Бочка снега

Я раньше тоже так думала: поехать на дачу в марте, чтобы наполнить там бочку снегом – это что-то вроде народной забавы, весеннего заговора или традиций Поста.

Женщины разливают воду по банкам и ставят туда проросшие луковицы – золоченые, словно святыни в церкви. Банки стоят по солнечным подоконникам, а мужчины собирают с собой рюкзаки. Это начало весны – зажигалка, шерстяные носки, чистый пододеяльник, три горсти пшенной крупы и жестяная банку тушенки. Человек едет в свой настоящий дом возле леса – на дачу, похожую на охотничью хижину: промерзшие доски пола, железная печка и холод, связка сырых газет и мертвая муха на подоконнике. Жена отпускает мужа: «Куда и зачем ты едешь?» «Наполнять бочку снегом».

В жизни бывают вещи бесполезные и прекрасные: мертвая ласточка, к которой слетелись живые птицы, чтобы ее возродить. Муравей, на себе полжизни несущий стебель сухой осоки. Человек, который едет на дачу поздней зимой, чтобы там наполнять бочку снегом.

«А зачем осенью бочку перевернул вверх дном? Ну и оставил бы. Ну и наполнилась бы. Да куда бы она лопнула. Делать тебе нечего».

Говорят, когда умирает ласточка, живые птицы слетаются к ней на землю, как ангелы, и теребят клювом мертвую грудь – чтобы мертвое стало живым. Ласточкам тоже, наверное, нечего делать, как человеку, который едет в конце зимы в дом у леса наполнять бочку снегом. Он рассказал жене, что если в конце октября оставить бочку открытой, то в декабре, в дни оттепели, неожиданной, но неизбежной, наваленный снег подтает, потом, в январе, когда мороз ударит, как посох, замерзнет, и лед растянет стенки у бочки. «Голову тебе растянет. Делать тебе нечего».

Каких-то два лишних сантиметра снега и – тяжелый рюкзак с одеялом, пшеном и тушенкой, заваленный путь на дачу, сырые газеты, промерзшие комнаты, упрямая, не податливая огню печь. Наполнять в начале весны бочку снегом – вещь бессмысленная и прекрасная. Так грачи возвращаются в свои старые гнезда в марте, когда даже не растаяла ледяная корка – подождать бы какие-нибудь две недели и будет апрель, но нет! Грачи прилетают в холод с теплого Аравийского или Эгейского моря, и в неласковых мартовских городах и лесах собирают перья и мох, сухие ветки и «даже куски бумаги и проволоки». А если суровый мартовский ветер разрушит грачиные гнезда, лохматые, словно сонные головы, грачи начнут строить новые.

Вот так человек в марте едет, идет наполнять бочку снегом, неся, словно грач, всем весну.