Я И БАТЯ

    Посвящается моему папе Налетову Вадиму Алексеевичу...
   
    Глава 1. Женя-мальчик   
    Мой папа мечтал, что первенцем в его семье будет сын, но родилась я. Ему пришлось смириться с этим непреодолимым обстоятельством, однако он настоял, чтобы дочь носила девичье и в то же время мальчуковое имя. Ни нашим, ни вашим! Так я стала Женей.    
    В детстве я не любила колготки, платья с рюшами, всякие юбочки с блузочками. Главными предметами моего гардероба были обычные мальчишеские рубашки, спортивные штаны и трико советского образца с вечными "пузырями" на коленках. С бантиками тоже как-то не сложилось. Меня всегда стригли очень коротко, и прицепить чудо-розочку из белоснежной капроновой ленты на мои волосики не представлялось возможным. И дружила я в основном с ровесниками противоположного пола. С ними было проще: они не падали в обморок при виде крови, не истерили, когда обнаруживали в своем портфеле подкинутую шутниками мышь или хомячка, не кричали, если я давала им подержать жирного, извивающегося червяка и не ревели по поводу и без. Мне претили девчачьи капризы. Я была другой. Наверное, поэтому в родном дворе за мной прочно закрепилось прозвище "Женя-мальчик". Взрослые же называли меня не иначе, как пацанкой, и не разрешали своим "прилично воспитанным девочкам" водиться со мной:
    - Она вам не пара! Как бы не набрались от нее чего дурного!
    Напрасно! Благодаря отцу и собственной пытливости я в очень юном возрасте знала часть (конечно, лишь толику!) секретов устройства окружающего мира. Мне доводилось наблюдать, как из кокона выползает существо, совершенно не похожее ни на что знакомое мне ранее, но буквально на глазах у него отрастают крылышки, и теперь все становится на свои места. Да это же бабочка! Она делает один пробный взмах, другой, легко взлетает и вскоре тает в голубых небесных "барханах", оставляя меня зачарованной таинством преображения страшилища в красавицу.
    Я видела, как лопается скорлупка лежащего в гнезде яйца, из которого изо всех сил стремится выбраться вороненок. Его маленькое тельце совершенно голое и трясется от холода. Несуразно крупная голова, кажется, едва держится на тоненькой шейке. Вороненок раскрывает клювик и издает пока еще тихий, но требовательный писк, пытаясь привлечь к себе внимание родителей и дать им понять, что жутко голоден. Инстинкт! Все почти, как у нас, двуногих! И здорово, что в момент появления Карлуши на свет, за которым я вела наблюдение, поблизости от гнезда не оказалось его мамы или папы, иначе они задали бы мне трепку.
    Напрасно благочинные мамаши не отпускали своих девочек гулять со мной. У меня имелось достаточно "талантов". Я многое умела и готова была поделиться этими знаниями с их дочками. Могла за час или даже за меньшее время возвести на городском пустыре уютный шалашик из обычной полыни, что росла здесь в огромном количестве, без утюга и радиатора быстро высушить на улице мокрые колготы, из ветки дерева, веревочки и гвоздя смастерить удочку и наловить в ближайшей речке рыбы, незаметно избавиться от приготовленного папой супа, щедро сдобренного противным репчатым луком. И это были далеко не все мои способности и возможности.
   
