Водоросли

Немало жутких морских историй рассказано за минувшие столетия, одна невероятнее другой, где зачастую не отличить правду от вымысла. Бессчётное число раз слышали мы о наводящих животный ужас чудищах и загадочных тварях, обитающих в недостижимых человеку водных глубинах и изредка заглядывающих в наш мир. 

Порою кажется, что больше нечем удивить искушенного читателя: сюжеты и фантастические создания кочуют из рассказа в рассказ, обрастая новыми деталями, но все равно оставаясь уже вторичными. И все-таки когда на Тихоокеанском побережье линии воды и неба вдалеке сливаются воедино и горизонта уже не различить - одна сплошная мрачная синева, окутанная таинственной серой дымкой, как будто медленно и неизбежно приближается к берегу - понимаешь, что далеко еще не все злые силы выбрались наружу из морской пучины. 

I. Неразлучные

Джек остановил машину на парковке у океанского побережья на Аппер Грейт Хайвэй, и вместе со Стефани они спустились на Оушен-Бич. Дело было вечером ранней весны, по песку вдоль воды прогуливались люди в одиночку и парами, одни выгуливали собак, другие совершали пробежку. 

Погода благоволила: солнце клонилось к закату, создавая волшебную атмосферу, а ветер был не слишком порывист и не продувал до дрожи. Все предвосхищало приятный семейный вечер. 

Джек и Стефани только что поужинали в ресторане, и он был в приподнятом настроении в преддверии выходных. Собирался поговорить о дальнейших планах, в первую очередь о детях. Он сам долго шел к этому решению и теперь считал, что время пришло. 

“Помнишь, в ту пятницу, когда мы обвенчались, я обещал, что никогда не отпущу тебя...”, - прорабатывал он про себя волнительную фразу, собираясь сказать жене главное, как он полагал сейчас.

Они остановились, и в лучах заходящего солнца ее светло-русые волосы отблескивали золотом. Момент был прекрасен. 

- Стефани... - начал он. 

- Джек, нам надо поговорить, - проговоренная на долю секунды раньше него фраза жены оборвала его мысль. 

Он вопросительно и настороженно посмотрел ей в глаза. 

- Джек... - начала она, но, отведя взгляд, тягостно замолчала.   

“Я встретила другого.” Эти слова обрушились кувалдой по сознанию и вызвали сначала оторопь, а потом отрицание момента. Нет, о чем это она?! Полчаса назад они ужинали в ресторане, довольные и умиротворённые, как сотни раз в течение последних пяти лет совместной жизни. 

- Извини, - проговорила Стефани, - я не смогла бы скрывать...

И всё?! Вот так вот просто?! Нет, это невозможно! Когда она вообще могла с кем-то познакомиться, они же все время проводили вместе?! 

Джек закрыл лицо ладонями и покачал головой. Нет, этого не может быть! Неужели это происходит всерьез?!

Стефани продолжала говорить, рассказывая, как давно это произошло и что ему не стоит переживать: всё проходит, они всегда будут поддерживать друг друга и главное, чтобы он не мучался и не страдал. 

Это все еще казалось ему неправдой, нелепицей. Десять минут назад он собирался объявить ей о важном решении по поводу их дальнейшей жизни, а теперь выслушивал, что его бросают, но так будет лучше для них обоих. 

“Никогда не отпущу тебя”, - эти слова, которые должны были стать основой их нового важного этапа в жизни, теперь разочаровывающим образом отдавались в хаотичном и бессвязном потоке его мыслей.

- Джек, скажи же что-нибудь, - произнесла Стефани, видя его отрешенную реакцию на ее признание. 

Для него же все происходило как в тумане, ее голос доносился словно издалека.

- Прошу тебя, не молчи. Мне самой плохо, от того, что делаю тебе больно сейчас...

