Марк и маяк

Эпилог
Никто не помнил, когда на самом деле родился Марк. Дедушка уверял его, что тот день был невероятно солнечным – именно поэтому и сам мальчик был золотисто-рыжим, пухленьким, как румяный блинчик и с мягкими чертами лица и россыпью коричневых пятнышек на носу, которые принимали форму созвездий. Маяк задумчиво скрипел ставнями, морщил выцветший хлопок занавесок и говорил, что случилось это примерно десять или двенадцать лет назад. В конце концов, и Дедушка и Маяк были такими старыми, что сложно было бы ждать от них точных деталей давно прошедших событий.
Конечно, Марк мог бы поинтересоваться деталями у своих родителей: уж их-то его рождение касалось напрямую, но и здесь была загвоздка. Ни мамы, ни папы у Марка не было. Точнее, когда-то они, конечно, были, как и всех, но однажды утром они вышли в море, и больше их никто не видел. Это случилось, когда Марк был еще очень маленьким и он очень смутно помнил, каково это – иметь маму с папой, но иногда ему становилось очень грустно, что у вас детей в его школе есть родители, а он живет с одним только Дедушкой. Ну, и конечно, с Маяком. В таким дни Маяк обнимал его старыми одеялами, напевал колыбельные старыми деревянными досками, которыми был выложен пол и уверял его, что родители просто уплыли в далекие страны и однажды обязательно за ним вернуться. Дедушку такие разговоры очень сердили. Тогда он подкидывал дров в камин, поправлял колючий вязаный шарф (его ему связала Бабушка, но ее Марк никогда не видел), закуривал трубку и говорил: «Нечего забивать мальцу голову. Коль уж забрало их море, так тому и суждено было случиться. А в пустых надеждах нет ничего хорошего».
Дедушка вообще море недолюбливал, а порой и побаивался. Потому-то они и жили на Маяке, что дедушка верил: только Маяк может помочь кораблям преодолеть ловушки, которые уготовило им море. Каждый вечер после захода солнца они с Маяком зажигали сигнальные огни на вершине башни, а после дедушка заваривал ароматный мятный чай и Маяк рассказывал им сказки о далеких странах, отважных моряках и затонувших кораблях. Когда речь заходила о последних, дедушка обычно откашливался и бормотал, мол, уже и спать пора.
Марк любил их простую размеренную жизнь. Хорошо жить на свете, когда точно знаешь, что утром тебя ждет горячая каша и доброе напутствие перед выходом в школу, а вечером посиделки у камина и овощной суп. Овощи и травы дедушка выращивал на небольшом огородике с южной стороны Маяка, который заботливо укрывал хрупкие растения от пронизывающего морского ветра. Урожай они собирали небогатый, но его вполне хватало, чтобы не только прокормить себя летом, но и отложить запасы и пережить сырые и темные зимние дни, когда особенно важно было следить, чтобы не гас фонарь на вершине Маяка.
Обычно после вечерних посиделок Марк отправлялся в кровать, а Дедушка и Маяк, пожелав, ему спокойной ночи, отправлялись на ночное дежурство возле лампы, которая обязательно должна была без устали указывать всю ночь путникам дорогу к родному берегу. Иногда перед сном Марк думал, что может быть Маяк мог бы указать дорогу к дому и маме с папой, но никогда не успевал хорошенько обдумать эту мысль – засыпал.
Так они и жили в мире и согласии, и не ссорились даже когда Марк забывал дома тетрадку с важным заданием или не хотел вылезать холодным зимним утром из кровати. Вот только однажды, вернувшись из школы Марк обнаружил, что Дедушка спит. Нет, вообще это было обычное дело. По утрам Дедушка всегда готовил мальчику завтрак, провожал в школу, которая находилась через несколько домов, а сам ложился досыпать, оставляя Маяк сторожить хозяйство. Но в тот промозглый весенний день Дедушка не проснулся ни к обеду, ни к закату. Впервые в жизни Марку пришлось самом зажечь лампу на вершине Маяка, а потом подбросить в камин дров.
Не сказать, чтобы он нервничал. Дедушка порой чувствовал себя неважно в сырую погоду, и Марк списал сегодняшнее происшествие на давление, про которое слышал от учителя в школе. Но когда дедушка не проснулся ни следующим утром, ни к следующему обеду, в груди у мальчика поселилось смутное беспокойство. Тогда Марк попросил Маяк присмотреть за обедом на плите и за дедушкой, натянул скрипучие старые ботинки, намотал колючий Бабушкин шарф и побежал в деревню за доктором. Доктор внимательно его выслушал, вздохнул, крякнул (что видимо доказывало его серьезное отношение к каждому пациенту) и взял сероватый с белым чемоданчик, на боку которого красовался красный крестик: «Ну, дружок, пойдем посмотрим, что там с твоим Дедушкой!».
Марк бежал впереди доктора, а в голове у него стучала только одна мысль «Хоть бы за это время с дедушкой ничего не случилось!», а потом вдруг робко просыпалась надежда: «А может наоборот Дедушка уже проснулся и страшно удивился, что Марка нет дома? Хотя тогда Маяк ему конечно все бы объяснил…». Но когда они добрались до Маяка, оказалось, что дедушка действительно просыпался, но всего на пару минут, после чего снова уснул, даже не поев супа. Доктор попросил Марка подождать в гостиной, а сам закрылся в дедушкиной спальне, погремев перед этим чемоданчиком с инструментами.
Как настоящий взрослый, Марк взволновано мерил шагами гостиную все пятнадцать минут, что доктор проводил обследование. Под конец правда он выдохся и сел было в кресло – он ведь все-таки был еще совсем малышом, но как только дверь дедушкиной спальни распахнулась, тут же подскочил и бросился навстречу доктору. Тот присел на скамью у камина:
- Ну, что я тебе скажу, Марк… Ты ведь понимаешь, что твой дедушка уже совсем старый?
- Он заболел, я понимаю – взволнованно воскликнул Марк, - Но с ним ведь все будет в порядке?
- Понимаешь, мы живем в таком климате, где пожилым людям бывает несколько сложновато. У нас маловато солнца, да и сильные морские ветра совсем не способствуют их здоровью. Твой дедушка так долго тратил много сил на образ жизни, который совсем не подходит для его возраста, что очень-очень устал и заболел редкой болезнью.
- Но как же его вылечить? – Марку казалось, что сейчас он расплачется.
- Вылечить его можно, но это будет непросто, - вздохнул доктор, - Помочь твоему дедушке может только отвар и особенных ягод гуагундудула, но сам понимаешь, в наших широтах они не растут. Да и вообще найти их можно, честно говоря, только на одном далеком острове. Так что здесь остается только надеяться, что твой Дедушка сможет победить болезнь сам.
С этими словами доктор попрощался и ушел домой, оставив Марка в одиночестве, что, конечно же, не было правдой, ведь с ним остался Маяк. Сначала мальчик хотел вдоволь поплакать, но быстро понял, что делу это никак не поможет. Тогда он надел теплый свитер и поднялся на самый верх маяка – туда, где завывал холодный весенний ветер.
- Что же мне делать? – Спросил он у Маяка, - Ведь не попадут же волшебные ягоды сами по себе к нам в руки. Да и по почте такое навряд ли закажешь.
- Ты мог бы сам добыть ягоды, - прошелестел Маяк ветром по каменному полу.
- Но я же еще такой маленький…
- С самого детства я рассказывал тебе истории, где величина человека определялась не его возрастом, а силой его сердца, - вздохнул Маяк.
- Но как же я доберусь до далекого острова? Сомневаюсь, что туда ходят поезда…
- Я не говорил тебе, но когда-то давно, еще до того, как ушли твои родители и Бабушка, твой дед выходил в море на лодке под парусом. Он до сих пор прячет ее под большим камнем с восточной стороны дома, где ты никогда не играешь, и иногда тихонько плачет, вспоминая былые дни. Возьми ее и отправляйся в путь! А чтобы мы с твоим дедушкой не так сильно за тебя волновались, возьми с собой побольше бумаги и пиши нам письма.
- Но как же я найду правильную дорогу до острова?
Маяк заскрипел ступеньками – засмеялся:
- Сердце, дружок, сердце всегда подскажет тебе верный путь. Доверяй своему сердцу, ну, или на худой конец звездам. Они ведь тоже маленькие маяки.

С этими словами старый Маяк уснул, захрапев скрипучим замком чердачной двери, и Марку ничего не оставалось, как, сидя в одиночестве на крыше, крепко задуматься над его словами. Впервые в жизни ему предстояло принять такое нелегкое, совсем не детское решение.
 
Письмо первое
Дорогой Маяк,
С тех пор, как я ушел из дома прошло уже несколько дней, и я решил, что самое время написать тебе первое письмо. Признаюсь, когда я остался один на нашей крыше, меня охватил страх. Я смотрел на море, которое бушевало у твоего подножья, а за горизонтом не было видно и края дальних земель, ожидавших меня, и думал о том, какой же я еще маленький и какое оно большое, это ваше море. Но делать было нечего – никто кроме меня не спасет дедушку. Уверен, если бы ты мог, то не дал бы мне уйти одному, но ты всего лишь Маяк, как бы я тебя ни любил.
Тогда я спустился на первый этаж, тихонько проверил спит ли дедушка и вышел на улицу. Лодку я нашел там, где ты и сказал – под большим камнем. Видок у нее был, конечно, так себе. Когда-то янтарные доски из добротной корабельной сосны потемнели и покрылись морщинками времени, а свернутые паруса покрылись толстым слоем пыли. Признаю, она показалась мне просто огромной. Я даже засомневался, а получится ли у меня управиться с такой громадиной, но все же потащил ее к песчаному пляжу. Особенно нелегко мне дался путь по ступенькам пристани, но, когда я добрался до песка, дело пошло лучше.
Я дотащил лодку до мелководья (ну и холодная же сейчас вода!), закрепил якорь поглубже в прибрежной грязи и побежал домой, чтобы собрать все необходимое. Взбираясь по ступенькам, я мысленно составлял список вещей. Хотя ты, безусловно, видел мои метания, расскажу тебе, что творилось тогда в моей голове. Я отыскал старый походный мешок и стал складывать в него все, что, как мне казалось, могло бы пригодиться в пути. Пару свитеров, побольше чистых носков и маек, садовые перчатки, консервы и сушеные овощи – все это я без труда отыскал в своей спальне и в кладовке. Подумав, я взял с собой удочки. Помнишь, когда-то дедушка научил меня рыбачить, словно знал, что однажды это может спасти мне жизнь. Не уверен, что точно смогу отличить съедобную рыбу от ядовитой, а уж тем более приготовлю ее в лодке, но я наверняка буду сталкиваться с людьми, которым смогу эту рыбу продать, чтобы купить себе съестного.
