Когда вянут цветы

Эпиграф: Когда ты перестаёшь бояться темноты — темнота находит новый способ дотронуться до тебя.

14 февраля. Утро.

Город просыпался под тихий хруст снега. На улицах витали пары с букетами, в кофейнях — розовые гирлянды и шоколадные сердечки. День святого Валентина щедро разливался по миру в сиропе влюблённости и притворного счастья. Но в квартире на пятом этаже обычной панельки было тихо и серо, как всегда.

Юна проснулась в 9:47 — как по расписанию. Она не ставила будильник, организм давно привык жить по внутренним часам. В наушниках всё ещё звучала музыка с ночного плейлиста — медленная, тёплая, но с ноткой печали. Она выключила её, не вставая, и посмотрела в потолок. Тишина.

Ей было двадцать два, но она уже знала, что значит быть невидимой. Сегодняшний день — как будто создан для того, чтобы напомнить: у неё никого нет. Ни звонков, ни сообщений, ни валентинок, ни даже ненужных поздравлений от одноклассников в мессенджерах. И это, в каком-то странном смысле, было даже комфортно.

Она встала, заварила кофе, привычно открыла ноутбук, проверила почту — пусто. В очередной раз убедилась, что работает в невидимом режиме: её задачами никто не интересуется, заказчики молчат.

И вдруг — стук в дверь. Один. Тихий. Настойчивый.

Юна замерла. Она не ждала никого.

На коврике за дверью лежала коробка, обёрнутая в алую бумагу. Без подписи. Без открытки. Только чёрная лента, завязанная идеально ровным бантом.

Она не сразу решилась поднять её.

Пять лет назад...

Юне было семнадцать, когда она влюбилась впервые. Не в какого-то школьного красавчика, не в героя, а в обычного парня из параллельного класса — Юру. Он казался ей добрым, немного растерянным и чужим среди шумных подростков. Она смотрела на него издалека, записывала его имя в блокноте между строк стихов и мечтала, как когда-нибудь подойдёт. Просто скажет: "Привет".

Они начали переписываться случайно — он однажды забыл тетрадь на подоконнике, она отнесла её ему после занятий. С этого всё началось. Несколько недель сообщений, робкие разговоры, общие интересы. Юна думала, что нашла своего человека.

14 февраля она решилась: купила простую открытку, нарисовала на ней от руки смешной комикс — его любимый персонаж, написала признание и оставила в его шкафчике. Сердце выскакивало из груди.

На следующий день, вся школа уже знала.

Открытку сфотографировали и выложили в общий чат. Над её словами смеялись, комментировали каждый штрих рисунка. Юра не ответил ничего — просто прошёл мимо в коридоре, сделав вид, что не узнаёт её.

После этого Юна замкнулась. Она стала как тень: аккуратная, незаметная, тихая. Она удалила старые аккаунты, больше не подходила ни к кому первой. С тех пор День святого Валентина был для неё днём, который лучше переждать.

С тех пор Юна стала мастером избегания. 
Она не носила яркую одежду — только нейтральные цвета: серый, тёмно-синий, чёрный. Не смотрела в глаза продавцам. Отвечала на вопросы коротко, вежливо, но так, чтобы разговор закончился как можно быстрее.

В метро выбирала угол, где её не заденут плечом. В кафе садилась к стене, спиной ко всем. Даже в соцсетях — максимум анонимности: без фотографий, без имён, без следов. 
Юна давно поняла: если ты не привлекаешь внимания, тебя не ранят.

Однажды она шла домой поздно вечером и заметила, что кто-то смотрит на неё. Просто парень у киоска, но сердце в груди тут же сжалось. Она свернула в ближайший магазин и ждала пятнадцать минут, прежде чем выйти. Он давно ушёл, конечно. Но паника осталась с ней до утра.

Внимание стало для неё почти агрессией. Даже когда коллега вежливо предложил встретиться на кофе, она извинилась и ушла в "невыходной". Она не хотела чувствовать себя глупо. Снова. Ей было проще быть одной, чем испытать тот стыд, ту боль, которую пережила в школе.

Но теперь… кто-то смотрел на неё. Знал, где она живёт. Что ей нравится. Кто-то пробрался сквозь все её стены.

Юна долго смотрела на коробку, как будто от этого взгляда можно было определить — безопасна она или нет. 
Руки дрожали. Не от страха — от напряжения. Всё внутри неё протестовало. 
Не трогай. Выброси. Забудь.
Но она всё-таки наклонилась, осторожно взяла коробку и занесла в квартиру.

Заперла дверь на все замки. Включила весь свет.

Коробка была лёгкой, но в ней что-то перекатывалось — мягкое, но с краями. Она аккуратно сняла ленту, разрезала бумагу ножницами. Под ней — обычная белая коробка без надписей.

Открыла.

Внутри — маленькая мягкая игрушка. Медведь, словно из детства. Серый, вязаный, с пуговицей вместо глаза. 
И открытка. Бумажная, плотная, будто сделанная вручную. На ней аккуратным почерком:

"Ты не одна, Юна. Я всегда рядом."

Она замерла. 
Он знал её имя. Настоящее имя. То, которое она нигде не использовала, кроме как в документах. 
Не в мессенджерах. Не в соцсетях. 
Только в одном месте — на почтовом ящике.

Юна выронила открытку, будто та обожгла ей пальцы. Медленно отступила назад, не сводя глаз с коробки — как будто медведь сейчас оживёт и заговорит. 
Грудь сжала тревога, знакомая, липкая, как тень от старой раны. 
Она не могла дышать. Ладони вспотели, сердце забилось в ушах. Казалось, весь воздух в комнате стал густым, как вода, и ей нужно выплыть, чтобы не утонуть.

— Это просто совпадение, — прошептала она вслух, но голос был хриплым, чужим.

"Ты не одна, Юна." 
Фраза звучала не как поддержка. Не как утешение. 
Это было предупреждение.

Она поспешно схватила коробку, игрушку, открытку — всё это — и выбросила в мусорное ведро. Плотно закрыла крышку. Села на пол рядом, обхватила колени. 

"Он не мог узнать твоё имя. Просто кто-то пошутил. Возможно, курьер ошибся адресом…"
Но нет. 
На бумажке, прикреплённой к коробке снизу, было написано: "5 этаж, квартира 27. Вручить лично. Если не откроют — оставить у двери."

И подпись. 
Кривой инициал — "Э." 
Кто это?

