Николай Второй икона бездарности

Ни один царь-император не имел столько преимуществ, сколько Николай II с рождения

После бездарного императора Александра I в начале 19 века, Россию возглавил еще один административный недотепа — царь Николай II в конце 19-го. Их роднит одно: после обоих современники стремились поменять строй, видя полную безнадежность в монархическом правлении. Когда меняли Петра III на Екатерину II, а Павла I на Александра I, то это не более, чем эксцесс исполнителя, тогда окружающие верили, что стоит поменять ненастоящего царя на настоящего, и все наладится. В случаях с Александром I и Николаем II окружение готово было на смену всей системы.
Историческому правлению Александра I очень подходит выражение Салтыкова-Щедрина о мятущихся желаниях, когда хочется не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. И в конечном итоге правление Александра I, как перевязь Портоса, украшают военные победы, добытые не благодаря его полководческим заслугам, но оставившие о себе послевкусие государственной неблагодарности п отношении к простому служивому народу.
Вот и Николай II взошел на престол в 1894 году в атмосфере народного обожания, утопив в крови Ходынское поле, а уходил в полном забвении, утонув в крови близких в Ипатьевском доме. Как писал американский публицист Роберт Пенн Уоррен: «путь человека – от пеленки зловонной до смердящего савана», только с одной поправкой, Николай 2 родился в рубашке. Даже в шелковой сорочке, по сравнению с теми, кто руководил Россией до него, и кто приходил позже. Ни один царь-император не имел столько преимуществ, сколько Николай II с рождения. Нареченные в российском народе Великими Петр I и Екатерина II при рождении не имели сотой доли того, что досталось Николаю II: лучшее образование, воспитание, и приготовление к царствованию. Но, как говорится не в коня корм: Николай II руководить не любил, царствовать не стремился. Точнее, его царствование распространялось только на то, чтобы ограничивать подчиненных во время докладов, чтобы распределить время на себя любимого, близких и прочие развлечения. Кстати молитвы не входили в распорядок его дня. Русская православная церковь за границей, созданная для активистов Белого движения, канонизировала царскую семью, хотя реально верующей в их ближайшем окружении была старшая сестра Александры Федоровны - Елизавета Федоровна. Согласно дневникам Николая II ему на веру было тьфу и растереть. Даже самые страшные страницы своего царствования - Ходынку, все поражения в войне с Японией (Мукден, Цусиму, Порт Артур), Кровавое воскресенье, гибель линкора "Святая Мария", ничего из перечисленного не заставило Николая II отслужить молебны по невинно убиенным. Забавник был государь. У него фронт трещал по швам, а он ворон постреливал, а гибель матросов со "Святой Марии" отметил чтением сказок одной из дочерей.  Усатый нянь: ни дать ни взять.
Тут, кстати, вопрос не к Николаю II, он то на своей канонизации не настаивал. Вопрос к иерархах Русской православной церкви за границей по канонам которой генерал Андрей Власов не является предателем. Хотя бы от идеи прославлять его  отказались, и на том спасибо.

Гибель тысяч человек вызвала злобу народную, а приближенных покоробил ряд преступно-ошибочных административных решений

