Молоко для личного состава

Это - очень короткая, но, хочется верить, немного забавная история из советского прошлого, и расскажет она о двух хороших парнях (теперь уже, к сожалению, покойных),  о матросской смекалке, о воинской службе на Балтийском флоте и о... качестве советского клея (как, впрочем, и всего остального).

Андрюха Соколов и Садык Закиров были русскими матросами. Ну вообще-то не русскими, конечно, а советскими, потому что страна, в морфлоте которой они служили, называлась не Россией а СССР. Да и по крови оба парня были кем угодно, но не русскими.

Андрей Соколов по кличке «Мимино» родился в Питере, который тогда назывался Ленинградом. Его отец – «дядя Лёша» - был родом из беломорских карел и, несмотря на руссифицированное имя и руссифицированную фамилию, сохранил даже родной карело-финский язык. Дядя Лёша служил в советском торговом флоте и большую часть жизни проводил, бороздя моря и океаны. О национальности Андрюхиной мамы Анны Васильевны неизвестно вообще ничего, как и о месте её рождения. Про свое происхождение она помнила только то, что была беспризорницей и что в четырехлетнем возрасте блюстители порядка сняли её с крыши железнодорожного вагона и отправили в детдом. Она сидела на крыше, сжавшись в комочек, как потерявшийся котёнок. В детдоме ей придумали имя, отчество и фамилию, а также примерно установили дату рождения. С этого-то момента она уже все хорошо помнила, но тайну её корней эти воспоминания раскрыть не могли. Анна Васильевна работала на почте и пекла замечательные карельские пирожки с мясом. Внешне Андрюха пошёл в карело-финскую родню. Он был высок, строен, светловолос, голубоглаз, с узким, немного скуластым лицом. От своего отца он перенял и профессию, став моряком.

Садык Закиров родился в киргизском городе Ош и был киргизом. Хотя... не совсем чистокровным. Его бабушка, имени которой я не знаю и поэтому сообщить вам не могу, была арийской таджичкой из горного Бадахшана - из тех самых мест, где выращивали и до сих пор выращивают особые, очень вкусные лимоны ярко-оранжевого цвета. Родители Садыка были школьными учителями, но как их звали я, к сожалению, тоже не помню, поскольку в их доме (в отличие от дома родителей Андрюхи) мне побывать не довелось.

Садык походил на китайца: он был невысок ростом, зато весьма широк в плечах, смуглолиц, раскос, скуласт и черноволос. Однако арийские бадахшанские предки тоже наложили отпечаток на его внешность: его раскосые глаза были, тем не менее, ярко-зелёного цвета, а усы и борода, которые он, конечно, брил согласно уставу, если отрастали, то имели светло-рыжий оттенок. Скажете, такого не бывает? А вот бывает! Это я вам говорю со всей ответственностью потому что лично видел Садыка Закирова в небритом состоянии.

Как видите, Андрюха и Садык были достаточно разными людьми. Но было у них и кое-что общее, благодаря чему они, собственно говоря, и сдружились. Например, оба парня были физически  очень сильны, но при этом миролюбивы и не склонны к насилию. Оба предпочитали решать возникавшие с окружающими конфликты мирным путём, ну а если это оказывалось совсем уж невозможным, то дрались жёстко. Помимо того, что оба были сильны от природы, оба - каждый в своем городе - до службы на флоте успели позаниматься боевыми искусствами - карате и джиу-джитсу. Так что их агрессивным оппонентам не раз приходилось пожалеть о том, что отказались решить дело миром. Впрочем, Андрюха с Садыком в драке никогда не зверствовали и валявшихся на земле противников не добивали.

Помимо сочетания силы с миролюбием, у Андрея с Садыком была ещё одна общая черта: оба отличались почти патологической честностью. Так уж их воспитали. А может быть такова была их природа. Правда, первый год службы на «дважды краснознаменном» Балтийском флоте внёс в их моральный облик небольшую коррективу: оба пришли к выводу что обдурить по мелочи флотское начальство, если это начальство занимает неконструктивную позицию, не есть отступление от норм морали и порядочности.

История, которую я вам, собственно, сейчас расскажу, как раз и является одним из примеров того, как наши друзья Андрюха и Садык попытались скорректировать позицию начальства во имя общегофлотского дела.