Собрав все необходимое для более или менее комфортного путешествия, я сел у камина задумался. Дедушка всегда недолюбливал море и при мне никогда не выходил в него (я бы и о лодке никогда не узнал, если бы не ты, дорогой Маяк!), а потому я и представить себе не мог, где мне взять компас, карту и прочие корабельные штучки, о которых нам рассказывали в школе. Тогда я на цыпочках зашел в дедушкину комнату и полез в большой платяной шкаф, который он всегда держал запертым на ключ, словно хранил там что-то важнее старых кожаных курток и сложенных одеял. Я не ошибся. За ворохом различного полезного в домашних делах барахла я обнаружил карту ближайших островов и карту побольше, на которой и нашел изображение того самого заповедного королевства - острова. Старый компас я купил в лавочке в деревне, потратив половину сэкономленных на обедах денег, а наручные часы на потрепанном кожаном ремешке стащил с дедушкиной руки (уверен, он поймет меня, когда я вернусь с лекарством!). Наспех поужинав бутербродами с сыром и вяленым мясом, я лег спать. Сон вышел беспокойным – меня мучали кошмарные и яркие сны, в одних из которых я возвращался домой с победой, в других становился жертвой морских чудищ.
На рассвете я вскипятил чайник, залил бодрящие травы в термосе горячей водой, поцеловал дедушку в лоб, пообещав скоро вернуться, и вышел за порог. Утро радовало ясным небом, на котором догорали бледные звезды. Не оглядываясь, я сбежал по ступенькам на пляж, где песок был еще влажным от утренней росы. Моя лодочка мирно лежала на боку, чуть дальше того места, где я ее оставил. Утренний отлив немного протащил ее по линии прибоя, оставив короткий желто-коричневый след из гнилых водорослей и ракушек. Я спрятал свои пожитки по скамейкой и изо всех сил начал толкать лодку, чтобы она достигла воды. Мне пришлось пройтись по мелководью, промочив насквозь ноги, но я пообещал себе тут же переодеть носки, как только залезу в лодку, чтобы не простыть. Когда лодочка закачалась на волнах, я прикрепил к ней простенькую веревочную лесенку, которая должна была играть роль настоящего трапа и лаз внутрь. Еще минут тридцать ушло у меня на то, чтобы научиться ставить паруса и править ими, чтобы ветер надувал их в нужном направлении, а затем развернул карту и разложил ее на скамейке и зажал несколькими камнями, что ее не сдуло. На глаз наметил направление к ближайшему острову и настроил компас. Потом в последний раз взглянул на тебя, мысленно попросил пожелать мне удачи и развернул свое хрупкое судно к выходу из родного залива.
Следующие несколько дней погода была ко мне добра. Ветер дул умеренный – достаточный для того, чтобы я уверенно продвигался в нужном направлении, но не слишком сильный, чтобы навредить моей скорлупке под парусами. То время, что я не упражнялся в постановке паруса и не дремал, я внимательно изучал карту, чтобы точно знать, как же мне поскорее добраться до волшебных ягод. По ночам становилось заметно холоднее, поэтому я спал сразу в нескольких свитерах, не снимая ботинок, и заворачивался в два одеяла разом. Во сне ко мне приходил дедушка. Он улыбался и говорил, что верит в меня. Тогда я просыпался с солеными от слез и морских брызг щеками. Воду старался расходовать экономно – по моим подсчетам я должен добраться до следующего острова через два дня, но море непредсказуемо (и пусть пока оно со мной будто бы дружит, я все же ему не доверяю!) и случится может, что угодно.
Я был полон энтузиазма, до того хорошо началось мое путешествие. Я даже стал подумывать о том, что дедушка был совершенно неправ, когда боялся моря. Понемногу оно начинало казаться мне добрым другом, которые не причинит мне никакого вреда. Но как же я ошибался.
Первые пару дней я питался тем, что захватил с собой из дома, но на свежем воздухе мне постоянно хотелось есть, поэтому я понял, что совершенно не обойдусь без рыбалки, если не хочу, чтобы мои припасы закончились раньше времени. На третий день я уличил момент, когда ветер был не таким сильным и вытащил из походного мешка удочку и тазик, в который зачерпнул морской воды. Я надеялся наловить побольше рыбы и часть оставить в живых, чтобы мне хватило на несколько дней. Поначалу все шло как по маслу: я выловил на кусочки сушеной рыбы пару мелких рыбешек, в которых признал корюшку, а потому был уверен, что могу ее съесть, но понял, что таких запасов мне хватит, пожалуй, всего на один обед, а потому решил пожертвовать один мальком, чтобы поймать рыбу покрупнее. Я прицепил рыбку на крючок и принялся ждать.
Минут пятнадцать ничего не происходило, и я уже было решил, что моя затея провалится, как вдруг что-то с силой дернуло за крючок под водой. Сопротивление было таким сильным, что я пошатнулся и неловко вскинул руками вверх, вытаскивая край удочки с небывалой добычей. Удочка изогнулась дугой и на свет явилась здоровенная рыба, по виду напоминавшая окуня. Как завороженный, я смотрел как рыбина вылетает из воды и падает на дно лодки, едва не перевернув тазик с плескавшейся в нем корюшкой.
Я так неловко повернулся, старясь вытащить свою внезапную добычу, что, когда монстр оказался в лодке, покачнулся и прямо вместе с удочкой рухнул в воду. Холодная вода обожгла все тело, я умудрился втянуть носом немного воды, от чего внутри неприятно защипало. Не сказать, что я отличный пловец, да и тяжелый свитер сковывал движения, но только вынырнув, я сделал рывок и, подтянувшись ухватился за борт лодочки. Я зашелся кашлем, избавляясь от остатков соленой воды во рту, и лихорадочно соображал, как же мне забраться обратно в лодку.
В голову ничего не приходило. Просто подтянуться я не рискнул. Никто не назвал бы меня первоклассным атлетом, да и я просто боялся перевернуть лодку, залезая в нее в мокром свитере и ботинках, полных воды. На секунду меня охватил ужас – ясно вырисовывалась перспектива замерзнуть насмерть в холодной воде.
Я уже представлял себе, как приплыву вслед за лодкой к какому-то берегу, и на глаза навернулись слезу отчаяния, но вдруг мелькнуло что-то светло-желтое, дрейфующее на расстоянии вытянутой руки. Приглядевшись, я понял, что пока падал, прихватил с собой удочку, оборвав леску. Меня тут же озарила идея. Аккуратно кончиками пальцев я дотянулся до палки, в которую превратилась моя удочка и начал операцию спасению себя.
Сначала как крюком я подцепил палкой свою веревочную лестницу и перекинул ее через борт. Затем я подтолкнул тазик с водой, свой мешок с вещами и уже дохлую гигантскую рыбину к другому краю лодки, чтобы создать равновесие, и с величайшей осторожностью, пропуская половину ступенек, забрался в лодку и упал на дно, чтобы успокоить возникшее волнение.
Потом я долго согревался, раздевшись до гола и завернувшись в несколько одеял, пока моя одежда сохла на солнце, и высматривал на карте хоть маленький клочок суши, к которому я смог бы пристать и пожарить на костре злосчастную рыбину.
На этом, дорогой Маяк, я закончу свое письмо, потому что глаза слипаются, да и фонарь хочется поберечь – не так много у меня с собой спичек.
Марк
Письмо второе
Дорогой Маяк,
Страшно рассказать тебе, что я пережил за эти несколько дней, когда даже руки не доходили взяться за карандаш и черкнуть тебе пару строк. Но не переживай, сейчас я уже в безопасности на маленьком острове, где устроил себе временный лагерь на несколько дней. После всего пережитого я остро нуждаюсь в отдыхе хотя бы на пару дней, а ведь впереди меня ждут не меньшие испытания, но сейчас я стараюсь об этом не думать.
После того приключения с рыбой я понял, что лучше всего мне плыть от островка к островку, которых было так много раскидано по моей карте. Так у меня появлялся шанс перевести дух и исправить ситуацию, если что-то пойдет не так, а при случае и пополнить запасы. Я понимал, что мне не добраться до заповедного острова на моей лодочке. Изучив карту, я решил доплыть до самого большого и крайнего острова в нашем архипелаге, а там пересесть на большой корабль, который и отвезет меня в чудесный сад, где я добуду лекарство. Весь путь, каким бы долгим он ни казался, должен был занять от силы дней десять. Мне предстояло несколько маленьких переходов от острова к острову и два больших, последний из которых и приведет меня к цели. Но разве я рассказывал тебе все так подробно, если бы все пошло по плану?
Счастливо избежав гибели в холодной воде, я направил свою лодочку к первому острову, на котором собирался как следует просушить одежду и приготовить ту самую рыбину, которая принесла мне столько хлопот. Это был небольшой скалистый островок, на котором в бесконечном количестве росли сосны и незнакомые мне кусты. С трудом, но все же я отыскал достаточно покатый камень, о который мой хрупкий кораблик не смог бы разбиться, и выбрался на берег. После стольких дней посреди моря земля раскачивалась у меня под ногами, и мне даже пришлось присесть – до того кружилась голова. На острове я пополнил запасы шиповника, который обнаружил в зарослях, и даже нашел пару знакомых грибов.
Той ночью я почти не мог заснуть. Словно впервые за все путешествие я понял, как далеко от дома я нахожусь. Меня охватило отчаяние и ощущение полной беспомощности, так что на пару минут я даже решил признать поражение и вернуться домой. Я смотрел на бескрайнее небо над головой и ощущал себя одиноким и очень маленьким, совсем не таким отважным и сильным, как те моряки из твоих рассказов. А потом я вспомнил, что ты сказал мне на прощание о звездах. «Они же тоже почти маяки». Только очень маленькие. И тогда я подумал, что если бывают маленькие маяки, то бывают и маленькие моряки, и храбрость у них тоже маленькая – совсем как у меня. Но от этого она не перестает быть настоящей.
К рассвету мои слезы окончательно высохли, а я вновь набрался решимости все-таки отыскать лекарство и привезти его домой. Это, конечно, совсем не главное, но в глубине души я думал и о том, что если вернусь с победой, то как же на меня будут смотреть ребята в школе, а уж девчонки, и даже дочка учителя словесности Лиза, и вовсе все захотят со мной дружить – я ведь совершил подвиг. Я зажмуривал глаза и представлял, как вхожу в класс, и Лиза подходит ко мне и говорит: «Марк, садись со мной на математике!». А то обычно она совсем не обращает на меня внимания…
Несколько часов я потратил на то, чтобы снова порыбачить, только уже с берега, пожарить нехитрый улов, которого должно было хватить до следующего острова, и упаковать свои пожитки. Я был уверен, что все следующее путешествие пройдет также гладко, как и предыдущие несколько дней, а потому не слишком внимательно всматривался в горизонт. Ох, как же я пожалел об этом спустя всего ничего.
