Воспоминание о службе на Кавказе

    В те времена мы жили на Кавказе, в республике Северная Осетия - Алания. Зенитно-ракетный полк, где служил мой муж, был выведен из Германии в город Владикавказ.
    Во Владикавказе, на средства, предоставленные правительством Германии, для военнослужащих был построен жилой городок крупнейшим немецким концерном Philipp Holzmann: под ключ были сданы квартиры, школа, поликлиника, два детских сада, универсам и клуб.
    Семьи зенитно-ракетного полка въезжали в новые квартиры под охраной мужей с автоматами, потому что у входа на КПП стояли митингующие беженцы из Южной Осетии и требовали, чтобы им отдали жильё.
    Вид из окна моей спальни был просто великолепен! В солнечную погоду можно было любоваться на вершину горы Казбек. В трёхкомнатной квартире был прекрасный ремонт: на полу блестел жёлтый паркет, во всех комнатах наклеены моющиеся бежевые обои, не пластиковые, а экологически чистые белые деревянные окна, мраморные подоконники, импортная сантехника, мойка на кухне, общий балкон с выходом из кухни и зала, гардеробная, домофон. Городок строил немецкий концерн, но строители были из Турции. После заселения к нам домой пришли специалисты, чтобы натянуть верёвки на балконе для сушки белья после стирки. Для тех, кому это было необходимо, они также прибили ковры на стену. Качество сервиса было на высшем уровне. Семьи военнослужащих жили в монолитных домах, которые были построены из железобетона: в случае чего заваливаются набок, но не рушатся. Если бы где-то в отдалённом уголке России нам построили такие дома, мы бы никогда не захотели их покидать и переезжать в другой город. Очень долго потом, спустя годы, мне снилась эта квартира.
    С конца октября по начало ноября 1992г. между осетинами и ингушами произошёл вооружённый конфликт, переросший в массовые беспорядки, сопровождавшиеся погромами, разрушениями, убийствами, захватом заложников и другими насильственными действиями. Все ингуши в одночасье лишились жилья и имущества и вынуждены были покинуть Пригородный район и часть Владикавказа.
    По ночам со стороны города слышалась стрельба, из военного городка был виден полёт трассирующих снарядов, поражающие элементы (пули) которых светились в полёте, создавая ясно видимый след.
    Рядом с городком через дорогу находился частный сектор, наша пятиэтажка стояла у забора, рядом с КПП. Я своими глазами видела, как подъехал БТР к одному из частных домов, в котором жили по всей вероятности ингуши, раздался выстрел. Дом мгновенно загорелся, так как к нему по трубам был подведён газ. Мне казалось, что это сон или фильм ужасов. Я с трудом верила, что, вообще, так может быть. Муж в это время был дома, он закричал на меня, чтобы я не высовывалась из окна, а лучше легла на пол. В сторону нашего городка не стреляли, поэтому я его не послушала.
    Нас предупредили о том, что ожидается землетрясение, было рекомендовано заранее приготовить документы и необходимые вещи. Ночью мы были разбужены от взрыва и страшного гула. Муж предположил, что если это взорвался склад с боеприпасами в соседнем военном городке «Спутник», то от нас тоже ничего не останется…
    Вместе с детьми мы выбежали на улицу. В ту ночь на газопроводе произошла диверсия. Недалеко от нас в небо с гулом поднимался огненный столб горящего газа. А через день, когда, действительно, дом закачался от землетрясения, мало кто вышел на улицу, надеясь на то, что дома сейсмоустойчивые.
    2 ноября 1992 года Борис Ельцин ввёл чрезвычайное положение в Ингушетии и Северной Осетии. По условиям данного режима, день службы военнослужащих в выслугу лет считался за три и выплачивался двойной оклад по денежному довольствию. Жёны военнослужащих стремились устроиться на военную службу на любую свободную должность.
    У меня было высшее экономическое образование и меня приняли на работу в финансовую часть. Сначала я была просто помощницей в кабинете у начальника финансовой службы артиллерийского полка, потом в мае 1994 года меня назначили начальником финансовой службы батальона РЭБ, который стоял на довольствии в финансовой части штаба 42-го Владикавказского армейского корпуса Северо-Кавказского военного округа.
    Я получила звание прапорщика, а так как работала в мужском коллективе, то по правилам военнослужащих, звание нужно было чисто символически обмыть. Рабочий день подходил к концу, в кабинете начальника финансовой службы армейского корпуса стол был накрыт, как полагается. На рабочем столе, застеленном газетой, стоял коньяк и трёхлитровая банка пива, мясная и овощная нарезка, копчёная рыба, которую мне прислали родители из Сибири.
