О своём и чужом призвании

Дорогие друзья! Это новая, предпоследняя глава про Мургард - город цивилизованных кошек. Все предыдущие вы можете прочесть здесь. Книга называется "Послезавтра в Мургарде". Почему "послезавтра"? Объяснение этому будет в последней главе. Она уже давно готова). А вот предпоследняя создавалась долго, но по-моему, это того стоило. А вы как думаете?

   Итак, "О своём и чужом призвании".

- Знаете, мне сегодня приснился такой странный сон… - сказала как-то раз Мама за завтраком, - Как будто мы не кошки, а какие-то другие, удивительные существа! Без хвостов, представляете?!
- Ужас какой! – поразилась Лапуся, - Это как же можно-то без хвоста жить?!
- Не знаю, - покачала головой Мама, и сидящий у неё на коленях Миральдик также удивлённо повертел туда-сюда своей маленькой миленькой мордочкой.
- Не лезь в тарелку! – строго сказала ему Мама, - Хватит клянчить!
- Так вот, - продолжила она, обращаясь ко всем остальным, - И мало того, что без хвостов, так ещё и без шерсти!
- Ну, это уж вообще ни в какие ворота! – авторитетно заявил Белыш, дожёвывая пирожок с мясом, - Без шерсти выжить невозможно! Это мы на котоведении проходили.
- И что мы делали там, в твоём странном сне? – спросила Лапуся, незаметно, как ей казалось, подсовывая под столом кусочек воздушного суфле своей Сиреньке. Эта хухлица выросла страшной сладкоежкой, как и её маленькая хозяйка, и никогда не упускала случая разжиться чем-то вкусненьким.
- Просто жили… в таком же почти, хорошеньком домике, как и у нас, - пожала плечами Мама, - а вместо хухликов у нас были такие странные домашние питомцы… очень-очень похожие на нас самих, только гораздо меньше, и передвигались они на четырёх лапах… ни слова по-кошачьи не говорят, только одни междометия да восклицания – мяу да мяу! Короче, какой-то кошмар… но это ещё не всё! – трагическим тоном сказала мама, - Я сейчас вспомнила вот что… сначала мне снилось, что я была голой, без шерсти, только немного, на голове, но зато ходила на двух лапах, как и положено, и была прилично одета… А после… - Мама не выдержала тяжести воспоминания, и закрыла лапками глаза.
- Что, что после? – затеребили её котята.
- А после мне приснилось, что я бежала на четырёх лапах, и поймала мышь! – вскрикнула Мама, и откинулась на спинку стула, обмахиваясь салфеткой.
- Шоколадную? – уточнила Лапуся.
- Живую! – трагически выкрикнула Мама, и закатила глаза.
- Ну что ты, что ты, дорогая… - Папа ласково погладил её по плечу, - Ну, подумаешь, приснился кошмар… с кем не бывает!
- Со мной! – взвизгнула Мама, - Со мной не бывает! Вернее, бывает, но совсем не так… мне снятся приятные такие сны… что дует сильный ветер, и я лечу в вышине над деревьями… или, вот - что вокруг разлился бурный океан… или, ещё – что наш дом доверху засыпало снегом, и мы ждём, пока нас откопают, целую неделю… - Мама мечтательно зажмурилась, - И ничегошеньки не делаем, потому что света нет…
- Ничего себе, приятные! – возмутился Белыш, - До смерти напугаться можно!
- А прикольно, наверное, поймать живую мышь! – мечтательно сказала Лапуся, - посадить её в клеточку… беленькую такую, пушистую…
- Она была вовсе не беленькая, и не пушистая… - покачала головой Мама, - Мерзкая, серая, с длинным голым хвостом, и противно хрустела на зубах…
   Домочадцы застыли в ужасе, и дружно уставились на Маму. Даже хухлики вспрыгнули на стол, и озабоченно заглядывали Маме в мордочку, как будто хотели проверить – не торчит ли оттуда голый мышиный хвост!