С момента восшествия на престол Николай II начал совершать административные ошибки, вызывавшие недоумение у приближенных и тихую злобу народную. Уже кровавая давка на Ходынке оказалась сильнейшим ударом по самодержавию и самодержцу. Гибель тысяч человек вызвала ту самую злобу народную, а приближенных покоробил целый ряд административных решений. И продолжение торжеств... И поездка Николая II на бал к французскому послу... Это еще можно было отнести к растерянности молодого царя. Но то, что затем за Ходынку уволили с формулировкой «без прощения» полицмейстера Москвы, полковника Александра Власовского, а его начальник Великий Князь Сергей Александрович через год, после трагических событий, был награжден (!) «Медалью в память о коронации Николая Второго» это уже было решением обдуманным. Стоит напомнить, что Сергей Александрович отвечал за мероприятие, после которого «милостивые государи» даже не соизволили устроить молебен по душам невинно убиенных.
Спустя 8,5 лет произошло Кровавое воскресенье, и это очередной комплекс ошибок-преступлений самодержца. Разгон мирной демонстрации, изначально состоящей из верноподданных с годами объясняли тем, что осуществлялся он казаками, приехавшими с фронта, и изрядно сердитыми по поводу тамошних поражений. Допустим, так. Но царь мог принять делегацию сам, или выслать к нему, например, генерал-адъютантов. Монархист Николай Врангель охарактеризовал преступное решение государя сравнением, что «Как окреп престиж его прадеда, Николая I, после его появления во время холерного бунта на Сенной площади! Но Царь был только Николай II, а не Второй Николай».
Понятно, что простому народу было не до анализа решений самодержца, с историческими экскурсами. Он просто взялся за дубинку в момент, когда в него начали стрелять. Едва ли не впервые за почти триста лет царствования Дома Романовых, более чем надежно охраняемых тем, что религия с детства вбивала в сознание простых людей тезис о царском статусе, как помазанника Божия. Когда в просвещенных Европах — Англиях да Франциях — коллекцию можно было бы собрать из казненных монархов, российский народ буквально каменел от самой мысли нанесения вреда венценосцу. Как тронуть помазанника ТОГО, кому ты возносишь молитвы перед каждым приемом пищи? Это нам нынешним не понять, как прекратила спорить с отцом Федором его попадья, когда он только легонько ударил по столу, настаивая на своей погоне за стульями Воробьянинова. А тогдашний люд осознавал, что удар по столу - это удар по длани Божьей.

Долгое время самодержца спасал статус помазанника Божия

Помыслить что-то против царя было грехом, и неудивительно, что за триста лет против самодержавия народ выступал только в рядах войска Емельяна Пугачева, выдававшего себя за Петра III , поведшего верноподданных против «немки» Екатерины II.
И даже это восстание капля в море по сравнению с двумя цареубийствами и трагической судьбой цесаревича Дмитрия. Восстанием декабристов, покушением революционной группы, в которой, по странному совпадению были Александр Ульянов и Бронислав Пилсудский, два старших брата Владимира Ленина и Юзефа Пилсудского. Семью покушениями на Александра II , наконец, убийством Великого Князя Сергея.
Для понимания изменения народных настроений достаточно сравнить с реакцией простого народа на первое покушение на Александра II  и свержение Николая II. Казалось бы, презлым заплатил народ русский  за предобрейшее, когда на Освободителя за 26 лет правления покушались семь раз, причем, начав через три года, после отмены крепостного права. Но достаточно вспомнить, что во время первого покушения Дмитрия Каракозова на Императора, того спас  крестьянин, а простой народ массами устремился, чтобы спасти помазанника. Даже Некрасов разродился одой в адрес царя и его окружения, чтобы самому Некрасову тоже хорошо было, поскольку его журнал «Современник» закрыли, а «столоваться» ему где-то надобно было.
Все остальные покушавшиеся на императора происходили из господ — Березовский и Гриневицкий, Рысаков и Соловьев, и даже Степан Халтурин хоть и вышел из крестьян, но зажиточных. Простой народ, из разряда тех, кому молитва заменяла чтение книг, а Закон Божий — арифметику с грамматикой, даже подумать не мог о святотатстве. Миропомазание царя, как пресловутый круг Хомы Брута  начерченный в церкви, защищал его от посягательств черни.