    Кабинет закрыли на ключ, я положила руку на капроновую крышку трёхлитровой банки, чтобы открыть её и предложить военнослужащим разлить пиво по стаканам.
    Внезапно, в кабинет постучали…
    Сидящие за столом, переглянувшись, замерли. За дверью раздался голос генерал-майора Трошева Геннадия Николаевича – командира 42-го Владикавказского армейского корпуса:
    - Вы что закрылись? Открывайте!
    Мне хотелось провалиться сквозь землю, спрятаться куда-нибудь, зарыться головой в песок, как страус… Не знаю, как бы меня это могло спасти, но всё, что я могла сделать, это, не зная зачем, присесть за стойку-перегородку кабинета финансовой части с трёхлитровой банкой пива в руках. Скорее всего, я надеялась, что генерал не войдёт в кабинет.
    Медлить было нельзя, дверь открыли.
    - Виноваты, товарищ генерал, - отрапортовал старший по званию офицер.
Трошев Г.Н. вошёл в кабинет финансовой части, осмотрел его, подошёл к перегородке и заглянул за неё. Увидев меня, сидящую на корточках за стойкой с банкой пива, произнёс:
    - А, ты что здесь делаешь?
    - Товарищ генерал-майор, представляюсь по случаю присвоения воинского звания "прапорщик" - тихо произнесла я, встав по стойке «смирно».
    Генерал-майор, едва сдерживая улыбку, окинув взглядом всех присутствующих, быстро вышел из кабинета.
    Батальону радиоэлектронной борьбы открыли отдельный счет и мне предстоял переезд на территорию данной воинской части. Теперь у меня был отдельный кабинет с такой же перегородкой на две части, потому что мне предстояло не только заниматься начислением денежного довольствия личному составу, но и выдачей денег. В кабинете стоял шкаф для хранения папок с документами и большой тяжёлый сейф. Под столом находилась тревожная кнопка на экстренный случай, на окне и двери - сигнализация. На довольствии у батальона РЭБ стояла ещё рота спецназ. Работа была очень интересной и требовала большой отдачи. Накануне переезда вечером я была полна мыслей и планов на следующий день, поэтому долго не могла уснуть.
    Рано утром, дочь проводила в школу, сына отвела в детский сад и торопилась на автобусную остановку, чтобы уехать на работу. Я вышла из военного городка через КПП (контрольно-пропускной пункт), мне нужно было перейти дорогу, а светофора тогда в данном месте не было. Впереди по пешеходной зебре прошли женщины, и я поспешила за ними. Оказавшись на проезжей части, я посмотрела налево и в ужасе поняла, что не успею перейти дорогу: на большой скорости неслись белые «Жигули», казалось, водитель не собирается тормозить… В одно мгновение, почувствовала сильный удар слева, как потом рассказали очевидцы: «я подлетела вверх и с шумом упала вниз» на пространство дороги между движением в одну и другую сторону, где была вместо асфальта земля …
    До сих пор помню это ощущение, словно всё было вчера. Как птица, моя душа парила в воздухе, поднимаясь всё выше и выше, вокруг был яркий светло-голубоватый свет. Белые облака опускались ниже и ниже, а я, как лёгкое пёрышко, стремилась вверх, гонимая неизвестной силой. Наступило чёткое понимание, что мои дети остаются здесь на Земле, а я ухожу навсегда…
    В этот момент отчаяния, безысходности и нелепости моего положения, как будто какая-то сила заставила меня закричать, но своего голоса я не слышала, это был крик души в неведомую мне бесконечность вокруг. Словно эхом прогремело ввысь:
    - Господи, неужели я умираю, у меня же там осталось двое маленьких детей!?...
    Сложно сказать, сколько времени прошло, но когда я открыла глаза, рядом со мной уже были люди. Я лежала на земле, головой между двумя канализационными люками, возможно, это меня и спасло. Поправив юбку, которая сильно оголила мои ноги, я попыталась встать. Меня подняли, усадили в машину к сбившему меня водителю, и он повёз меня в госпиталь, который был не в нашем военном городке, а в городе.
