О коте Чеши

Из архива деда Олика

Живет со мной кот, серый, полосатый, гладкошерстный, каких в России множество. Правда, последнее время полюбил наш народ экзотических кошек заводить. Со всего мира собирает, а в чудо-стране все приживаются, даже совсем бесшерстные, хотя место им в жарких странах – природа постаралась и приспособило животное к теплому климату, избавив от шерсти, которая в холода не просто нужна, а необходима. Недаром у русских кошек на зиму густой подшерсток отрастает, чтобы с морозами справляться. Но сейчас мохнато-полосатые у людей за членов семьи стали – и корм тебе специальный, и ошейник от блох и клещей, и стрижечка модная на лето, если шерсть длинная и густая, и комбинезончик с капюшончиком на зиму, чтобы уши не застудить, – одним словом, заботятся хозяева о своих питомцах.

Мой кот прошлой зимой котенком в нашей деревне объявился, выбросил кто-то, наверное. Вечером пошел я за дровами – печь топить, а он сидит на поленнице, распушился, жалобно так на меня смотрит, но голоса не подает. Ну, думаю, кот с характером – трудности стойко переносит, и взял бедолагу, но сразу предупредил: живи – места в доме хватит, ты много не займешь, но под ногами не путайся; определись, где спать будешь, там тебе одеялко постелю, чтобы помягче и потеплее было, но на столы и на постель ко мне тебе хода нет, в доме порядок должен быть, и по поводу еды уточнения внес – мыши твои, а за птиц, не взыщи, буду наказывать, остальная же еда, что сам ем, то и тебе предложу, отдельно готовить не стану и корм кошачий покупать не буду – не вижу я в нем никакой пользы. Если уеду куда на несколько дней – у соседки моей Клавдии получишь временное пристанище, она кошек любит, не обидит. Так что если условия принимаешь – ищи место, обустраиваться будем, а потом поедим. У меня щи мясные как раз готовы со сметаной, так что привыкай к солдатско-холостяцкой кухне, но твоего угощения, извини, мне не надобно, люди мышами не питаются, так что с улицы мышей в дом не таскай, а в доме лови – твоя добыча.

Посмотрел на меня котик, глаза прищурил и пошел дом обходить; и выбрал-таки паршивец мое любимое кресло. А ведь моя промашка – насчет столов и кровати я его предупредил, а насчет кресла забыл. Но сказанного не воротишь, хоть и с котом бессловесным беседовал и ему обещания давал, а не человеку. Но слово есть слово, и, как говорится, дал слово – держи. Ничего не поделаешь, устроил его в своем любимом кресле, и показалось мне, что котик ухмыляется, ну прям как чеширский из «Алисы в Стране чудес», и подумал: вот и имя тебе нашлось. Коту объявил – будешь зваться Чеширский, сокращенно Чеши; кот заурчал, в знак одобрения и согласия, наверное. Потом он и мои щи с мясцом и сметаной тоже одобрил – урчал еще сильнее, чем по поводу имени.

– Вот и ладушки, – говорю, – а теперь можешь и спать заваливаться, намерзся, намыкался один без дому, без товарища. – Кот опять заурчал, устроился в креслице, свернулся и засопел.

Стали мы с Чеширским вместе жить. Кормежка два раза в день, но плотно. Днем каждый своими делами занимается. Вечером совместная прогулка по деревне: он или как собачка за мной бежит – след в след, а если устанет, маленький еще, то сам со спины ко мне на плечо забирается, а там сидит – посматривает-поглядывает по сторонам; и что удивительно, перед тем как мне на спину прыгнуть – голос подает, вроде короткого боевого клича, а потом запрыгивает. Первый раз я не понял и даже немного испугался, когда Чеши мне на спину прыгать стал, а потом привык.

Народ в деревне, видя эту ежедневную эскападу, стал шутить, что такого кота только в цирке у Куклачева показывать. Я подумал грешным делом – может, правда отдать, уж очень кот умный, с полуслова все понимает, – и с Чеши этой идеей поделился.

Но коту мое намерение не по вкусу пришлось. Пошел он вечером в туалет и не вернулся, и ночевать не пришел.