Юна встала и подошла к окну. Осторожно, не задвигая штору, приоткрыла уголок. 
Темнота. Заснеженный двор. Пусто. 
Но ей казалось — кто-то там есть. Стоит в тени. Смотрит. Ждёт.

Ночь прошла тревожно. Юна не спала, лишь урывками дремала, сжимая в руке телефон. Она дважды проверяла замки, трижды — окна. Утром выглянула во двор — ничего. Ни следов, ни подозрительных фигур. Но ощущение чьего-то взгляда не исчезало. Оно въелось в кожу.

Она попыталась жить, как обычно. Села за ноутбук. Открыла таск-трекер. Закрыла. Ни на чём не могла сосредоточиться. 
"Ты не одна, Юна." 
Фраза застряла в голове, как песчинка в глазу — не видно, но больно.

И всё же, к вечеру она решилась действовать. Открыла старый блокнот, тот, в который записывала пароли и пароли от паролей. Ей нужно было вспомнить: кто знает её настоящее имя? Кто когда-либо был у неё дома?

Мама — давно в другой стране. Пара преподавателей из университета, но с ними она не общалась годами. Один сосед, Марк, с которым они здоровались в лифте. И ещё...

Юна открыла почту. Начала искать по ключевым словам — "Юна", "квартира", "доставка". В истории заказов — ничего. Ни намёка на эту коробку.

Она почти успокоилась... пока не зашла в закрытую папку на компьютере, куда случайно скачались файлы из облака. Фото. Чужие фото.

Её окна. Снятые ночью. 
Она — у плиты. Она — в халате, читающая. 
Снизу. Из двора. Или, может быть, из соседнего дома. 
И новое письмо на почте. Только что пришло.

Отправитель: неизвестно. 
Содержание: "Ты такая красивая, когда не притворяешься невидимой."

Юна закрыла ноутбук и отшатнулась. 
Кто-то не просто наблюдал. Он изучал её. Знал её ритм, повадки, жесты. Он жил внутри её тишины.

Следующие дни Юна почти не выходила из дома. 
Занавески были плотно задернуты, свет — приглушённый. Она выключила все умные устройства, вытащила веб-камеру из ноутбука и заклеила фронтальную камеру телефона изолентой. 
Каждый шорох — как выстрел. Каждый шаг за дверью — как чьё-то приближение. 
Она даже завела новый адрес электронной почты. Но всё равно — на следующее утро пришло письмо. На новый ящик.

"Я рад, что ты начала обращать на меня внимание."

Имя отправителя — "Э." 
То же, что было на коробке.

Паника и злость смешивались в ней, как яд. Она больше не могла сидеть и ждать. Нужно было что-то делать. 
Юна достала старый ноутбук, который давно не включала. Он не был привязан ни к одному из её аккаунтов — почти "чистый". 
Открыла браузер. Начала искать: как отследить электронное письмо, IP, хостинг.

Чем дальше она копала, тем очевиднее становилось — отправитель знал, что делает. Письма шли с одноразовых адресов, через анонимайзеры и защищённые почтовые сервисы. Настоящего следа не было.

Но потом она вспомнила... 
"Ты такая красивая, когда не притворяешься невидимой."

Эта фраза. 
Кто-то уже говорил её ей. Однажды. Давным-давно.

Юна закрыла глаза. Вспомнила голос — не резкий, не угрожающий, а мягкий, будто ласковый. Голос, который казался безопасным. Тогда.

Она открыла свой старый аккаунт в соцсетях, тот, который удалила в семнадцать. Нашла скриншоты старых переписок, старые заметки. 
Он был там. Эрик. Парень из анонимного литературного чата. Они общались пару месяцев. 
Он писал ей странные, но красивые вещи. Как будто знал её глубже, чем все остальные. 
Она не давала адрес. Никогда. Но однажды проговорилась, из какого она района. Тогда это казалось пустяком.

Она резко закрыла ноутбук. 
Имя. Инициал. Слова. Эрик.

Он наблюдал за ней с пятого подъезда.
Окно его съёмной квартиры выходило прямо на её кухню. Он специально искал такое жильё — с хорошим углом обзора. Это было почти романтично. Почти судьба.

Эрик. Тихий, незаметный, с бледным лицом и пустыми глазами.
Его редко кто запоминал. И это было удобно. Он привык быть фоном. Но не тогда, когда речь шла о ней.

Он заметил Юну случайно — два года назад, в метро. Она сидела в углу, читала книгу и слушала музыку. Никому не мешала. Никакой косметики, никакой позы. Просто… была. Он увидел в ней нечто чистое, незапятнанное, не для всех.

Потом он увидел её снова — в магазине. Узнал. 
Совпадение? Или знак?
Он пошёл за ней. Один раз. Потом — ещё. Потом — каждую неделю. А потом снял квартиру напротив.

Эрик не считал себя плохим. 
Он не хотел причинить боль. 
Он просто хотел быть рядом. Защищать. Знать, когда она грустит. Когда улыбается. Что ей нравится на завтрак. Какие песни она включает перед сном.

Он записывал всё. В тетради. На диктофон. Даже в маленьком блокноте, где рисовал её профиль по памяти. 
Юна стала смыслом.

Но больше всего его злило, что она притворялась. Делала вид, что ей никто не нужен. Он знал, как ей одиноко. Он чувствовал это через стекло, через экран. Он слышал её дыхание, когда она ночами плакала, думая, что её никто не видит.

"Я тебя вижу," — шептал он. — "Я с тобой."

И в этом году он решил, что хватит. Пора приблизиться. Пора показать, что она не одна. Что он здесь. Рядом. Всегда был.

Эрик сидел в темноте, только экран ноутбука освещал его лицо. На экране — схема её дома. План подъезда, камеры, расписание уборки. Всё было зафиксировано. 
Он знал, в какие дни выносится мусор, во сколько курьер оставляет покупки у двери, когда в доме выключают свет на профилактику. 
Он был готов.

На стене — пробковая доска. 
Фотографии: Юна на кухне. Юна, стоящая у окна. Юна, читающая. 
Под каждой — дата. Время. Температура воздуха. Даже её настроение, угаданное по выражению лица.

"Она боится, но это нормально. Любовь пугает." — думал он. 
Он считал их связью особенной. Глубокой. Настоящей. Он просто ждал, пока она поймёт. 
Но время шло. Юна пряталась всё глубже, и он начал злиться. 
Почему она не видит? Почему отвергает? 
Он чувствовал, как его любовь превращается в навязчивую потребность владеть.