Вначале усилился ветер. Он дул в нужном мне направлении, и я даже обрадовался, что смогу быстрее добраться до суши, но постепенно он становился все яростнее, а волны поднимались все выше и выше, и я понял, что начинается самый настоящий шторм. Мачта лодочки заскрипела под натиском очередного порыва ветра, и я испугался не на шутку. Вокруг металось и рычало взбесившееся вдруг море. Ураган подкидывал мой кораблик ввысь, а затем с силой кидал вниз так, что у меня захватывало дух, словно я на всей скорости съезжал по перилам нашей лестницы, после того как мы с дедушкой отполировали их до блеска. В какой-то момент я оставил всякие попытки управлять парусом, ведь стоя на ногах я ощущал еще меньше устойчивости, и просто улегся на дно, стараясь зацепиться хоть за что-нибудь твердое. Я не плакал, нет. Все внутри меня словно замерло от ужаса перед мощью холодной воды. Я вдруг понял, почему дедушка так не любил море и за всю мою жизнь ни разу не воспользовался лодкой. А еще я, кажется, на секунду понял, куда ушли мои родители… Я крепко зажмурил глаза, надеясь, что все просто закончится так же быстро, как и началось, но тянулись секунды, а качка не прекращалась.
Минут через пять я все-таки рискнул приоткрыть один глаз и посмотреть по сторонам. Мир превратился в ночь. Вокруг меня плясали черные волны, а небо над головой было затянуто черными тучами. Вдруг посреди всей этой черноты мелькнула белая вспышка. На мгновение я испугался, что это молния, и она может попасть в мою мачту, но почти сразу понял, что все иначе. Надо мной парила огромная белоснежная птица, которая то исчезала за пеленой туч, то вновь появлялась. Сделав очередной нырок вниз, птица опустилась чуть ниже и вдруг села прям на верхушку мачты. Казалось, ей совершенно не мешала ни сумасшедшая качка, ни завывающий ветер. Птица внимательно посмотрела на меня пару секунд, громко вскрикнула и вновь взмыла в небо. Но на этот раз она отлетала немного вперед, а потом возвращалась ко мне, словно ждала, что я последую за ней.
Не знаю, почему я решил довериться этой птице. Наверное, у меня просто не было другого выхода. Один я наверняка сгинул бы вместе с лодкой, а так появлялся хоть небольшой и весьма призрачный шанс на спасение.  Из последних сил я подтянулся и поднялся на ноги. Схватился за канаты, которыми регулировал положение паруса и потянул их на себя, чтобы последовать за своим новым крылатым другом. Удерживать снасти и одновременно бороться с ветром, который похоже просто мечтал меня опрокинуть было куда тяжелее, чем просто управлять парусом, поэтому руки у меня уже через пару минут заныли так, словно я пару часов подряд носил дрова для камина в гостиную после того, как дедушка нарубил их.
Не знаю точно, сколько продолжался этот путь. Соленая вода заливала лодку, а дождь слепил мне глаза, которые я каждую секунду протирал, чтобы не упустить из виду птицу. Но странное дело, она совсем не собиралась исчезать и даже наоборот, словно все время следила за тем, чтобы я следовал правильным курсом. Все мое тело болело так, что я уже был готов бросить все и упасть на дно лодки, упавая на то, что волны сами вынесут меня к берегу, но вдруг все закончилось. Пелена дождя осталась за спиной, а впереди показался остров, залитый солнечным светом. Клянусь, дорогой Маяк, никогда в жизни я не видел ничего красивее этого острова!
У меня словно открылось второе дыхание. Я расправил паруса в полную силу, и лодочка припустила к спасительному берегу, все больше отдаляясь от шторма. Мне повезло, берег оказался песчаным, весь усыпанный мелкими камушками. Борьбы с острыми скалами я сейчас бы просто не выдержал. Я стянул ботинки, чтобы не намочить их и прыгнул прямо в воду. Прохлада обняла мои усталые ноги, и я почувствовал облегчение. На последнем издыхании я вытащил лодку на берег и рухнул прямо в одежде на песок, не заботясь ни о просушке вещей, ни об убежище, если вдруг ветер принесет шторм к острову. Глаза закрылись сами собой, и я провалился в глубокий сон, полный волн, рыб и грозовых раскатов.
Когда я проснулся, день уже клонился к закату, окрашивая небо в голубые и сиреневые оттенки, которые увидишь только ранней весной. На скорую руку я перекусил тем из припасов, что пострадало сильнее всего и могло начать портиться, соорудил себе подобие шалаша посреди прибрежных валунов из одеял и одежды, развел костер и сел писать тебе это письмо (да-да, не удивляйся, хоть бумага и сыровата, все же ее немного спасло то, что я положил ее поглубже среди вещей, а потом подсушил у костра). Сейчас я в безопасности, а завтра придумаю, как продолжить свой путь и отыскать большую землю, с которой отправляется корабль до заповедного острова. Надеюсь, здоровье дедушки не стало хуже.
Марк
Письмо третье
Дорогой Маяк,
Вот уже пятый день я живу на чудесном острове. Если я правильно посчитал, то уже апрель, и совсем уже наступила весна. Здесь заметно теплее, чем дома, и я даже нашел на незнакомых деревьях маленькие плоды, похожие на фрукты. У нас бы они поспели только к маю. Я рискнул и съел несколько штучек - оказалось ничего, даже не очень кисло.
Первый день после шторма я проспал до обеда, так много сил потратил на то, чтобы добраться до берега и спасти уцелевшие вещи. Мне повезло, что я сложил все в один большой мешок. Он оказался достаточно тяжелым, чтобы не вылететь за борт во время качки. Больше всего пострадали карты, и если большая карта мира была мне не так уж и нужна – я подумал, что всегда смогу просто объяснить капитану, куда мне нужно добраться, то вот потеря маленькой меня очень огорчила. Не то, чтобы ей совершенно нельзя было пользоваться, но все мои маршрутные заметки смыло водой. Я снова оказался в пустоте и не понимал, куда мне двигаться. Кроме того, я совершенно не знал, на каком острове я сейчас нахожусь.
Удивительно было и другое. Спасшая меня птица совсем не собиралась улетать. Напротив, все дни, что я провел на острове, она кружила где-то неподалеку, и временами я попросту сидел на берегу и смотрел, как она охотится на рыбу, кидаясь в прибрежные волны и выныривая уже с добычей в клюве. Порой я даже позволял себе мысль, что она действительно мой друг, а может быть даже и добрый дух, посланный мне на помощь, и от этого мне становилось не так одиноко.
На четвертый день я все же собрался с духом и принялся разбираться, как же мне все же добраться до края архипелага. Скажу тебе честно, меня ужасно страшила мысль о том, чтобы снова выйти в море. При одной только мысли о том, как снова под ногами закачается палуба к горлу подкатывала тошнота. И все же я понимал, что не смогу вечно отсиживаться на этом острове в полном одиночестве. Как бы ни был силен мой страх, я просто не мог подвести вас с дедушкой. Поэтому к полудню второго дня я строго сказал себе, что потерял уже достаточно времени, и сел на пляже с расстеленной картой так, чтобы хорошо видеть линию горизонта.
Самым сложным было определить, на какой остров меня занесло. Я внимательно всматривался в карту, изучая все возможные точки вокруг той, к которой я собирался пристать в день, когда мне настиг шторм, но все время сомневался, правильно ли выбираю направление. Ведь во время шторма лодочку так крутило, что меня могла унести в совершенно другом направлении.
И все же в один момент меня осенило. Я как раз пошел в лес, чтобы набрать тех фруктов (свои запасы я старался расходовать по чуть-чуть), и заметил, что на деревьях уже во всю зреют плоды. Весна в этих краях наступала стремительно, и я вдруг подумал о том, что в последнюю ночь и вовсе спал уже без одеяла. Тогда-то до меня и дошло, что вероятнее всего течение и волны отнесли меня гораздо южнее того места, где я находился, когда началась гроза. Потрясенный, я бросился через лес на пляж и вытащил из мешка карту и компас. Сверился с расчетами. Все было верно. К югу от россыпи маленьких островов, по которым я планировал добраться до большой земли, был отмечен одинокий, но довольно крупный остров, и в нем я без труда признал свое временное пристанище.
Плохая новость состояла только в том, что я значительно уклонился от своего маршрута, а короткие переходы между островами заняли бы еще больше времени. Я уже начинал беспокоиться успею ли вернуться в дедушке с лекарством, поэтому нельзя было терять ни минуты. А значит мне предстояло совершить один большой переход от моего нового дома сразу до большой земли. Это означало провести несколько дней в море, надеясь, что не разыграется новый шторм и я благополучно доберусь до места.
Сбор вещей не занял много времени. За свое плавание я уже успел понять, что действительно может пригодиться в дороге, а что только занимает место. Поэтому больше всего внимания я уделил еде. Мне предстояло свернуть обратно на север, а после идти на северо-восток, поэтому я собрал больше различных фруктов, которые успел попробовать на острове, и знал, что они не ядовиты. Часть я нарезал и разложил сушиться на солнце, а часть отложил в ямку под деревом, завернув в марлю, чтобы взять с собой в дорогу свежими. Потом я опустошил все возможные емкости и ушел к источнику запастись достаточным количеством воды.
Все сборы были окончены к середине следующего дня, и я, переживая за время, решил не пережидать ночь, а отправиться в путь на закате, тем более что он был ярко-алым, что обещало мне хорошую погоду. Моя волшебная птица отправилась со мной. Я назвал ее Альба – когда-то дедушка говорил мне, что это означает «белый».
Я впервые решился провести всю ночь в море, поэтому, отойдя подальше от берега и закрепив как следует парус, прилег ненадолго поспать. Когда я открыл глаза надо мной раскинулось ясное звездное небо. Звезды сияли так ярко, что было видно вокруг как днем. Я все же зажег лампу и сверился с курсом. Отклонение было совсем небольшим, и я легко вернулся на него. Следующие несколько дней я только ел, спал, да изредка рыбачил, хотя тут же отпускал пойманную рыбешку или отдавал ее Альбе – все равно я никак не смог бы приготовить ее в лодке. Птица не покидала меня все эти дни, и в конце концов я так привык к ней, что уже начал разговаривать с ней. Какая никакая, а компания.