    Помогая подняться по ступенькам на крыльце, мужчина сказал, что съездит на работу и приедет, узнать о моём самочувствии. В этот момент, я обернулась и запомнила номер «Жигулей» …
    На голове у меня в двух местах была кровь, военные медики два раза полностью на всё тело делали мне рентген. Они удивлялись, где мои переломы и говорили, что я «родилась в рубашке», но мягкие ткани после ушибов были в гематомах и все позвонки на спине и пояснице военврачу-невропатологу постепенно пришлось ставить на место… 
    Водитель, конечно же, больше не появился и пришлось разыскивать его через милицию.  Если бы он пришёл ко мне в госпиталь, хотя бы просто попросить прощение, я, конечно же, его простила и не писала заявление в милицию, но он не явился и мне показалось это обидным. После вызова в милицию водитель начал ходить ко мне домой и плакаться о том, что у него больная жена и ещё много проблем в жизни. Каждодневные визиты и слёзы этого человека так достали меня, что я решила покончить с этой комедией, поэтому сказала:
    - Бог тебе судья, - и написала заявление в милицию, что не имею к нему претензий.
    Соседка Лариса не скрыла своего отношения к этому событию и высказала своё мнение, что она, вообще, «не разговаривала бы с ним, а спустила его с лестницы на площадке в подъезде».
    Несчастный случай был квалифицирован, как «по дороге на службу», поэтому я получила денежную компенсацию от страховой компании Министерства Обороны. На этом я успокоилась и решила забыть это событие, как страшный сон.
    Как только я поправилась, то сразу вышла на службу.
    В начале 90-х годов к войне не готовились, уделялось больше времени не боевой, а строевой подготовке. Каждый день маршировали на плацу и пели строевые песни. Меня командир к строевой подготовке не привлекал, возможно, по причине недавней травмы. Правда, он всегда говорил, что финансист - в батальоне единственная женщина, работу которой он видит. Остальные женщины маршировали и пели песни вместе со всеми.
    Батальон радио-электронной борьбы (РЭБ), где служила я, предназначен для борьбы, в ходе которой осуществляется воздействие радиоизлучениями (радиопомехами) на радиоэлектронные средства систем управления, связи и разведки противника в целях изменения качества циркулирующей в них военной информации, защита своих систем от аналогичных воздействий, а также изменение условий (свойств среды) распространения радиоволн.
    В современной войне, в которой значительная роль отведена передаче информации посредством распространения электромагнитных волн, средства РЭБ играют важнейшую роль в обеспечении высокой боевой эффективности средств вооружённой борьбы.
    Войну начинают и заканчивают политики. В 1991 году Д. Дудаев пришёл к власти в Чечне, а в 1992 году части Российской армии ушли из неё, оставив боевую технику и склады с боеприпасами. Генерал Дудаев стал создавать свои вооружённые силы и воспользовался брошенным арсеналом. «А в Москве политики делали вид, будто ничего особенного не происходит», - спустя годы напишет в своей книге «Моя война» Трошев Г.Н.
    На рассвете 11 декабря 1994 года часть батальона РЭБ ушла со сводным отрядом из подразделений армейского корпуса в сторону Чечни через Ингушетию. К полудню, на мосту, при въезде в г. Назрань, колонну остановили местные жители, которыми руководили вооруженные ингушские милиционеры. Было сожжено 10 автомобилей, 6 перевернули. В районе Гази-Юрта со стороны леса по колонне машин открыли стрельбу из автоматического оружия. Был убит рядовой солдат.
    В первый поход в Чечню батальон РЭБ пошёл с автоматами, но военнослужащим почему-то не дали ни одного патрона. Непонятно, чьё это было распоряжение, возможно, хотели пройти Ингушетию без единого выстрела, возможно, патроны должна была подвозить другая служба.
    На других направлениях выдвижения из-за живого щита из стариков, женщин, детей, выскакивали мужчины с заточенными металлическими предметами и протыкали колёса, обрывали трубки бензопроводов и тормозов. Маршрут следования колонны был заминирован. Ингушетия оказала сопротивление. Походный марш в Чечню был сорван.
    В одном из таких походов начальник штаба батальона был взят в плен, а с ним специализированная машина батальона РЭБ попала в руки противника.
    В этот день я выдавала денежное довольствие личному составу. Ближе к концу рабочего дня, в мой кабинет - начальника финансовой службы вошла жена начальника штаба батальона. Красивая женщина стояла бледная и едва сдерживала слёзы. Я предложила ей присесть и стакан воды. Мы долго разговаривали, а потом вместе шли до автобусной остановки. Времени прошло немало, а вестей от мужа-мусульманина, по национальности татарина, не было. Мы разговаривали почти, как подруги, мне было искренне жаль собеседницу.