Эрик распечатал новую фотографию — сделанную накануне ночью. Она стояла у окна и смотрела прямо в его сторону. Почти встретилась взглядом. Он вырезал из бумаги маленькое сердечко и прикрепил к фото. 
"Ты уже чувствуешь меня. Скоро — увидишь."

Он достал коробку. Вторую. Уже не с плюшевым мишкой. В этот раз внутри был её любимый чай, тот, который он видел у неё на кухне, и фотография — сделанная в ту ночь, когда она спала, отвернувшись от окна, с открытым окном и полураспущенными волосами.

На обороте фото — надпись:

"14 февраля — только начало. Мы встретимся. Скоро."

Он тщательно упаковал посылку. И начал ждать. 
Ночь подходила к своему концу. А план встречи уже был почти завершён.

Юна проснулась рано утром. Снова не спала всю ночь, снова застывшая в тревоге. Она не могла понять, что происходит. Почему ей снова и снова кажется, что кто-то рядом? Почему этот зловещий холод сковывал её плечи, даже когда она была в своей квартире, за закрытой дверью?

Она проверила окно, как всегда — всё было в порядке. Тишина. Птицы начинали только пробуждаться. Но всё внутри её колотилось от страха.

"Ты не одна."
Эти слова снова звучали в голове, как невидимая нить, тянущая её в неизвестность.

Юна пошла на кухню, но, заметив на коврике у двери что-то новое, замерла. 
Коробка. Ещё одна. Такая же, как в тот раз. Только на этот раз она была чуть меньше, упакована в чёрную матовую бумагу и без банта.

Она стояла, не двигаясь, не зная, что делать. Должна ли она открыть её? Снова уничтожить, как сделала с предыдущей? 
Её руки были ледяными, но она всё-таки наклонилась и забрала коробку. Закрыла дверь и поставила её на стол.

Пальцы дрожали, но она старалась сосредоточиться. Внутри — тонкий пакет с чаем. Тем же, который она часто покупала, когда заглядывала в магазин после работы. На пакете — её имя. Написано ровным почерком.

Юна вскрыла пакет, нашла фотографию. Она замерла. 
Это была она. Стояла у окна, в халате, волосы распущены. Всё точно, как было в ту ночь, когда она вытирала свои слёзы, потому что не могла больше терпеть одиночество.

На обороте фото — та же надпись:

"14 февраля — только начало. Мы встретимся. Скоро."

Её сердце замерло. 
Он знал. Он точно знал, что происходит в её жизни. И где она бывает. И как она чувствует себя.

Юна поднесла фото к лицу, ощутив, как по спине побежали мурашки. Весь её мир стал зыбким, как песок, что уходит под ногами. Она больше не могла делать вид, что всё это — случайность.

Время истекало. Она не могла оставаться безучастной.

Юна положила фотографию обратно в коробку, её пальцы, несмотря на холод, двигались с необыкновенной ясностью. 
Она больше не могла скрываться.Она не могла просто сидеть и ждать, надеясь, что он отстанет. Нет, теперь она понимала — всё, что происходило, было слишком реальным, чтобы оставлять это без ответа.

Она вытряхнула из коробки чай, аккуратно завернула фотографию в бумагу и спрятала в ящике стола. Слишком много людей уже видели её слабость. Пора действовать.

Первым делом Юна зашла в квартиру соседки, старой женщины, которая всегда сидела на лавочке и наблюдала за всем, что происходило вокруг. 
— Вы не видели никого у моего подъезда? — спросила она, стараясь не смотреть ей в глаза. 
— Подумаешь, Юночка, тут всегда кто-то стоит. Кто-то ходит, кто-то и шорты стирает на балконе, — ответила соседка, не поднимая взгляда от вязания. — Ты что, с кем-то поругалась?

Юна сделала вид, что она просто интересуется, чтобы как-то отвлечь женщину, но внутри она знала, что эта информация ей не поможет. Соседка могла только запомнить силуэт.

План был прост: она должна была выяснить, откуда приходят посылки. Где, в конце концов, этот человек мог оставить их, чтобы она их нашла. Нужно было запомнить каждую деталь, каждую тонкую ниточку, которая могла бы привести к его следам.

Следующий шаг — камеры. Она проверила систему видеонаблюдения в подъезде. Камера при входе была старой, но работала. Все, что ей нужно было сделать — попасть в архив. У неё было пару минут, чтобы подойти к охраннику, поговорить с ним и уговорить подключить старую кассету, которую он хранил в своём кабинете. Это было сложно, но её настойчивость не оставляла ему выбора. Он сделал вид, что не помнит её лица, а её имя не казалось ему знакомым.

— Смотрим вместе, — сказал он, вставив кассету в видеоплеер.

Экран загорелся, и Юна почти не могла дышать. Они начали снимать события с трёх дней назад — когда была оставлена последняя коробка. Сердце билось быстро, и она держалась, чтобы не сорваться. 
Сначала — ничего. Люди, покупатели, курьеры, какие-то соседи. 
Но вот — он. Мужчина в тёмной куртке, с капюшоном, который тщательно, с напряжением, оглядывался по сторонам, прежде чем поставить коробку у её двери и быстро исчезнуть.

Эрик.
Он был так близко, так виден. Он не был маскирован. Он знал, что её камера его не заметит.

Юна на секунду застыла. Его лицо было знакомым. Но как?

Она вырубила видеозапись. Надо было действовать быстро. 
Она знала, что теперь её следующий шаг — выйти на него. Не искать помощи у других. Это была её игра. Её жизнь. И она должна была контролировать её.

Эрик наблюдал за Юной из тени, скрываясь за зданием через дорогу. Он знал, что она начинает подозревать, но это не было проблемой. Напротив, это только усилило его уверенность. Она пыталась быть умной, пыталась быть настойчивой, но он видел её слабости. Она всё равно была его.

В тот вечер он снова собрал всё, что ему нужно было для следующего шага. Посылка с новым подарком, тщательно упакованная. На этот раз он добавил немного больше личного. Цветок — её любимый, который она иногда покупала в цветочном магазине, что находился на углу её дома. Он знал, что она не заметит его присутствие среди повседневной суеты. Это было идеально.

