Поезд во времени. Эпилог

                Эпилог

                Гришенька Орлов

    Графиня Анна Федоровна Орлова не видела своего сына с тех пор, как он уехал в Европу, чтобы посмотреть мир. Вообще говоря, она не слишком понимала это новомодное увлечение, чуть, что уезжать из России за границу, как, будто дома не было неотложных дел. То, что ее Григорий уехал туда надолго, она поняла уже через несколько месяцев, но тогда хоть из-за границы от него регулярно приходили письма с красивыми почтовыми марками, по которым она отслеживала его европейские перемещения: Германия, Австро-Венгрия, Франция, Италия, Испания. Сами письма были короткими, как телеграммы: мол, жив, здоров, занимаюсь делами на благо Российской империи, а в самом конце всенепременно интересовался ее здоровьем и делами своих братьев. Поначалу Анна Федоровна ожидала в письмах сына известий, когда он, наконец, вернется домой, потом какого-то намека о его личной жизни, что, если уж не в России, то где-нибудь в Европе встретит достойную женщину, а там, глядишь, появятся дети, и ее любимый сын найдет время вместе  с женой и детьми посетить родительское имение, чтобы повидаться с него любящей и уже немолодой матерью. Но с каждым годом интервалы между письмами становились все более длинными, а сами письма – все более короткими, но все равно она была рада каждой весточке от своего сына. Последнее письмо пришло аж из Рима, а дальше, и они прекратились. После этого графиня уже и не верила, что когда-нибудь увидит Григория - свою кровинушку, разве что дела, связанные с управлением имением и землями, требовали все больше времени и сил, которых с каждым годом становилось у нее все меньше. Поэтому, когда перед их домом остановилась дорожная коляска, она уже и не подумала, как прежде, что приехал ее Григорий, хотя все дворня выбежала встречать своего барина, который все никак не ехал и не ехал.

  И только, когда из коляски вышла красивая молодая женщина с маленьким ребенком на руках, ее материнское сердце забилось пуще прежнего, но своего Григория она так и не увидела. Женщина оказалась иностранкой, кто бы в этом сомневался, совсем плохо говорила по-русски, но, к счастью, графиня еще окончательно не забыла французский язык, на котором когда-то свободно разговаривала во времена своей молодости на земских балах.

   Жанна Райоли, так звали приехавшую молодую женщину, была итальянкой, и она привезла долгожданную весточку от ее сына, только та оказалась довольно печальной. Видя состояние своей графини, дворянские девки уже было послали за доктором Гореловым, пока Анна Федоровна не перевела взгляд на ребенка, которого не выпускала из своих рук иностранка и сразу все поняла.

- Quel ;tait le nom de l'enfant? – спросила Анна Федоровна и жестом попросила Жанну подойти  к ней поближе. 
-Gregory, - ответила та и подошла с ребенком прямо к графине.
 
  Анна Федоровна наклонилась над ребенком, а потом, несмотря на робкое сопротивление его матери, осторожно взяла малыша себе на руки. Ребенок с любопытством разглядывал незнакомое лицо и молчал, чтобы окончательно не оконфузить свою мать перед этой немолодой женщиной и склонившимися любопытными лицами слуг и служанок.

- Ну вот, Гришенька, ты, наконец, и вернулся к своей матери, - произнесла старая графиня, словно поставила точку в долгом и нелегком путешествии Жанны Райоли в родительский дом своего графа.

  Так они и стали жить все вместе в селе Вознесенском - родовом имении графа Орлова в Нижегородской области : немолодая русская графиня Орлова, итальянская актриса Жанна Райоли, которая когда-то мечтала о большой сцене и маленький Гришенька Орлов, который стал для графини и сыном, и внуком. А сама Жанна понемногу стала привыкать к размеренной жизни в дворянской усадьбе в чужой для нее стране, понемногу учила русский язык, который был родным для ее графа.