 - Знаешь, дорогая… - наконец сказал папа, - Ты, похоже, переутомилась… Тебе нужно отдохнуть… съездить куда-нибудь… Давай, я возьму тебе путёвку в дом кототдыха?
- Не помешало бы… - ответила Мама, - Знаете, мне теперь всё время кажется, что у нас в подвале мыши скребутся… Я даже ночью ходила с лампой, проверяла…
 -  Мышей в Мургарде давно нет! – не очень уверенно сказал Белыш, - Нам на котоведении рассказывали…
- Да знаю я, знаю! – отмахнулась Мама, - Но ведь скребутся!
 - Так, дети… - Папа встал из-за стола, - Уберите со стола, и перемойте всю посуду. Маме сегодня нужно отдохнуть… Иди, дорогая, тебе в постель необходимо прилечь…
- Ага.. – зевнула Мама, - А то я что-то совершенно не выспалась…   
    …На следующий день Папа действительно принёс для Мамы путёвку, и вся семья стала собирать её чемодан: Белыш принёс своего любимого игрушечного котёнка, очень похожего на него самого, чтобы он с Мамой поехал, и ей бы там было не скучно; Лапуся сложила чистые листочки и несколько самых хороших своих карандашей – Мама всегда говорила, что ей очень хочется что-нибудь нарисовать на досуге, вот только этого самого досуга всё нет как нет… А теперь, наконец, будет! Так вот пусть и нарисует. А Папа просто денег Маме дал. Он всегда так поступал, потому что гитара Маме была не нужна. Собрав, таким образом, Маму в дорогу, семейство немедленно стало ждать Маму обратно.
- Мамочка, когда ты вернёшься? – слегка тревожась, спрашивал Белыш, ласково тычась носиком в мамину щёку.
- Я ведь ещё даже не уехала, милый! – отвечала Мама, нежно улыбаясь своему котёночку.
- Но я уже немножко соскучился… - Белыш обнимал Маму и заглядывал ей в глаза: - Ты ведь не останешься там насовсем, правда?!
- Глупости какие… зачем это мне там оставаться? – удивлялась Мама, - Разумеется, я вернусь, когда как следует отдохну.
- А разве ты от нас устала? – чуть не плакал Белыш.
- Нет, дорогой… конечно же, я от вас ни капельки не устала… - Мама расстроенно смотрела на своего котика и гладила его по беленькой мягонькой шёрстке, - Просто… однообразие угнетает, понимаешь?
- Понимаю, - соглашался Белыш, - Значит, нас с собой не возьмёшь, а?
- Не возьмёт! – твёрдо сказал Папа, заходя в спальню, - Не канючь, Белыш!
Разочарованный Белыш печально повесил свой хвостик, и вышел восвояси.
- Ну, зачем ты с ним так? – расстроенно сказала Мама, - Может… все вместе куда-нибудь поедем?
- Совершенно исключено! – покачал головой Папа, и поставил на мамину тумбочку чашечку чая с корицей, - Тогда ты опять совершенно не отдохнёшь, дорогая… Ты только посмотри, до чего дошло! Ходить на четырёх лапах и есть живых мышей!
- Но это же только во сне… - виновато пискнула Мама.
- Так недолго и наяву до чего угодно докатиться… Завтра я тебя сам на вокзал отвезу, а сейчас отдыхай…
   Вот так Мама попала в Дом кототдыха, и совершенно одна разместилась в прекрасном двухместном номере. И прекрасно проводила время – много спала, и больше не видела никаких ужасных кошмаров, а только прекрасные, и почти живые сны, гуляла по лесу и вдоль реки, собирала грибы и ягоды, совершенно ничего не готовила, потому что в Доме кототдыха отлично кормили отдыхающих трижды в день, читала разные книжки, которые взяла с собой, а когда они кончились – брала в местной библиотеке. И ещё вязала, болтала с другими отдыхающими, ходила каждое утро в бассейн, и иногда в сауну. Пару раз каталась на лодке по спокойной реке, усыпанной кувшинками, и смотрела, как солнце уходит на покой, оставляя на небе и воде багряные отблески… Так прошло целых две недели. Однажды вечером, когда Мама вернулась после ужина в свой номер, она вдруг увидела в кресле у камина какую-то сидящую фигуру… и немного испугалась – ведь дверь-то была закрыта! Хотела было громко спросить: «Кто вы? Что вам здесь нужно?» Но тут фигура повернулась к ней, и спокойно сказала:
- Здравствуй, Мурра!