Он посмотрел на её дом через окно и понял: она почти готова. Ещё один шаг, и всё будет в его руках.

Эрик знал, что этот момент — решающий. Он не мог терять её. Он не мог позволить себе ошибку.

Он осторожно положил цветок в коробку, добавил записку. "Ты готова встретиться. Я ждал. Мы будем счастливы."
Тонкий намёк, как бы наводящий на мысль, что они уже давно знакомы. Что она уже ждала его. Всё было рассчитано до мелочей.

Коробка была маленькой, аккуратно скрытой. Он поставил её у её двери. На этот раз он оставил несколько мелких следов, чтобы она точно знала, что это он. Несколько странных знаков, несколько ниточек — он не мог позволить себе быть полностью скрытым. Это было слишком важным моментом. Он хотел, чтобы она точно поняла: он рядом. Он всегда был рядом.

Поставив коробку и сделав несколько шагов назад, он ещё раз оглянулся на её окна. Он видел, как она ходит в своей квартире. Она была рядом. Почти. Он мог почувствовать её взгляд, даже если она не смотрела на него.

"Скоро," — подумал он. — "Скоро ты будешь со мной."

Юна была настороже. С каждым днём её страх становился всё более отчётливым, а тревога — глубже. Она уже несколько дней пыталась игнорировать происходящее, надеясь, что это просто какой-то странный случай. Но эта мысль не оставляла её — кто-то наблюдает. Кто-то видит всё. И вот, она снова обнаружила посылку.

Её сердце почти остановилось, когда она увидела коробку, стоящую у двери. Она медленно подошла к ней, почти боясь прикоснуться. Почти инстинктивно она взглянула на свои руки — дрожали ли они? Нет. Но внутренний холод сковывал её.

Он знал её привычки. Он знал, что она откроет эту дверь, что она не сможет проигнорировать. Юна сглотнула, пытаясь не думать о том, что было внутри. В коробке. Что он ещё подготовил.

Она выдохнула, резко открыла её и достала цветок. Он был живым, свежим, с почти идеальными лепестками. Это был тот самый цветок — из цветочного магазина на углу. Юна ощутила укол в груди.
Как он мог знать?

Записка. Она аккуратно развернула её. Написано было ровным, уверенным почерком:

"Ты готова встретиться. Я ждал. Мы будем счастливы."

Юна ощутила, как по её спине прошёл холодок. Это было слишком. Столько времени она держала себя в руках, прятала свою слабость, а теперь это всё вернулось к ней с новой силой. Он знал, что она боится. Он знал, что она не может больше скрываться.

Он ждёт её.

Юна не могла больше сидеть. Сердце било так сильно, что казалось, оно разорвёт грудную клетку. Психологический барьер, который она выстроила между собой и этим кошмаром, рушился.

Она не собиралась убегать. Нет. Она не могла позволить ему победить. Но она должна была понять, кто он. Должна была понять, почему он так одержим.

Юна закусила губу, решив, что это будет её шаг. Она не будет просто ждать. Пора выйти.

Юна решила, что время действовать пришло. Она больше не собиралась прятаться в своих четырёх стенах, делая вид, что этого не происходит. Она не могла сидеть и ждать, когда всё выйдет из-под контроля. Это была её жизнь, и она должна была контролировать её сама. Но для этого ей нужно было разоблачить Эрика.

Она тщательно продумала свой план. Когда посылка пришла, она не сразу её открыла. Нет. Она дождалась темноты, когда улица погружалась в вечернюю тишину. В этот момент её мозг работал быстро, как у хищника, который готовится к нападению.

Юна знала, что он наблюдает. Он всегда наблюдает. Но она собиралась сделать так, чтобы он сам показал себя. Она подготовила несколько вещей — её старый видеокамера, маскировка и устройство для записи звука. Всё это должно было сыграть ключевую роль.

Она оставила коробку на виду, так, чтобы он снова пришёл за ней. Поставила её прямо у своей двери, чуть приоткрывая её, словно случайно забыв закрыть. Зачем держать её спрятанной? Пусть он думает, что это всё так, как он хочет. Юна знала, что этот момент был решающим. Когда Эрик вернётся, она будет готова. Он не будет ожидать, что она тоже следит за ним.

Она выглянула в окно. Час. Два. Три. Но вот, спустя некоторое время, её наблюдения дали результат — он появился. Как и в прошлый раз, он двигался медленно, осторожно, подкрадываясь к её двери. Он даже не заметил, как Юна, спрятавшись в тени, начала фиксировать его движения на камеру. Он оставил коробку у двери и, уверенный в своей безопасности, пошёл обратно в темноту.

Она пошла к двери, как только он исчез за углом, и проверила, что оставил он: коробка была пустой, но рядом с ней лежал маленький предмет — записка. 
Тогда Юна поняла, что он собирается за ней вернуться. Но она была готова. С каждым шагом, она ближе подходила к разгадке.

Когда она захлопнула дверь, включив видеокамеру для последующей проверки, она обернулась. Он был там, на её пороге. Он стоял там. Он наблюдал её. Теперь она могла видеть его лицо.

Юна стояла на пороге, сердце колотилось в груди. Всё её тело было напряжено, словно натянутая струна. Когда она повернулась, чтобы закрыть дверь, его глаза встретились с её. Он стоял в нескольких метрах, почти не двигаясь, с полуулыбкой, как будто был уверен, что она ничего не предпримет.

Он знал, что она его заметила.

Юна не могла дышать, но её реакция была моментальной. Она почувствовала, как кровь приливает к щекам, как пальцы сжимаются в кулаки. Всё внутри неё говорило, что она должна убежать, спрятаться, вызвать полицию, но она стояла, не двигаясь, и смотрела на него. Он был реальным. Он был перед ней.

Эрик. 
Его лицо не было каким-то страшным, даже привлекательным. Обычный парень, с мелкими чертами, как у большинства. Но его глаза… Он смотрел на неё так, как если бы они были единственными людьми на этом свете. 
Он не спешил, не делал никаких резких движений, словно просто наслаждался тем, как она реагирует.

Юна сделала шаг назад, затем ещё один, но её голос, когда она заговорила, был твёрдым, как камень.

— Почему? — её слова звучали почти спокойно, как будто она уже приняла этот момент. — Почему ты следил за мной? Что тебе от меня нужно?