Как-то ночью меня разбудил толчок. Волна с силой ударилась о борт лодки, и я встревоженно распахнул глаза. Неужели начинается новый шторм? Огляделся, но море выглядело спокойным. Альбы, как назло, рядом не было. Должно быть, моя крылатая попутчица улетела на охоту, а рядом с ней мне все же было спокойнее. Я уже успокоился и собирался снова лечь спать, как ощутил новый толчок. Тут-то я проснулся окончательно. Что-то большое двигалось в воде недалеко от лодки, создавая волны. Как назло, небо было затянуто тучами, и я никак не мог разглядеть своего ночного гостя. По спине пробежал холодок при мысли о морских чудовищах. Я нащупал рукой спички и зажег фонарь. Небольшой огонек озарил пространство вокруг судна как раз в подходящий момент, и я ахнул от увиденного.
Рядом с моей лодкой величественный и большой проплывал самый настоящий кит. Он неспешно скользил под водой, поднимаясь на пару секунд, что вдохнуть воздуха, а затем опять опускался вниз. Я медленно протянул руку и коснулся гладкой спины огромного зверя. Сердце колотилось как бешеное от осознания чуда. Никогда в жизни я не видел никого прекраснее, чем этот повелитель моря. Я чувствовал, как он движется под моей рукой, словно не замечая маленькой ладошки смешного одинокого человечка, который невесть как оказался в этом море.
И только я подумал, что ничего удивительнее уже не случится, как все вокруг залил яркий свет. Я с трудом оторвался от кита и посмотрел на небо. Я забыл, как дышать. Словно по волшебству, облака разошлись и вперемешку со звездами в небе сверкали водопады огней всех цветов радуги. Конечно, в школе мы проходили, что такое аврора и северное сияние, но никогда в своей недолгой жизни я и подумать не мог, что буду наблюдать это чудо, сидя в крохотной лодке в компании огромного кита. Казалось, мы оба с ним замерли и во все глаза уставились в небо – я, заблудившийся во вселенной ребенок, с какой-то стати посчитавший себя героем, и он – мудрый и неторопливый повелитель морской стихии.
Уже и не вспомню, как я лег спать, но на утро все прошедшее ощущалось далеким сном, которого никогда и не было. И только легкий рыбный запах, оставшийся на моей ладони, помогал поверить в то, что все это и правда со мной произошло. Я в красках пересказал появившейся из ниоткуда Альбе события прошедшей ночи и принялся за нехитрый завтрак, предвкушая хороший спокойный день. По моим расчетам, мне оставалось всего ничего до большой земли.
Марк
Письмо четвертое
  Дорогой Маяк,
Ура, наконец-то я пишу тебе с большой земли! Мне даже не верится, что этот долгий путь закончился. Сейчас я поселился в небольшой таверне, и решил пару дней перевести дух и осмотреться. Знаю, для меня это непозволительная роскошь, но все же нужно немного времени, чтобы найти подходящий корабль, который возьмет меня на борт, и тех, кто присмотрит за моей лодочкой, пока я нахожусь в дали.
Последние несколько дней путешествия могли пройти просто идеально. Погода была хороша несмотря на то, что я шел на север, и здесь было холоднее, чем на моем волшебном острове. Ветер дул с умеренной силой, а тучки если и набегали на солнце, то тут же вновь его освобождали. У меня было вдоволь припасов, и я спокойно следовал своему курсу, болтая с Альбой и предаваясь мечтам о возвращении домой. Должен тебе сказать, что за время пребывания в море и заметно похудел и покрылся еще большим количеством веснушек и даже легким загаром! Не верится, но если раньше я с трудом разворачивал лодку в нужном направлении, то сейчас мне это дается практически легко, так окрепли руки, да и голове уже не так сложно вспомнить нужные движения. Все шло просто прекрасно, и я уже был уверен, что доберусь до большой земли без каких-либо приключений, но у судьбы был припасен в кармане еще один сюрприз для меня, и назвать его приятным я смогу бы едва ли.
Как-то днем ветер почти стих, поэтому я закрепил потуже снасти, приготовившись дрейфовать, пока снова не получится поставить парус и залез под навес, чтобы вздремнуть набраться сил. Сквозь сон меня потревожили странные звуки, которые в начале я принял за крики чаек, но потом осознал то, от чего мои глаза распахнулись сами собой. Это были человеческие голоса. Голоса, которых я не слышал так долго, что почти уже и позабыл, как они звучат. Я решил выбраться на палубу, чтобы взглянуть на внезапных гостей. Да-да, может и странно, но за время путешествия я уже практически начал считать море своим домом.
Я высунул было голову из-под навеса, чтобы посмотреть на таинственный корабль, как вдруг меня пронзила мысль. И она мне совсем не понравилась. Я подумал о том, что за время путешествия неплохо изучил карту морской поверхности, и в тех местах, где я путешествовал, не проходило морских путей. Вот совсем. По моим расчетам к ближайшем порту я должен был подойти только следующим утром, а учитывая внезапный штиль, то и вовсе днем. Вывод напрашивался неутешительный: пираты. Я осторожно высунул нос из убежища, и что-то внутри испуганно замерло. До этого дня я читал о пиратах только в книгах. Но, вопреки расхожему мнению, ни паруса с черепом и костьми, ни заплаток от бесконечных перестрелок я не заметил. Примерно в пятистах метрах от меня покачивалась на волнах огромная черная шхуна с выцветшими парусами, которую в обычной жизни едва ли кто отличил бы от простого корабля, но я точно чувствовал, что этот безобидный с виду корабль нашпигован головорезами.
Должно быть, здесь в далеких водах они прятались от погони или же просто переходили из укрытия в укрытие. Я и сам путешествовал по безлюдным местам и хорошо знал, как много вокруг островов, где можно было бы припрятать награбленное. В прочем, на размышление времени не оставалось. Я лихорадочно соображал, как бы мне поскорее поставить парус и поймать хоть толику попутного ветра, чтобы убраться с пути незваных гостей, знакомиться с которыми мне совершенно не хотелось.
Я понимал, что скорее всего в запасе у меня не больше пары минут, пока кто-нибудь на борту не обратит внимания на одинокую лодку, внезапно оказавшуюся на пути. И пусть взять с меня было решительно нечего, я даже подумать боялся, что лихие пираты сделают с одиноким мальчишкой, который еще и неплохо разбирается в корабельном деле. В лучшем случае, возьмут в плен и заставят быть юнгой на корабле.
От страха у меня подкашивались ноги, но действовать надо было решительно. Я выбрался из-под навеса и начал распутывать узлы, которыми скрепил парус. На мое счастье, поднялся легкий ветер, но его было бы недостаточно для быстрого хода, поэтому оставалось только просить небо сжалиться надо мной и усилить его порывы.
Я уже почти приступил к установке паруса, как вдруг со стороны шхуны донесся свист и выкрики. Сердце пропустило удар. Я понял, что пираты меня заметили. Казалось, моя тревога передалась всему вокруг. Альба взволновано забила крыльями, словно подгоняя меня, а лодка начала раскачиваться сильнее, чем обычно. Я услышал, как что-то плюхнулось на воду. Обернувшись, я увидел, как трое пиратов запрыгивают в лодку и, налегая на весла, направляются ко мне. К моему удивлению, они совсем не были похожи на побитых жизнью бандитов. Напротив, одеты они были вполне прилично, разве несколько потерто, но скорее напоминали бедных рыбаков, чем грозу морей.
- Эй, парень, мы тебя видим, - засмеялся самый высокий из троицы. Его лицо украшал шрам такой величины, что я мог разглядеть его даже издалека, - Не бойся, иди к нам. Мы тебя не обидим.
«Ну уж дудки!» - подумал я, и принялся с утроенной силой ставить парус. Как назло, отточенная за такое количество времени схема дала сбой. То ли от волнения, то ли по закону подлости, но я никак не могу натянуть парус достаточно сильно. Альба металась в небе недо мной от волнения, а пираты неумолимо приближались. Время от времени я поглядывал на них, и уже отчётливо мог разглядеть не только очертания их лиц, но даже золотые зубы в кривых ухмылках. У меня потели ладони и тряслись пальцы. Я думал только о том, что мне никак нельзя попасть в плен, ведь тогда я совершенно точно не смогу спасти дедушку. О том, как сложится моя судьба в неволе, почему-то совсем не думал.
Пираты были уже так близко, что мысленно я начал прощаться привычной жизнью, как вдруг парус встал на место. Резким движением руки я направил лодку, поставив ее под нужным углом. Словно услышав мои молитвы, налетевший вдруг порыв ветра натянул парус с такой силой, что я с трудом удержал веревку, и лодка рванула вперед. За спиной я слышал негодующие крики пиратов и понял, что они пустились в погоню. Раздался выстрел, и я на всякий случай пригнулся, чуть не выпустив канат, который нужно было закрепить, но пуля прошла стороной и плюхнулась в воду сбоку от борта лодки. Я вдруг понял, что так разозлилось пиратов. Даже самый сильный мужчина на веслах не догонит мой крохотный парусник, а значит побег становился вопросом времени и неутихающего ветра. При мысли об этом липкий ужас, который не покидал меня все это время, сменился искрящимся восторгом, и я обернулся в сторону своих преследователей. Убедившись, что их лодка постепенно удаляется, я на радостях показал им язык и что есть мочи завопил от радости. Еще ни одна победа в жизни не стоила мне таких душевных усилий, но и не приносила такого внутреннего ощущения свободы. Мне казалось, что за прошедшие пятнадцать минут я стал как минимум на десять лет старше, и на пару сантиметров выше.
Моя лодочка что есть сил мчалась по волнам северного моря. Благодаря налетевшему бризу я продвигался вперед значительно быстрее своих расчетов и достиг большой земли уже к вечеру этого дня. Хотя встреча с пиратами и вселила в меня уверенность, что мне все по плечу, через пару часов после приключения, когда радость спасения отступила, я понял, как же сильно я устал. Оказалось, даже после самого маленького подвига героям необходима чашка горячего супа и теплая постель, которых я не видел уже слишком давно. Так что добравшись до порта я оставил свои лодочку привязанной у пирса, заплатил пару монет за право стоянки хмурому сторожу и отправился в город, чтобы найти себе наконец приличный ночлег и как следует отдохнуть.
Поверь, при одной только мысли о жареном мясе или пуховой подушке у меня текли слюнки и кружилась голова, поэтому я особо не мучался с выбором, и зашел в первую попавшуюся таверну под названием «Золотой петух». И хотя хозяйку с добрым лицом немного удивил мой возраст и потрепанный вид, она все же уступила мне дешевую комнату и накормила ужином, после которого я тут же рухнул спать.