    Над мусульманами, воевавшими на стороне русских, дудаевские отморозки издевались с особой жестокостью.
    Боевики оказывали психологический прессинг на наших военнослужащих. Выходя в эфир на радиочастоты федеральных войск, дудаевцы предлагали нашим солдатам большие деньги за дезертирство, огонь по своим и особое вознаграждение за физическое устранение командиров. А попавших в плен людей, террористы-отморозки без разбора казнили, обрезали у них уши, головы…
    Во время Первой чеченской компании в 1995 году 42-й Владикавказский армейский корпус развернули до армии, командующим 58-й армией Северо-Кавказского военного округа был генерал-лейтенант Трошев Г. Н.
    В эти годы при Министре Обороны Грачёве П.С. военнослужащим увеличивали денежное довольствие за счет хитрых надбавок: за «напряжёнку», пенсионные накрутки, оплата за секретность, за прыжки с парашютом и т.д..
    Там, где война, много оружия. В первый военный Новый год, в двенадцать ночи, над городком был такой салют, что всё небо покрылось огнями и дымом, были такие идиоты, которые стреляли в небо автоматными очередями и взрывали дымовые шашки.
    За военным городком Philipp Holzmann, со стороны гор, находился заброшенный сад. В этом саду малолетний сын начальника штаба артиллерийского полка, нашёл гранату. Он принёс её домой, когда мать открыла ему дверь, граната взорвалась. Мальчик погиб на месте, женщину увезли в реанимацию, где она скончалась.
    Дверь кабинета открылась и ко мне в кабинет вошли две немолодые женщины, они явно не имели никакого отношения к воинской службе. Это была мать и тёща старшего прапорщика батальона, самого высокого, красивого и статного в воинской части. Вот уже три месяца, жена и трое его детей ничего не слышали о муже и отце. Убитые горем женщины плакали и приходили сюда, чтобы получить денежное довольствие пропавшего без вести и услышать от вышестоящего начальства хоть какие-нибудь новости…
    Штат финансовой службы 58-й армии увеличился: появился ревизионный отдел. После окончания военной финансовой академии, на должности ревизоров приехали четыре офицера, один из них был назначен начальником отдела.
    Все четверо приехали без жён: двое были женаты, жён оставили в Москве, один разведён, позже забрал на воспитание сына, а четвёртый был холостяк. Все четверо были в возрасте 33 года — «возраст Христа» — «совершенный возраст», в котором, по Библии, был распят Иисус Христос.
    Начальник ревизионного отдела уехал на похороны в Москву. Накануне он получил телеграмму, а потом по телефону узнал от матери, что его жена уснула и утром не проснулась. Жена Игоря имела пристрастие к спиртным напиткам и умерла от острой сердечной недостаточности. Подполковник остался с двумя девочками-ученицами начальных классов, старшая была ему неродной дочерью. Вскоре, после этого события, Игоря, по семейным обстоятельствам, переведут служить в финансовую часть штаба армии Московского военного округа.
    Я сочувствовала Игорю, мне искренне было жаль, что так случилось, но больше всего я жалела его маленьких девочек, которые так рано остались без матери. Может быть, потому, что я сама чуть не погибла и могла бы оставить своих детей сиротами. Во всяком случае, я не могла себе ответить на этот вопрос, когда покупала на местной барахолке самые лучшие конфеты для этих детей. В пакеты для подарков я уложила каждой из его дочерей по красивому платью и футболке и всё это доверху засыпала вкусными сладостями, чтобы их отец увёз гостинцы в Москву.
    Владикавказ расположен у предгорий Большого Кавказа, Казбек - одна из самых высоких гор Осетии, её видно из окон домов военного городка Philipp Holzmann.  В выходные финансисты воинских частей штаба армии на военном автобусе поехали отдыхать в горы. Погода стояла тёплая, день выдался солнечным, дождь синоптики не обещали. Место нашли рядом с рекой Терек. Пение птиц и шум быстро текущей воды в горной реке помогал расслабиться и отдохнуть от городской суеты.
    Кто взял с собой жён, кто мужей с детьми. Я была только с детьми, муж находился в командировке в столице нашей Родины на курсах повышения квалификации при военной академии.