Навязчивым образом фраза “никогда не отпущу тебя” повторялась в его голове.  Вокруг тем временем все стало затихать: уже почти не было слышно ни ветра, ни шума волн, ни разговоров редких прохожих. Подсознательно Джек заметил странность этого факта, но все его внимание сейчас было сконцентрировано на Стефани. 

Она в свою очередь не выдержала: 

- Джек, пойдем! Хватит! Поехали домой. 

Она развернулась, сделала пару шагов по направлению к дороге, потом остановилась и всплеснула руками, видя, что он не двигается. 

- Прошу тебя, поехали...

Они стояли друг напротив друга на пляже на расстоянии нескольких метров. Вокруг всё окончательно стихло. Неестественная тишина наконец вывела его из оцепенения. Он огляделся по сторонам и изумился: кругом не было ни души, пляж опустел полностью! Был полный штиль, но несмотря на это, со стороны океана к берегу быстро приближался темно-синий сгусток испарений. Эта пелена была огромной по размерам, во всю видимую ширину побережья. 

- Джек, я ухожу, - вымолвила Стефани и вновь повернулась к нему спиной. 

Тогда он резко пошел за ней и догнал ее в мгновение ока.

- Стефани! - выкрикнул Джек. 

Она остановилась и развернулась к нему. 

- Я обещал, что никогда не отпущу тебя! 

С этим словами он обеими руками вцепился ей в шею и с безумной яростью стал душить ее. 

Густая мрачная пелена с океана достигла линии берега и теперь клубилась вдоль него. Невидимая граница с сушей сдерживала эту водную массу от проникновения дальше. Пузырящаяся пена росла в высоту, наслаиваясь на саму себя, и тут из нее извивающимися петлями, словно змеи, полезли черные водоросли.   

Джек не устоял на ногах, они оба упали на песок и в борьбе покатились к океану. Зловещие водоросли дотянулись до них, накрыли полностью их тела и утащили под воду. 

Миновала ночь, волны отхлынули и восходящее солнце обнаружило на побережье два бездыханных тела мужчины и женщины. Они лежали рядом на песке, держась за руки.   

II.  Попутчица

Сержант Майлз Дэвис с безразличием слушал рассуждения своих коллег. Дело обстояло более чем странно. На Оушен-Бич обнаружили мертвыми супружескую пару с ожогами третьей степени. Их опознали как Джека и Стефани Салливан, прижизненные фотографии уже были прикреплены к делу. 

Майлз особенно задержал взгляд на фото женщины: она была очень красивой и наверняка пользовалось популярностью у мужчин. 

- Их словно атаковала стая медуз, другого объяснения нет, - говорил один из детективов. 

- Посмотрим, что покажет экспертиза...

Майлз пожал плечами и направился к выходу из управления. Всего лишь еще один день полицейской работы в Сан-Франциско. 

Бродяга-наркоман задохнулся под тяжестью спального матраса под мостом, попугай заклевал до смерти своего хозяина, посетитель паба не смог найти из него выход и захлебнулся пивом. 

Наверное такие сводки показались бы странными в любом другом месте земного шара, но не здесь. Этот город был фантасмагорией, проекцией Вавилона с его смешением рас и языков, здесь вся жизнь протекала словно в каком-то замедленном сюрреалистичном фильме.   

Проходя мимо дежурной части, Майлз обратил внимание на громкие помехи в эфире. Полицейский за пультом жаловался напарнику, что сегодня аппаратура барахлит весь день. 

Неспешно он направился по своему намеченному маршруту. Сначала заехал в шумный Китайский квартал, затем в более спокойный и размеренный Ричмонд. 

Побывав в нескольких дешевых забегаловках, Майлз собрал недельную плату с их владельцев за прикрытие работающих там нелегально мексиканцев. С приходом к власти Трампа доход с этого вида “подработки” мог вскоре резко сократиться, так что надо было успевать собирать барыши вовремя.   

Майлз ехал по набережной Эмбаркадеро вдоль растущих пальм с одной стороны, и прогуливающихся туристов и мелких торговцев - с другой, когда ощутил пронизывающую фрустрацию от нежелания возвращаться домой к жене. 