Думаю, всем известен тот факт, что военная служба и особенно - служба в рядах военно-морского флота - сопряжена с большими трудностями и некоторым стрессом, которые, как предписывают уставы, военные моряки обязаны стойко переносить. Большинство матросов команды эсминца «Зоркий», на котором служили наши друзья, так и поступали. Однако для более стойкого перенесения всех трудностей и тягот матросам хотя бы изредка требовались расслабляющие спиртосодержащие жидкости. Чаще всего для расслабления использовалась тёмно-красная бурда под названием «портвейн» советского производства. В крайних случаях пили тройной одеколон, иногда разбавленный лимонадом, но больше всего ценилась, конечно, русская водка. Флотское же начальство этой потребности экипажа абсолютно не осознавало, и расслабляющие жидкости были на борту боевых кораблей Балтфлота строжайше запрещены. Не для капитана и других офицеров, но для матросов-то точно. Поэтому в любом порту возвращавшихся с берега матросов придирчиво осматривал на контрольно-пропускном пункте специальный патруль, возглавлявшийся, как правило, офицером из младшего командного состава. Если матрос вызывал подозрение, его могли и обыскать, и в случае обнаружения при нем бутылки с расслабляющей жидкостью, бутылка конфисковывалась, а матроса наказывали. Тем не менее, почти каждый матрос, как всем известно, отличается смекалкой, сообразительностью и изобретательностью, так что ребята всегда находили различные способы проносить эту «запрещёнку» на борт своего судна.

Так вот, в тот не очень счастливый для Андрюхи, Садыка и их товарищей по команде день эсминец «Зоркий» стоял в порту латвийского города Вентспилс. В тот день двое наших героев вместе с частью команды были отпущены на берег.  В этой связи они скинулись ещё с несколькими ребятами на пять бутылок водки - сорокапятиградусной, прозрачной и чистой, как девичья слеза. Разумеется, водка была куплена в ближайшем же винном магазине, и перед друзьями встал вопрос, каким образом протащить это сокровище на борт «Зоркого»? И пока Андрей с Садыком перебирали в уме различные способы, им представился совершенно, казалось бы, беспроигрышный вариант: как раз тогда, когда они возвращались из увольнения, на борт эсминца загружали продукты питания, в том числе и несколько огромных алюминевых бидонов с пастеризованным молоком. Возможно вы и сами знаете, что коровье молоко - продукт достаточно вредный, а уж если оно хранится в алюминиевом сосуде, то тут и говорить нечего… Хотя это было ещё не самое ужасное из того, чем в семидесятые годы кормили и поили матросов советского военно-морского флота.

Впрочем, о полезных и питательных свойствах молока Андрей и Садык в тот момент не думали. Зато они тут же смекнули как доставить на  «Зоркий» заветную контрабанду. Добровольно взявшись пронести через КПП тяжелый бидон с молоком, друзья в укромном месте слили на землю немного молока и погрузили на дно бидона купленные бутылки водки, надёжно скрыв их под десятком литров белой жидкости. И вот бравой походкой смекалистые друзья подошли к КПП, таща, ухватившись с двух сторон за две ручки, тяжелый алюминевый бидон.

- Стоять! Что несём? - Резким голосом задержал их начальник патруля - тщедушный лейтенант с бледным, злым лицом и красной повязкой на рукаве кителя.

- Несём молоко для личного состава, тарьщь лейтенант! - Бодро отрапортовал Андрюха, глядя в лицо офицера своими честными глазами, синими, как карельские озёра.

-  Открыть! - Коротко приказал бдительный страж.

- Есть, открыть! - Уверенным и четким движением Андрей откинул алюминиевую крышку, и, о ужас! На молочной поверхности плавали три белые этикетки с сине-красной окантовочкой и  стилизованной надписью «Водка русская». (Ну вот такой производился в СССР высококачественный клей, при помощи которого этикетки наляпывались на бутылки с антистрессовыми спиртосодержащими жидкостями. Да и не только клей. Впрочем, там всё было такое…)

- Та-ак… Молоко, значит? Для личного, значит, состава? - Зловеще протянул лейтенант.

- Так точно! Для личного! - По-прежнему уверенно гаркнул Андрюха, приняв положение «смирно» и, что называется, «включив дурака».

Садык тем временем также стоял по стойке «смирно», вытянув руки по швам, но в отличие от Андрея он не проронил ни слова, нацепив на лицо бесстрастную маску  буддийского монаха-стоика.

Специально для особо эрудированных и придирчивых читателей отмечу: я прекрасно знаю, что современные киргизы являются формальными мусульманами, а буддистами были их предки и очень давно, но Садык Закиров в тот момент был похож именно на буддийского монаха, а не на мусульманского дервиша. Но это - так. К слову…

А лейтенант тем временем пнул бидон начищенным чёрным ботинком, и из алюминевых глубин злосчастного сосуда раздался приглушенный звон.  Тот самый звон, про который в народе говорят: «Одна звенеть не будет, а две звенят не так»…

Водка, конечно, была конфискована, а наши друзья подвергнуты суровому допросу. Во время допроса Андрей и Садык пошли в отказ и в один голос утверждали, что не имеют ни малейшего понятия о том, как запретная водка оказалась в бидоне с молоком. Им дескать дали бидон, и вот они его и понесли. Начальство, разумеется, в их версию ни на секунду не поверило, но, тем не менее,  наказаны они были по меркам Балтийского флота СССР не так уж строго.

В последующие месяцы службы Андрюха и Садык ещё пару раз умудрились провернуть такой же трюк с молоком и водкой, но уже гораздо более успешно, ибо перед погружением бутылок в молоко они предусмотрительно обдирали с них предательские этикетки.

Виктория, Апрель / 2025