Жертва-1

Олег Добров обратил внимание, что его правая рука больше не дрожит, как это бывало раньше. Она словно онемела. Каждое движение ею напоминало ему работу шарниров — неуклюжее и замедленное. Кисть сжималась с трудом, но всё ещё выполняла свои функции, действуя как бы автономно.

Он знал, что такое состояние для него не ново. После каждой попойки, которые в последние месяцы стали для него обыденностью, он чувствовал себя именно так. Они следовали одна за другой, возникая под любым предлогом, словно повторяющийся ночной кошмар, от которого невозможно избавиться. И каждый раз после этого он ощущал себя так, будто его когда-то прострелянная рука прошла через тяжёлые испытания, утратив былую гибкость и лёгкость движений.

Очередной день не задался с самого утра. Олег не мог вспомнить, что именно пошло не так? Скорее всего, события развивались по обычному сценарию, если не считать одной детали: сегодня у него сдали нервы.

А сейчас он стоял в прихожей, пытаясь собраться с мыслями, когда услышал, как скрипнула дверь. Люська, его жена, появилась с очередным бокалом в руке. В этот момент он понял, что терпение его лопнуло.

В голове проносились мысли о том, сколько раз он пытался понять и принять её поведение, сколько раз пытался помочь ей справиться с зависимостью. Но сегодня что-то изменилось. Он больше не мог выносить её пьянство.

Схватив жену за руку, он почувствовал, как в нём поднимается волна гнева. В этот момент он не думал о последствиях, не думал о том, что скажет соседям или коллегам. Он просто хотел, чтобы всё это быстрее закончилось.

Оплеуха, которую он отвесил Люське, была для него самого неожиданностью. Он не хотел этого, но эмоции взяли верх. Она, пошатнувшись, отступила и упала на пол, а он, сам поражённый своей выходкой, не знал, что делать с этим.

Вытолкав жену за дверь, он понял, что ситуация вышла из-под контроля. Соседи по лестничной клетке, слушая их крики, стояли у своих квартир, раскрыв рты от удивления. Ну где это видано, чтобы жена мента полуголая у дверей валялась? Вот те и полицейский? Пример для подражания!

Не зная, что делать дальше он задержался на пороге, а Люська, перебирая ногами, протянув к нему руку, старалась чего-то сказать, но кроме тихого шипения и причмокивания ничего не было слышно. Олег вдруг осознал, что его жизнь и репутация рушатся на глазах. И просто необходимо что-то изменить в жизни. Он должен найти выход из этой ситуации, пока не стало слишком поздно.

«Менты — они все такие, и откуда только их берут? Ах, эти представители закона, словно сошедшие с какого-то неведомого конвейера, где штампуют такие характеры и судьбы. А ругается, как сапожник! Каждое его слово словно гвоздь, который он забивает в наше терпение», — рассуждали соседи.

Неравнодушные жильцы стояли у своих дверей, словно зрители, застывшие в ожидании театрального действа. Они слушали очередной «радиоспектакль», боясь пропустить самое интересное и в то же время не двинуться с места, чтобы не привлекать к себе внимания. А потом, спустя время, небольшими кучками обсуждали на кухнях новый сюжет, как это бывало в старые времена, когда жизнь текла размеренно и неторопливо.

"И вот, представьте себе, в этом и так неспокойном соседстве появился полицейский. Казалось бы, порядок должен воцариться, а только ещё хуже стало. Его жена — дочь какой-то шишки из местного ОВД, ещё та штучка! Хоть и пьёт, но слово ей скажи — такое устроит, век отмазываться будешь", — судачили жильцы. 

Короче, не смог он в этот раз совладать с собой. Видно, так приперло, что башню снесло у парня. Да к тому же узнал, что жена мужиков с улицы в дом таскать стала. Все были в курсе, но молчали. Не успеет муж на работу уйти, смотришь, а Людмила уже собутыльника к себе повела, ну чтобы не одной пить в пустой квартире. Муж на работе днями пропадает — не до этого ему. Вот и проморгал. 

Пьяную её вечером спать кое-как уложит... Утром, до выхода на работу, успеет ещё рассолом отпоить, чтобы богу душу не отдала, а внизу у подъезда уже машина ждёт, сигналит — ехать надо. И так каждый день. Дверь закроет и на работу, к ребятам своим. Делает вид, что ничего не происходит...

Так со временем и он к алкоголю пристрастился. А как ещё при такой жене? На службу перестал ходить, всё больше дома оставался под различными предлогами. Что-то сломалось в нём. Другим стал в последнее время, будто подменили парня. Никто не знал, что Олег Добров, новоиспечённый капитан полиции, вот уже как вторую неделю под домашним арестом сидит. Соседи решили — в отпуск пошёл, вот и отмечает.

Новый день уже вступал в свои права, и всё вокруг, казалось, готовилось к очередному акту давно идущей пьесы, в которой он был главным героем. Как и все предыдущие акты, этот должен был начаться с монотонного проигрывания старой заезженной пластинки.

Бутылка уже не так яростно стучала по стакану, как раньше. Этот звук напоминал ему далёкий колокольный звон, который мог звать к обедне в тихом деревенском храме или, казалось, предвещал что-то нехорошее, предупреждая о грядущих испытаниях. И от этого звука на душе скребли кошки, не давая ни минуты покоя.