- Ох, Мурисса, ты меня ужасно напугала! – пожаловалась мама, садясь рядом, - Любого другого я бы спросила - откуда он тут взялся, но тебя не буду. И так всё ясно. Но скажи, зачем ты здесь?
- Захотелось поговорить с сестрой, - чуть прищурилась Мурисса, - Что, разве нельзя?
- Конечно, можно, - покладисто согласилась Мурра, - Просто ты всегда так занята… Явно этот разговор планируется не о погоде. Будешь чаю?
- Давай, - кивнула Мурисса, - Не откажусь.
   Они молча пили чай, и смотрели на огонь, танцующий в камине… так это было хорошо… и Мурре подумалось – может, и не надо ничего говорить? Когда они ещё вот так посидят вдвоём… вряд ли что-то добавят слова.
- Я знаю, - вдруг сказала Мурисса, - Но сказать всё-таки должна. Ты уж наверняка догадалась, что именно.
- Да, - кивнула Мурра, - Так уж и быть, говори.
- Сестра моя… - как-то слишком напыщенно выговорила Мурисса, - Я ещё раз спрашиваю тебя – согласна ли ты стать моей ученицей?
- Ох, Мурисса… - вздохнула Мурра, - Боюсь, что нет.
- Значит, теперь уже твёрдо решила? – уточнила обычным голосом её гостья.
- Да. Но ты знаешь… у меня есть такое чувство… что ты всё-таки не останешься без ученицы, дорогая.
- Возможно… - согласилась Мурисса, - Иначе всем придётся плохо, не мне одной. Я и так слишком долго пускаю всем пыль в глаза, притворяясь разными кошками. Ты ведь отлично знаешь – мне давным-давно пора в ночную страну.
- Ты должна задержаться ещё немного! – убеждённо сказала Мурра, - Видишь ли… одна часть меня очень хочет заниматься тем же, что и ты. Быть настоящей Котуньей, и всё такое… Но другая… гораздо большая… твердит мне, что это не моё настоящее призвание.
- Ты и есть Котунья! – усмехнулась Мурисса, - Просто не Котунья Мургарда. Какая-то другая... Ты ещё поймёшь, какая именно.
- Надеюсь… - пробормотала Мурра, всё также глядя в Огонь. Мне… иногда становится страшно, Мурисса… Я вдруг вспоминаю нечто ускользающее… Хочу понять, ухватиться… но ничего не выходит… А мне ведь уже не так много осталось!
- Что?! – рассмеялась Мурисса, - Кому ты это рассказываешь? Той, кто живёт почти шестьсот кошачьих лет?
- Вот именно! – рассердилась Мурра, - Ты ведь помнишь все свои жизни! А я-то почему нет?!
- Мы все разные… - мягко ответила ей сестра, и дотронулась лапой до плеча, - Может быть, ты ещё вспомнишь, а может и нет. Но это неважно.
- А что же тогда важно? – с надеждой посмотрела на неё Мурра, - Скажи!
- Важно понять, кто ты, и чего по-настоящему хочешь. – твёрдо проговорила Котунья, - И не думай, что это так легко. У многих вообще не получается. Я лично поняла только к самому концу своей первой жизни.
- Ладно… - согласилась Мурра, кусая губы, - Но ты хоть Мярте объясни. Она ведь извелась вся. Я как-нибудь не выдержу, и сама ей всё расскажу! – пригрозила она сестре.
- Скоро она всё узнает! – пообещала Мурисса, - И ещё… - как-то замялась она, - Твоя дочь… Она приходила ко мне. Одна.