   Однажды графиня, перебирая старые вещи своих детей, нашла старые детские платьица, которые тогда носили ее сыновья и самый младший из них – Гриша. Помнится, они заказывали детские вещи аж в самой Москве в торговом дома Мешкова из самого тонкого и дорогого материала,  и она даже вспомнила, как прежде наряжали в них перед зеркалом маленького Гришеньку, но вот поносить их ему не удалось: во-первых, куда в них можно было выйти в селе, разве что в церковь, а, во-вторых, сам граф Павел Андреевич (царство ему небесное) был против, мол, негоже, чтобы его младший сын был похож на какую-то девочку. А маленький Гришенька и действительно был похож на девочку, такой же светловолосый с длинными и кудрявыми волосами. Анна Федоровна показала эти вещи Жанне, и та c радостью одобрила выбор бабушки своего сына, тем более, ее Гришенька был еще совсем маленький. Когда ребенок увидел себя в зеркале в таком наряде, то сразу расплакался, на что женщины сразу подумали, что он так возмущается из-за нелепого девчоночного наряда.

   Но это было не совсем так, если бы малыш умел говорить, то поведал бы своей матери и бабушке, что он видит в зеркале не себя, маленького и смешного, а смотрит туда глазами своего отца, которого он прежде никогда не видел, но который будто бы живет в нем самом. И видит он сейчас в зеркале какой-то странный поезд, который мчится неведомо куда-то и его никак нельзя остановить, хотя прямо перед ним какой-то мост, который прямо на глазах разрушается, и поезд вот-вот рухнет вниз, а он ничего не может никому об этом сказать.

    Но, тем не менее, жили они все вместе в любви и в полном согласии, в совсем не забытым Богом, Вознесенском: а старая графиня Анна Федоровна сразу и безоговорочно приняла итальянку, как свою самую любимую сноху. Жанна Раньоли понемногу привыкала к размеренной деревенской жизни, потихоньку выучила русский язык и местные деревенские обычаи. Девушка быстро подружилась с домашней прислугой, которой сразу пришелся по нраву ее простой и веселый нрав, несмотря на пережитые ею испытания, о которой она правда никому не сказала ни слова, кроме самой графини. Какое-то время после их приезда, старая графиня ходила темнее тучи со следами старушечьих слез на глазах, и даже ненадолго слегла, чем вызвала тревогу доктора Горелова, но потом быстро встала на ноги, глядя на растущего, буквально на глазах, внука, который как две капли воды был похож на ее младшего сына в детстве.

    Что касается Гришеньки, то он быстро стал всеобщим любимцем во всем имении и его даже отпускали играть с деревенскими ребятишками, с которыми он быстро нашел общий язык. Однажды, ничего никому не сказав, он отправился вместе с ними в соседнюю деревню, куда прогладывали узкоколейку, и вернулся домой, когда за окном уже опустился поздний вечер. Терпеливо выслушав строгие наставления бабушки о леших и кикиморах, которые водятся в здешних местах, он торжественно пообещал больше никогда так не поступать. Потом мать отправилась укладывать сына спать, который что-то твердо сжимал в своей руке. Когда он уже заснул, матери с трудом удалось разжать его, не по-детски сжатую, ладонь и достать оттуда какую-то металлическую табличку, на которой было выгравировано красивое слово на нездешнем языке - “Zanetti”.

   Как-то Гришенька вместе с матерью гуляли по околицам родового имения Орловых, и Жанна попросила своего сына показать ей то самое место, где он нашел металлическую табличку с красивым названием. Через небольшую березовую рощу они вышли к соседней деревушке, рядом с которой прокладывали рельсы, и где скоро должна была пройти железная дорога в уездный город, но сегодня там был какой-то большой церковный праздник, и все жители собрались в местной церкви. Мать с сыном стояли одни на месте будущей дороги, и маленький Гришенька никак не мог понять, почему на глазах его матери появились слезы, ведь скоро тут будут ходить самые настоящие поезда, а, значит, будет весело и многолюдно. И вдруг где-то вдали раздался паровозный гудок, который бы Жанна узнала один из тысяч, и откуда-то издалека, окутанный густым белым дымом, словно утренним туманом, появился поезд, который приближался к ним с каждой минутой, и с каждым мгновением его силуэт становился все больше и ближе, и, наконец, он остановился совсем недалеко от них. Состав поезда был совсем небольшой, а на подножке первого вагона кто-то стоял и приветливо махал им рукой. Маленький Гришенька никогда прежде не видел этого человека, а вот его мать узнала сразу и, подхватив сына на руки, стремглав бросилась к нему. Поезд радостно принял их в свои объятия и вскоре тронулся, совсем не замечая, выходящих из церкви, празднично одетых людей.

   
  Quel ;tait le nom de l'enfant? (фр.) – Как назвали ребенка?


                Конец