающим тоном попытался утихомирить доктор взбунтовавшегося пациента.
- Что здесь происходит? Как я сюда попал?
- Успокойтесь же, - все тем же мягким тоном продолжал доктор, - вероятно, это осложнение шоковой терапии. Говорил же им, надо было снизить вольтаж, - продолжал врач, отведя взгляд в сторону окна, - но, думаю, мы справимся, мистер Уэйн, не стоит так просто сдаваться, - улыбаясь успокоил пациента доктор, - как ваше самочувствие, Брюс? Ничто не беспокоит? Может боли какие-то?
- Нет, - агрессивным тоном проговорил Уэйн.
- Я сейчас по очереди освобожу одну вашу руку, а затем другую, мне необходимо проверить сухожильные рефлексы, я надеюсь вы не будете буйствовать? - сказал врач, доставая молоточек, - Брюс? - продолжил доктор не получив ответа.
- Постараюсь.
- Вот и славненько.

Доктор освободил левую руку, и только он склонился над пациентом, как тут же почувствовал крепкую хватку у своей груди. Брюс Уэйн схватил доктора и подтащил его к себе, лицом к лицу.
- Кто ты?! Как я сюда попал!? Освободи меня! - закричал пациент.
- Санитары!!!

В палату ворвались два крупных санитара и оттащили врача от разъяренного пациента.
Доктор поправил халат и приказал прибежавшей на шум медсестре ввести пациенту снотворное.
- Все не так просто, как мне казалось, - задумчиво проговорил врач, уставив взгляд на пациенте.

***

Смиренную гармонию нарушило звонкое чирикание воробьев за окном. Они словно переговаривались между собой, перебивали, спрашивали, отвечали. Внезапно по обонянию ударил запах свежевыстиранного и выглаженного постельного белья, а через мгновение глаза, сквозь закрытые веки ощутили лучи солнца, пробивавшиеся сковзь густую листву деревьев. Это и заставило Брюса Уэйна открыть глаза.

Открыв глаза он осмотрелся: ничего не изменилось. Все тот же стол, стул, та же дверь, та же комната. Ужасный кошмар оказался реален. "Как же, все таки, я здесь оказался?", "Что произошло?" - один вопрос за другим перебирались в голове Брюса. "Они знают меня", - внезапно пришло к нему понимание, - "они знают кто я, кто такой Бетмен. Надеюсь Джим вовремя заметит мое отсутствие. Боже, надеюсь, с Альфредом все в порядке. Мне надо выбираться отсюда."

Ход мыслей прервал шум за дверью, напоминающий катание тележки и, последовавший за ним, звук отпирания двери. В комнату зашла молодая веселого вида девушка, в ушах у неё были наушники, музыку из которых было слышно и поодаль. Напевая что-то, она вошла в палату и сняла наушники:
- Доброе утром, мистер Би, - нежным тоненьким голоском поприветствовала девушка пациента, - как спалось ночью? Наверно, не очень приятно спать под транквилизаторами, но поверьте, это для вашего же блага и безопасности.
- Харли Квин! - громко прокричал Уэйн и стал пытаться вырваться из заключения, дергая всем, что не было зафиксировано. На шум сбежался медперсонал, находившийся неподалеку.
- Все хорошо, - успокоила прибежавших девушка, - ремни крепкие, и не таких выдерживали. Мистер Уэйн, настоятельно вас прошу успокоиться.
- Что вы сделали с Альфредом? - закричал Брюс, продолжая попытки вырваться.
- С Альфредом? А почему мы что-то должны были с ним сделать?
- Не пытайся меня одурачить, Харли! Где Джокер? Что он задумал на этот раз?
- Джокер? Вы имеете ввиду доктора Джонатана Керригана? Его сегодня не будет, он на ежегодном съезде научного общества психологов Готэма. Разве что к вечеру, может быть, подойдет.
- Какой съезд? Замышляет очередной терракт?
Что вы, мистер Уэйн, на нем он в очередной раз представит ваш случай и будет обсуждать с коллегами тактику терапии.
- Какой ещё терапии?
- Да уж. Доктор Керриган золотой человек: другие на его месте уже опустили бы руки. А он верит и продолжает лечить.
- Что ты несешь?
- Так, мистер Уэйн, хватать болтать и тем более грубить. Я пришла вас кормить, так что успокойтесь. Я сниму верхние ремни, так, чтобы вы могли сесть, - заботливо сказала девушка и подошла к кровати.
- Да не нужна мне еда, тем более от тебя!
- Мистер Уэйн, если вы не будете есть, мы будем вынуждены поставить вам зонд и капельницу. Вы этого хотите?