А на утро я впервые подумал о том, что почти добрался до цели, и скоро добуду заветные дедушкины ягоды.
Марк

Письмо пятое
Дорогой Маяк,
Проснувшись в первый день на большой земле, я с трудом смог понять, где нахожусь. Мало того, что вокруг не было видно моря до самого горизонта, так еще под головой лежала мягкая подушка, а ноги щекотал край одеяла. Я старательно протер глаза и оглядел комнату. Она была светлая, обитая деревянными досками и довольно скромная – кровать, умывальник да шкаф для вещей. Ничего лишнего. Сквозь створки открытого окна доносились звуки портового города. Голоса людей смешивались с криками чаек и уличных торговцев, создавая настоящую какофонию. Но мне было так хорошо от этого шума.
После завтрака я отправился в порт, чтобы проверить свою лодочку и найти капитана, который согласился бы отвезти меня в заповедное королевство. Я шел неспеша, улыбаясь весеннему солнышку, и даже остановился у торгового прилавка, чтобы купить немного жареных орешков, и даже не знал, какое потрясение ждет меня впереди.
Едва добравшись до пристани, возле которой я привязал вчера свою скорлупку, я почувствовал, что что-то не так. Таких привычных взгляду мачты и корпуса цвета янтаря нигде не было видно. На большом камне болтался один лишь обрубок корабельной веревки, которая служила мне швартовым. Я понял, что ночью, пока я мирно спал в гостинице, кто-то украл мою лодку и почти все мои вещи, которые я оставил под лавочкой. В отчаянии я бросился к сторожу, но тот, на мою беду, сладко спал, убаюканный полуденным солнцем. Изо всех сил я застучал в окошко его домика:
- Эй вы там, скорее, помогите! – Я почти был готов заплакать, - Скорее зовите полицию!
- А? – Спросонок сторож явно никак не мог взять в толк, почему я так расшумелся у него под окном. – Тебе чего, малец?
- Скорее зовите полицию! Мою лодку украли! – Никакая сила в мире не могла бы сейчас меня успокоить. Ведь это же была Дедушкина лодка! Я же должен был вернуть ее ему!
- Какая лодка? Как украли? А ну каш отсюда! В другом месте розыгрыши устраивай!
- Да как вы не понимаете…
- А ну иди, а то самого тебя в полицию сдам! - Сторож явно не помнил, что это именно я вчера заплатил ему за стоянку и охрану своей лодочки.
Делать было нечего. Пригорюнившись, я поплелся куда глаза глядят. Ноги сами вынесли меня на городской пляж. Для купания еще было холодно, поэтому народу почти не было. Я сел на большое мокрое бревно у кромки воды и горько заплакал. Я просто не представлял теперь, как мне вернуться домой, когда я добуду ягоды, и как объяснить дедушке исчезновение его лодки. Он ведь и так за меня волнуется.
Вдруг рядом со мной на бревно кто-то сел.
- Закурить не найдется? – С первого взгляда я понял, что передо мной очень веселый человек. На вид мужчине было лет тридцать или чуть больше. Он смотрел на меня с прищуром и усмехался. Но главное – из зубов у него уже торчала черная деревянная трубка, которую он вынул двумя пальцами, чтобы задать мне этот нелепый вопрос.
- Я не курю… - Растерялся я.
- Это правильно. А вот реветь в одиночестве, да еще и в такой погожий денек – это совсем не дело. Ну-ка выкладывай, что у тебя стряслось?
Не знаю почему, но я сразу решил, что капитану Эрику, - так назвался мужчина, - можно доверять. Я выложил ему всю историю с самого начала: и про дедушку с маяком, и про ягоды, про то, как скитался по морю и удирал от пиратов, и главное – что лодку украли, а мне теперь надо придумать, как продолжить путешествие.
- Мда, - задумчиво крякнул капитан, дослушав меня, - Ну, лодку, к сожалению, мы с тобой уже не найдем. В этом городе полно жуликов, и каждый стремиться поскорее нажить добра да побольше. Но вот с остальным я тебе помогу. Тебе страшно повезло, юнга, ведь мой корабль отправляется как раз в сторону заповедного острова завтра на рассвете, и я вполне мог бы высадить тебя, а на обратном пути забрать и добросить до дома.
Я не мог поверить своему счастью, особенно в тот момент, когда капитан отказался от какой-либо платы, сказав, что будет достаточно поработать юнгой и помочь команде за время пути. Мы разошлись на том, что эту ночь я по-прежнему проведу в таверне, а утром приду к назначенному месту, чтобы подняться на борт.
Ночь прошла тихо, а с первыми лучами солнца я собрал остатки вещей, которые успел взять с собой, попрощался с хозяйкой и отправился к причалу. Там меня ожидала красавица-шхуна «Белла-Роза». Капитан Эрик поприветствовал меня на борту и объяснил, что это означает «Розовая красавица». Потом он подмигнул мне и добавил шепотом, что однажды наверняка встретит самую красивую девушку в мире и подарит ей этот корабль. Потом он встал за штурвал, а мы с командой бросились поднимать паруса, и уже через пару минут наш корабль устремился к выходу из гавани навстречу открытому морю. По словам капитана Эрика, нам предстояло провести в пути около пяти дней, прежде чем мы достигнем заповедного острова, на котором я покину гостеприимную компанию.
Дни на борту «Беллочки», как ласково называли ее моряки, проходили весело. Я быстро вжился в роль юнги и днем был занят тем, что мыл палубу, помогал менять паруса, сидел на мачте, вглядываясь в горизонт и слушая морские истории матросов или помогал коку готовить обед для всей команды. К слову, коком на корабле была женщина. Ее звали Диана, и кроме того, что она мастерски управлялась с ножом на кухне, так и метнуть могла его не хуже любого охотника. А как она летала между мачтами… Порой я замечал взгляды, которые бросал на Диану капитан Эрик, и думал, а не встретил ли он уже самую прекрасную девушку в мире. По вечерам мы все собирались на кампусе за ужином. Моряки играли в карты, кто-то бренчал на гитаре, кто-то тихонько подпевал ему песню о дальних берегах, а кто-то лениво жевал хлеб, задумавшись о чем-то своем. Однажды вечером мы даже устроили танцы, и Диана, как единственная дама на всем корабле была вынуждена перетанцевать сразу со всей командой, в прочем я, как и смущенный капитан Эрик, от своей очереди отказался.
Единственное, что огорчало меня, была потеря Альбы. Последний раз я видел ее в порту на большой земле. Она улетела к рыбацким судам, чтобы там поживиться рыбой в компании своих сородичей, и не вернулась ни к вечеру, ни в последующие дни. Порой я вглядывался в горизонт, надеясь разглядеть на нем белую точку, но все было тщетно. Тогда я напоминал себе, что она вовсе не добрый дух, а всего лишь птица, которая каким-то чудом составила мне компанию в пути, и возвращался к своим делам.
Через пять дней, как и было обещано, мы прибыли в порт заповедного королевства. Я тепло попрощался с командой, а капитан Эрик пообещал вернуться за мной через четыре дня, когда пойдет с новым грузом в старую гавань. Диана крепко обняла меня на прощание: «Удачи, малыш. Уверенна, у тебя все получится». От нее пахло корицей и морской солью, и от чего-то я раскраснелся после ее объятий. Я сошел на землю, и впервые осознал, как далеко от дома я оказался и как близко я к выполнению своего поручения. От этих мыслей слегка закружилась голова, но я списал все на то, что слишком долго опять пробыл в море.
Я решил не входить сразу в город, а подняться на прибрежный холм и оглядеться. Передо мной расстилалась столица заповедного королевства – вся мраморно-розовая в лучах заходящего солнца. В центре огромной площади высился замок с королевским флагом, а на самой площади раскинулась огромная ярмарка. Сам город представлял собой хитросплетение лабиринтов и дорожек, которые связывали между собой парки и дворики. В них ютились лавочки и кофейни, украшенные причудливыми пестрыми орнаментами. Весь город словно цветущий сад переливался всеми оттенками цветов, про некоторые из которых я и не слышал никогда.
Пораскинув мозгами, я решил, что первым делом с утра отправлюсь на центральную площадь, чтобы узнать, где мне достать волшебные ягоды. Денег у меня оставалась не так уж и много, но я решил, что в случае чего наймусь на пару дней поработать к кому-нибудь, если ягоды окажутся слишком уж дорогими. Уж что-что, а работать я за время пути научился. С этими мыслями я спустился с холма и направился к городским воротам. Постучался. В маленькое входное окошко показался старенький стражник в круглых очках с длинной-длинной седой бородой. Я объяснил ему, что я путешественник и прибыл в город с важной миссией, и попросил впустить. Он почему-то очень понимающе кивнул и отворил калитку для пешеходов. Так я оказался на заповедном острове, и волшебное лекарство для дедушки ждало меня где-то здесь на расстоянии вытянутой руки.
Марк

Письмо шестое
Дорогой Маяк,
Кажется, я опять влип в историю. Когда доктор в нашей деревне описывал мне заповедный остров, он сказал, что здесь я смогу найти нужные ягоды. Только вот он забыл упомянуть одну важную деталь. Оказывается, здесь ягоды гуагундугулу являются национальным достоянием и растут исключительно в огороде королевского лекаря. Представляю, какие у меня шансы даже просто поговорить с глазу на глаз с этим милейшим человеком!
Узнал я об этом прискорбном факте на следующий день после прибытия на остров. На ночлег я устроился в небольшой таверне. В прочем устроился – это громко сказано. Мне не хотелось тратить лишних денег, поэтом побродив немного по городу, после захода солнца я пробрался на задний двор и заночевал на стоге сена возле конюшни. Знаю, наверняка, вы с дедушкой не одобрили бы такой поступок, но я слишком боялся, что мне не хватит денег на ягоды.
Утром я незаметно выбрался из своей самодельной спальни и направился на центральную площадь, чтобы все хорошенько разузнать. Здесь на острове во всю уже царила весна. Пусть почти такая же поздняя, как и у нас на севере, но все же весна. По утрам еще было немного прохладно, но в воздухе уже разливался запах первых цветов. На площади пахло жареными каштанами. Их запах так дивно разливался во влажном рассветном воздухе, что у меня заурчало в животе. Я вдруг вспомнил, что совершенно ничего не ел со вчерашнего дня. Я подошел к палатке с каштанами и попросил завернуть с собой несколько штук:
- Сколько с меня?
- Берись в подарок, - подмигнул мне продавец - здоровенный дяденька с пышными усами, и заговорщески наклонился ко мне, - Токма скажи, у тебя рука счастливая?