    Виктор из ревизионного отдела отдыхал с сыном, которого привёз недавно из Москвы. Казалось, что майор пытался оказать знаки внимания мне, он постоянно находился рядом, даже, когда танцевали, не отходил от меня. Я только улыбалась в ответ, потому что не имела ни малейшего намерения ответить ему взаимностью.
    Не было только Игоря - начальника ревизионного отдела, сказали, что он уехал к другу в Будённовск. На самом деле, он уезжал на выходные к вдове с двумя детьми из Будённовска. Её муж погиб в Чечне, выполняя боевую задачу.
    Начфин танкового батальона отдыхал вместе со своей семьёй в полном составе: с женой, дочерью и его любимой собакой-немецкий дог. Казалось, что Альма радовалась больше всех, она бегала за детьми и пыталась отобрать у них мяч. После катастрофы на Чернобыльской АЭС, у военнослужащего были проблемы со здоровьем, ему трудно было ходить, военные медики предсказывали неутешительные прогнозы, но майор не сдавался. Он, превозмогая боль, придумывал разные тренировки для себя с участием Альмы, поэтому был уверен, что только собака помогла ему победить болезнь.
    Мужчины готовили шашлык на мангале, женщины прямо на траве расстелили скатерть и раскладывали продукты. Больше всех хлопотала Любовь Ивановна, она служила в финансовой части штаба армии и занималась распределением финансирования. У неё было хобби, она готовила прекрасные торты с карамельной прослойкой, которые украшала голубой глазурью в виде озера и красивыми лебедями из заварного теста и мастики. Когда женщина приносила такой торт на работу, то он всегда принимался "на ура" и съедался мгновенно. Её муж был командиром танкового батальона, его очередной поход в Чечню закончился потерями боевой техники и личного состава. Любовь Ивановна рассказывала нам, как обезумевшая жена, сгоревшего офицера в подбитом танке, ходила за её мужем и требовала предъявить ей тело танкиста. Командир батальона не знал, что ответить этой женщине, когда он попытался прикоснуться к остаткам обгоревшего тела, оно рассыпалось пеплом...
    Где-то гремела война, а здесь в этом райском уголке Северного Кавказа дети играли с мячом в подвижные игры, лазали по деревьям, пытались намочить ноги в холодной горной реке, взрослые забыли о своём возрасте, они дурачились: развлекались, забавлялись шутками, вели себя несерьёзно, по- озорному и смеялись от души.
    На свежем воздухе, да под коньячок, шашлык вызвал восторг и съедался весь, до последнего кусочка. Играла музыка, танцевали, пели, жизнь была прекрасной!
    К отдыхающим подъехал старший лейтенант, осетин, начфин пехотного полка. Красивый мужчина поздоровался со всеми, он привёз два больших арбуза.  Все оживились при появлении такого вкусного подарка.
    Мы с детьми играли в бадминтон, подальше от всей группы, присмотревшись, я заметила, что в машине сидит молодая женщина, которая не собиралась выходить из неё. Я знала, что старший лейтенант женат на осетинке и у него трое детей, но в машине сидела не его жена.
    - Что так смотришь на меня? Ты думаешь только русские изменяют своим жёнам, мы - кавказцы, тоже, только мы, в отличии от вас, умеем это лучше скрывать. - прошептал с улыбкой, проходивший мимо старший лейтенант, направляясь к своей иномарке.
    Мне не было дела до таких подробностей, я увлечённо играла со своими детьми. С собой у меня была видеокамера, приобретённая во время службы в Германии, поэтому события этого дня были запечатлены для истории. Спустя годы, когда дети выросли, а взрослые стали намного старше, я выложила это видео на своей страничке в соцсетях, чтобы отдыхающие сегодня, по персональной ссылке, могли посмотреть на себя и скачать этот фильм на память. Это видео будет посвящено находящемуся здесь человеку, которого не будет уже в живых...
    Я оформила отпуск по семейным обстоятельствам и отвезла детей на лето к родителям в Сибирь. На обратном пути, когда я возвращалась поездом через Москву, у меня было достаточно свободного времени. На Павелецкий вокзал ехать было рано, и я решила навестить девочек Игоря, который жил с ними в семейном общежитии недалеко от Казанского вокзала, тем более, что он оставил мне свой адрес и говорил, «если будешь проездом, обязательно заезжай». У меня на такой случай были припасены подарки для детей, и я решила не тратить время на ожидание поезда на вокзале. Я пешком прошла от Казанского вокзала на Ярославский и купила билет на электричку до станции Лосиноостровская.