Брюс несколько успокоился, медсестра подошла и раскрыла ремни, фиксировавшие его грудную клетку к кровати.
- И да, меня зовут все же Харлин Квинзел, - с некоторой обидой сказала девушка и поднесла ложку к Брюсу.

Весь день Брюс провел прикованным к кровати, в размышлениях. Весь день он перебирал в голове способы побега, каждый раз совершенствуя их и вспоминая о деталях. А за окном в это время стало смеркаться, народу на улице стало меньше, и потому громче и четче был слышtн грохот автомобилей, проезжавших неподалеку. Довольно часто раздавались сирены полицейских машин, пожарные сирены.

Вскоре за дверьми вновь послышались шаги. В палату вошел доктор Керриган и, заметив напряжение Брюса, сменил постоянную ухмылку на своем лице на добрую улыбку:
- Зачем вы так, Брюс? Мы ведь здесь все свои, мы хотим вам помочь. Я слышал вы сегодня не сильно возражали против кормления, молодец, я горжусь достигшими успехами, в том числе и моими, конечно, - лицо его озарила ещё большая улыбка.
- Что ты задумал на этот раз? - сверля доктора своим взглядом, спокойным и размеренным тоном спросил Брюс.
- Все что у меня на уме сейчас, Брюс, это только ваша терапия. Я не перестаю верить в ваше полное излечение, ведь мы добивались стойких ремиссий на долгие месяцы. И вы осозновали, что больны, а это - один из главных, главнейших шагов в сторону выздоровления, - доктор говорил так, будто вещал с трибуны, слушать его можно было вечно, - Харлин мне сказала, что вы сегодня называли её Харли Квин, это так?

Брюс не отвечал, но продолжал сверлить доктора взглядом.
- И ещё вы спрашивали по поводу Альфреда? - продолжил Джонатан.
- Что вы с ним сделали? - обеспокоенно и все более возбуждаясь спросил Уэйн, услышав про Альфреда.
- Мы ничего с ним не делали, - улыбаясь ответил доктор, - он у себя, точнее у вас, в особняке, и, вероятно, уже готовится ко сну, час поздний, - продолжил доктор посмотрев на часы.
- Кто ты? - все тем же размеренным тоном спросил Брюс.
- Я, мистер Уэйн, ваш лечащий доктор, Джонатан Керриган. Вы больны, у вас тяжелая форма шизофрении, вероятно, имеются симптомы раздвоения личности. После смерти ваших родителей, Брюс, вы стали очень замкнутым мальчиком, с вами работало много психологов. Но вскоре, по мере вашего взросления, чем больше вам становилось лет, тем больше и выраженнее стали себя проявлять симптомы. Вы стали убегать из дома и подлогу не возвращались. Однажды вы зверски избили юношу, который учился с вами в одном классе. Вскоре, вы возомнили себя борцом с преступностью. По вашему мнению, вы - Бэтмен - боритесь с преступностью по ночам, одеваете костьюм летучей мыши. Вы нашли забавным, что имя медсестры созвучно с известным клоуном арлекином и стали называть её Харли Квин, меня вы стали называть Джокером, вы считаете, что Альфред, ваш дворецкий - знает правду о вас и помогает вам, но это не так. Да, он ваш дворецкий, но он взял на себя обязанность вырастить вас и дать вам воспитание, он любит вас и всем сердцем надеется на ваше выздоровление. Вы считаете, что комисар Джеймс Гордон вызывает вас специальным фонарем, установленным на крыше одного из домов в Готеме, а большую часть мед. персонала нашей больницы вы так же, как и меня и Харлин причислили к неким "суперзлодеям".

