театрализИция

Александр Евдокимов

ТеаТрализИциЯ?!...

очерк-притча

(для)
теле-&-кино
и…
АДМИНИСТРАЦИИ ПРЕЗИДЕНТА
 

Ремни перепоясали невысоко над землёй и плоть, и душу, и время…
Притяженье Земли тут же коснулось… =
: и век;
: и солнечного сплетения;
: и мыслей!...
Всё, вдруг, наполнилось неистовой силою и унеслось: из бытия – в небытие, в турбулентность, к обратной стороне Луны – к фрагментарным ценностям цельного…
Тьма наполнялась Жизнью!...
«Подсознание-и-Сознание» предоставили визуальную палитру и…
И сила неистовая – встала, вдруг, на крыло!...
- Всё – в Кремль… 

…Масштабное театрализованное действо, в котором раскрывалась пространственное панно исторического События, находилось в активной фазе репетиционного процесса…
Драматургическое представление, как зримая публицистика, под проникновенное музыкальное сопровождение, проявилось, неожиданно, всем своим мизансценическим решением большого объёма, из беспредельной тьмы и поразила символической сутью: рождением гармонии жизни и её Бытия!...
Дым. Свет. Звук.
Медь стройных аккордов и отдельных нот…
Враспах и в ритме симфонической композиции пронзили лучи прожекторов «эскиз-набросок», штрихами Создателя данного полотнища, будто, на гигантском мольберте. От краёв всего периметра, вращаясь и динамично меняя траекторию движения, помчались фуры-тачки чёрными лоскутами-птицами, заполняя всё пространство, олицетворяя столкновение нот, от симфонии – до полифонии, в гармоническом аккорде, вознеся и вознося на себе – музыкантов!... 
Флешбэки, как метафорически, так и фактически, в видеографике, аккуратно встраивали рождающееся пространство в определённую эпоху – типизируясь, через метафизику, в век XX-й…
Откуда-то, из глубины условного Неба, сверху, начал отпускаться к формирующейся оркестровой платформе, на платформе – дирижёр: в строгом кителе, поблескивая погонами, эполетами и медно-золотыми пуговицами, он, будто, императив, определил режиссёрскую волю всему объёму представления!
- Стоп!...
Всё тут же остановилось…
Пространство стало самим собой – обычным громадным залом с кухонным дежурным светом: ни образов, ни драматургии, ни малейшего намёка на только что излагаемые мысли, как в костюмерной и бутафорской, которые хранят предметы для чего-то…
Остался только дым и музыкальные инструменты на фурах-тачках, которые застыли, как брошенные, будто хлам, а дирижёр из императива мгновенно стал, как та карета – тыквой, беспомощным существом, потому что оказался на огромной высоте простым мирянином, без всякой силы власти и даже без страховочного троса, лишь, только с одной хрупкой дирижёрской палочкой: лебёдка завизжала и его платформа двинулась вверх – на исходную, во тьму условного Неба…
- Всем спасибо! Пройдём ещё раз этот эпизод. Готовимся…
Лица постановщиков, у пульта управления, развернулись к столу, на котором были разложены листки сценария…
- К приезду Александра Петровича экспозицию пройдём ещё раз?
- Да-да, чтобы уже с ним прейти на пролог…
- Он в Кремле?
- Угу! Круглый стол… у Владимира Владимировича…
- О! Так, переведи экраны на TV, пока сцена свободна!
- Верно: эфир ещё не вещал так масштабно – только с дивана!
Сквозь хлопья оставшегося дыма и общую лёгкую туманность телевидение стало реальностью, будто вошли в друг друга – интегрировались…
…Подъёмная сила управляемой турбулентности оперативно расставила трансформные точки опоры, для психофизических основ и на текущий момент, и на день завтрашний, как базис, чтобы постичь эманации в служении на этом поприще!
- Удивить. Увлечь. Убедить! – Александр Петрович прошептал свою формулу «У-ТРИ», алгоритм постановщика, которую он вывел ещё в девяностых, когда готовился к сдаче кандидатского минимума, но выяснив, что руководителей интересует не наука, а «научность» – отказался от этого, приступив к исследованиям самостоятельно…