Эрик не ответил сразу. Он сделал шаг вперёд, как если бы он хотел, чтобы она сделала ещё один шаг назад. Но она не двинулась. Она не могла позволить ему забрать у неё контроль. Она должна была его остановить. Она не могла быть слабой.

— Ты не понимаешь, — наконец, он сказал, его голос был мягким, почти убедительным. — Я просто… я просто хочу, чтобы ты меня заметила. Мы… мы с тобой — как два человека, которые всегда шли параллельно, но никогда не встречались. Я просто… ждал, чтобы ты поняла, что я здесь.

Юна ощутила, как холодный пот выступает на лбу, но она не могла отвести взгляд. Он был рядом, в её мире. Она думала, что он будет страшным, что её инстинкты подскажут ей, что делать. Но вместо этого она почувствовала что-то совсем другое. Это была не жалость. Это было… отвращение.

— Ты знал, где я была. Знал, что я чувствую. Ты что, пытался сделать меня частью своей игры? — её голос дрожал, но она удерживала себя. — Ты должен был уйти, когда я тебя заметила. Это больше не просто игра.

Эрик замер на месте, его взгляд затуманился, и, казалось, он даже не понял, что сказал не то, что хотел. Он перестал быть уверен в себе, но всё же держал взгляд на Юне.

Юна сделала шаг вперёд. Она больше не была той напуганной девочкой, что в первый раз нашла посылку. Она была сильной. И теперь она была готова сделать всё, чтобы вернуть контроль.

— Убирайся. Ты больше не будешь меня преследовать. Я больше не позволю тебе разрушать мою жизнь.

Эрик не отступил. Он стоял, словно ошеломлённый её решительностью, но в его глазах мелькала злая уверенность. Он не собирался уходить. Он не мог просто так оставить её. Он был близко. Так близко.

— Ты не понимаешь, Юна, — его голос стал хриплым, но не терял своего спокойствия. — Я не могу просто так уйти. Я ждал этого момента слишком долго. Мы должны быть вместе. Ты… ты не можешь просто так избавиться от меня. Это не то, как работает эта связь.

Юна ощущала, как её нервы натягиваются, как тело напрягается, но в этот раз она не испугалась. Он ошибался. Она уже не была той девочкой, что могла позволить себе бояться. Она знала, что она должна сделать, чтобы остановить его. Теперь она была в игре. Она контролировала ситуацию.

— Ты забыл, кто я, — её слова стали холодными и твёрдыми. — Ты не будешь командовать мной. Ты думаешь, что можешь просто так зайти в мою жизнь? Что ты можешь заставить меня быть с тобой?

Эрик сделал шаг вперёд. Его глаза сверкали. Он был уверен, что это его момент. 
— Я могу всё, — ответил он, чуть приподняв брови. — Ты не можешь от меня скрыться. Ты не понимаешь, что я вижу тебя. Ты просто не можешь мне противостоять.

Юна ощутила, как его слова проникают в неё, как они пытаются сломить её волю. Но в этот момент что-то внутри неё взорвалось. Она не позволяла ему диктовать свою реальность. Она не позволяла ему запугивать её.

Он думал, что она сломается. Он думал, что она сдастся.

— Ты ошибаешься, — её глаза становились холодными. Она не отводила взгляд от его. — Это ты сломлен. Ты, кто прячется в тени, кто сидит за углом, кто боится выйти в свет. Ты хочешь насладиться этим чувством контроля, но ты не понимаешь. Я уже выбрала свою сторону. И ты не будешь в ней.

Она быстро схватила телефон из кармана. В этот момент она почувствовала его резкий взгляд, но уже было поздно. Она отправила сообщение.

"Он здесь. Эрик. Тот, кто следит. Полиция на пути."

Пауза. Он замер. Нервы, которыми он так гордился, стали слабее. Он не ожидал, что Юна сделает ход. Он надеялся, что она ещё несколько шагов и все сдастся.

Но теперь всё изменилось. Юна была готова к следующему шагу. 
— Ты сделан. Ты не сможешь продолжить. Ты больше не управляешь мной, — сказала она, уверенно смотря ему в глаза. — Всё, что ты сделал, теперь будет разоблачено. Ты не убежишь.

Эрик отшатнулся, его лицо исказилось от разочарования и злости. Но он не смог ничего сказать. Юна чувствовала, как её уверенность возрастает, пока он отступал, постепенно исчезая в темноте.

Несмотря на свою первоначальную неуверенность, Эрик не мог просто так сдаться. Он знал, что этот момент — его шанс. Он не был готов бросить всё, что он строил. Его желание овладеть Юной было слишком сильным. И его не остановить так легко.

Когда Юна, уверенная в своей победе, повернулась к двери, чтобы закрыть её, он всё-таки шагнул вперёд. На этот раз его движения были быстрыми и решительными.

— Ты думаешь, что ты победила? — его голос был холодным, почти презрительным. — Ты не понимаешь, Юна. Я всегда был рядом. Ты не сможешь от меня скрыться. Ты не сможешь избавиться от меня.

Эрик резко схватил её за руку, потянув к себе. Его хватка была сильной, но Юна, не растерявшись, сразу вырвалась. В её глазах загорелась решимость, и она вспомнила о том, что ей нужно делать. Он не мог просто так взять её в свои руки. Он был слабым.

— Ты ошибаешься, — её голос звучал как холодный приговор. — Ты больше не контролируешь меня.

Эрик, чувствуя, что ситуация начинает выходить из-под контроля, попытался снова сжать её руку, но Юна уверенно ударила его локтем в грудь, заставив его отступить на несколько шагов назад.

— Ты слишком долго следил. Ты слишком долго пытался манипулировать мной. Но я больше не буду твоей игрушкой. — Она выдохнула, делая шаг назад, но её взгляд был твердым, её плечи напряжены. — Ты не можешь меня пугать.

Он медленно выпрямился, глаза его стали злыми, наполненными яростью, но он не сделал больше ни одного шага в её сторону. Он понимал, что если сейчас она вызовет полицию или даже просто продолжит сопротивляться, его планы рухнут. Он не был готов к таким последствиям.

— Это не закончится, Юна, — сказал он с ледяной улыбкой. — Я буду рядом. Ты не сможешь меня избежать. Ты — моя.

Юна не ответила. Она почувствовала, как страх уходит, а на его место приходит решимость. Он не был её хозяином. Она была в силе.

В этот момент она услышала сирену вдалеке, приближающуюся к её дому. Юна не могла сдержать улыбку. Он знал, что игра была проиграна. Он мог уйти, но он уже не был тем, кто определял правила.

