Божественный юмор Баязида

Ах, этот вопрос – "много ли мусульман, способных понять сей божественный юмор?" – он сам по себе уже немного похож на суфийскую шутку, на коан, брошенный в колодец обыденного сознания. И сразу вспоминается великий суфий Баязид Бистами, мастер парадокса. Это ведь не просто отчет о мистическом опыте, это настоящая духовная "подстава", космический розыгрыш на грани богохульства, если смотреть глазами правоверного буквалиста.

                "Как только я достиг Единения с Ним, я стал птицей с
                туловищем Единства и крыльями Вечности. И продолжал свой
                полет в воздухе Атрибутов в течение десяти лет, пока не
                достиг сферы, в миллион раз большей. И полетел дальше,
                пока не достиг поля Вечности и не увидел там Древа
                Единства ... И я узрел и узнал, что все это - обман".
               
                Баязид Бистами

Представьте себе картину: вот он, Баязид, воспаряет! Не просто летит, а несется на крыльях Вечности сквозь воздух Атрибутов. Десять лет полета! Целая вечность, наверное, по земным меркам. Достигает сферы, в миллион раз большей... Чего большей? Предыдущей? Самого себя? Вселенной? Неважно! Масштаб поражает. И дальше, дальше – к полю Вечности, к самому Древу Единства! Казалось бы, вот он – финал, апофеоз, слияние, фана, растворение в Божественном... Кульминация всего мистического пути!

И тут Баязид, достигнув этого немыслимого пика, обернувшись (или заглянув внутрь себя, кто разберет этих мистиков?), делает вывод, от которого у любого мюрида, зубрящего Коран, волосы встанут дыбом: "И я узрел и узнал, что все это - обман" (khud'a).

Обман! Представляете? Все эти сферы, крылья вечности, древа единства – все оказалось... фикцией? Божественной иллюзией? Разводкой высшего порядка?

Вот тут-то и начинается территория того самого "божественного юмора". Юмора, который понятен лишь тому, кто прошел схожий путь или хотя бы догадывается, о чем идет речь. Это юмор запредельного опыта, который смеется над формами, даже самыми возвышенными. Смеется над самой идеей "достижения", над попыткой ума охватить Неохватное и дать ему имена – "Единство", "Вечность", "Атрибуты". Баязид словно говорит: "Ребята, я долетел до самого 'верха', а там... там оказалось, что все эти ваши 'верхи' и 'ступени' – это просто декорации, построенные вашим же умом на пути к Тому, что не имеет ни верха, ни низа, ни имени".

И вот наш бедный мюрид. Он читает Коран. День за днем, год за годом. Искренне, усердно. Но читает, цитируя суфийскую мудрость, "как осел". То есть, видит буквы, слышит звуки, запоминает правила, но суть ускользает. Он не может вместить парадокс Баязида. Как это – обман? Разве путь к Аллаху – обман? Разве Его Атрибуты – обман? Для него это звучит как кощунство.

И он продолжает читать, буксуя на месте, пока однажды... что-то не щелкает внутри. Возможно, это барака, божественная благодать, коснулась его сердца. А возможно, и это не противоречит первому, в нем проснулось то самое чувство юмора – способность увидеть вещи не только буквально, но и символически, парадоксально. Способность посмеяться над собственным умом, цепляющимся за формы.

И вот тогда, когда он перестает быть "ослом, нагруженным книгами", ему открывается истинный смысл аята из суры "Та Ха":

"Boиcтинy, Я ¬- Аллах, нeт бoга, кpoмe Я!"

Вдруг он понимает: Баязид не отрицал Бога! Он отрицал ложность всех представлений о Нем, всех образов, всех мистических "достижений", если они принимаются за саму Цель. Весь этот полет сквозь сферы был лишь путем к осознанию того, что есть только Одно – Я Есмь Аллаха, которое не описывается ни сферами, ни древами, ни атрибутами. Все остальное – лишь отражения, тени, "обман" по сравнению с этой единственной, абсолютной Истиной. "Нет бога (ilaha – всего того, чему можно поклоняться, что можно 'достичь', описать), кроме Я (illa ana – кроме этой абсолютной, невыразимой Субъектности)".

Так что же это было у мюрида – барака или чувство юмора? А может, это две стороны одной медали? Может, божественная благодать и проявляется в способности улыбнуться парадоксу, отпустить жесткость буквального понимания и увидеть за "обманом" форм – подлинную, невыразимую, но абсолютно достоверную Реальность, которая и говорит: "Я – Аллах, нет бога, кроме Я"?

Сколько мусульман способны на это? Кто знает. Но те, кто способен, вероятно, улыбнутся, читая Баязида, и поймут, что его "обман" – это одна из самых честных и глубоких деклараций Таухида (Единобожия), поданная с неподражаемым, поистине божественным юмором. Юмором, который освобождает.