Медленное продвижение по службе, страх быть разоблаченным за мелкие коррупционные делишки и регулярное похмелье меркли по сравнению с отвращением от каждой проведенной минуты в еще не выкупленном доме. 

Майлз поморщился и продолжал движение в своем ряду.   

Он думал о сочной молодой красотке с рекламного плаката, когда погода начала резко портиться. Не прошло и нескольких минут, как на побережье обрушился ливень с мощными порывами ветра.   

Майлз присвистнул и стал было выруливать в сторону центра, когда перед самой машиной внезапно возникла женская фигура. Он быстро затормозил и, выругавшись, вылез наружу. 

Она стояла на том же месте, не шевелясь, и даже в жуткую непогоду выглядела немного неестественно. Руки были опущены вниз, что называется “по швам”, и кончики пальцев задевали края черной юбки до колен. На Майлза она смотрела слегка наклонив голову, исподлобья, и все это выглядело по меньшей мере странно.

- Мэм, с вами все в порядке? - спросил Майлз, приблизившись к ней. 

Она покачала головой. 

- Скорее, надо уезжать отсюда! Начинается настоящий шторм! Садитесь вперед, я подвезу вас. 

Он закрыл за ней дверцу, когда она уселась, и сам поспешил сесть за руль.

Пару минут они проехали молча. Видимость сильно ухудшилась, и Майлзу самому пришлось перевести дыхание, прежде чем он привык к непростой дорожной обстановке. 

- Что у вас стряслось? - наконец спросил он, мельком бросив на нее взгляд.

Она не отвечала. Он же уже обратил внимание на ее аппетитную грудь под обтягивающей белой блузкой. 

“База вызывает 14-го, база вызывает 14-го, - заработала рация - дорожное происшествие на пересечении Мишен-стрит и 1-ой стрит, срочно если кто-то есть рядом, постарайтесь.... ш-ш-ш-ш...”. Помехи перекрыли эфир. 

Майлз схватил рацию, чтобы ответить дежурному, но из-за помех ему не удавалось передать сообщение. 

- Черт бы побрал эту непогоду! - выругался он.

Тут его попутчица задергалась верхней частью туловища и издала хриплый стон. Майлз вздрогнул и бегло посмотрел на нее. 

- Что с вами, мэм? Вам нужна помощь? Давайте-ка я отвезу вас в больницу. 

Напасть за напастью, какая-то дьявольская круговерть, подумалось ему. 

Попутчица умолкла и откинулась в сиденье, и тут только он внимательно разглядел ее. Около тридцати пяти лет, она была очень привлекательной. Густые золотистые волосы ложились на плечи, открытое лицо и немного раскосые глаза...

Майлз не поверил тому, что увидел и чуть было не врезался в притормаживающую впереди машину! Резко вывернул руль вправо и въехал на тротуар у Аламо-сквера. 

Это была женщина, которую сегодня утром он видел на фото в отделении! Погибшая при загадочных обстоятельствах на Оушен-Бич! 

Майлз в недоумении, граничащим с испугом, смотрел на нее. 

- Мэм, назовите ваше имя! - решился он действовать наконец. 

Она же просто упрямо смотрела в его глаза, словно гипнотизируя. 

Не отводя от нее взгляд, Майлз потянулся к кобуре на поясе справа, и тут, почувствовал на своей ладони что-то скользкое, колючее и холодное. Он быстро посмотрел вниз и оторопел: его руку обволакивала черная водоросль, выползавшая из-под юбки попутчицы! 

Майлз дернул рукой, все еще пытаясь вытащить пистолет, но водоросль так сильно сжалась, что его кисть захрустела. Он завопил от боли и попытался ударить левой рукой попутчицу или что такое бы это ни было! Другая водоросль перехватила удар, и теперь он был обезврежен. 