Брюс не отводил взгляда от доктора, пока тот говорил, захлебываясь в собственных словах. На его лице безразличие постпенно сменялось отчаянием. Он не желал признавать, что болен, но доктор был слишком убедителен.
- Все так и есть, - сухие слова со скрипом вышли из уст Брюса, но его лицо выдавало отчаяность попытки отрицания.

Смиренную гармонию нарушило звонкое чирикание воробьев за окном. Они словно переговаривались между собой, перебивали, спрашивали, отвечали. Внезапно по обонянию ударил запах свежевыстиранного и выглаженного постельного белья, а через мгновение глаза, сквозь закрытые веки ощутили лучи солнца, пробивавшиеся сковзь густую листву деревьев. Это и заставило Брюса Уэйна открыть глаза.

Открыв глаза он осмотрелся: ничего не изменилось. Все тот же стол, стул, та же дверь, та же комната. Ужасный кошмар оказался реален. "Как же, все таки, я здесь оказался?", "Что произошло?" - один вопрос за другим перебирались в голове Брюса. "Они знают меня", - внезапно пришло к нему понимание, - "они знают кто я, кто такой Бетмен. Надеюсь Джим вовремя заметит мое отсутствие. Боже, надеюсь, с Альфредом все в порядке. Мне надо выбираться отсюда."

Ход мыслей прервал шум за дверью, напоминающий катание тележки и, последовавший за ним, звук отпирания двери. В комнату зашла молодая веселого вида девушка, в ушах у неё были наушники, музыку из которых было слышно и поодаль. Напевая что-то, она вошла в палату и сняла наушники:
- Доброе утром, мистер Би, - нежным тоненьким голоском поприветствовала девушка пациента, - как спалось ночью? Наверно, не очень приятно спать под транквилизаторами, но поверьте, это для вашего же блага и безопасности.
- Харли Квин! - громко прокричал Уэйн и стал пытаться вырваться из заключения, дергая всем, что не было зафиксировано. На шум сбежался медперсонал, находившийся неподалеку.
- Все хорошо, - успокоила прибежавших девушка, - ремни крепкие, и не таких выдерживали. Мистер Уэйн, настоятельно вас прошу успокоиться.
- Что вы сделали с Альфредом? - закричал Брюс, продолжая попытки вырваться.
- С Альфредом? А почему мы что-то должны были с ним сделать?
- Не пытайся меня одурачить, Харли! Где Джокер? Что он задумал на этот раз?
- Джокер? Вы имеете ввиду доктора Джонатана Керригана? Его сегодня не будет, он на ежегодном съезде научного общества психологов Готэма. Разве что к вечеру, может быть, подойдет.
- Какой съезд? Замышляет очередной терракт?
Что вы, мистер Уэйн, на нем он в очередной раз представит ваш случай и будет обсуждать с коллегами тактику терапии.
- Какой ещё терапии?
- Да уж. Доктор Керриган золотой человек: другие на его месте уже опустили бы руки. А он верит и продолжает лечить.
- Что ты несешь?
- Так, мистер Уэйн, хватать болтать и тем более грубить. Я пришла вас кормить, так что успокойтесь. Я сниму верхние ремни, так, чтобы вы могли сесть, - заботливо сказала девушка и подошла к кровати.
- Да не нужна мне еда, тем более от тебя!
- Мистер Уэйн, если вы не будете есть, мы будем вынуждены поставить вам зонд и капельницу. Вы этого хотите?