— Ты был предупреждён, Эрик, — сказала она, не отводя взгляд от его растерянного лица. — И теперь ты уйдёшь. Или тебе придётся столкнуться с последствиями.

Эрик замер, понимая, что его время вышло. Он сделал шаг назад и повернулся, но его взгляд, полный обиды и ярости, ещё долго висел в воздухе, как обещание. Он исчез в ночной тени, оставив Юну стоять на пороге.

Эрик исчез, но его исчезновение было не окончательным. Он отступил в ночь, скрываясь за её домом, не решаясь сделать ни одного шага навстречу Юне. Он чувствовал, что потерял контроль, и это лишь усилило его решимость. Теперь он знал, что она не так легко поддастся. Но это только подстегивало его жажду победы. Он должен был придумать новый план.

В темноте, среди пустых улиц и заброшенных домов, Эрик шёл, размышляя. Он мог бы сдаться. Мог бы оставить её в покое, но не мог. Юна была его. И если ему нужно было подстроить новые обстоятельства, он это сделает. Он был готов ждать. Он всегда был готов ждать.

Эрик знал, что он допустил ошибку, столкнувшись с ней прямо. Она не была слабой. Она была сильной, умной, и это раздражало его. Он должен был найти способ использовать её слабости, не давая ей понять, что это он снова рядом. Он должен был подготовиться к следующему шагу.

Мысленно прокручивая события, он начал выстраивать новый план. Он вспомнил о её старых привычках, местах, которые она часто посещала, но где ещё не была уязвима. Он должен был обезопасить себя. Он не мог оставить никаких следов, никаких подсказок. Никаких коробок, никаких цветов. Всё должно было быть более тонким.

Его мысли были ясными. Он найдёт способы встретиться с ней, но так, чтобы она думала, что это всё случайности. Случайности, которые будут выглядеть убедительно. Он будет ждать, но теперь он будет умнее. Тише.

Эрик знал, что его ещё ждали многие шаги, но он не мог вернуться без плана. Он отступил, обдумывая всё. И когда Юна снова почувствует себя в безопасности, когда она расслабится — тогда он снова будет рядом.

Юна не позволяла себе расслабиться. Она знала, что Эрик не исчез навсегда. Даже если его угрозы не сбылись, это не означало, что он просто сдался. Она понимала, что его отсутствие было временным, что он придёт снова. Он всегда будет искать способ вернуться. Но теперь она была готова.

Её страх сменился уверенностью, но с каждым днём Юна чувствовала, как её внутреннее напряжение возрастает. Это было не только из-за Эрика, но и из-за того, что ей приходилось жить в постоянном ожидании. Она начала избегать привычных маршрутов, проверяла двери и окна перед сном, не выходила на улицу без крайней необходимости. Она была на грани. Этот кошмар, который пытался захватить её жизнь, не мог продолжаться.

Юна знала, что нельзя позволять страху управлять ею, но каждый вечер, когда ночь опускалась на её дом, она ощущала, как её тело сжимается, а мысли о том, что Эрик может вернуться, становились почти невыносимыми. Он был в её жизни. И если она позволяла себе думать, что он не вернётся, она ошибалась.

Она разговаривала с друзьями, но они не могли понять. Как они могли? Они не знали, что такое быть постоянно в ожидании чего-то страшного и неизвестного. Даже когда она пыталась оставаться нормальной, частички паранойи начинали разрывать её спокойствие.

Однажды, спустя несколько дней после его исчезновения, она вновь обнаружила, что её дом не защищён так, как ей хотелось бы. Она почувствовала это по запаху — тот же странный запах, который она чувствовала в тот момент, когда он оставил коробку у её двери. Это было нечто мелкое, почти незаметное, но всё равно страшное. Он был рядом.

Юна снова открыла дверь. Мгновенно её взгляд зацепился за что-то на пороге. Но теперь, вместо коробки, был просто листок бумаги. Белая страница. Она осторожно подошла к ней и развернула.

"Ты не можешь скрыться. Я всегда рядом."

Её тело напряглось. Эрик вернулся. Он был всё ещё здесь.

Юна почувствовала, как в ней просыпается ярость. Она не хотела, чтобы он видел её страх. Не хотела, чтобы он снова заставил её бояться. Но что она могла сделать? Этот цикл — он не мог так продолжаться.

Её реакция была молниеносной. Она сразу схватила телефон и набрала номер полиции. В этот раз, она не собиралась медлить. Она знала, что ему не должно быть позволено следить за ней. Она не будет просто так сидеть и ждать.

Эрик был всего лишь шагом от того, чтобы снова поиграть с её жизнью, но Юна решила, что её жизнь — это её игра. И она больше не собиралась быть пешкой.

Юна не собиралась больше скрываться. Она чувствовала, как её решимость крепнет с каждым днём. В этот раз, когда Эрик оставил листок с угрозой на её пороге, она поняла, что пора закончить этот кошмар. Она не может больше быть жертвой в его игре.

День, который она считала спокойным, оказался последним, когда она просто ждала. Юна знала, что он снова вернётся. И если ему нужно было ещё один шанс для того, чтобы подойти к ней, она даст ему его. Но на своих условиях.

Она решила встретиться с ним лицом к лицу.

Вечером, когда свет начал тускнеть, Юна вышла из дома. Она не собиралась прятаться. Она чувствовала, как её сердце бьётся с каждой секундой, но она держала себя в руках. В её глазах была решимость. Она не собиралась сдаваться. Она выйдет туда, где Эрик сможет её увидеть, и скажет всё, что она должна была сказать ему давно.

Она шла по улицам, осознавая, что любой угол, любое окно может скрывать его. Но это было не важно. Она шла прямо, уверенно, зная, что её шаги будут эхо того, что она намерена сделать.

И вот, в одном из переулков, её интуиция не подвела. Она заметила его. Он стоял в тени, как обычно, его глаза не могли оторваться от неё. Он казался удивлённым, но это быстро сменилось на тот же странный, беспокойный взгляд, который она уже видела раньше. Он ждал её. И теперь она была готова встретиться с ним.

— Ты снова здесь, — её голос был холодным, но решительным. — Ты снова пытаешься войти в мою жизнь.

Эрик сдвинулся с места, его шаги были медленными, словно он не хотел спугнуть момент, но его глаза следили за каждым её движением.

