Эк-ры XI 8 гл Как украсть форму патруля

Глава восьмая

Блеф-Клуб — любовь из отдела кадров — за картой на Крутобереговую — как украсть форму патруля — как я тебе отомщу!

Как украсть форму патруля

Во время наших перемещений в районе Конжаковского камня и дальше за нами было совершено несколько преследований  солдатскими патрулями и у нас начала вытанцовывать идея, как бы нам маскироваться так чтобы глядя на нас издалека в бинокль патруль принимал нас за сослуживцев.
Предлагалось несколько вариантов, но все они тут же отвергались как бесперспективные, а на некоторых засыпаться как два пальца об сосну.
И вот тогда Олег предложил украсть у солдат форму, чтобы устроить маскировку под них.

- Верно, а кто там настоящий солдат или подставной сам чёрт не разберёт, а лица скрыть платками типа от загара, - поддержал идею Саня.
- А разве бородатые  солдаты бывают? – спросила Таня.
- И солдаты с большой накаченной грудью, - подколол её Олег.
- Между прочим, у меня не грудь, а сгусток нервов, которые могут не выдержать и огреть кое-кому по голове бревном!
- Виноват мадам, исправлюсь, - театрально взмолился Олег.

- А где взять форму? – спросил Виктор.
- Где, где, в Караганде! - сказал Олег и изложил свой план. - Воруем у солдат форму и инсценируем сжигание её на костре, и как бы случайно  часть рукава с пуговицей остаётся не сгоревшей как доказательство что форму сожгли из хулиганских побуждений. А на самом деле сгорит какая-нибудь тряпка. Тряпки они вонючие и дающие много дыма. Можно что-то сжечь из своего не очень нужного, допустим бюстгальтер или командирские семейные трусы.
- Наверное, твой бюстгальтер как раз и подойдёт и ефрейторские труселя с кружевами, - ехидно сказала ему Таня.
- А старая куртка подойдёт я видел её на чердаке, где мы нашли золотые пули в жестяной коробке, в развалившейся избе на Крутобереговой, - сказал Виктор.
- А разве обязательно тряпку надо сжечь, разве солдаты будут рыться в кострище? - спросил Толя.
- Так для дыма же, - сказал Олег.

В общем, мы решили, что жечь тряпки это лишнее, достаточно навалить еловых веток и всякого лесного мусора, чтобы замаскировать якобы сгоревшую форму. А вот обожжённую часть рукава с пуговицей оставить для доказательства, что форма действительно сгорела. А солдатам просравшим форму выдадут новую или из подменки. С этим согласились все, оставалось, украсть форму и хорошо бы ещё офицерскую для Толи как для великовозрастного туриста. Не может же быть такого солдата с физиономией за сорок лет с хвостиком.

- А погоны можно менять, был капитан, стал подполковник, - предложила Таня. – И пусть сбреет бороду.
- Вот это правильно и я побреюсь ради такого дела, - сказал Виктор, хотя был большим противником сбривать бороду.
- Вот учитесь и берите с него пример, раньше он так не думал, - сказал Олег.
- Так ведь для пользы дела! - засмеялся Виктор.

После этого мы стали следить за патрулём, когда они пойдут купаться. Мы устроили засаду на речке близь солдатского лагеря но, проведя в духоте и под роем мошки целый день, мы стали думать, где взять форму и опять Олег нашёл выход из создавшегося положения. Он предложил выкрасть форму прямо из палаток ночью в самый разгар сна, воспользовавшись тем, что лагерь оставался без охранения.
- И ведь действительно чего дежурным торчать возле костра да потом целый день отсыпаться и бить баклуши в отсутствии основной группы, - сказал Виктор.
- А если загребут? - спросила Таня.
- Значит надо устроить отвлекающий сабантуй, подрывая шашки, - предложил я.
- А у тебя есть шашки? - спросил Толя.
- Олег сопрёт.
- Ну, вот опять Олег, - сказал, усмехнувшись, Олег. – А что будет делать командир?
- Стоять на шухере. Лучше пожертвовать пешкой, чем генералом, - сказала Таня.

Обсудив детали ограбления патруля, мы поднялись повыше к горам и стали высчитывать по тянущимся в небо дымам самый близкий к нам солдатский лагерь. Но потом передумали и ухватились за дальний в районе реки Тылай. Там где дорога пересекает реку и уходит к реке Большой. Так вот у пересечения реки Тылай и находился главный лагерь солдатских патрулей. Там у реки воякам было удобнее всего тормозить всех, кто там появлялся из числа местных рыбаков, шишкарей, химвздымщиков, лесорубов. Без специального разрешения людей задерживали и отправляли в воинскую часть для установления личности.

