Письмо о прошлом

В начале октября 2024 года мой давний друг и редактор моих опусов передал мне текст письма, написанного близким нам человеком, настоящей леди, живущей на берегу большой реки в относительно небольшом, но очень красивом городе, с которым меня связывают дорогие моему сердцу воспоминания,  в ответ на просьбу учителей неплохой, в общем-то, школы, адресованную родителям учеников. Нам показалось разумным включить этот текст в Маленькую Энциклопедию без изменений и комментариев, скрыв только имя автора письма, учитывая злопамятство и необъяснимую обидчивость многих школьных работников.

Т.М.


Многоуважаемые господа педагоги!

Признаюсь, настоятельная ваша просьба изложить в письменном виде наше мнение о речи Александра Петровича Куницына, произнесённой им на открытии Царскосельского лицея в 1811 году, привела меня в немалое изумление. Во-первых, резонно предположить, что подобные обращения следует направлять не родителям, а самим ученикам, являющимся благодатным объектом педагогических усилий и новаций. Во-вторых, недостаточность и убогость моих исторических познаний не позволили мне вспомнить, кто же такой был профессор Куницын и чем он прославился. Впрочем, человек может вспомнить лишь то, что знал когда-то! И, наконец, в-третьих, совершенно не ясна цель подобного обращения к взрослым гражданам своего Отечества, занятым каждодневными заботами о материальном благополучии и телесном здравии, тратящих на это силы свои и время.

Не найдя ответа на эти вопросы, я обратилась к членам семейства моего, более меня разбирающихся в проблемах образования и науки, получающих удовольствие от изучения исторических казусов и анекдотов, и не понаслышке знакомых с жизнью чиновников высокого ранга, к коим без всякого сомнения принадлежал действительный статский советник А.П. Куницын. Выслушав все pro и contra, я пришла к мысли, что моё непонимание цели вышеозначенного реквеста отнюдь не означает её отсутствия! Более того, подлинный смысл этой цели, ускользая от моего рассеянного сознания, может быть вполне осязаемым и даже благородным. Поразмыслив над этим, я взялась за перо. Да, да, именно так! И при наличии компьютеров в нашем доме я предпочитаю пользоваться пером и чернилами, как это делал самый выдающийся ученик Александра Куницына, воздвигший себе памятник нерукотворный и ставший по мнению многих очень начитанных и даже думающих людей «солнцем русской поэзии».

К настоящему письму прилагаю небольшой текст, состоящий в основе своей из «ума холодных наблюдений», а отнюдь не из «сердца горестных замет».

Примите заверения в совершенном моём почтении,

М.Б.


Сын приходского дьячка из Тверской губернии, человек низкого социального статуса, благодаря талантам своим, настойчивости и некоторой удаче, получил неплохое образование в Педагогическом институте, что располагался тогда на 6-й Линии Васильевского острова. Затем уже бывалый студиозус отбыл в Германию для подготовки к получению профессорского звания в Геттингенском и Гейдельбергском университетах. Он из Германии туманной привёз и учёности плоды, и вольнолюбивые мечты. «Дух пылкий и довольно странный» у него, надо полагать, сформировался ранее, в юности, чему немало способствовали наблюдения за простой жизнью русских крепостных, тяжёлый крестьянский труд которых перемежался с искренним весельем и поркой на конюшне.

Основные научные интересы Александра Петровича связаны были с естественным правом. Вдохновляясь идеями Жан-Жака Руссо и Иммануила Канта, он ратовал за ограничение всякой власти, как государственной, так и родительской (sic!), справедливо полагая, что ничем не ограниченная власть неизбежно превращается в тиранию. Мысль, вообще-то, не новая, весьма доходчиво изложенная Полибием во II веке до Р.Х. в 6-й книге Всеобщей Истории. Обладая недюжинным интеллектом и разнообразными знаниями (или, как теперь принято говорить в педагогической и чиновничьей среде, «компетенциями») в сфере юриспруденции, психологии, финансов и придерживаясь холистического подхода к научному познанию, он стремился донести до своих учеников правильные с его точки зрения представления о функционировании и развитии человеческого общества. Будучи принципиальным противником крепостничества, он вкладывал свои гуманистические представления в головы и души молодых людей, деды и отцы которых секли дворню по субботам и регулярно брюхатили крепостных девок.

Квинтэссенцию идеологии, носителем и активным сторонником которой был профессор Куницын, можно выразить, учитывая клиповость мышления, присущую в настоящее время весьма широким слоям населения, короткой фразой – власть для народа, а не народ для власти. Основы своего миропонимания он изложил в «Наставлениях воспитанникам», речи, читанной им на открытии Царскосельского лицея и произведшей большое впечатление на присутствующих, включая государя императора Александра I, который на следующий день пожаловал адъюнкт-профессору Куницину орден св. Владимира.

Многие высказывания А.П. Куницына звучат в наш век наивно, хотя и не теряют своей актуальности. Говоря о существе гражданских обязанностей, Куницын особо подчёркивает вред корыстолюбия и неприемлемость невежества. Трудно с этим не согласиться – государственный человек, обличённый властью и не имеющий должного образования, может наломать немало дров и нанести существенный ущерб как государству, так и многим простым гражданам. Всё это известно с античных времён, и про глупость человеческую, и про корыстолюбие властителей, приводящих к неисчислимым бедствиям. Вспомните слова благородного Ахиллеса, обращённые к жадному Агамемнону:

«Царь, облеченный бесстыдством, коварный душою мздолюбец!
Кто из ахеян захочет твои повеления слушать?
Кто иль поход совершит, иль с враждебными храбро сразится?»

Но вот в чём вопрос – могут ли квалифицированные и высоконравственные профессора сделать так, чтобы чиновники и обычные люди не руководствовались корыстными мотивам, а заботились о благе общества в целом и отдельных его членов? Вполне вероятно, что дальнейшие обсуждения философических писем П.Я. Чаадаева и исполненных горького сарказма произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина позволят пролить свет на эту запутанную проблему, отравляющую жизнь многим талантливым и прекрасным педагогам.

Однако, вернёмся к Куницыну. Его скорбные труды не пропали, и наверное, самой показательной оценкой педагогического таланта Александра Куницына являются строки, написанные его учеником Александром Пушкиным, относящиеся к их венценосному тезке:

Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.