- Да вроде не жалуюсь… - Растерялся я.
— Вот и бери! Первый-то покупатель обязательно должен быть везунчиком, тогда и день пройдет хорошо. А от трех-четырех каштанов мне не убудет.
Я поблагодарил его за внезапный подарок и уже собирался уйти, как вдруг он окликнул меня вновь:
- Что-то я раньше тебя здесь не видел. Откуда ты, малец?
- С севера
- То-то я думаю, говоришь как-то не по-нашенски. А чегой забыл в наших-то краях?
Я отчаянно старался не засмеяться над его витиеватой манерой речи. Сдержав улыбку, я рассказал о своем путешествии, о дедушке и спросил продавца, не знает ли он, где можно купить ягоды гуагундугулу. В ответ мужчина покачал головой с такой силой, что его огромные усы закачались из стороны в сторону словно чаши весов:
- Даааа, незадача. Токма ягоды-то эти негде не купишь. Слыхивать-то я про них слыхивал, а кто не слыхивал – национальный символ! Токма вот простому народу он недоступен. А потому никто его и не видел никогда…
- И что же, никак совсем не достать лекарство? – Сердце упало в пятки при мысли, что весь долгий путь был зря. Желудок неприятно скрутило от плохого предчувствия.
- Не знаю, малец, ох, не знаю… Растут эти ягоды в саду у королевского лекаря. Может он и дал бы тебе их, токма человек он… непростой… Но ты не отчаивайся, эй, - Постарался приободрить он меня, увидев, что я вот-вот расплачусь, - Попробовать-то всегда стоит! Авось чего и выйдет путного.
Поблагодарив продавца, я с понурой головой поплелся на ближайшую лавочку в парке и принялся за каштаны. День начинался прекрасный. Вокруг пели птицы, а из ближайших кофеен уже раздавался запах свежесваренного кофе и голоса продавцов и официантов, которые спешили начать работу. Но меня ничего не радовало. Без аппетита прикончив свой внезапный завтрак, я остался сидеть среди деревьев, невесело размышляя, как же добыть ягоды и поскорее вернуться домой.
Как вдруг над городом раздалось пение труб. От неожиданности я даже подпрыгнул. Звук раздавался со стороны дворца, а затем громкий голос глашатая начал созывать жителей столицы собраться на дворцовой площади, чтобы услышать королевский приказ. Вслед за рекой местных жителей я тоже двинулся к дворцу с крохотной надеждой услышать что-то полезное. Может королевскому лекарю нужен помощник?
«Слушайте и не говорите, что не слышали! Его величество король Нафанаил Третий своим величайшим приказом повелевает! Коль скоро её королевскому Высочеству принцессе Марте исполнилось в минувшем месяце 12 лет, настало время начать подготовку к королевской свадьбе, которая займет четыре года и 11 месяцев, чтобы при достижении принцессой 17 лет могла она выйти замуж с размахом, который и полагается высочайшей королевской особе! А потому его величество король Нафанаил Третий повелевает! Объявить состязание достойнейших рыцарей королевства, дабы определить среди них храбрейшего, умнейшего и достойнейшего, который и станет для Его Величества подходящим кандидатом на руку дочери! Всем претендентам на руку и сердце ее Высочества велено собраться у дворцовых ворот назавтра в полдень! Его королевское Высочество Король заповедных земель Нафанаил Третий. Королевская подпись.  Королевская печать.»
Я не мог поверить своим ушам. Это был мой шанс получить ягоды и не заплатить за них ни гроша! Конечно, я не помышлял ни о какой женитьбе на принцессе, но ведь вряд ли победителю состязания откажут в волшебных ягодах? А принцессе пусть выходит за того, кто займет второе место. Он ведь тоже будет парень ничего. Знать бы только в чем будет заключаться состязание…
С такими мыслями я бродил по площади, не прислушиваясь особенно к тому, о чем судачили люди вокруг. Понятное дело, все обсуждали неожиданный указ и гадали, кто же отважиться побороться за руку принцессы. Я лишь загадочно улыбался. Вряд ли кто-то из этих зевак заподозрил бы в подобной смелости невысокого двенадцатилетнего рыжего парнишку, который лишь вчера объявился в городе.
Вдруг мое внимание привлек разговор двух старушек в необычных шляпках. Они неспеша шли по площади, придерживая друг друга за руку, когда одна сказала другой:
- Ох не думаю, что найдется достаточно желающих руку нашей принчипессы! Сколько она отцу крови попортила, дай Бог сил и терпения нашему королю!
- Да уж, - крякнув, согласилась ее подружка, - Характер у девчонки-то ой не сахар. Врагу такой жены небось не пожелаешь! А гордячка-то какая! В карете едет не взглянет на народ лишний раз.
Так недовольно цокая и причитая, бабулечки удалились в неизвестном направлении, а моя радость от услышанного немного поубавилась. Если и впрямь у принцессы такой дурной нрав, как о нем говорят, то может и не светит мне никакая победа. Вдруг она сама будет оценивать итоги состязания? В конце концов, речь ведь идет о ее будущем муже, пусть даже я и не стремился им стать.
Впрочем, подумал я, с пиратами я раньше тоже никогда не сталкивался, а ничего, ушел от них живой, да и вряд ли даже самая мерзкая девчонка страшнее морского шторма. Раз уж я зашел так далеко, то глупо отступать из-за чьих-то капризов. А жить я с ней все равно не собираюсь.
Оставалось только подумать, с какими состязаниями я могу столкнуться и как мне к ним подготовиться. Сомневаюсь, что охочих до королевских богатств рыцарей заставят умножать и делить в столбик! А значит, если я хочу во что бы то ни стало получить ягоды, мне нужно успеть заполучить какое-то преимущество перед всеми этими опытными вояками.
С этими мыслями я направился в парк, из которого только что пришел, чтобы в тени огромных деревьев составить план победы. В завтрашний день я уверенно смотрел с надеждой.
Марк

Письмо седьмое
Дорогой Маяк,
Наступил день состязания. Хотя сбор претендентов на руку ее высочества был назначен только на полдень, с самого рассвета на площадь стекались зеваки торговцы всякой мелочью, желавшие разжиться на удивительно событии.
Мне тоже не спалось. Эту ночь, я, как и прошлую, тайком провел на сеновале. Теперь я мог позволить себе ночлег за деньги, но подготовка к состязаниям заняла у меня столько времени, что освободился я глубоко за полночь. Хотя я и поспал всего ничего, но с первыми лучами солнца любые попытки заснуть стали тщетными. Внутри меня пузырилось любопытство и ворочался страх. Все вместе это создавало бурю из эмоций, сомнений и веры в удачу, которая привела меня в этот город. Я наспех умылся дождевой водой из бочки, и тенью проскользнул в дыру в заборе, которая служила мне парадными дверьми все это время. На площади я мгновенно слился с толпой и постарался как можно незаметнее пробраться к воротам, чтобы остальные храбрецы не сразу поняли, что я один из конкурентов.
Хотя, глядя на меня, никто и не подумал бы, что у меня есть хоть какие-то шансы на победу. Я специально принял самый невинный вид, а все свое обмундирование – охотничий нож, веревку да пару мешочков и камнями, и специями, - спрятал под одеждой. Я понятия не имел, какие состязания меня ждут, поэтому свой спасательный набор собирал, опираясь на одно лишь предчувствие.
И вот часы на башне пробили полдень. Я нервно сглотнул, увидев, как медленно открываются створки дворцовых ворот. Из них показался тот же глашатай, что объявил вчера о конкурсе на руку принцессы и зычным голосом объявил:
- Рыцари и храбрецы! Отважные воины! Прошу проследовать за мной в замок его Величества, дабы там вы смогли принять участие в наиблагороднейшем из состязаний за право называться мужем ее Высочества несравненной принцессы Марты!
От толпы зевак отделилась группка мужчин, одетых на разный лад. Они неуверенно двинулись в сторону замка, с изумлением поглядывая на прибившегося к ним мальчишку в льняной рубахе – то есть, на меня. В прочем, я не без некоторого удовольствия отметил, что не так уж и много нашлось претендентов на руку принцессы Марты. Всего нас было человек шесть. Глашатай провел нас в небольшую комнатку с несколькими деревянными скамейками, вторые двери в которой вели куда-то на улицу. Судя по крикам и шуму, за ними находилась еще одна площадь.
Глашатай развел руками и объявил:
- Благородные храбрецы! Вас ждет испытание на выносливость – вам предстоит сразиться на королевском турнире!  - Я заметил, как самодовольно усмехнулись двое здоровяков в металлических кольчугах, - В стародавние времена вас заставили бы биться до первой крови, но его Величество король Нафанаил противник всяческого насилия, поэтому вам нужно продержаться на ринге дольше своего соперника.
Тут уже приободрился я. Уж что – что, а выносливостью теперь я похвастаться мог. Не зря же я столько времени провел один в море, управляя парусом до кровавых мозолей на руках, а потом натирал до блеска палубы «Белла Розы»!
Тем временем глашатай оставил нас в комнатке одних и, выйдя на ринг, объявил первых участников. Двое вояк расслышали свои имена и вышли на арену под громкие крики толпы. Не знаю, что у них там происходило, ведь в момент, когда их поединок начался, двое громил оттеснили меня к стене с самым грозным видом:
- Ну ка, малец, давай по-добру, по-здорову выбывай из игры сам!
- Ни за что, - Мне стало не по себе от вида туши, нависшей надо мной, но я сжал кулаки и сделал вид, что мне все ни по чем.
- Ну не хочешь сам, так мы тебе поможем, - и здоровяк занес надо мной кулак. Я зажмурил глаза, в ожидании удара, как вдруг раздался голос того самого глашатая:
- Что тут твориться! – Без поставленной театральной речи, его голос казался высоким и писклявым, - Охрана! – В комнату вбежала пара рыцарей, - Немедленно уведите этих хулиганов! Они лишаются права на участие в турнире! И убедитесь, чтобы ноги их не было в нашей столице!
Охранники тут же схватили зачинщиков беспорядка и уволокли под жалобные вопли и мольбы о прощении, а глашатай потрепал меня по плечу и ободряюще подмигнул:
- Не волнуйтесь, юноша, в нашем королевстве закон справедлив и всевидящ, а каждый получает то, что он заслуживает. С этими словами он снова вышел на арену, а в комнате воцарилась тишина.
Я вышел на арену в последней паре. Передо мной, не считая выбывших задир, прошло три пары. Для победы в турнире мне нужно было одолеть троих соперников. Я понимал, что мои шансы не высоки, но все же надеялся на удачу.