Мы так же надеялись, что красть из палаток ничего не придётся, ведь стирают же солдаты свою форму с выносом на просушку. Но одно мы не докрутили, солдаты в таёжной бане почему-то не парились, их вывозили для этого в воинскую часть и естественно в этом случае с формой был полный пролёт. Оставалось вытаскивать форму прямо из палаток во время ночного сна. И по нашим соображениям после намотки километража солдаты спали как убитые и им уже было не до того что кто-то ползает по палаткам ведь это могли быть свои выходящие до туалета. Вот на это мы и рассчитывали. Из тех, кто не служил в армии, были маменькины сынки Толя и Виктор, и лажовая военная кафедра им не заменяла службу в войсках. Наоборот они налево и направо трепались, мол, они лейтенанты запаса. А какие они лейтенанты по ним этого не было видно. Просто надевали полевую форму и в полёвке на подготовке пили водку. А те, кто тянул солдатскую лямку Саня, Олег и я шарили в этих делах не понаслышке и кое-какой опыт имели. Один человек кто вообще не касался этой темы, была Таня, её мы в расчёт не брали.

И вот выбрав момент, Олег и Саня, набравшись наглости, забрались под покровом ночи в одну из нескольких общих палаток, где беспробудным сном дрыхли уставшие за день солдаты. Форму примеряли рядом с лагерем, отбирая по размеру, так же поступили и с сапогами. Личные вещи Саня аккуратно складывал рядом с подушками чтобы не было лишнего базара что их грабанули конкретно, а проявили некое благородство и ничего лишнего у солдат не забрали. Нашлась форма и для Тани, а вот с сапогами была проблема, размер ноги у неё был мал и еле дотягивал до сорокового, и мы решили, что пусть ходит пока в своих ботинках, а потом мы что-нибудь придумаем, но на всякий случай забрали сороковой размер сапог одного дохленького солдатика. Не забыли и о форме офицеров лейтенанта и капитана. Прапор свою форму положил под голову, -  хитрец, а сапоги глупец выставил наружу, и их пришлось, конечно, забрать.

Виктор и Толя, примерив на себя форму офицеров, были довольны, и с сапогами у них был полный порядок. Правда, Саня так завёлся что ему захотелось походить под погонами прапора и всё-таки спёр форму прапорщика найдя того в дальней от дороги палатке. Тогда  и Олег захотел стать офицерами, но тут случился Облом Петрович Захухуйский, потому что  офицерский состав кончился.

- Тебе дай волю ты и в генерала нарядишься, - сказал ему шёпотом Толя. – Не бзди дам я тебе форму поносить.
Олег напоследок метнулся по спящему лагерю и притащил ящик тушёнки.
- Олег мы так недоговаривались, - сказал я ему.
- Да какая разница им ещё привезут, а нам тут жить надо, - отмахнулся тот.
- А ещё есть, - поинтересовался Толя.
У Олега заблестели глаза.
- Ладно, берём продукты и уходим к пирамиде Го, куда нам таскаться с таким грузом по тайге,  -  согласился я.
Мы как следует, затарились тем, что нам было по силам, и унесли всё это подальше из лагеря по галечниковым отмелям Тылая вверх по его течению до левого притока речки Гаревой.

Ещё нам везло в том, что на тех косах было много солдатских следов от сапог – там солдаты ловили хариусов и, смешавшись с их следами, мы могли не опасаться погони. Подняв всё награбленное на верёвках под кроны кедров, мы рискнули совершить ещё один налёт, но на обратном пути специально не шли друг за другом, а двигались, переходя с отмели на отмель через речку, забивая своих старые следы. Речка к тому времени сильно обмелела, и можно было ходить по её руслу более чем свободно.
На этот раз мы решили не вязнуть в песчаных отмелях, а уйти по дороге и просекам поближе к пирамиде Го намазав подошвы стыренной ваксой.  Толя очень опасался преследования с собаками и поэтому настоял намазать подошвы ваксой, чтобы  отбить от нашей обуви дух. Я сам был только за такую предосторожность обоими руками, а после того как он сказал что бережённого - бог бережёт, а не бережённого конвой стережёт. Олегу не понравилось иметь дело с конвоем, так что он очень постарался, намазывая пожирнее подошву обуви  чёрной вонючей смазкой.
- Говорят, что если ваксу намазать на кусок хлебы и дать постоять часа два, то спирт стечёт и можно очень даже неплохо закусив словить кайф? – спросил у меня Толя.
- Можно я раз попробовал в армии, но глотать не стал, стошнило, а ребята хмелели, но это учти жуткая отрава, можно дать дуба.

Мы не стали жадничать и не стали возвращаться в третий раз за новой партией, потому что солдатский повар должен был вот-вот уже подняться по будильнику и начать готовить завтрак. И пока не грянул большой шухер мы стаскали всё, что натырили непосильным трудом в чрево пирамиды Го.