Выхожу утром на крыльцо, соседка Клавдия мне и говорит: «Чем же ты, Иваныч, своего кота обидел?» И рассказала, что вчера, затемно, сидит она чай пьет, кошка на диване дремлет, вдруг Мурка проснулась и мяукать начала, а под окном Дружок залаял, но как-то по-особенному: негромко, редко, да еще и лапами о будку скрестись начал. Удивилась я, думаю – пойду посмотрю, что там на улице приключилось. Сам знаешь, чтобы мой Дружок голос подал, так это ему команда нужна, или что-то особенное должно произойти. Открываю дверь, вижу – на крыльце кошка чужая сидит, присмотрелась – твой кот Чеши. Я ему: «Чеши, иди домой, ночь на дворе, Иваныч волноваться будет», – а он на меня посмотрел – и юрк мимо меня в дом. Я подумала: «Наверное, мужички повздорили, вот и пришел Чеши у меня политического убежища искать». Решила – утро вечера мудренее, а завтра с Иванычем поговорю и узнаю, что произошло и почему Чеши на него обиделся.

– Боится, что я его в театр к Куклачеву отдам. Там кошкам свой хлеб отрабатывать приходится. А Чеширский, выходит, парень ленивый, и лучше ему в деревне на мышах да на мясных щах. Как только я это сказал, вижу, и мой кот выплывает, довольный, и ухмыляется – ну Чеширский, Чеширский и есть, и ходом домой. Понял, что длительная командировка по свету с театром Куклачева не только отложена до лучших времен, а совсем отменяется.

Вот и живем вместе уже второй год, и ловлю я себя на мысли, что хорошо мне в компании Чеширского, что вроде мужской дружбы у нас с ним образовалось. А театр мы все-таки устроили для местной детворы, да и взрослые приходили на трюки кота посмотреть. Чеширский не ленивцев оказался, а самым настоящим работягой. Даже деньги стал зарабатывать, вроде как постой и кормежку оплачивать.

Дело было так. Давали мы с Чеши очередное представление для детворы: лето, ребятни много в деревню наезжает, публики хватает, да и взрослые подтягиваются на проделки Чеши посмотреть. Мы целые любительские спектакли разыгрываем – Чеши, я и магнитофон, роли четко распределены: за магнитофоном – сказка или рассказ интересный, за котом – пантомима, так как бессловесный, хотя помяукать и поурчать, а то и боевой клич издать может, но только по делу и к месту; за мной вся техническая сторона вопроса.

На восьмой день, в конце мероприятия, гляжу – Чеши толкает мордой перед собой пустую жестянку, и где только раздобыл шельмец. А один мужик – он у нас пошутить мастак – и говорит: «Смотри, Иваныч, ты стесняешься деньги брать, а твой кот решил представления платными сделать». Чеши после этих слов остановился, сел на задние лапы, а передние вверх поднял. Семен продолжает: «Иваныч, твой кот со мной соглашается – обеими лапами «за» голосует, и я для почина тебе тысячу кладу – может, и многовато, конечно, но таких умных котов поискать, да и ты, Иваныч, всегда свои деньги тратишь и ребятню угощаешь: то конфет, то печенья, то мороженого купишь».

– Хорошо, – говорю, – а чтобы Чеши больше с миской для подаяний не ходил, повешу ящичек, и кто сколько захочет, туда и положит, а тратить будем на общее дело и на угощения, а иногда и Чеши сливок покупать станем, очень уж он их любит, наверное, на сливки и решил собрать, – кот громко заурчал, а все рассмеялись.

Одним словом, повезло мне с котом. Да и не только мне, всей деревне радость. Чеши даже в местную газету попал, и праздничный бант ему Клавдия повязала, хотя он этого и не одобряет, но ради популярности чего только на вытерпишь. Клавдия прибавила: «На новый год, Чеши, я тебе бабочку сошью, будешь по праздникам красоваться и на выступления надевать», – кот громко заурчал.


Послесловие.

Небольшая ремарка по поводу моего любимого кресла.

Когда мы с Чеширским сдружились, то и с креслом разобрались, я в кресле – Чеши или у меня на руках пристроится, когда хочет, чтобы я его за ушком почесал или брюшко погладил; или на спинку кресла залезет, а то и вовсе на коврик у двери уляжется, хитро посматривает и мысли мне свои передает, ведь мне всё равно, где обитаться, главное – тепло, сытно и хороший человек рядом. Кресло же твое я специально выбрал. Вспомни, как ты меня встретил, – сразу стал условия ставить. Дисциплина, конечно, нужна, не спорю; но когда незнакомого встречаешь, то лучше уважение прояви; а то твоя же промашка тебе боком и выйдет, как у тебя с креслом получилось.