Как трудно с детством нам расстаться

Этот фильм выпадает из сумрачного и зверино-серьёзного времени, в котором мы очутились не по собственной воле — он к этому времени и сегодняшнему дню не относится никак, он вне. Это шесть минут действия, которое, хотя и происходит в Москве в этом году, на самом деле происходит в космическом солнечном пузыре, где дуракаваляние и абсурд являются счастливым и единственным провождением жизни.
Сюжет и смысл, принятые как аксиома и необходимость в мире большого кино и безнадежно-серьёзных людей, отменены в фильме за ненадобностью. На их место встаёт Игра — игра в кино, игра в режиссера и актёров, игра в сцены, которой так очевидно наслаждаются участники странного действия. Сцены едва намечены, действие бежит по кругу — сели в авто, вышли из авто, — характеры демонстративно-карикатурны, словно маски в итальянской комедии времён Гольдони, и цирковой трюк — хождение на руках — ещё раз подчёркивает игровую и абсурдную суть фильма.
Абсурд, Дядя Абсурд, Френд Абсурд, Дьдька С Мешком Абсурд, а в мешке, как известно, сплошные Мульки — вот кто главный герой этих шести минут выпадения из времени и возраста. Демиург пародирует сам себя, так же как красавица в поблёскивающих сиреневых туфлях на каблуках пародирует стриптиз, а любовный треугольник пародирует любовный треугольник. Всё легко, непринуждённо и не трудно, ибо лишено заморочек так называемого серьёзного искусства. Идите вы на хрен с вашим серьёзным искусством, тут люди хотят поиграть в пародийный Голливуд, порезвиться, побегать, взявшись за руки и — я надеюсь — после съёмок приятно посидеть всем вместе за кофе и вином.
Этот фильм был бы своим в другом времени. Он хорошо вписался бы во время веселого начального рок-н-ролла, когда Beatles дурачились в A Hard Day‘s Night, бегая по перрону, и находили белый рояль в кустах в Magical Mistery Tour; этот короткий фильм — а зачем снимать длинно, когда на улице хорошая погода? — вызвал бы смех у группы Monkees, знавшей толк в дуракавалянии, и был бы понят и оценен ранними Pink Floyd, снимавшими нечто подобное любительской камерой на лужайке, и особенно Сидом Барреттом.
Сид оценил бы чёрную ватерпольную майку Демиурга с рекламой фитнес-центра. Именно в такой майке должен появляться человек, никогда в жизни не занимавшийся спортом и не отличающий футбол от хоккея.
Хорош серый, тихий и мудрый, себе на уме, кот, живущий в храме — он же сарай — современного искусства. Оператор снимает его с почтением и вниманием человека, наслаждающегося процессом съемки; так Люмьер снимал паровоз.
И за всем этим чистым и наивным абсурдом, создавая его фон, звучит гаражный рок, чей sound вызывает в памяти и душе звук Quicksilver Messenger Service, играющих в Сан-Франциско на седьмом небе в день полной луны.
Жизнь проиграна и окончательно захвачена менеджерами, продюсерами, серьёзными и в высшей степени серьёзными издателями всего серьёзного, составителями смет, мастерами продвижения и культуртрегерами моды. В этой жизни нет места наивному, чистому и честному абсурду.
Это и есть проблема Демиурга — отсутствие машины времени, с помощью которой он мог бы перенестись в 1968 лондонский или, на крайний случай, 1974 московский год, где были бы место, и время, и пространство для игры, и взрывы смеха, и распитие кислого рислинга из горла на премьере фильма. Но теперь нет ни смеха, ни кислого рислинга былого счастья — и на сорванной премьере зияют пустые стулья.

Вольфганг Акунов   15.04.2025 16:31   Заявить о нарушении