Глава 19 V-Знак на стене

Глава 19: «V-Знак на стене»
Глава, которая усиливает ощущение надвигающейся катастрофы, в которой знак на стене — не просто символ, а живой механизм контроля, и наблюдатель увидит, как иллюзии брата сталкиваются с жестокостью Каи, джинн останется циником-наблюдателем, сюрреалистичные же образы (неон-пасть, тараканы-послания) удержат в напряжении, и намёки на будущее заставят гадать: успеет ли Кая открыть дверь до того, как система поглотит всех?
Ночь в городе была не чёрной, а цвета старого телевизора, захлебнувшегося в помехах, воздух вибрировал от гула невидимых трансформаторов, а луна, затянутая в сеть из проводов, светила тускло, будто её лишили премии. Именно тогда, в 3:47 (по стрелкам, которые давно перестали вращаться), на фасаде дома №5 вспыхнул V-знак. Неоновая трубка изгибалась, как змея под ЛСД, выписывая треугольник в круге, свет его был ядовито-розовым, и в нём плавали чёрные точки — словно личинки, пожирающие радугу.
Брат заметил знак первым, он сидел на подоконнике, собирая пазл из осколков зеркала, и вдруг замер, увидев, как тень от V-знака поползла по стене, превращаясь в улыбку.
— Смотри… эээ… она добрая! — он тыкал пальцем в свет, оставляя жирные отпечатки на стекле.
Улыбка шевелилась, её уголки загибались вверх, обнажая зубы-неоновые трубки, а в центре, вместо языка, мерцал глаз — огромный, с вертикальным зрачком, как у кошек из главы 10.
— Это не улыбка, — Кая ворвалась в комнату, запах песка из её чемодана смешался с гарью неона. — Это оскал.
Она схватила камень — плоский, с гравировкой «1991», принесённый из ямы-двери, — и швырнула в знак, камень пробил неон, и трубка лопнула, выплеснув на стену липкую субстанцию цвета ржавчины, знак зашипел, изгибаясь в конвульсиях, и на мгновение превратился в пасть с клыками из битого стекла.
— Видишь? — Кая указала на стену, где ржавая жижа стекала, образуя надпись: «СОГЛАСЕН?». — Он спрашивает. Всегда спрашивает.
Брат подошёл ближе, трогая стену, его пальцы провалились в штукатурку, как в губку, и он ощутил пульсацию — ритм, совпадающий с ударами его сердца.
— Он… эээ… живой?
— Нет, — Кая вытерла руки о плащ. — Он — дверной звонок. И за дверью — не гости.
Джинн, вывалившись из вентиляции с бутылкой «Шампанское "Похороны"», фыркнул:
— Оскал, улыбка… Какая разница? Главное — не показывать зубов. А то примут за своего.
Неон погас, но на стене остался шрам — обугленный контур, внутри которого копошились тараканы с панцирями из миниатюрных V-знаков. Они выстраивались в слова: «ПРИНИМАЙ. НЕ ВОПРОШАЙ».
К утру шрам затянулся новой штукатуркой, но в трещинах остались следы. Если приложить ухо, можно было услышать:
1. Скрип — будто кто-то точит нож о кость.
2. Смех — глухой, как стук копыт по асфальту.
3. Шёпот — «Добро пожаловать в клуб».
Микка, вернувшись с ночной смены в «V-Продуктах», нашёл на полу осколок неоновой трубки, в котором, как в калейдоскопе, отражались лица: брат с мечом из главы 15, Кая в пещере часов, он сам — сидящий на троне из ржавых труб.
— Выбрось, — сказала Кая, но Микка спрятал осколок в карман.
Ночью, когда брат уснул, обняв пустую банку «Радость», Микка поднёс осколок к глазу, неон вдруг ожил, и через него он увидел: город, покрытый V-знаками, как оспинами, люди молчат, их рты зашиты проволокой, Кая идёт по пустыне, ведя за руку джинна, чье тело прозрачно, как пустая бутылка, а на стене их дома — новый знак. Больше. Ярче. Неубиваемый.
Утром брат нарисовал на шраме мелом улыбку, к полудню мел стёрся, но в трещинах остались буквы: «Спасибо, что выбрали нас».