Почти идеальная московская история любви...

ПОРФИРИЙ СВЕРЧКОВ

ОБИДА, ИЛИ ПОЧТИ ИДЕАЛЬНЫЙ МОСКОВСКИЙ РОМАН…

Пролог
Мои стихи многие хвалят, даже читают вслух своим друзьям, просят моего согласия поделиться. Это меня поддерживает в том, чтобы продолжать их писать. Я не ценю их так высоко, но одна моя знакомая сказала: «Лена, раз приходит – пиши. Значит, это кому-то нужно!». Так что, пока «приходит» - терпите.
     Часто меня спрашивают: «Кто же, так сказать, главный герой и вдохновитель?» Последнее время этот вопрос мне задают очень часто, поэтому я и решила поделиться с вами этой историей.

Часть 1
     В начале 80-х, последнее десятилетие нашей прекрасной молодости и замечательной страны, я иногда ходила в библиотеку им.Н.А.Некрасова на Тверском бульваре  (здание бывшей усадьбы Салтыковых, которое сегодня, говорят,  постепенно разрушается без внимания городских властей).
И вот однажды там, за пультом библиотекаря, я вижу молодого человека и  с ним начинаю обсуждать свой новый список желаемых книг.
Что-то удалось взять сразу, на что-то надо было записаться в очередь и прийти через месяц. В следующий раз опять встретил меня этот же мужчина, с которым мы уже приветствовали друг друга милой улыбкой.
Поскольку в его руках был мой формуляр, он обратился ко мне по имени.
Мне ничего не оставалось, как спросить его имя. «Порфирий» - ответил он, ожидая моей реакции. Но, как я часто повторяю,  поскольку я девушка из приличной семьи и с хорошим воспитанием, я лишь улыбнулась.
Через несколько дней раздается звонок телефона и слышу мужской
голос: «Елена? Это Порфирий. Могу я сегодня Вас встретить после работы?»
Надо признаться, что русоволосый молодой человек, с серыми глазами, невысокого роста, но  с  каким-то необъяснимым  обаянием, был мне симпатичен.
Выпускник библиотечного техникума Порфирий Сверчков  был прекрасно образован, хорошо разбирался не только в литературе, но и в музыке, живописи, архитектуре, философии. Как потом выяснилось, отлично знал  историю Москвы и многих старинных домов, усадеб  и даже судьбы семей. Какой захватывающей оказалась, например, история любви Александра Герцена!


Так называемый сегодня «конфетно-букетный  период» наших отношений был выполнен до последнего пункта стандартной московской программы того времени.
Прогулки по бульварам и Нескучному саду, выставки на Кузнецком мосту и  Малой Грузинской, спектакли   в Моссовете, Ленкоме, постановки МХАТа, в Вахтанговском и «Современнике» , удивительные  актеры – студенты в студии Олега Табакова. Большой - это отдельно. Там пришлось на «Жизели» простоять за столбом на галерке весь балет, но боже мой! Разве это важно? Музыкальные вечера в Доме Дружбы и Доме Ученых, вечера поэзии в Политехническом, новогодний бал во Дворце съездов в Кремле, вечера со Светланой Виноградовой в Колонном зале, творческие вечера в ЦДРИ, Доме Литераторов или в студии «Останкино», незабываемые московские кинофестивали в «России», поездки в Переделкино на дачу его родителей… Можно вспоминать и вспоминать…
Порфирий с мамой жили на Малой Бронной в старом трехэтажном доме. Окна кухни выходили на Патриаршие пруды и мы во время чаепития могли рассматривать неспешно фланирующих людей . Тогда, на наше счастье, толпы  «гостей столицы» пропадали в «бермудском треугольнике» ГУМ – ЦУМ – Детский мир, не способные по вечерам двинуться с диванов своих московских родственников, что давало нам возможность насладиться  «тихим центром».
В один из вечеров мы пошли на концерт, кажется, в Дом ученых. Не помню всю программу, но помню точно, что играли Шнитке. Мое восхищение гением нет нужды передавать  (даже в памяти своего телефона постоянно держу  его «Признание в любви»). Но в тот вечер исполняли что-то особенно гениальное, до чего я, видимо, еще тогда не доросла. Хорошо, что это было в конце первого отделения. В перерыве я на несколько минут осталась одна и пыталась успокоить себя, разглядывая интерьер. Вдруг подошел молодой человек и обратился ко мне так: «Извините, вон там стоит мой друг, он хотел бы с Вами познакомиться. Вы не против?»  Я бросила короткий взгляд на «объект»  - шансов у него не было никаких, да еще сам способ знакомства мне был непонятен. Заметив сомнение на моем лице, молодой человек добавил роковую фразу: «Это Андрей Шнитке, сын композитора…»
В долю секунды в моей голове пролетела картинка, как мы сидим по вечерам в креслах вокруг рояля маэстро и должны дослушать до конца каждое его произведение, а потом хвалить, хвалить и хвалить…
Своим приходом меня спас Порфирий и поинтересовался, что это за люди.
Я рассказала. Со своим прекрасным чувством юмора Порфирий  отреагировал: «А в ЗАГС  с тобой он тоже пошлет своего друга? Да и вообще, как бы это звучало: Елена Шнитке! Нет, совсем не годится. Мне больше нравится Елена Сверчкова!» Звуки известного марша зазвучали над моей головой…  И я насторожилась.