Арена представляла из себя большое поле песка, установленное на вращающейся платформе. По правилам мы должны были продержаться на ней до финального свистка или пока один из нас не упадет в заботливо поставленный внизу бассейн. Вслушиваясь в правила, я судорожно соображал, что именно из припасенных вещичек может мне пригодиться. Но не успел я прийти к какому-то решению, как платформа ожила и началось состязание. Против меня боролся высокий мужчина в кожаной куртке. По его внешнему виду я предположил, что он охотник или мясник. Лучше бы второе, ведь охотник должен быть ловким, а так у меня должно быть преимущество. Преимущество… Ну конечно! Тут пазл в моей голове сложился, и я понял, что именно я должен использовать.
Уворачиваясь от нападок противника, я словно кошка прошмыгнул к противоположному краю платформы и сунул руку в карман, где лежал мешочек с молотым перцем. Глядя сопернику в глаза, я выжидал, когда он подойдет достаточно близко, сжимая в руке горсть порошка. И когда мужчина кинулся на меня, я поднырнул у него под рукой и ослепил его одним движением. Он на секунду замер, а затем начал отчаянно чихать и тереть глаза. И в момент, когда он в очередной раз решил чихнуть, я поставил ему подножку и столкнул с платформы в бассейн. Толпа взорвалась восторженными криками, но мне было не до ликования. Впереди меня ждало еще два боя.
Огорчало только то, что я уже использовал свои припасы специй, а нож в этом деле мне бы никак не помог, а значит из подручных средств оставалась только веревка. Она могла помочь мне простоять еще один бой, но в последнем пришлось бы спасаться только своими силами. Я вздохнул и твердо решил не думать о третьем поединке, пока не одержу победу во втором.
На второй бой против меня вышел иностранный юноша. На вид он был немногим старше меня, но одет был совсем как взрослый. Разве что по комплекции мы выглядели примерно одинаково. У него были худых длинные ноги, которые он покрепче расставил в стороны, когда платформа пришла в движение. У него был такой растерянный вид, что я вдруг перестал сомневаться в своей победе. Казалось, он совсем не понимает, что тут делает. И как только он победил предыдущего соперника? Наверное, тот был совсем увалень! Я скрутил веревку в пару узлов и в момент, когда арена наклонилась особенно сильно, а парень отвлекся, накинул получившуюся ловушку ему на плечи. Затянуть узел на привычный уже морской манер и подтащить жертву к себе было делом ерундовым. Когда парень летел с платформы в бассейн, мне показалось, я слышал облегчение в его удивленном возгласе.
Я утер со лба пот усталости, попил заботливо предложенной водички и стал морально готовиться к последнему бою. С одной стороны, исполнение заветного желания было так близко, что его можно было пощупать руками. С другой – у меня не осталось ничего, что могло бы мне помочь. Оставалось надеяться только на чудо.
Но чуда не случилось. Против меня вышел самый выносливый из всех бойцов. И похоже, как и я, самый настроенный на победу. Хотя он-то шел сражаться с мальчишкой, так что в его голове он наверняка уже примерял корону.
Начал поединок. Я кружил по арене, стараясь все время находиться как можно дальше от соперника. Я тщетно надеялся, что вот-вот он допустит какую-нибудь оплошность. Но время шло. Я мельком взглянул на песочные часы, которые отмеряли время поединка. Если за выделенное время никто из нас не проиграет, нам назначат второй раунд. А этого я уже точно не выдержу.
И тут произошло то, на что я уже и не надеялся. То, о чем я и подумать не мог. Над моей головой вдруг раздался пронзительный птичий крик, и на голову моему сопернику упало что-то белое. Альба! Моя пернатая помощница, появившаяся из ниоткуда, била крыльями, кричала и гоняла здоровяка по арене, не давая ему ни вздохнуть, ни остановиться. И с последними каплями песка с часах, когда вот-вот должен был прозвучать гонг, мой противник все-таки оступился и скатился с арены прямо в воду.
Зазвучали фанфары. Платформа остановилась, и Альба, довольно курлыкая, села мне на плечо. Я ошалело моргал глазами, пытаясь осознать – я победил! Победа! Я добуду лекарство!
И вдруг со всех сторон меня окружили люди. Альба пропала в вихре платьев и шляп, а я совершенно перестал видеть, слышать и даже понимать, что происходит. Волна подхватила меня и понесла за собой. А в следующую секунду поток схлынул, и я очутился в дворцовых покоях. Прямо передо мной на расшитом бархатном троне сидела принцесса.
Марк
Письмо восьмое
Дорогой Маяк,
Давай сразу договоримся, я никогда и ни за что не влюблюсь в эту девчонку. Хотя и сложно отрицать, что я никогда не видел никого красивее, чем она. Но, наверное, все дело в нарядном платье. Наши-то девочки в школе все время ходят в форме, вот и кажутся не такими красивыми, как она.
Когда я очутился в тронном зале, то споткнулся от неожиданности и упал на колени. Марта смерила меня взглядом, от которого внутри все сжалось. Да уж, повезет когда-нибудь мужу этой задаваки! И как же хорошо, что им буду не я.
- Встань, рыцарь, - ну и тонкий же у ее Высочества голосок! – Хочу поглядеть на того, кто станет моим мужем.
Я поднял на нее глаза. Как и полагалось настоящей принцессе, Марта ужасно напоминала фарфоровую куклу с золотистыми локонами и огромными глазами цвета морской воды. Мне хотелось бы думать о них, как о чем-то некрасивом, вот только при одном взгляде на меня накатывало то же ощущение, что я испытал, прикасаясь в открытом море к спине огромного кита.
Я помотал головой, чтобы отогнать наваждение, и собрался с силами для главного вопроса:
- Ваше высочество, дозвольте просить вас об одолжении!
- Говори, юноша, - устало обронило высочество, - сейчас ты наверняка попросишь у меня денег, чтобы подготовиться к свадьбе?
- Н-нет, - смутился я, - это, наверное, было бы слишком. А впрочем, боюсь, что и моя просьба покажется вам слишком наглой. Видите ли, я прибыл издалека, чтобы раздобыть волшебных ягод Гуагундугула. Моя дедушка очень болен, и врач сказал, что только они могут ему помочь…
Глаза принцессы удивленно распахнулись. Она поднялась с трона и медленно спустилась ко мне. Даже стоя на коленях, я был с ней одного роста. Сейчас она наконец напоминала просто девочку моего возраста, а не царственную особу.
- И ты хочешь сказать, что тебе нужны только эти ягоды? Тебе не нужны мои сокровища, и ты не хочешь на мне жениться?
- Зуб даю, мне бы только ягоды получить! - выпалил я и тут же смутился. Не знаю, можно ли так разговаривать с королевскими дочками.
Принцесса на секунду надула губы так, что я подумал, а не обидел ли я ее, и тут же расхохоталась. Она смеялась так звонко, что казалось, тысяча колокольчиков зазвенели под сводом королевского тронного зала. Это был смех настоящей принцессы.
- Ой, ты меня насмешил, рыцарь…
- Марк. Меня зовут Марк. И честно сказать, я вовсе не рыцарь…
Она лишь отмахнулась:
- Ты рассмешил меня, Марк. Будут тебе ягоды. Отец, конечно, будет недоволен… Ну да ладно, я решу, что с этим делать. А сейчас иди отдохни и умойся после долгого боя. А вечером я сама принесу тебе награду.
Меня проводили в гостевые покои, где меня уже ждала горячая ванна. От мыльной воды поднимался пар и запах розовых лепестков, и все мое тело заныло в предвкушении наслаждения. Я вдруг понял, как долго мне приходилось мыться в холодной воде и считать за счастье просто поспать на нормальной кровати. Я как следует вымылся и оделся в заботливо подготовленную чистую одежду. Не знаю, как дворцовые портные успели это сделать, но и рубаха, и штаны, и даже новые сапожки сидели на мне как влитые. Я погляделся в зеркало и не узнал сам себя. Вместо рыжего оборванца, который вышел в море несколько месяцев назад в поисках лекарства, на меня смотрел незнакомый юноша. Он был выше ростом, шире в плечах, а взгляд у него был куда серьезнее, чем раньше. Неизменной осталась лишь россыпь веснушек на щеках и носу.
Не знаю, как долго я спал. Даже на гостевой кровати в королевском дворце спишь так, словно тебя положили на облако. Когда я открыл глаза, была глубокая ночь. Я вышел на балкон, чтобы немного прийти в себя, как в дверь постучали. «Неужели здесь принято ужинать так поздно» - удивился я. Но, когда открыл дверь, за ней стояла Марта. Впрочем, она действительно принесла мне поесть.
- Я войду? – Принцесса взглядом указала на пространство позади меня. Я посторонился. В ней словно что-то изменилось. Вместо расшитого платья, она была одета в ночную сорочку, прикрытую сверху теплым халатом.
Принцесса поставила на столик поднос с горячим супом или чашкой чая и вышла на балкон. Я пошел за ней. Она села на широкие перила и свесила ноги вниз. Я привык сидеть так на мачте во время путешествия с капитаном Эриком, но от этого зрелища сердце ухнуло вниз. Мне ужасно захотелось попросить ее спуститься, но я побоялся, что она сочтет меня трусом. Поэтому я забрался на перила и сел рядом. Её высочество залезла в карман и вынула плотный мешочек, перевязанный лентой. Не глядя, она сунула мне его в ладонь:
- Держи. Это твои ягоды. Я стащила немного у лекаря.
Я не мог поверить своему счастью. Вот все и закончилось! Теперь дедушка поправится, и мы снова заживем как раньше!
- Разве вы не могли их просто попросить? Ведь это награда для победителя турнира.
Принцесса раздраженно закатила глаза:
- Ох, прекращай с этими титулами. Зови меня просто Марта. Отец вбил себе в голову, что я непременно должна выйти за тебя замуж.  Ни о чем другом он и слышать не хочет. А я… Я не хочу замуж, - Она вдруг посмотрела на меня жалобно, - Все рыцари и вельможи, которые хотят взять меня в жены, любят не меня, а мое приданое. Еще бы – единственная дочка короля. А мне хочется приключений, свободы и когда-нибудь потом уже настоящей любви. Такой, как в книжках.
От ее слов я покраснел так сильно, что у меня загорелись уши. Радовало, что на улице было очень темно, и Марта не могла этого увидеть. Но она совершенно не обращала на меня внимания, увлеченная своей речью:
- Вот ты скоро уедешь, да и вообще… ты, наверное, столько видел за время пути! А я никогда не была нигде дальше нашей столицы. Видите ли принцессе не пристало шляться по деревням да провинциальным городам! Вдруг укачает в дороге. – Она явно передразнивала кого-то из взрослых, - но раз уж ты не хочешь на мне жениться, а я помогла тебе достать ягоды, то может… Может и ты мне поможешь? Забери меня с собой, Марк?