Вонючие липкие водоросли обхватили с ног до головы его тело, взяв в заложники грязную продажную душу. Салон полицейского “Форда” постепенно заполнялся запахом горелой кожи под шум помех в эфире. 

III. Ковер 

Дэйв и Роуз начали встречаться быстро, буквально на втором свидании. Обоих не смущало столь стремительное развитие событий, все казалось естественным и непринужденным. 

Первый месяц они пожили на съемной квартирке в Нью-Йорке, а затем Дэйв получил неожиданное извещение от адвокатской конторы. В нем сообщалось, что его троюродный дядюшка оставил ему в наследство дом в Сан-Франциско. Причем наследник вступал в права немедленно после оглашения завещания. 

Дэйв даже не сразу вспомнил какой это такой родственник так щедро позаботился о нем. 

- Роуз! - крикнул он, придя в себя. - Мы переезжаем в Калифорнию. 

Трехэтажный дом, построенный в XIX веке, с мансардой и башней в стиле замка располагался на пересечении Фултон-стрит и Скотт-стрит, прямо на углу Аламо-сквера. В непосредственной близости, с другой стороны парка, находились знаменитые Викторианские дома. 

Это было хорошо сохранившееся вытянутое к небу здание в стиле Истлейк, практически полностью построенное из дерева. Оконные рамы были украшены красивым кружевным орнаментом. Цокольный этаж отводился под гараж, а с фасада на первый этаж вела лестница с резными перилами. Лестница приводила на крыльцо с колонами и маленькой кровлей, под которой можно было укрыться от дождя. 

С самого момента заселения молодая пара была поражена как внешним обликом, так и внутренним убранством дома. Интерьер, выполненный в коричнево-бардовых тонах, в действительности поражал. Особенно в гостиной, где сохранилось много антикварной мебели из дерева, камин, настенные часы, ковры. На третьем этаже были спальня и кабинет. Последний был буквально забит стеллажами с книгами и грампластинками. 

Также в доме оказалось много других старинных диковинных вещиц: шкатулок, подсвечников, портсигаров, статуэток и прочих безделушек. Загадочный дядюшка ходил в море на торговых суднах и много чего привозил домой с разных уголков земного шара. Его фото в рамке стояло на одном из комодов. Он был запечатлен сидящим в кресле в гостиной. На голове была надета марокканская шапочка, в руках он держал большую морскую ракушку.   

В мансарде тоже хватало различной старой мебели и вещей, и именно там в один из дней Роуз раскопала хорошо сохранившийся ковер с расшитыми узорами. Она уже заканчивала обустройство их спальни, и перед диваном на полу как раз было отличное место под ковер. Он лег там идеально. Довольная Роуз уже спешила было поведать Дэйву о своей чудесной находке, но остановилась, засмотревшись на узор на ковре. На одну десятую секунды ей показалось, что он пришел в движение! Впрочем, это было невозможно, и она выбежала из спальни. 

Довольно быстро Дэйв нашел работу себе по душе, тогда как Роуз продолжала заниматься обустройством дома и по вечерам всегда ждала его к ужину. Казалось, что в их жизни наступила поистине сказочная пора. 

Роуз познакомилась с соседями и даже помогала пожилой продавщице Беатрис из овощной лавки неподалеку собирать продукты с прилавка.   

Но спустя всего не более месяца поведение Роуз стало меняться. Сначала по разу в неделю, а затем все чаще и чаще она стала отлучаться куда-то по вечерам. 

Возвращаясь с работы, Дэйв застигал пустой дом, который в эти минуты стал казаться каким-то пугающим и откровенно чужим. 

Странно было и то, что, просыпаясь каждое утро, он видел ее лежавшей в постели и сладко сопящей, как ни в чем не бывало. 

Сколько раз он ни пытался не спать до ее возвращения, сон все равно одолевал его. 

Тогда в одно утро он спросил ее напрямую: 

- Роуз, тебе не кажется, что нам нужно поговорить? 