Тане форма не очень подошла и она принялась за её ремонт, чтобы подогнать по своей фигуре. Её бёдра сильно выпирали, поэтому она об этом позаботилась заранее, попросив Олега найти ей, широкие штаны, а он принёс ей ещё один комплект на перешивку, потому что другого не нашлось.

- Что-то мы всё ходим, ходим, а до Отеля Атлантик так и дошли, - сказал Толя. - А ведь были же от него в сотне метров, нет, обратно поскакали, как козлы может, хватит шарашится, а командир!
- Ну, погоди, щас дела закончим и сходим за картой, - сказал я ему.
На ночь глядя мы конечно на Крутобереговую не пошли, да и Тане нужно было управиться с формой, не ходить же ей в специально ушитых штанах и кителе.
За старой курткой к старой развалившейся избе Виктор и Саня всё же сходили. Оставалось дело за малым выработать хождение строем и в ногу, что следящие в бинокль патрули принимали нас за своих. Только нужно было найти подходящее место, а то на кочках на пересечонке много не находишься особенно строем.

Для начала я предложил вспомнить бывших армейцев хождение
на четыре счёта, когда вытянутая нога немела, прежде чем опускать её на твёрдый грунт. Мы расчистили место в пирамиде и начали строевые занятия. Сначала было смешно, нас отвыкших от этого штормило в разные стороны, а о Викторе и Толе я уж молчу, они вообще не умели ходить и даже не представляли, как это делать правильно. Но всего за один вечер мы уже ходили крепким строем и печатали шаг при повышенной команде – Рота! Командовал я. Олег пробовал, но его всё время пробивало на смех, и мы шагали тогда в разнобой.
 
- Ну, вы же видели по телевизору как ходят военнослужащие, - говорил я. - Песню, запевай, Орлов тебе водить, - командую я.
И Саня Орлов, печатая шаг, начинает петь известную всем песню.

Узнай, родная мать, узнай, жена-подруга,
Узнай, далёкий дом и вся моя семья,
Что бьёт и жжёт врага стальная наша вьюга,
Что волю мы несём в родимые края!!

За ним начинают петь все, и даже Таня кивая в такт.

Артиллеристы, - Начальник дал приказ!

Это выделяется в мой адрес Толя.

Артиллеристы, - зовёт Отчизна нас.
Из многих тысяч батарей
За слёзы наших матерей,
За нашу Родину - огонь! Огонь!

И мы ходили на ходу, разворачиваясь под команду - Кругом. Я, правда и сам много чего забыл, но с ребятами кое-что начал припоминать. Навыки, полученные в армии, никуда не делись, нужно было только их отработать. И мы отрабатывали до самого отбоя, чтобы утром до завтрака повторить все пройденные упражнения.

- Вот никогда не думал, что снова окажусь в армии, - ухмылялся Олег.
- Толя ножку тяни, ну пожалуйста! - говорила Толе Таня.
- Ага ты его ещё на ручки возьми такого борова! - сказал я.
- Какой я тебе боров! - ответил Толя, метнув на меня обидчивый взгляд.
- Разговорчики в строю! - крикнул я. – Лейтенант Орлов накажите рядового Вахрушева мытьём унитазов, может тогда он забудет, как пререкаться со старшим по званию! – сказал я и скомандовал. – Рота на месте стой раз, два.
Орлов попросил выйти из строя Вахрушева и объявил ему наряд на кухню вне очереди.
- А говорили мыть унитазы, - заулыбался Толя.
- За вольные разговоры два наряда с мытьём унитазов.
- Да пошёл ты знаешь куда! – сказал Толя, выходя из строя.
- Лейтенант Орлов расстрелять дезертира!
- Бах, бах!..
- И контрольный.
- Бах!..

Толя схватился за бок, а потом за грудь и, после качаясь и корчась в конвульсиях, подошёл  к Сане, и еле выговаривая слова, сказал тому на ухо, чтобы тот передал командиру партизанского отряда полковнику Артуру Азарову, что он погиб как герой.
- Ты вы товарищ лейтенант передайте там… - сказал Толя. Постояв, он хотел было вцепиться Орлову в ухо, но тот оттолкнул его и Толя рухнул на пол и только левая нога театрально дёргалась.

- Раньше его надо было контру ставить к стенке, - сказал Олег, сплёвывая рядом с лежащим.
- Съёмка многосерийного фильма «Гады фашисты» закончена, всем спасибо! - сказал я в рупор ладоней.
- А талоны в буфет будут давать? - спросил, лёжа Толя.
- Убитым дезертирам решили не выдавать… как опозорившим звание советского партизана.