— Я не хочу, чтобы ты убегала, Юна, — его слова были мягкими, почти уговаривающими. — Я просто хочу, чтобы ты поняла, что я был с тобой всегда. Мы могли бы быть вместе. Мы могли бы понять друг друга.

Юна почувствовала, как всё внутри неё напряглось. Её эмоции были на грани. Он не понимал. Он продолжал манипулировать, играл в свою игру. Он думал, что она сдастся.

— Ты не можешь заставить меня быть с тобой, — сказала она, глядя ему в глаза. — Ты думаешь, что можешь управлять мной? Я больше не боюсь тебя.

Эрик не сказал ничего. Он просто стоял, изучая её лицо, его глаза наполнились чем-то похожим на сожаление, но Юна видела за этим не сожаление, а только раздражение. Он не был готов отступить.

— Ты не можешь продолжать. Я больше не позволю тебе разрушать мою жизнь, — добавила она, пытаясь скрыть внутреннюю дрожь. — Я больше не буду твоей игрушкой, Эрик.

Он стоял неподвижно, его взгляд становился всё более напряжённым, а лицо — каменным. Он не собирался уходить. Он был готов к последнему шагу.

Юна почувствовала, как напряжение в воздухе нарастает. Он был там, она была здесь. Но теперь она знала, что сделает, если он попробует приблизиться. Она не позволяла ему нарушать её мир.

— Уходи, — её слова стали более чёткими, твёрдыми. — Иначе я сделаю всё, чтобы это закончилось.

Эрик посмотрел на неё, будто пытался оценить её решимость. Он медленно сделал шаг назад, его взгляд был пустым, как будто он сам не понимал, что только что произошло. Но в этот раз он не шагнул к ней. Он молча развернулся и ушёл, не оглядываясь.

Юна стояла, ощущая, как её сердце всё ещё колотится от волнения. Но она не чувствовала страха. Она чувствовала победу. Он понял.

Она справилась.

Прошло несколько дней после последней встречи, и Юна почувствовала, как её жизнь начинает возвращаться в привычное русло. Страх постепенно угасал, уступая место чувству контроля. Она больше не чувствовала, что он следит за каждым её шагом. Она могла снова дышать свободно, могла выйти на улицу без оглядки.

Но в глубине души оставалась мысль, которая не давала ей покоя: что если это всё было лишь паузой перед новым нападением? Что если Эрик снова вернётся, не сдавшись? Но Юна решила не думать об этом. Она должна была верить, что всё завершилось.

Однажды вечером, когда темнота начала опускаться на город, Юна возвращалась домой с работы. Это был обычный день, и ничто не предвещало беды. Она шла по улице, почти не обращая внимания на окружающий мир. Когда она подошла к своему дому, её взгляд сразу упал на что-то странное. На пороге лежала новая коробка.

Она замерла. Страх снова на мгновение окутал её, но затем, как будто она приняла решение в тот самый момент, она сделала шаг вперёд. Нет. Она не собиралась снова прятаться. Она не могла дать этому снова вернуться в её жизнь.

Юна подняла коробку, не беспокойся о том, что внутри. Она направилась в дом, не ускоряя шагов, не оглядываясь. Сердце бешено колотилось, но теперь ей не было страшно. Это было не что-то новое. Это была её игра. Она решила, что больше не будет бояться. Эрик мог оставить посылки, угрозы, но она знала, что она контролирует ситуацию.

Зайдя в дом, она поставила коробку на стол и открыла её. Внутри не было ни цветов, ни записок. Там был только маленький, тщательно обёрнутый пакет. Юна разорвала упаковку, и из неё выпал небольшой ключ. В записке, прилагающейся к нему, было всего одно слово:

«Когда ты готова, откроешь».

Юна не почувствовала ничего, кроме усталости. Она не была готова в какой-то момент, но теперь, после всех этих недель, её решение было твёрдым. Она больше не будет ждать его шага. Она сама сделает следующий шаг.

Она вставила ключ в дверь шкафа, который всегда стоял в углу её комнаты, и повернула его.

Там, среди стёртых бумаг и старых вещей, лежала лишь одна записка. Она была короткой, но ясной: 
«Ты победила. Но игра не закончена.»

Юна почувствовала, как всё её тело расслабляется. Он мог пытаться вернуть контроль, но она уже не была той девушкой, которую он мог манипулировать.

Она бросила записку в мусорное ведро и выключила свет. Закрыв глаза, она ощутила, что наконец-то обрела мир. Эрик мог появляться снова, но для неё это больше не было страхом.

Она победила.

Игра закончена.

Эрик исчез. Он ушёл без предупреждения, как будто его никогда и не было в её жизни. Юна не чувствовала облегчения, но и страха тоже больше не было. Всё, что оставалось, — это тень его присутствия, которая постепенно исчезала из её мира. Он стал её прошлым, частью истории, которую она больше не желала вспоминать.

Прошло несколько недель, прежде чем она снова столкнулась с ним — с его образом. Однажды, вернувшись домой, она заметила, что на пороге её квартиры лежал конверт. Это был тот самый почерк. Юна почувствовала, как её сердце застучало быстрее, но вместо страха в её груди возникла скорее усталость, усталость от этого преследования, от того, что она всё ещё оставалась частью его мира.

Она развернула конверт, и внутри была всего одна записка. Запах свежих фруктов и ярких цветов исходил от неё — такой знакомый, такой притягивающий.

"Моя любовь... Она пахла свежими фруктами и яркими цветами! 
Моя любовь... Жаль, что фрукты гниют, а цветы вянут."

Юна сжала записку в руках, её глаза слегка прищурились, когда она прочитала его последние слова. Это было всё, что осталось от него — его странные, меланхоличные слова. И в этот момент, вместо боли, в ней возникло только чувство окончательной утраты. Он больше не имел власти над её жизнью. Его послание было последним аккордом в их странной и болезненной истории. Его любовь — это был лишь воспоминание о том, что увядает, как фрукты и цветы.

Юна не тянулась к нему. Она не сожалела о том, что это закончено. Просто в последний раз взглянув на записку, она подняла её и выбросила в мусорное ведро, как символ того, что всё это должно уйти в прошлое.

Эрик стал частью её истории, но не её жизни. Его цитата, как и он сам, стал частью того, что больше не имело значения. Юна могла двигаться вперёд, не оглядываясь.

Она победила. И эта победа была окончательной.