- Конечно, давай. О чем? - как ни в чем не бывало ответила девушка. 

- “О чем”?! - не ожидал такой наглости Дэйв. - Ты не находишь ненормальным пропадать черти где по вечерам и даже не попытаться поставить меня в известность?!

- Милый, мне кажется, ты перегибаешь. Во-первых, я все также люблю тебя и забочусь о нас, а во-вторых...

Грохот от упавшего стула оборвал ее слова - Дэйв в гневе вышел из кухни и отправился на работу. 

Вечером он вновь не застал Роуз дома от чего пришел в бешенство и по утру без объяснений выставил ее на улицу. 

К его удивлению, она не стала закатывать сцен или умалять простить ее, но при этом высказала лишь одну довольно странную просьбу. 

- Прошу тебя лишь об одном: ничего не меняй в нашей спальне. Я обустраивала ее, и мне было бы приятно, чтобы хоть какое-то время там все сохранилось как сейчас. Подле дивана, где мы спали, лежит роскошный вышитый ковер. Прошу тебя сберечь его как память о днях, когда нам было хорошо, - почти что в стихотворной форме заявила Роуз. 

- О чем это ты? - не понял Дэйв.

- Никогда не убирай этот ковер с его нынешнего места. 

Дэйв махнул рукой и кивнул в знак согласия, подозревая, что у нее не все в порядке с головой. 

Они попрощались, и Дэйв попытался начать новую жизнь.   

Однако это оказалось не так просто. Проведя месяц-другой в одиночестве, он решился завести новое знакомство, но из этого не выходило ничего путного. Одна девушка не явилась на свидание, угодив в больницу, вторая попала в аварию, спеша как раз на встречу с ним, третья явилась, но оказалась трансгендером. 

Постепенно Дэйва стало одолевать самобичевание и мучать угрызения совести: быть может он обошелся с Роуз слишком резко? 

Вдобавок к моральным сомнениям непонятно откуда взялась тотальная физическая усталость. Каждое утро он просыпался без сил. Было такое ощущение, что он всю ночь гулял на вечеринке, где помимо танцев и веселья, был в том числе и безудержный секс. 

Сидя на диване, упершись локтям в колени и обхватив ладонями голову, он отрешенно глядел в ковер с вышитыми на нем диковинными узорами, и словно бы на время терял связь с привычным миром...

В последующие недели ему стало казаться, что Роуз преследует его и ищет повода для встречи. В один день, подъезжая к дому, он как будто бы заметил ее у овощной лавки. Она беседовала с Беатрис. Впрочем, оставив машину в гараже, и подойдя к лавке, он увидел, что та уже была закрыта. 

В другой раз, во время трудовых будней, он подошел к окну в офисе, и отчетливо увидел Роуз, стоящей внизу на тротуаре. Его отвел подошедший коллега с вопросом, и когда Дэйв вновь обратил свой взор на улицу, там уже никого не было. 

Через месяц его пригласили выступать на симпозиуме. Зал конференц-центра был забит до отказа, часовое выступление проходило как нельзя лучше, Дэйв был весьма доволен собой. 

- Вышеприведенные факты свидетельствуют ни о чем ином, как... - говорил он, стоя за кафедрой, но вдруг речь его оборвалась. 

Луч прожектора, светившего на сцену, ударил ему в глаза, и он невольно прищурился. На мгновение зрительный зал поплыл перед ним, а когда фокусировка вернулась, он остолбенел.

Прямо напротив него, в одном из первых рядов, сидела Роуз и сверлила его взглядом! Дэйв не верил своим глазам и не мог произнести ни слова! 

Замешательство длилось уже несколько секунд. Краешком сознания он понимал, что сейчас сотни человек вопросительно и недоуменно уставились на него! 

-... ни о чем ином, как... - попытался собраться он и продолжить выступление.

Это нереально! Она не может быть здесь! 