Часть 2
Порфирий был чудесным человеком, милым и обаятельным,  его познания в разных областях вызывали мой нескончаемый восторг.
Он был удивительно внимателен и заботлив. И щедрым. Представьте себе, он никогда (!) в автоматах с газированной водой не покупал мне воду за 1 копейку. Всегда за 3! С сиропом. В трамвае сам покупал билет, хотя у  меня был проездной. «Мне приятно за тебя платить» - объяснял Порфирий. Мы ходили в кино только по воскресеньям на утренний сеанс, но не потому, что билет стоил 10 копеек. Совсем нет, просто ужасно жалко тратить воскресный вечер на сидение в душном зале. Лучше погулять на свежем воздухе.                В любую погоду. С этим нельзя было  не согласиться. 
А эта милая веточка мимозы на 8 марта? А роскошные три гвоздики на день рождения? Коробочка с духами «Быть может…» на Новый год? Кстати, отличные духи и всего за 1 рубль и 20 копеек! Как это было трогательно! Женщины меня поймут. 
Только одно прикосновение его рук делало меня счастливой. В эти минуты казалось, что мир меняется  и счастлив вместе со мной. Сам собой падает апартеид в Южной Африке, Анджелу Дэвис выпускают на свободу, с Кубы снимают  все санкции, а группа «Битлз» - я уверена – в эти минуты сочинила свои лучшие песни.
     Но…  20-ти летние девицы живут в полном убеждении, что в ЗАГСе есть две двери: ты входишь в первую как самая обычная невеста, а выходишь уже из парадной  в рай любимой женой до скончания века.
Увы! Мне уже было известно, что дверь в ЗАГСе одна и из нее ты сразу попадешь в ситуацию, где для тебя открывается второй трудовой фронт.
Не увидев радостного отклика на очень тонкий намек, Порфирий погрустнел лицом. И обиделся.


Часть 3
     Обида – как ржавчина. Начинает разъедать вас изнутри. А невысказанная обида действует с двойной скоростью. И вскоре «ржавчина» сделала свое дело – первая трещина прорвалась на поверхность.
Обычно мы обсуждали все дела, у нас не было тайн или недомолвок и даже молчание было наполнено чем-то взаимным. Однажды я его спросила о делах на работе, так как знала,  что в библиотеке кто-то регулярно из читального зала выносил редкие книги и не возвращал их. Конечно, обстановка в коллективе была напряженной. И вдруг на мой самый обычный вопрос «как дела?» я услышала резкое: «Что ты все время спрашиваешь? Я чувствую себя как на допросе». Я не умею определить градусы эмоций и чувств, но ответ меня … удивил? Ошарашил? 
     Теперь мне приходилось каждый раз думать,  что спросить можно, что нельзя и это сделало наше общение напряженным.  Я уже не могла, как раньше,  просто взять и позвонить или договориться о встрече.
     Да и встречи становились все реже и реже…
     Думаю, что последней точкой стала моя попытка вернуться к прежним отношениям, когда я, поборов всю свою женскую трусость, собрав остатки отваги,  позвонила и предложила  встретиться после работы. «Ты слишком требовательна, нужно уметь ждать!».
     Есть землетрясение, а есть мозготрясение. Какое-то событие, а иногда и одно только слово переворачивает  сознание,  мир чувств, меняет судьбу…
Вдруг я увидела себя со стороны как женщину – монстра, которая (который) терзает своего любимого человека допросами, просьбами, требованиями, не давая передохнуть, не давая покоя…  Это была отвратительная картина.
     Я много думала о том, почему говорят, что одно слово может разрушить или возродить? Потом поняла. Слово – квинтэссенция энергии размышлений, переживаний, проживания сильных чувств. Они всей своей силой выливаются в одном слове, которое именно может разрушить или…
Разрушило.
Вскоре я перешла на новую работу и мы совсем перестали общаться..
Общих знакомых у нас было всего несколько человек, так что многие годы я ничего не слышала и не знала о Порфирии. В 90-е годы начался новый этап не только в моей жизни, но и целой страны.
     Удивительным образом разговаривает с нами Вселенная. Когда я писала об обиде,  прислали мне статью об одном человеке. Георгий Адамович  – поэт, литературный критик, о котором мне до этого не приходилось слышать, а он, как оказалось, был весьма авторитетным и почитаемым литератором. Правда, в Париже. И первое его стихотворение, которое я прочитала, называлось «Обида» и было написано в 1923 году.

