Безумный гений моей жизни 12. mea culpa, mea maxim

БЕЗУМНЫЙ ГЕНИЙ МОЕЙ ЖИЗНИ 12. Mea culpa, mea maxima culpa.

Продолжение.
Начало:https://valafila.livejournal.com/74507.html
               
     …      
Ухожу, уползаю
Я из чувств, как из нор.
И кротом слепым — знаю:
Я — сама себе вор.
Как себя обокрала
Я любовью своей!
От любимого жала
Мой умолк соловей.
От любви неотступной
Помрачилась душа...
О. как чувства преступны
Под рукой малыша!
И в сегодняшний вечер
Этот мяч расписной
Мне разжалобить нечем,
Как и первой весной.
                (Анна Буссо) 

Людмила вышла из болезни и больницы первой. С ней жила моя мать, она, как случилась авария, взяла отпуск без содержания, чтобы выходить меня во что бы то ни стало. Мать ежедневно приходила ко мне, поддерживала физически и морально, как могла и как умела. А умела она это очень хорошо, профессионально, фельдшер все-таки. По лицу матери, по ее зажатости  и вздохам я видела, как ей сложно находиться рядом с Людмилой. Она ничего не говорила мне, но и так понятно было, как вела себя Людмила, особенно, когда принимала алкоголь. И я тоже ничего не говорила. Мы все вместе продолжали обходить молчанием самое страшное и непоправимое.
Я только попросила мать отнестись с Людмиле, как к тяжело больной, что, в общем, было недалеко от истины. Я была благодарна матери за ее самоотверженную помощь нам, за ее искренние переживания обо мне. Может быть, в ее сердце было и для меня место. А я так нуждалась в ее любви. Я чувствовала себя такой виноватой, ведь это я была за рулем и не смогла избежать аварии. И мне нечего было ответить Людмиле на ее упрек там, в реанимации - «ты что, водить разучилась?!». Вместе со слезами я проглотила свой крик-ответ:  «Не виновата я, это меня ударили!». Я еще и поэтому так стремилась встать на свои перебитые ноги, чтобы исправить и загладить и помочь.  Я просила Бога о чуде. И чудо произошло, на удивление и докторов, и матери, которая еще неплохо разбиралась в рентгенологии и по снимкам сама видела, что шансов ходить у меня практически не было.               
Через пару месяцев я вернулась домой. Но была еще лежачей. Потом сидячей. Потом еще некоторое время едва ходячей на костылях. Я заверила свою мать, что мы справимся и мэрия поможет, если что, и моя мать уехала к отцу, чтобы успокаивать его после стресса от моей аварии.
Мое пребывание дома на больничном успокоило Людмилу. Она снова стала работать над новым сборником своих стихов. Она назвала его «Алхимия души или Любовь вегетарианца», определив новый этап своего творчества, как  философский, мистический, запредельный. Я помогала ей в редактуре. Я снова была корректором, «свежим глазом», а, главное, сопереживателем и вдохновителем.
По ее стихам казалось, она приняла свое одиночество и отторгнутость, смирилась:   
               
       …
Не хотят меня — и не надо!
Дружба чтит новизну наряда.
Новый пока, примеряет раз десять
В хвост и в гриву — потом надоест!
И туда же: опала!
В ящик, в шкаф, а куда попало!
Тряпка есть тряпка — не долог век.
Так и друг, т.е. Человек.
(Анна Буссо)
               
      …
Я давно так живу:
Один к одному,
Т.е.,Я и Я -
С утра и до вечера и ночь напролет. До утра...
Я встаю и ложусь, ем и пью.
Зажигаю и ставлю свечи.
Кому? - знает Тот, кому зажигаю.
Пью вино и молюсь,
Плачу, если есть слезы,
Выхожу, одинокая, в люди,
Чтобы увидеть их лица.
И прошу их меня простить,
Пропустить меня, не узнавая.