Прошли месяцы. Юна жила спокойно, как будто та история — всего лишь дурной сон. Она снова стала улыбаться, пить кофе в любимом кафе, гулять по улицам, не оглядываясь через плечо. Мир казался безопасным, светлым, предсказуемым. Эрик исчез. И в этом исчезновении была её победа. Или так ей казалось.

В тот вечер всё было обыденно. Пустой подъезд, гудящий свет в коридоре, ключи, зажатые в пальцах. Она вставила их в замок, когда что-то внутри кольнуло — то самое шестое чувство, которое слишком долго молчало. Она резко обернулась — никого. Лишь темнота и слабый скрип половиц за её спиной.

Дверь открылась, и Юна вошла внутрь. Щёлкнул выключатель. Свет залил комнату. Всё как всегда. Всё на месте. Только вот воздух… он был не таким. Пахло… не так, как обычно.

Она медленно прошла вглубь квартиры. И в тот момент, когда она наклонилась снять обувь, услышала за спиной:

— Ты ведь думала, что всё кончилось.

Голос, от которого похолодела каждая клетка тела.

Эрик стоял в её коридоре. Он был спокоен, почти безмятежен, словно вернулся домой после долгого отсутствия. В его руке — тонкий блеск лезвия. 

— Я просто хотел, чтобы ты почувствовала, каково это — быть оставленным. Но теперь… теперь ты будешь моей навсегда. Последний раз.

Юна отступила, но стена была слишком близко. И всё, что она ощущала, — это панический пульс в ушах.

Она знала — игра окончена. Но была ли у неё ещё одна попытка?

Юна замерла. Холод ножа отблескивал в его руке, как последний отблеск света перед темнотой. Эрик сделал шаг вперёд, спокойно, без резких движений — будто всё это было заранее отрепетировано.

— Ты ведь всегда хотела тишины, — прошептал он. — Я подарю тебе её.

Она попыталась метнуться в сторону, но он уже оказался рядом. Захват был резким, выверенным. Он обхватил её за плечи и ударил. Один раз. Второй. Лезвие вошло легко — слишком легко. Как будто её тело давно было готово к предательству.

Крик застрял у неё в горле, вместо него — лишь хрип. Глаза расширились, мир начал рушиться, как тонкое стекло под ногами.

Эрик обнял её, поддерживая, не давая упасть. В его глазах — не ярость, не бешенство. Только странная смесь сожаления и одержимости. Он прижал её к себе, как будто в этот момент они, наконец, были "вместе".

— Моя любовь... — прошептал он в её ухо, ощущая, как её дыхание становится всё реже. — Жаль, что фрукты гниют, а цветы вянут.

Она больше не слышала.

Когда всё закончилось, он аккуратно уложил её на пол. Словно спящую. Взял её ладонь, оставив в ней цветок. Свежий. Яркий.

Потом он исчез — так же бесшумно, как и появился. А в комнате осталась лишь тишина. И девушка, которая когда-то училась жить без страха.

Прошло два дня. Друзья начали волноваться: Юна не отвечала на сообщения, не выходила на связь, её телефон был отключён. Она всегда писала, даже если была занята. Это молчание было чужим, ненормальным.

Первой не выдержала её подруга Лея. С тревожным сердцем она поднялась по лестнице к Юниной квартире. Дверь оказалась не заперта — странно. Сердце застучало быстрее, пальцы дрожали. Она толкнула её.

Тишина. Лёгкий, едва уловимый запах — не гнили, а чего-то застывшего, как будто время остановилось.

— Юна?.. — прошептала она, ступая внутрь.

Первое, что она увидела — это цветок. Одинокий, алый, лежащий на полу. А потом — тело. Юна лежала в коридоре, глаза её были закрыты, лицо спокойно, почти как во сне. Но в этом сне не было дыхания.

Крик вырвался сам собой, будто сердце взорвалось.

Позже в квартире будет полиция, скорая, желтые ленты, допросы. Эксперты скажут — смерть наступила почти сразу. Несколько точных ударов ножом. Без борьбы. Почти бесшумно.

На теле не будет насилия, кроме ран. Но на полу найдут записку — странную, почти поэтичную:

"Моя любовь... Она пахла свежими фруктами и яркими цветами. 
Моя любовь... Жаль, что фрукты гниют, а цветы вянут."

Он больше не оставил следов. Ни отпечатков, ни записей с камер. Эрик исчез, растворился, как призрак. Только мёртвая тишина и разбитые сердца остались после него.

Вот финальная сцена — холодная, отрешённая, завершённая:

Прошли недели. Расследование зашло в тупик. Никаких улик, ни одной камеры, ни одного свидетеля. Всё, что оставалось — тело, цветок и записка. Его никто не знал. Его лицо не попадало в базы. Имя — пустота. Будто он и не существовал.

Эрик исчез.

Не оставил адреса, следа, намёка. Ни голос, ни силуэт не всплыли больше нигде. Полиция назвала его “фантомом”. Пресса — "невидимкой". Но никто не знал правды, кроме Юны. И она унесла её с собой.

Люди со временем перестали вспоминать. Улицы стали прежними, окна — ярче. Только в одном доме, в тишине, до сих пор стоял запах цветов, что вянут слишком быстро.

Он исчез.
Словно его никогда не было.
Ни лица, ни имени, ни следа.
Только мёртвая тишина и цветок на полу.

И в этой тишине
раздался шёпот.
Тот, что не услышать ушами.
Но почувствовать — спиной.
Холодом. Внутри.

Наконец вздохнув, он прошептал, почти беззвучно, будто растворяясь в воздухе:

— Ты ведь не забыла меня, Юна. 
Не могла забыть. Я чувствовал это в каждом твоём шаге, в каждом взгляде через плечо. 
Я был в тишине, в отражении витрины, в каплях дождя на твоих окнах. Я был рядом. 
Всегда.

Он шагнул в темноту, и тень его стала легче воздуха. Но голос остался — будто запечатанный в стенах.

— А теперь… меня нет. 
Меня не ищут. Меня не помнят. Я растворился. Я — тень, шёпот, пыль на подоконнике. 
И всё же, если ты вдруг почувствуешь холод, когда всё кажется спокойным — знай. 
Это я. Смотрю. Молчу. Живу между строк.

На его лице появилась едва уловимая улыбка. И шепот, похожий на прощание:

— Я исчез. 
Но ты была моей. 
Навсегда.