- Правда? – вскинула глаза Мурра, - И… что ты думаешь?
- Она тоже Котунья. – убеждённо сказала Мурисса. Только ещё совсем маленькая… – и улыбнулась нежно, весело.
- Но ты не смеешь заставлять её! А не то… - глаза у Мурры стали вдруг злыми и страшными.
- Брось, сестра, - рассмеялась внезапно Мурисса, - Твоя малышка сама кого хочешь заставит! 
Мурра смягчилась и тоже тихонько хихикнула:
 - Это точно… Знаешь, когда она была совсем крошечной, я хотела отучить её от бутылочки. И сказала однажды: «Малышица, ты ведь уже взрослая кошечка, правда?»
«Правда…» - кивнула она, и тут же сделала недоверчивые глаза.
«Взрослые кошечки не пьют из бутылочки!» - сообщила я ей как можно убедительнее. Она помолчала-помолчала… насупилась, разглядывает меня таким взрослым, оценивающим взглядом… а потом как выдаст: «- Лапуся пьёт!»       
    И обе сестры дружно расхохотались.
- Вот видишь! – отсмеявшись вдоволь, усмехнулась Мурисса, - Никто не может заставить Котунью делать то, чего она не хочет. Даже маленькую. А насчёт твоего призвания… есть у меня одна догадка.
 - Правда?! – Мурра аж подалась вперёд и пробуравила сестру глазами: - Говори!
- Полегче! – отстранилась та, - Дыру прожжёшь! Так вот… почему бы тебе не начать записывать… свои сны и вообще всё, что приходит в твою беспокойную голову?
- Зачем? – изумилась Мурра, но тут же и задумалась, - Неужели ты думаешь, что я…
- Думаю, - кивнула Мурисса, - Нет, даже уверена!
- Но это такой редкий дар… - пробормотала Мурра, - Я не…
- Хватит недооценивать себя! – перебила её сестра, - Узнаешь, когда попробуешь. И я пришла сюда сказать, в том числе, что уверена в тебе. В том, что у тебя получится!
- Спасибо, сестра… - Мурра благодарно посмотрела на гостью, - Спасибо.
    Той же ночью она наконец решилась. Взяла чистую бумагу, один из Лапусиных карандашей, и написала о том, что рассказывала своей семье перед отъездом. Подробно, сопереживая каждому из персонажей, пытаясь на чистый лист транслировать свои чувства. Вышло гораздо проще, чем она ожидала. Нужные слова словно бы сидели невидимками рядом, в этой же комнате. Иногда, поднимая голову от бумаги, Мурра видела, как при тусклом свете догорающего очага поднимаются и оживают неясные тени… как они вырастают, принимают нужную форму и цвет, и наконец – исчезают, помахав напоследок своему создателю. Мурра уже хорошо понимала, куда они уходят. И от этого ей было чуточку страшно. Ведь с этого момента она несёт за них полную ответственность – больше, гораздо больше, чем за родных своих кошачьих детей. Дети вырастут однажды, и станут взрослыми, будут жить своей собственной жизнью. А эти… они никогда не повзрослеют. И через пять, десять, сто и даже тысячу лет выдуманные ею герои будут делать именно то, чему их научила она, Мурра. Будут жить так, как велела им её собственная фантазия. Они, конечно, скоро забудут её – свою создательницу, и выдумают себе собственную предысторию, но это ничего не изменит. Она, Котунья Мурра, навсегда останется творцом одного из тысяч и тысяч где-то существующих миров. Такого же реального, как и её родной, вот также придуманный кем-то однажды, Мургард.
    Осознав это, она ещё долго сидела, неподвижно глядя в одну точку, пока глаза не отказались видеть. Тогда Мурра встала, отложила в сторонку карандаш и бумагу, погасила свечу, и вышла в ночную приветливую темноту. Теперь она не боялась. Когда наконец находишь себя, никакие страхи больше не властны над тобой.