Он стоял на распутье своей жизни, и вопрос «что делать?» эхом отдавался в его голове. Олег не мог понять, почему именно его судьба превратилась в сплошной кошмар. Ведь он, по сути, был хорошим парнем, который и мухи не обидит. Но жизнь постоянно меняла условия игры, к которым он не успевал привыкать. 

В который раз он прокручивал в голове события этого утра, но мысли не приносили ясности, а лишь уводили на дорогу сомнений и тревог. В голове царила сумятица, и он чувствовал себя совсем потерянным.

Олег понимал, что нужно разобраться в происходящем, найти выход из сложившейся ситуации. Но сил и желания не было. Хотелось только одного — забыться, окунуться в спасительное забытье хотя бы на мгновение. Опохмелиться бы сейчас, и, может быть, тогда всё пойдёт как по накатанной. Но он знал, что это лишь временное облегчение, а потом снова придётся столкнуться с реальностью, с её проблемами.

Он закрыл глаза, пытаясь отогнать мрачные мысли. Но они возвращались снова и снова.  Олег понимал, что нужно что-то менять, иначе этот путь приведёт его в бездну безысходности и отчаяния.

«Вот ведь гадость какая, — думал Олег, хмуря брови и сжимая кулаки. — Сучья порода, — продолжил он размышления вслух, чувствуя, как в груди закипает гнев. — Корчит из себя Шарлиз Терон. Подумаешь, папа в МВД? Клал я на этого папу. Без него проживу. Из органов попрут — ерунда, в войска пойду служить. Может, там больше людей честных? А тут полицейские бабушек стригут... Те на хлеб себе заработать не могут, да ещё чёрные с них постоянно дань собирают. Нет, не могу я так больше! Пусть жрать будет нечего — поголодаю, но я честный человек. Да, честный!»

Он открыл холодильник и с нескрываемым изумлением обнаружил в нём спасительную трёхлитровую банку с солёными огурцами и рассолом, наполовину подъеденную женой. 

— Уж больно она охоча до «солёненького» стала в последнее время, — отметил Добров, мысленно удивляясь кулинарным предпочтениям супруги. 

Боковым зрением он заметил кусок чёрного хлеба, который уютно устроился в хлебнице и словно ждал своего часа. Этот хлеб  такой необходимый в минуты уныния, показался ему особенно желанным. Водка и хлеб — что ещё нужно простому мужику, чтобы заглушить боль и ненадолго отвлечься от тяжёлых мыслей?

— Эй вы, суки, слышите меня? — прокричал он в сердцах в открытую створку окна, чтобы было слышно всем на улице. — Я жить хочу! 

В голосе его звучали и боль, и протест, и надежда на то, что кто-то где-то услышит его вопль отчаяния и придёт на помощь...
 
Вдруг ни с того ни с сего вспомнилось, как Люськин отец помог ему, мужу его дочери, устроиться на работу. Он был начальником районного отдела внутренних дел — не бог весть какая «шишка», но своё дело знал твёрдо. Всё держал под контролем и всем управлял. Пристроить своего зятя в хороший отдел на тёплое местечко для него не составляло большого труда.

— Расти, мол, всё в твоих руках! Только пальцы не растопыривай раньше времени, — говорил тесть.

Выгода его была понятна: зять под рукой, к тому же и мужик правильный. Может так получиться, что и дочь его, упрямую и склонную к алкоголю, от недуга отвадит, на правильную дорогу выведет. Лишний раз поучит — и таблеток не надо. Ну а пока пускай в округе «ищейкой» порыскает: людей себе подберёт, знакомствами обзаведётся, опыта накопит.

Добров мог смириться со многим, но когда ему пришлось лишить жизни человека, пусть и подозреваемого, и всё это как бы в порядке самообороны, его душа содрогнулась. Он не был готов к такому. Что-то глубоко внутри него задрожало, протестуя против подобной жестокости.

Олег не мог просто так, без колебаний, отнимать жизни у людей. Ведь где-то там, за  пределами его понимания , были родные убитого, близкие, мечты и надежды. А вот другие могли. Как же так?

Эта мысль не давала ему покоя: ведь те, другие, — это чужие судьбы, чужие трагедии, а ты — просто исполнитель, за которого выбор уже сделан. Ты за себя отвечаешь, не заглядывая за горизонт чужих судеб.

Тесть просчитался, не на того напал. Слишком несговорчивым оказался зять, слишком твёрд был его внутренний стержень, слишком устойчивы были его моральные принципы.

Полковник по-отечески пожурил Олега и сделал ему подарок — купил «Мерседес», повысив  в должности. Дело, из-за которого всё началось, закрыли за отсутствием улик. Казалось, что ничего и не было.

Все говорили о несчастном случае, о самообороне и о том, что не было превышения полномочий. Олег остался дома, как будто в отпуске, но на самом деле он отбывал домашний арест. Ему нужно было затаиться и не показываться на людях, пока всё не утихнет.

Он сидел дома и пытался осмыслить произошедшее, хорошо понимал, что его жизнь изменилась и теперь навсегда. Полковник, как отец, пытался защитить его, но цена была слишком высока. И теперь Олегу предстояло научиться жить в новых условиях, скрываться от посторонних глаз и ждать, когда всё уляжется. (продолжение следует).

                2016г.+)