(Анна Буссо)

Наступило некое затишье и в употреблении алкоголя.
Понемногу я стала выходить на работу, включаться в прежний ритм. Мне выражали сочувствие коллеги и журналисты. Особенно поддерживал один молодой бизнесмен от издательского бизнеса, он даже нашел мне чудо-доктора остеопата. (О нем в посте -  «ВТОРАЯ ДРЕВНЕЙШАЯ 05» «АВАРИЯ ПО АСТРОЛОГИИ» https://valafila.livejournal.com/44729.html). 
Этот молодой издатель, похоже, имел более серьезные намерения ко мне. Он иногда приезжал проведать меня, привозил разные вкусности, вел с Людмилой приятные беседы... Он же и издал второй сборник стихов Людмилы-Анны, причем совершенно бесплатно. А я, как только смогла, договорилась с той же Союзпечатью о распространении. Это несколько облегчило для меня груз вины за трагическую аварию. Но сил и времени на дальнейшее продвижение сборника и его автора у меня не оставалось.
Я была еще слишком слаба. А в таких чиновничьих структурах, как мэрия, слабым не место, их быстро съедают. И хоть мэр поддерживал меня, но он уже сам не мог контролировать и управлять ситуацией в преддверии наступающих выборов на второй срок. Между ним и его замами началась настоящая подковерная война. Меня стали перетягивать разные стороны, заманивая в случае их победы должностью заместителя мэра и хорошим бюджетным доходом. А я, как человек долга и совести, была верна мэру до последнего. И тем самым нажила много врагов, которые стали вредить мне тайно и явно.
Я не готова была вступать в предвыборные гонки и играть за мэра, как и ни за кого другого. Авария конкретно подорвала мое здоровье. Да и устала я от уже совсем не «увлекательного» политического аттракциона и самого этого сибирского города, не похожего на «культурный центр», как его пытались представить, и моими стараниями, в том числе.               
    ...

Бутылки бьются,
Как мины рвутся.
Все население пьет из горла!
Эх! Узкогорлое,
Счастье негордое!
Ах, зачем ты, мама, родила!

(Анна Буссо)

Людмила сказала, что надо уезжать, пока мы сами не дошли до подобного «культурного» уровня. Теперь  - только в Москву. На третьем курсе университета она не смогла отпустить меня в МГУ. Но пообещала, что когда-то я окажусь в Златоглавой. Наверное, пришло это время.
Я взяла причитающийся отпуск и мы поехали в Москву к родному дяде Людмилы. Подробнее — в посте «ВТОРАЯ ДРЕВНЕЙШАЯ 06» «СЕРЫЙ КАРДИНАЛ МОЕЙ ЖИЗНИ» https://valafila.livejournal.com/44971.html. 
Дядя пообещал помочь с переездом. Но главную роль в этом деле сыграла его жена, которая оказалась моим преподавателем математики в техникуме. Она меня вспомнила, умилилась. А я уж постаралась понравиться этой бездетной супруге, очень заинтересовавшейся рассказом Людмилы о моем заботливом отношении к ней и особенно о моих деловых способностях.
В следующий раз, это случилось вскоре, я приехала к ним одна, быстро нашла квартиру и тут же купила ее на деньги дяди, которые он одолжил нам, пока мы продадим квартиру в Сибири.
Я еще не знала о дальнейших планах Людмилы — выдать меня замуж за разведенного сына дяди от первого брака, то есть своего двоюродного брат, и тем самым привязать меня окончательно к своей фамилии, своему роду и себе на всю оставшуюся жизнь.
Только вот жизни этой оставалось совсем немного.

                ДОБРОВОЛЬНАЯ ЖЕРТВА
Не ревную и не плачу,
не заламываю рук.
Я люблю тебя иначе,
без надрывов и без мук.
Я люблю тебя иначе,
как ты хочешь,
без забот.
Пусть украдкой сердце плачет
вот уже который год!
(Анна Буссо)
 

Vala Fila