- ... ни о чем ином, как о том, что описываемая проблема имеет куда глубокие причины, чем может показаться лишь по поверхностным суждениям... - усилием воли развивал он мысль дальше, повернув голову в сторону экрана со слайдами. 

Когда спустя несколько минут он осторожно поглядел в ту точку в зале, где будто видел Роуз, там очевидно сидела другая девушка. 

Он возвращался домой с симпозиума, погрузившись в себя, раздираемый противоречивыми мыслями. Подъезжая к лестнице дома, он заметил женскую фигуру на крыльце. 

Автомобиль уткнулся в бордюр прямо напротив крыльца, и Дэйв наклонился ближе к лобовому стеклу. Его начало трясти не то от злобы, не то от нарастающей тревоги: в женщине он распознал Роуз! Ее голова была покрыта платком, она обернулась: на лице были солнцезащитные очки. 

Словно бы не замечая его, она наклонилась над дверным замком. 

- Эй, что ты делаешь тут?! - крикнул Дэйв, выскакивая из машины. 

У нее же нет ключа, он сменил замок, подумалось ему, пока бежал к лестнице. 

Роуз уже отворила дверь и развернулась в пол-оборота. Сняла очки. Дэйв замер, пораженный ужасом, открывшимся ему! Вокруг ее глаз страшными полукругами расплывались багровые кровоподтеки, и носа не было - одни отверстия ноздрей!

Дэйв вздрогнул всем телом и... проснулся в своей спальне. Он лежал на расшитом узорами ковре. В незанавешенные окна уныло и упрямо светила полная луна.       

Весь последующий день прошел как в тумане. Дэйв с одной стороны не находил себе места, с другой, не мог ни на чем сосредоточиться. 

Вечером он принял снотворное, но бессонница, сопровождаемая наплывами скверных мыслей, не покидала его до поздней ночи. Он только начал забываться, как скрипнула входная дверь. 

Дэйв взглянул перед собой, и животный ужас парализовал все его тело! В комнату, левитируя над полом, медленно вплыла Роуз.      

Она смотрела на него надменно и с издевкой, ее глаза сверкали. 

- Ты хотел знать, куда я пропадаю вечерами? - молвила она. 

Подплыв к ковру, она развернулась на сто восемьдесят градусов, раскинула руки в стороны, и плавно стала опускаться спиной вниз. Узоры на ковре тем временем пришли в движение, ожили и обернулись черными извивающимися водорослями. Роуз погрузилась в них и исчезла. 

Неведомая сила потянула Дэйва следом. Не будучи в силах противостоять, он подчинился ей. Однако выражение ужаса на его лице сменилось сначала удовлетворением, а затем и вовсе блаженством. Водоросли ласкали и убаюкивали его, и он уже давно не мог противиться им. 

Проснувшись утром, несмотря на дикую усталость и боль в теле, Дэйв собрался, свернул ковер и вывез его за город. Найдя подходящий пустырь, он облил ковер бензином и сжег его.

Вечером в новостях передали, что в одном из бедных кварталов Сан-Франциско, в съемной квартире, было найдено безжизненное тело девушки.

Спустя несколько дней, когда Дэйв был на работе, в его кабинет вошли два детектива. Представившись, один из них произнес: 

- Вы подозреваетесь в доведении до самоубийства своей бывшей сожительницы Роуз Р. В течение последних месяцев вы неоднократно избивали ее и оставляли взаперти по несколько дней. Когда она съехала от вас, вы продолжали преследовать ее, угрожали и требовали вернуться. Против вас есть свидетельские показания продавщицы из овощной лавки, с которой потерпевшая была откровенна. Вы задержаны, проедемте немедленно в участок.   

В старинном доме на углу Аламо-сквера, на комоде стоит в рамке фотография сидящего в кресле дядюшки Дэйва. Если внимательно приглядеться, можно заметить, что за его спиной висит расшитый узорами ковер, и от него едва заметно тянется отросток, напоминающий водоросль.    

Кишинев, 2025