«Обида»

Ни срезанных цветов, ни дыма панихиды,
Не умирают люди от обиды
И не перестают любить.
В окне чуть брезжит день,
и надо снова жить.
Но если, о мой друг,
одной прямой дороги
Весь мир пересекла бы нить,
И должен был бы я, стерев до крови ноги,
Брести века по ледяным камням,
И, коченея где-то там,
Коснуться рук твоих безмолвно и устало,
И всё опять забыть, и путь начать сначала,
Ужель ты думаешь, любовь моя,
Что не пошёл бы я?

Эпилог
Года два тому назад я договорилась о встрече с подругой  в нашем любимом кафе на Тверском бульваре. Ожидая подругу и заказав бутылочку воды, я оглянулась на соседний столик, так как там сидела веселая компания, и их хорошее настроение передавалось другим. Вдруг  один мужчина из этой компании показался мне очень знакомым.  «Откуда же я его знаю? Не показалось?» - вертелось в  голове. Я вспомнила! Это был Борис, наш общий знакомый с Порфирием! Он так мало изменился, что я не могла ошибаться. Моментально в памяти всплыло все, что  происходило тогда, в конце 80-х лет и даже – почему-то! – та душевная боль нашего  нелогичного расставания. Я не могла не подойти к Борису. Удивление, радость,  вопросы –  на это ушло несколько минут. При первой же паузе я поинтересовалась судьбой Порфирия. И Борис рассказал, что знал сам: Порфирий в начале 90-х женился на американке и уехал жить в Америку.  Связь с ним оборвалась окончательно. Но недавно был слух, что Порфирий умер. «Как же так?» - не удержалась я,  думая, что неверно поняла своего собеседника. «Почил в бозе…» - подтвердил Борис.
     Новость меня просто потрясла. Я готова была услышать все, что угодно, но только не это. «Вы уверены? » - «Да никто точно не знает, только слухи такие ходят. Кто-то недавно видел объявление в столичной газете, что mister Sverchkoff…» Наш ли это Порфирий или другой Сверчков? Но поскольку фамилия очень редкая даже для России, то решили все знакомые, что  это он. Взволнованная, не попрощавшись, я вышла из кафе. Перенесла встречу с подругой, мне хотелось побыть одной…
     Неосознанно я пошла по бульвару в сторону Никитских ворот – маршрутом наших с Порфирием прогулок. Если все это правда… Что теперь? Как? Я  всей своей душой поняла, что все эти годы любовь  оставалась, никуда не исчезая. Словно ждала своего часа, чтобы объявиться во всей своей красе и силе. И говорила сейчас: «Вот, ты не послушала меня тогда, не смогла быть чуткой… Но я дала тебе возможность выбора.»
Что я могла ответить ей? Да и имеет ли это смысл сегодня?
Тогда, огорченная нашим с Порфирием расходом без объяснений, оставшимися  вопросами  без ответов, я только в душе благодарила его за прекрасные два года нашей молодости и сделала свой вывод.
     Мы думаем, что в любви живем вместе и, как говорил Антуан де Сент Экзюпери, смотрим в одном направлении. Но, на самом деле, это чисто женская иллюзия об идеальном счастье, поскольку с мужчинами всегда будем жить параллельно, с очень редкой  вероятностью пересечения (если верить Лобачевскому. Да и у него, кстати, тоже не о пересечении, а о чем-то совсем другом).  Мы должны быть готовы к тому, что нашу искренность будут принимать за коварство, наивность -  за глупость, доверчивость – за слабость, желание помочь – за навязчивость.
     Я остановилась около «пушкинского дуба» и присела на лавочку напротив, чтобы полюбоваться и попытаться успокоить вихрь мыслей и чувств. Мы часто так делали с Порфирием в хорошую погоду. Даже в консерваторию от Пушкинской ходили всегда пешком. Сейчас удивляюсь: как мы могли постоянно находить темы для разговора? Мы были словно два неисчерпаемых источника друг для друга и  все не могли напиться…
     Ничего нового под солнцем. И я в своих горестных размышлениях подумала о хрупкости жизни, отношений. Жизнь мне подарила встречи и дружбу со многими людьми необыкновенной судьбы, несущих в себе мудрость и любовь, которыми они щедро делились со мной. Даже сейчас, совершенно неожиданно, в моей жизни появилась женщина, а с ней мы не виделись 40 лет! Но что это за встреча! Каждый разговор  – это прикосновение моей души к духовному Началу удивительной Женщины. Даже простое ее пожелание доброго утра или спокойной ночи трогает меня до слез. И как ее мировоззрение созвучно с моим: что главное в нашей жизни? Чем мы ее наполняем? Вот уж истинно: неисповедимы пути… 
 В голове все крутились слова Бориса: «столичная газета… почил …» Стоп. Столичная газета? Но Порфирий никогда бы не жил  в большом городе! Он  говорил, что родители его родились в какой-то деревне недалеко от финской границы. Вот название не помню. Нет, не деревне, в селе. Да, точно, в селе. Помню, что еще гордился тем, что когда-то это село принадлежало царской семье. И всегда мечтал жить в сельской местности.
Так что, непохоже на то, чтобы он и на новом месте устроился в каком-то мегаполисе, где, как он всегда говорил, «можно работать, но нельзя жить». Тогда что же? Тогда сообщение было не о нем? Просто однофамилец? Ведь это возможно?!
    Такое умозаключение не давало мне надежду на  встречу, но мысль о том, что Порфирий жив и здоров, направило мои мысли совсем в другую сторону.
     Примерно через полгода после встречи с Борисом я вдруг начала писать стихи. Надо признаться, что у меня всегда была какая-то врожденная неспособность воспринимать стихи. А уж запомнить стихотворение – это было выше моих сил, последнее было выучено в школе как «обязаловка».
И вдруг такая неожиданность! Еще большей неожиданностью было то, что стихи нравились моим друзья. И теперь я подумала: «А вдруг, каким-то образом, мои стихи попадут и к нему? Земля-то круглая!»  Я уверена - он сразу все поймет. На все остальное – воля Божья…

