Все в сад!

Сыр и хлеб были тут же принесены и розданы, и все с радостью подкрепились. Затем последовало приказание: «В сад!» Каждая ученица надела шляпку из грубой соломки с цветными коленкоровыми завязками и серый фризовый плащ. Меня нарядили так же, и я, следуя общему течению, вышла на воздух.
Шарлотта Бронте, "Джейн Эйр".

Сестра Настя Юбкина всё никак не могла попасть на новую программу. Первое занятие поставили на четыре дня, когда она работала, второе – на пять вечера, и лишь третье, в виде исключения, на шесть.
- Много в среду народу было? – спросила Настя у сестры Алтынгуль.
- Нет, все свои, - холодно ответила та.
И вот наконец-то Настя вырвалась на группу здоровья «Жемчужина».
- Настя, наверное, пришла на разбор, а мы уже закончили,- ехидно покачала головой пасторша.
Очень надо!
Сестра Чинара расставила тарелки с наломанной национальной лепёшкой из слоённого теста с луком. Вот это как раз то, что Насте нужно!
- А как называется эта церковь? – спросил вдруг брат Яков Хан.
- Библейская церковь «Каустик», - как пионерка отрапортовала Юбкина. - Объединение библейских христиан России.
Но брат Яков совершенно по-хамски проигнорировал Настю. Наверное, потому что она – женщина, русская, и самое страшное, не намоченная в бассейне!
- Как называется эта церковь? – снова спросил он.
Настя опять повторила.
- Так как называется…
Да он, этот старый хрыч, её просто за человека не считает!
- Настенька права, - кротко и ласково подтвердила проповедник Лиза.- Мы - Церковь библейских христиан России.
Но тут пасторша встала и скомандовала:
- Все в зал!
Ну, просто английская гувернантка: «Все в сад!»
- А это надолго? – забеспокоился брат Яков. – А то скоро стемнеет.
- На полчаса.
Перед началом тренировки пасторша прочла небольшую лекцию:
- Мне сейчас – семьдесят лет, даже семьдесят один, но по Божьей благодати я чувствую себя лучше, чем в молодости! Иисус исцелил меня от аллергии, у меня прошёл хронический тонзиллит! А в Божьей стране я изучила специальную программу, чтобы у нас стали здоровыми не только наш дух, но и тело! Итак, шагом марш! Наступаем с пятки на носок!
Эта засекреченная, продвинутая церковная программа навеяла Насте недоброй памяти уроки физкультуры в школе. Это же разминка! И ради этого бреда тратить такие бабки, летая на другой конец земного шара? Да лучше бы её, Настю, туда свозили!
- Ну-ка, а теперь кто быстрее всех дотянется ладонями до пола? – как девчонка, дразнилась пасторша. – Кто, не сгибая спины и коленей, достанет до пола ладонями, тому биологически двадцать лет, кто пальцами – сорок, кто не достанет – тому шестьдесят! Вот смотрите, мне – двадцать лет!
Ну, просто Магда Геббельс, когда русские взяли Берлин: «Детки, а ну-ка, кто быстрее всех выпьет циа… горькое лекарство?!»
И все покорно стали гнуться:
- Вам – сорок! – льстиво объявила пасторша брату Якову.
Господи, и это для них ноу-хау? Да это же в любой газете можно прочесть, в любом журнале!
- А теперь мы должны прочистить наши голосовые связки.
И Кира, внук проповедницы Лизы, стал орать на всю Ивановскую.
-Всё, Кирилка, хватит, - ласково сказала проповедник Лиза.
На этом программа закончилась.
Дедушка исчез по-английски. Проповедница с пасторшей зашушукались в Большом зале:
- Он просто помешан на своих языках! Так же нельзя! Кто-нибудь войдёт из посторонних и примет нас за сумасшедших!
Настя решила, что обсуждают дедушку Якова, но оказалось, брата Хамита. А вскоре его просто выгнали из церкви, чтобы он духовно не растлевал других.
Насте не хотелось домой, её там никто не ждал. В последнее время её это стало напрягать. Не к маме же идти! Вон у неё Ваня есть. Настя сидела в пасторском кабинете, играясь за компьютером. Конечно, дома у неё были и ноутбук, и гаджеты, но на чужом-то всегда приятнее.
Вдруг в молитвенном зале загрохотала танцевальная музыка. Насте на миг показалось, что за стеной – агрессивная пьяная компания. Ах нет, это же христианская песня! «Мой Иисус!»
Настя выключила церковное оборудование, закрыла офис на ключ от детей, и спрятала его в кафедру.
Бесновались сестра Чинара с мужем, братом Камилем. Она приглушила звук и очень удивилась:
- А мы думали, что ты уже ушла!
А Насе было невыразимо тошно идти домой, вот она всё оттягивала этот момент.