    Глава 2. Приключение на ручье
    С самого моего рождения и до того момента, когда мне исполнилось 6 лет и в нашей семье родился второй ребенок (увы, опять не сын!), папа все свободное время проводил со мной. Мы вместе гоняли на мотовелике, который, кстати, был первым таким транспортом в нашем городке.
    Я обожала эти поездки! Отец усаживал меня перед собой на топливный бачок, клал мои ладошки на пускавший мне в глаза "зайчики" блестящий новенький руль, накрывал их своими ручищами и давал газу. Мы тотчас срывались с места, и встречный ветер надувал мою болоньевую курточку, и мне казалось, что я вот-вот взлечу в небо и со свистом сбрасывающего воздух шарика умчусь в заоблачную даль. Но папа крепко держал меня. И так мы неслись по асфальтированным улочкам города, по лесным тропкам или бездорожью туда, где уже бывали не раз, и нам там нравилось, или выбирали для путешествий новые пути, где нас ожидали волнующая неизвестность и припасенные судьбой сюрпризы, правда, не всегда приятные.
    Как-то папа предложил мне съездить в заброшенный питомник, где прежде выращивали клубнику. Я обрадовалась. Давненько мы не заглядывали в тот район. Может, даже ягодкой удастся полакомиться? Только надо было преодолеть глубокие канавы, разделявшие поля. В некоторых местах края рвов соединяли кем-то заботливо положенные в одну узкую доску мостики. По ним пройти-то было страшно, не то чтобы проехать на мотовелике. Папа признался, что задача непростая и все же вполне решаемая, если я буду во всем его слушаться. Было боязно, но я не подала виду.
    Отец усадил меня на бачок мотовелика, попросил держаться руками за руль, а самое главное - довериться ему и ни в коем случае не смотреть вниз. Увы, я ослушалась папу. Уже на середине импровизированного мостка глянула на протекавший под нами бурный ручей. Голова закружилась, я испугалась и дернула руль. Естественно, все закончилось печально. Мы потеряли равновесие и свалились с высоты в воду.
    После падения папа вытащил меня из ручья, озабоченно принялся осматривать мою голову, ощупывать мои руки и ноги. Не сломала ли я что-нибудь? А захлебывающийся  мотовелик, лежа в воде на боку, продолжал вращать колесами, пока не заглох. И мне было искренне жаль железную машину, что пострадала из-за моей оплошности. От осознания своей вины и пережитого страха я расплакалась.
    Нет, отец не ругал меня. Он только произнес с упреком:
    - Просил же тебя не смотреть вниз и не пугаться. Как мы, такие мокрые, явимся домой? Мама нам устроит! Надо обсушиться.
    Папа с одной спички развел костерок, рядом с ним вбил в землю наструганные перочинным ножом палочки, натянул капроновую веревку (нашлась в сумке с инструментами для мотовелика) и развесил наши вещички. Я всегда удивлялась его запасливости и смекалке. Он из любой, даже самой сложной ситуации умел находить спасительный выход.
        - Ну, Женька, смотри на мир веселее! Ты, наверное, проголодалась? Сейчас мы это дело поправим. Будем готовить "лисичкин" хлеб, - объявил отец. Пошарив по карманам пиджака, он вынул бумажный сверток.
    - А что это такое - "лисичкин" хлеб? - спросила я.
    - Увидишь. Следи внимательно. Берем кусочки хлеба, насаживаем их на палочку и держим над огнем до появления поджаристой корочки. Все! Можно есть. Пробуй!
    - Уж-ж-е? - удивленно протянула я.
    - Да! - засмеялся перевоплотившийся в шеф-повара батя и протянул мне готовый "лисичкин" хлеб.
    Боже мой! Признаться, подобной вкуснятины я отроду не ела. А может, пробовала, да не помнила? Вряд ли. Такой аромат нельзя забыть. Вот блюдо под названием "Запеченная на костре картошка в мундирах" мне было хорошо знакомо. Поглощая его, я тоже жмурилась от удовольствия. Но картофель и "лисичкин" хлеб - две совершенно разные вещи, которые не стоит сравнивать друг с другом. Мы потом с отцом вдвоем не раз устраивали маленькие пикнички с непременным приготовлением жаренного на костре хлебушка. Просто, быстро, сытно и волшебно на вкус. А если добавить к тому хлебу сальца... М-м-м! Объедение! 

    Глава 3. Мужское воспитание
    Так как бог не дал моему отцу сына, то он смирился и... И воспитывал меня, как мальчишку. Если я падала, скажем, с велосипеда или с дерева, он не позволял мне от боли давать волю слезам, приговаривая: "А ну-ка, не реви! Вырастешь - атаманом будешь". Я не могла никому (в первую очередь, отцу) показывать свою слабость и потому давала волю эмоциям, уединившись там, где никто бы меня не застал врасплох. При малейшем подозрении на опасность быть разоблаченной я моментально стирала с щек соленые дорожки - свидетельства моих душевных терзаний и физических страданий - и натягивала на лицо дежурную улыбку.
    Отец учил меня не проглатывать незаслуженные оскорбления или обвинения и никому не давать спуску.
    -  Если твои слова не возымели никакой силы на обидчика, действуй иначе. Будь хитрее, умнее своего противника. Ну, а если дело дойдет до угрозы физической расправы, бей первой, причем целься в лидера в случае нападения на тебя нескольких человек. Выведешь его из строя, остальные разбегутся сами. Видишь, что обижают слабого, не проходи мимо. Добро должно быть с кулаками, но и на рожон никогда не лезь, - наставлял меня отец. Я крепко усвоила его уроки. К счастью, мне не довелось участвовать в молодежных потасовках. Лишь однажды в школе случился небольшой инцидент, когда больно ретивые старшеклассницы вызвали новенькую из наших однокашников "на разговор". На ту встречу после уроков я пошла с ней и была настроена по-боевому. Силы оказались равными - двое против двоих. При таком раскладе девицы посчитали лучшим выходом разрешить конфликт, которого, по сути, не было, мирным путем. Больше они не подступались к новенькой с надуманными претензиями.
    А еще отец учил меня в случае травмы останавливать кровь с помощью подручных средств, правильно обрабатывать раны, показывал, как грамотно собрать рюкзак в поход, сориентироваться на местности, разжечь костер с одной спички, делился другими полезными и нужными в повседневной жизни знаниями. Мне эта наука тоже пригодилась! Я благодарна своему отцу за все, что он для меня делал. Он был и родителем, и другом, и защитником, и учителем. К сожалению, его уже нет на этом свете. Старшая дочь давно выросла и стала замужней женщиной, мамой, бабушкой, наконец, но Женька-мальчик продолжает в ней жить, и она безмерно тоскует по своему бате.