Скорее всего, семейство Романовых убило гомосексуального Великого Князя Сергея

Если внимательно изучить два десятка лет, которые последний царь провел на троне, то окажется, что одно из немногих дел, которые Николай II начал и довел до конца, так это устранение своего дяди, Великого Князя Сергея. Будучи необузданным гомосексуалистом (в те времена — это не редкость, но люди верующие стыдились и старались бороться с этим пороком), Сергей Александрович ублажал свою ненасытную плоть, пользуясь положением, будучи женат на Елизавете, старшей сестре императрицы Марии Федоровны.
В конечном  счете, ненависть и презрение Елизаветы Федоровны к своему, типа, супругу, вылились в желание избавиться от него. И всё это реализовалось при удивительном сходстве интересов с партией эСэРов, социалистов-революционеров, то успешно, то безуспешно занимавшихся государственным террором. Степень успешности зависела от Евно Азефа, агента царской охранки и второго человека в партии после Бориса Савинкова.
Благодаря Азефу, ставшему агентом охранки еще в 1892 году, судьба «поразительным образом» хранила московского обер-полицмейстера Дмитрия Трепова, который в 1896 году возглавил это ведомство вместо отстраненного Николаем II  Власовского. В 1902 году пистолет Евгении Алларт дал осечку, через три года стрелявший Полторацкий промахнулся, а эсер Васильев (настоящая фамилия Финкельштейн) спутал Трепова с другим человеком, которого и убил. Три несостоявшихся теракта в течении шести лет, прямо чудеса! Азеф  предотвращал теракты, в частности, на министра внутренних дел Петра Дурново, и на самого Николая Второго, предавая своих соратников по партии. При этом с благословения Азефа и с ведома охранки был ликвидирован министр внутренних дел Вячеслав Плеве. Да тот же генерал-майор Сергей Козлов, убитый, якобы, по ошибке, вместо Трепова, одного из немногих высокопоставленных сановников, который прибыл попрощаться с Сергеем Александровичем.
Этих терактов вполне хватило бы для укрепления авторитета Азефа в руководстве партии эсеров, и вовсе необязательно было подкреплять его еще и устранением Великого Князя Сергея Александровича. Любопытно, что вдова его — Елизавета Федоровна после убийства еще одного министра внутренних дел Дмитрия Сипягина в 1902 году вопрошала в письме Николаю Второму: «Неужели этих животных нельзя судить полевым судом?». То есть, женщина не испытывала никакого снисхождения к людям, убивавшим царских сановников.

Николай II сам себя закапывал

Но затем она же приходила к Ивану Каляеву с прошением о помиловании, которое необходимо было только подписать. «Веселая вдова» могла быть по человечески благодарна Каляеву, что избавил ее от постылого супруга, дав возможность практически в открытую жить с любовником Владимиром Джунковским, который и сменил Трепова на посту московского обер-полицмейстера, когда у того сердце дало сбой в 1906 году. Императорский дом избавился от анфан террибля, чтобы через девять месяцев познакомиться с Григорием Распутиным.
Для осмысления моей версии, рекомендовал бы книгу воспоминаний Льва Разгона "Непридуманное", конкретно, главу "Рощаковский". Воспоминания героя Русско-японской войны, прямо подсказывают: кому была выгодна смерть сановного три-два-раза. Просто сердце кровью обливается, что и Рощаковский и Джунковский, великие патриоты Государства Российского, были убиты новой властью, которой могли быть полезны в сто крат, чем пара мерзавцев вышинский и майский. Увы, как летали у генералиссимуса десятки сталинских соколов в небе, так и ползали тысячи сталинских крыс в подвалах. Да и патриотизм он ценил всяко меньше, чем личную преданность. 
Заканчивая с Николашкой, как не привычно было в народе перекладывать ответственность с «хорошего царя» на «плохих бояр», но Николай II сам себя закапывал. Проигрышем русско-японской войны, который был ознаменован тремя трагедиями Мукдена, Порт Артура и Цусимы, и предшествовал первой русской революции. И расстрелом на Лене 1912 года. И крайне неудачным ведением Первой мировой войны, куда Россия вступала на волне патриотического подъема. Но даже эта совокупность факторов не гарантировала приятие народом свержения царя, которому еще в 1913 году пели осанну, празднуя 300-летие Дома Романовых.
Но баран во главе прайда львов это уже пример из разряда хрестоматийных. Тем более, что окружение Николая II видело нескрываемое равнодушие государя к делам политическим. Разве что «человек божий Распутин» вызывал в нем живые эмоции, помимо членов собственной семьи. Со всеми радушный, ко всем равнодушный, император первым делом приелся ближайшему кругу. Поэтому и не вызвало возмущения народных масс отречение Николая II, хотя не факт, что в таком же равнодушном состоянии они пребывали бы, свергни Государя революционные массы, а не собственное окружение.
(Продолжение следует)