Я аж поперхнулся от неожиданности.
- Ты как себе это представляешь? Я тебя украду что ли?
- Вовсе нет! – Затараторила Марта, - Тебе надо только помочь мне выбраться из дворца и найти где-то лодку. На самом деле, я давно планировала побег, и успела подружиться с одним капитаном из дальних стран. Представляешь, - она по-девчачьи хихикнула, - в него влюблена моя фрейлина! Недавно он прислал мне письмо, что завтра на рассвете зайдет в наш порт. У него тут какие-то дела. Так что нам нужно только добраться до его корабля, а там, я уверена, он и тебя отвезет в нужное место!
- Ты сумасшедшая, - покачал я головой. В прочем, мне и самому нужно было как-то выбираться с острова, и я не знал, когда за мной вернется капитан Эрик. А после побега отчаянной принцессы, король вряд ли так просто отпустит домой возможного зятя, - Так уж и быть, я тебе помогу. Но нам нужно торопиться.
Времени на сборы было всего ничего. Я предложил Марте отправиться со мной к нам домой, чтобы оттуда она смогла, если захочет, продолжить свое путешествие по материку. Мы решили не брать много вещей, а всем необходимым обзавестись на большой земле. Я взял с собой лишь ягоды, да старый дедушкин компас и нож, который обещал ему вернуть. Марта же вышла из покоев примерно через час с сундучком, набитом всякой всячиной, заявив, что это – самое необходимое. Я только покачал головой и закатил глаза. Времени на споры катастрофически не было.
Из дворца мы выбрались через дверь для прислуги на кухне. Дверь нам открыла та самая фрейлина, которая всплакнула на прощание и всучила Марте записку для своего возлюбленного капитана и пообещала даже под пытками нас не выдать. Столица спала, не подозревая, что заносчивая принцесса в эту минуту навсегда покидает родной город. Мы прошли город насквозь. Перед городскими воротами Марта накинула на голову капюшон, чтобы не было видно лица, но охранник вспомнил меня, и с улыбкой открыл калитку:
- Что, дружок, разжился подружкой и покидаешь нас? – Я вежливо улыбнулся в ответ и помахал ему на прощание рукой.
К рассвету мы добрались до пристани. В центре бухты уже красовался огромный корабль, на котором мы и должны были отправиться дальше. Он показался мне знакомым. На пристани кипела жизнь – рыбаки собирались на утреннюю ловлю. За небольшую плату мы уговорили одного из них довезти нас до корабля.
Когда лодка чуть стукнулась носом о борт корабля, сверху упала веревочная лестница. Я помог Марте забраться наверх, а сам зацепил наши вещи и с помощью одно руки вскарабкался следом. И, когда я спрыгнул на палубу, то не смог поверить своим глазам. Предчувствие меня не обмануло.
В лучах рассветного солнца на меня с улыбкой смотрели капитан Эрик и вся его бравая команда. А на самой высокой мачте, хлопая гигантскими крыльями, примостилась моя Альба.
Марк

Эпилог
Марк и Марта вернулись к Маяку и дедушке через несколько недель. Узнав, что лекарство должно как можно быстрее попасть к дедушке, капитан Эрик предложил довести их на своем корабле прямо до родного острова. Оказалось, что на большом корабле то же самое расстояние можно преодолеть в два раза быстрее. За время плавания Марта успела подружиться со всей командой, а Диана была счастлива так неожиданно обретенной помощнице в лице принцессы. Днем они вместе суетились на кампусе, где Марта училась готовить и зашивать одежду. Дело продвигалось не очень быстро, и к вечеру хрупкие пальчики королевской дочки ныли от уколов иглы и холодной воды, но она старалась не подавать виду и не унывать. По вечерам вся команда по-прежнему собиралась за ужином, а после Марк и Марта сидели на палубе и подолгу разговаривали. Когда Марта улыбалась или смеялась над особенно удачной шуткой, Марк краснел до кончиков ушей и снова и снова радовался, что Марта не может этого разглядеть.
Когда дети добрались до острова, оказалось, что дома почти ничего не изменилось. Правда вот только соседи заметили исчезновение Марка и решили, что паренек просто испугался попасть в приют, а потому сбежал. Увидев его на пороге дома, соседка, которая все это время приглядывала за дедушкой, от неожиданности уронила таз с перестиранным бельем:
- Ну и дела! Маркуша, не уж-то это ты! Где ж ты пропадал, миленький?
Марк лишь загадочно улыбнулся. Он взял Марту за руку и уверенно повел ее внутрь Маяка. У него было важное дело, и нельзя было терять ни минуты. По совету врача, к которому дети забежали по дороге к дому от пристани, Марк высыпал волшебные ягоды в кастрюлю. Он залил их водой и целых три часа выдерживал отвар на медленном огне, постоянно помешивая.
 За все это время он не проронил ни слова. Марта все понимала, поэтому старалась не мешаться под ногами, а только иногда стирала капли пота со лба парня. Ведь стоять у открытого огня, пусть даже маленького, дело совсем нелегкое.
Когда отвар был готов, Марк перелил его в кружку и отнес дедушке. Он по чайной ложке вливал его старику в рот, когда от изредка просыпался. Первые несколько дней ничего не происходило. Дедушка все также спал, лишь на пару минут открывая глаза, чтобы съесть несколько ложек супа или выпить отвар. Он по-прежнему не произносил ни слова и выглядел очень бледным. К концу второго дня Марк забеспокоился, что лекарство совсем не помогает, и все было зря. Он ходил понурый, а к вечеру и вовсе закрылся в комнате. Марта хотела было постучать, но услышала тихие всхлипы и решила оставить его в одиночестве.
- Пусть поплачет, - сказала принцесса Маяку, - Ему так станет легче. За несколько дней эти двое сдружились так, словно Марта всегда жила здесь.
А утром третьего дня дедушка исчез. После завтрака Марк как обычно пошел дать ему лекарство, но обнаружил лишь пустую постель. Даже дедушкиной куртки не было на спинке стула. Встревоженный, Марк метался по Маяку в поисках дедушки, пока не обнаружил того на крыше. Там, стоя на теплом майском ветерке, дедушка пристально вглядывался в горизонт и о чем-то беседовал с Маяком. Он все еще был бледен и держался за перила чуть крепче, чем обычно, но все же это был дедушка – живой и невредимый.
- А, Маркуша, это ты – улыбнулся старик при виде внука, - Ну и удивил же ты всех нас, парень! Маяк мне тут пересказал твои письма, но ты же расскажешь мне всю историю с самого начала?
Марк ничего не ответил, а только кинулся обнимать дедушку. Никогда в жизни он и подумать не мог, что это такое счастье – просто обнять кого-то родного и знать, что с ним все в порядке.
- Дед, я… - он запнулся, словно в горле появился комок, - мы… в общем, я тебя люблю…
В эту минуту они оба были благодарны, что второй не видит предательских слез, стекавших по щекам.
- Ну, идем, - дедушка похлопал Марка по спине, - познакомишь меня со своей принцессой.
И Марк опять покраснел до самых кончиков ушей.
А дальше жизнь потекла своим чередом. Дедушка по-прежнему каждый вечер варил суп, только теперь они с Марком по очереди поднимались ночью на крышу, чтобы зажечь огонь. Марк уговорил его на это, пообещав, что учеба от таких ночных бдений не пострадает. Теперь дедушка мог лучше выспаться и больше внимания уделять своему здоровью. Он по-прежнему ворчал на тех, кто выходил в море, но все-таки тайком с гордостью смотрел, как внук рыбачит или ставит парус. Да-да, дедушка подарил Марку настоящую новую лодку с парусом!
После всех приключений Марк вернулся в школу. Правда, теперь ему было все равно сядет ли с ним за одну парту дочка учителя словесности. Ведь теперь на всех уроках за одной партой с ним сидела Марта. Марку так хотелось не ударить в грязь лицом перед образованной принцессой, что он начал учиться в два раза усерднее, что прекрасно сказалось на его успеваемости.
Маяк по-прежнему стоял на самом краю моря. Он слушал истории, которые приносил ему ветер, и сплетни, которые пересказывали говорливые чайки. Он хранил секреты моряков, ушедших далеко в море. Тех, кто спешил к родному берегу, и тех, кто ушел навсегда. Однажды вечером он рассказал Марку куда ушли его родители. Той ночью Марк долго плакал, глядя на море, но на утро рана, жившая в его сердце, затянулась навсегда.
Изредка к маяку прилетала Альба. Это случалось не слишком часто – ведь ее сказочный южный остров находился довольно далеко, но разве расстояние помеха для доброго духа? В такие дни у Марка всегда было особенное настроение. Альба напоминала ему, что все пережитое не было фантастическим сном. Тогда он казался себе еще немного старше и, разумеется, немного выше.
А что стало с Мартой? Марта осталась жить на Маяке вместе с Марком и дедушкой. Поначалу она хотела задержаться лишь на пару недель, чтобы скопить денег для дальнейшего путешествия. Но прошел месяц, за ним другой, а девочка с глазами цвета моря все также жила на краю обрыва вместе со своими друзьями. Мало-помалу всем стало очевидно, что никуда она уже не уедет.
Марта пошла в ту же школу, в которую ходил Марк, а после учебы или подрабатывала няней у многодетных мам или возвращалась домой и занималась хозяйством. И Маяк, и дедушка, и даже Альба очень полюбили смелую и трудолюбивую принцессу.
По ночам, когда наступала очередь Марка зажигать фонарь, Марта поднималась на крышу с чашкой чая и подолгу сидела там, составляя ему компанию Такими вечерами Маяк покрепче закрывал ставни, чтобы не подслушивать их разговоры. Как и в самый первый день, Марта чувствовала, что может доверить Марку любые свои секреты. Казалось, должна пройти вечность прежде, чем они обсудят все, о чем хотелось поговорить.
В прибрежной тишине, когда ночь полна лишь шума волн, как и в первые дни знакомства, Марк краснел и начинал глупо улыбаться, когда ему удавалось рассмешить или удивить принцессу. Он ругал себя за эти неловкие минуты и каждый раз обещал, что такого больше не повториться, но через минуту вновь заливался краской.
Он, конечно, не знал, что в моменты, когда он легонько задевал ее руку или особенно удачно шутил, рядом с ним заливалась до кончиков ушей румянцем Марта, и также как и он была благодарна темноте за то, что Марк этого не видит.
Но это, конечно, уже совсем другая история…
КОНЕЦ