    Суббота - выходной день, поэтому Игорь с детьми был дома, они как раз собирались пойти погулять в парк. Я с удовольствием к ним присоединилась.
Девочки были рады подаркам, а их отец не одобрял этого.
    - Ты хочешь купить моих детей, - говорил он.
    Мне эти слова показались обидными, я с душой подходила к выбору каждого подарка и от чистого сердца их дарила.
    Старшая девочка была от первого брака его жены, и Игорь поведал мне историю о том, как он ходил по инстанциям и доказывал чиновникам, что нельзя разлучать сестёр, необходимо оставить их жить вместе. Его тёща просила его отдать старшую девочку ей, но он настоял на своём, а мать его умершей жены сдалась и со слезами на глазах попросила:
    - Делай, как знаешь, только не обижай моих внучек.
    После прогулки, зашли в кафе, где все вместе пообедали.
    Расставание далось нелегко, дети не отпускали меня.
    А я сказала им на прощание:
    - Девочки, мои сладкие, у вас самый лучший папа на свете!
    Московская электричка уносила меня в другую жизнь, где ждал муж. В вагон вошёл мужчина с баяном в руках и маленькой девочкой, которая пела жалобную песню и с протянутой рукой подходила к пассажирам. Я подала ей денежку и не удержалась от слёз. Слёзы текли по моим щекам, от нахлынувшей тоски, сжимало в груди и горле, а перед глазами стояла младшая дочка Игоря, обнявшая меня при расставании и горько плакавшая:
    - Мамочка, не уходи...
    Владикавказ встретил меня хмурой погодой, дожди здесь частые гости, даже летом.
    Я подошла к своему кабинету и обнаружила, что дверь открыта. Войдя внутрь, я увидела майора из ревизионного отдела штаба армии, проверяющего финансовые документы. На столе лежали ведомости начисления и выдачи денежного довольствия, пайковых, документы на выплаты за выполнение прыжков с парашютом военнослужащих роты спецназ, финансовые приказы командира.
    - Привет. Что ты здесь делаешь? - с удивлением спросила я.
    - Провожу ревизию, - серьёзно ответил Виктор.
    - А, почему ты? - непонятно зачем спросила я.
    - А, ты бы хотела, чтобы к тебе проверяющие из Москвы пришли?
    - А, что приехала проверка из Москвы?
    - Да, - продолжал Виктор, - мы решили, что у тебя проведём ревизию сами.
    - Понятно, - улыбнулась я, - стоит мне только отлучиться ненадолго, а здесь уже такие грандиозные события. Замечаний много?
    - Пока не нашёл.
    - Долго ещё проверять будешь?
    - Думаю закончить завтра. Открывай сейф, будем считать деньги, мы с командиром не стали его открывать без тебя.
    - Хорошо, - ответила я и открыла сейф, опечатанный печатью, выданной мне в служебное пользование секретной частью.
    Финансировали батальон без перебоев, задержек выдачи денежного довольствия не было, даже когда у других воинских частей начались с этим проблемы. Меня хвалили и ставили в пример другим начфинам, просто никто не знал о том, что батальону выделялись дополнительные деньги, в том числе на оплату проживания в гостинице лётчиков, которые выполняли боевое задание в Чечне. Списки проживающих, конечно же, были засекречены и прилагались к платёжным документам с липовыми фамилиями. 
    - Если ты хочешь знать, - продолжал Виктор, - когда я служил начфином в Мурманске, перед поступлением в академию, меня проверяли москвичи и не записали в акт ни одного замечания.
    - Ты, наверное, кормил и поил их в ресторане? - усмехнулась я.
    - Нет, у нас с этим было строго, я бы там не служил, если что-то было бы не так, - почти обиженным голосом произнёс майор.
    Если бы этот честнейшей и добрейшей души человек мог знать тогда, что пройдут годы, и судьба сыграет с ним злую шутку...
    Всю свою жизнь Виктор посвятит воспитанию сына. Он так и не найдёт женщину, которая смогла бы заменить мать его отпрыску. Его сын, которого оставила ему жена пятилетним мальчиком, уйдя к другому мужчине, закончит тоже Ярославское военное училище и будет служить начальником финансовой службы воинской части. За растрату и хищение бюджетных денег, по решению суда, будет заключён под стражу и получит наказание в виде лишения свободы. Отец не вынесет такого позора и покончит жизнь самоубийством, бросившись под поезд…