29 апреля 2024

Послесловие

Кто бы мог подумать, что спустя год мне придется дописать этот рассказ совершенно неожиданно появившейся информацией. И здесь уже – шутки в сторону – только факты.
Где-то в начале 80-х годов мне позвонила Людмила Киселева из Боровска и просила встретить Светлану И. в Москве, которая везла что-то для выставки работ Людмилы в редакции журнала «Знание – сила».
Мы встретились со Светой, немного поболтали и расстались на долгих 40 лет.
И вот сейчас, в марте 2025 года, судьба свела нас снова, да еще очень витиеватым способом, но об этом в другой раз.
Вечерами развлекаем друг друга разными историями, говорим о музыке, литературе, снах, символах или читаем друг другу свои стихи. Чудесные и мудрые Светы, мои же … Ну, вы знаете.
И вдруг я вспомнила, даже мною уже подзабытый, «почти идеальный  московский роман» с Порфирием Сверчковым. 
Прослушав с интересом и похвалив за стиль написания, Света уточнила, если история с Андреем Шнитке была правдой. Я подтвердила.
Через пару часов на мой Вотсап пришло сообщение от Светы с информацией о том, что в те годы Андрей Шнитке был фотографом в журнале «Знание – сила»! Получается, что мы могли действительно встречаться у Виктора Бреля, там работали еще мои знакомые фотографы. Незабываемой была выставка и Сергея Чиликова, который мне несколько лет назад сказал, что точно меня тогда на выставке фотографировал.
Силу советского высшего образования почувствовал каждый из нас – печать знаний остается на всю жизнь. Вот и Светочка не избежала этой участи. Назову это профессиональной деформацией, но она (Литературный институт) абсолютно уверена, что моя встреча с Андреем на концерте тогда не была случайной. Вот её версия.
Увидев меня (или мои фотографии) в редакции «Знание – сила» и поняв, что его скромность просто не даст ему подойти ко мне самому и познакомиться, он решил нашу встречу организовать. Через общих знакомых находит способ передать для меня билет на тот самый концерт (действительно, я там была одна, что абсолютно было невозможно в те годы). Все та же скромность (сколько судеб она переломала!) не позволяет ему подойти ко мне в антракте, он посылает друга… 
     Не очень я верю в такую версию, так как фраза «он все продумал и организовал» абсолютно не соответствует моему жизненному опыту.
С трудом могу себе представить мыслительную деятельность мужчины в этом направлении. Он, конечно, знает литературу и искусство, слышал о философах и даже кое-что читал из Ницше, догадывается, что Чайковский не владелец чайной фабрики, а Мусоргский – мусоросжигательного завода, что Римский-Корсаков – это один человек, а Ильф и Петров – два.
Но поверить в то, что мужчина, в рамках «подготовки и организации», сидит по вечерам в читальном зале Ленинки и конспектирует «Кама – Сутру» или рыщет по интернету в поисках самого уютного кафе в Москве – нет, в это я поверить не могу. Или мне просто пока не везло.
Но всем женщинам искренне желаю, чтобы «продумал и организовал»!
 
12 апреля 2025