Биллион облачных пиАрисов

В потрёпанном галактическом скафандре на коробке из-под марокканских апельсинов сидело небольшое, размером с некрупного первоклассника существо. Толстые чёрные прутья металлической решётки отбрасывали клетчатую тень на серебристый пластик его космической экипировки. Вокруг клетки с пришельцем толпился народ. Смельчаки старались подобраться поближе и забавы ради бросали через прутья корки хлеба или надкусанные яблоки, в надежде на эппл-отклик загадочного существа. Большинство же выжидательно смотрело то на полицейских, окруживших клетку, то на незнакомца, испытывая к нему чувство привычного группового превосходства.

Все попытки собравшихся установить с пришельцем контакт или хоть как-то обратить на себя его внимание проваливались в бездонную глубину огромных пепельно-голубых глаз, наблюдавших за происходящим из-под выпуклой вертикали лба. Космический гость был неподвижен и, казалось, сосредоточен на одном: как поступить с окружающими его симпатичными живыми организмами, если энергетическая связь с материнской платой в результате крушения планетарной миссии  «БИ–2» (не путать с бывшей российской рок-группой «БИ –2») вынудит его уничтожить фрагмент Солнечной системы, локализованный до пределов решетчатого пиа;риса*.

«Может он голодный?» – усмехнулась девочка в ситцевом платьице и кинула в клетку кусок бисквитного мякиша, политый шоколадным джемом «Сладкоежка». Бисквит перелетел ограду и попал прямо в центр солнечной батареи, прикреплённой к плечевому отделу скафандра. Скользя на джемовой подливке, пирожное сползло вниз, оставив на сверкающей поверхности энергетического аккумулятора буро-коричневый шоколадный след. «Какая досада! – воскликнула женщина в светлом трико, ревнуя к брошенному в клетку угощению. – Пропал деликатес. И зачем бросала?..»

Тем временем бездействие планетарного пришельца заметно подогрело толпу. Полицейским всё труднее удавалось сдерживать праздное волнение граждан. Под напором любопытствующих служители правопорядка пятились, пока не упёрлись спинами в прутья ограждения.

– Граждане, отойдите на несколько шагов назад. Это в интересах вашей безопасности. Граждане… – повторял в мегафон как в пустоту старшина-контрактник.

Энергетический голод, последовавший за вымарыванием солнечной батареи, заставил пришельца прийти в движение. Перекрестьем рук он обозначил на груди таинственный знак, усложнив его загадочным перстосложением. Как только пальцы на обеих его ладонях вошли в соединение друг с другом, Солнечная система вздрогнула и стала распадаться на биллионы несвязанных друг с другом пиарисов. Даже Юпитер, несмотря на свой фантастический газовый диаметр, превратился в хаотичное нагромождение несвязанных облачных образований, скользящее в глубину млечной черноты созвездия.
А что же пришелец? Сохранил он своё хотя бы мнимое присутствие в русском решетчатом плену, или вместе с коробкой из-под апельсинов исчез в галактическом нигде? Ведь несколько метров, отделявших его от толпы граждан, складывались не просто в расстояние между двумя формами цивилизации, но могли стать эволюционным задатком российскому обществу – ведь не хлебными корками и не победными возгласами большинства зреет общество будущего.

Читатель наверняка спросит: «Почему пришелец, способный повелевать планетарными системами, оказался в клетке?» Ответ до смешного прост – по сущему недоразумению: пересекая государственную границу Российской Федерации, он… не задекларировал коробку из-под апельсинов!

И последнее. Если б не российская национальная черта, вернее, тяга к превосходству над окружающим пространством, всё могло случиться иначе: полицейским не потребовалось бы говорить в пустоту, пришельцу производить на груди таинственные перстосложения, а нам гадать, чем закончилась история с парнем в потрёпанном галактическом скафандре. А закончилась она так: вместо упругих планетарных форм – биллионы безвольных облачных пиарисов, а вместо куска бисквитного мякиша, политого джемом «Сладкоежка», – ни одной по-настоящему сладкой надежды на будущее…
 
*Пиарис (марс.) – крохотное владение, малая родина, островок.