Брюс несколько успокоился, медсестра подошла и раскрыла ремни, фиксировавшие его грудную клетку к кровати.
- И да, меня зовут все же Харлин Квинзел, - с некоторой обидой сказала девушка и поднесла ложку к Брюсу.

Весь день Брюс провел прикованным к кровати, в размышлениях. Весь день он перебирал в голове способы побега, каждый раз совершенствуя их и вспоминая о деталях. А за окном в это время стало смеркаться, народу на улице стало меньше, и потому громче и четче был слышен грохот автомобилей, проезжавших неподалеку. Довольно часто раздавались сирены полицейских машин, пожарные сирены.

Вскоре за дверьми вновь послышались шаги. В палату вошел доктор Керриган и, заметив напряжение Брюса, сменил постоянную ухмылку на своем лице на добрую улыбку:
- Зачем вы так, Брюс? Мы ведь здесь все свои, мы хотим вам помочь. Я слышал вы сегодня не сильно возражали против кормления, молодец, я горжусь достигшими успехами, в том числе и моими, конечно, - лицо его озарила ещё большая улыбка.
- Что ты задумал на этот раз? - сверля доктора свои взглядом, спокойным и размеренным тоном спросил Брюс.
- Все что у меня на уме сейчас, Брюс, это только ваша терапия. Я не перестаю верить в ваше полное излечение, ведь мы добивались стойких ремиссий на долгие месяцы. И вы осозновали, что больны, а это - один из главных, главнейших шагов в сторону выздоровления, - доктор говорил так, будто вещал с трибуны, слушать его можно было вечно, - Харлин мне сказала, что вы сегодня называли её Харли Квин, это так?

Брюс не отвечал, но продолжал сверлить доктора взглядом.
- И ещё вы спрашивали по поводу Альфреда? - продолжил Джонатан.
- Что вы с ним сделали? - обеспокоенно и все более возбуждаясь спросил Уэйн, услышав про Альфреда.
- Мы ничего с ним не делали, - улыбаясь ответил доктор, - он у себя, точнее у вас, в особняке, и, вероятно, уже готовится ко сну, час поздний, - продолжил доктор посмотрев на часы.
- Кто ты? - все тем же размеренным тоном спросил Брюс.
- Я, мистер Уэйн, ваш лечащий доктор, Джонатан Керриган. Вы больны, у вас тяжелая форма шизофрении, вероятно, имеются симптомы раздвоения личности. После смерти ваших родителей, Брюс, вы стали очень замкнутым мальчиком, с вами работало много психологов. Но вскоре, по мере вашего взросления, чем больше вам становилось лет, тем больше и выраженнее стали себя проявлять симптомы. Вы стали убегать из дома и подлогу не возвращались. Однажды вы зверски избили юношу, который учился с вами в одном классе. Вскоре, вы возомнили себя борцом с преступностью. По вашему мнению, вы - Бэтмен - боритесь с преступностью по ночам, одеваете костьюм летучей мыши. Вы нашли забавным, что имя медсестры созвучно с известным клоуном арлекином и стали называть её Харли Квин, меня вы стали называть Джокером, вы считаете, что Альфред, ваш дворецкий - знает правду о вас и помогает вам, но это не так. Да, он ваш дворецкий, но он взял на себя обязанность вырастить вас и дать вам воспитание, он любит вас и всем сердцем надеется на ваше выздоровление. Вы считаете, что комисар Джеймс Гордон вызывает вас специальным фонарем, установленным на крыше одного из домов в Готеме, а большую часть мед. персонала нашей больницы вы так же, как и меня и Харлин причислили к неким "суперзлодеям".

Брюс не отводил взгляда от доктора, пока тот говорил, захлебываясь в собственных словах. На его лице безразличие постепенно сменялось отчаянием. Он не желал признавать, что болен, но доктор был слишком убедителен.
- Все так и есть, - сухие слова со скрипом вышли из уст Брюса, но его лицо выдавало отчаяность попытки отрицания.