Круглый стол объединил все виды искусства, их жанры и отрасли: в тесном кругу знакомые и медийные лица, как в Манеже у Александровского сада, когда его внутренняя пустота из кубометров геометрического объёма, вдруг, оживает в атмосфере определённой темы арендаторов проведения мероприятия, где в прозрачном освещении можно встретить всех тех же персон, что и сегодня, сейчас перед «круглым столом»…
- «На всякий случай, нужно приветствовать всех, – думал Петрович, – чуть кивнуть и чуть улыбнуться, и всё… да-да, как в Манеже… именно в Манеже, впервые, ивент сделал попытку пригласить профессиональную режиссуру в постановочный процесс, в котором он был устроителем… И не удалось! Конвейер организаторов испугался драматургии… Даже глаза вытаращили! Вот, как эта дама… Манеж!... Оперативно решили проблему – дали мне… э-э… пятьдесят тысяч, чтобы позволил ивенту делать привычное – шоу со спецэффектами… со специями!... вот, засранцы!... ивент-иноагент… стряпухи солянок!... Внешнее без внутреннего нас не прельщает… Кто же это сказал?... кто-кто… не прельщает… Ах, кто же?!... Чёрт! Ладно, вспомним, потом… Да, все знакомые… Машков… привет союзу… Угу! Кто ж сказал?!... на языке вертится, вертится, вертится… Синдром Байдена!... без внутреннего… внешнее не прельщает… Когда же начнётся… круглый… Вот и любимая наша Любимова… Точно, как в Манеже всё и все… все и всё, всё и все, все и всё…».
Волнительное молчаливое ожидание…
- «А ведь я писал и Мединскому, и Любимовой, – продолжал думать служитель отрасли на поприще искусства театрализации, наблюдая интерьеры, вместе с коллегами. – Никому и ничего… только отписки – «преждевременно» и всё! Но ведь и специального образования не требуется, чтобы понять, где… с-с-собака п-п-порылась… а проблемы в профессии начались ещё в 90-е, как «сверху», так и «снизу»: произошло непоправимое – смена в названии Совета, в котором не стало главного его определения, как – представления, название, будто подменили, или вогнали в предательский формат, меняя всё в корне – теперь он стал «Совет по массовым формам ТЕАТРАЛЬНОГО искусства»! Причём здесь – «театрального»?!... Да, это «сверху», а «снизу» – оживилась благодатная почва массовиков-затейников и организаторов, которых плодили в период «развитого социализма» и от нахлынувшего метода, дармового по труду, но халявного «по прибылям», ИВЕНТА! Им, кстати, очень помогали «специалисты-руководители» и тоже – «сверху»: экс-руководитель департамента культуры города Москвы, например, Сергей Капков рекомендовал, что, если хочешь сделать народу праздник, то дай ему ножницы и бумагу! Ку-ку!... А что – дельно!... Как в волшебной считалке – камень, ножницы, бумага… Хорошо, что сегодня его здесь быть не может?! Хотя»...
Неожиданно, но плавно, турбулентность управилась в пространстве единовременности так, что будто прикрылись веки на мгновение у всех, заглянув в себя, с лёгким вздохом…
- Ну, что... Когда начнём прогон?
- Чуть задержи… Сейчас начнётся круглый стол… смотри на экранах оживление, будто!
Из аппаратной смотрели усталые глаза постановщиков на огромное сценическое пространство, где, сквозь дымку, мерцал телевизионный эфир из всех видеоэкранов: широких, узких, длинных, круглых…
- Отсюда, сверху смотрю на этот зал и машинально сравниваю с Манежом… Не находишь?
- Конечно! Сразу же так подумал, ведь в нём не раз работали, но молчал, думаю, может только мне…
- А помнишь, как с ивентом обломались в Манеже?
- Ну-да… как забудешь?!... Петрович им про театрализацию, а они про Урганта с солянкой под спецэффекты! А чего париться, мол?!
- Так и есть: им лишь бы не париться, но причина в другом!
- В чём?
- Театрализация средств других требует и время! Проще говоря, тратить надо то, что ивент пилит по своим карманам!
- Смотри, вроде начинается… Владимир Владимирович прошёл?!… Ну, всё! Смотри, где там Петрович?... Та-ак…
- Смотрю… Он же о театрализации говорить будет?...
- Об искусстве театрализации! Уж, десяток лет бьётся…
- Да… выпал-таки шанс…
- Ну-с, с богом!
…Сквозь огромное пространство турбулентных потоков ударил в карманный набат звук оповещения о почтовом извещении!...
- «О!... сдать телефон забыл?!... А что там?».
Экран отгрузил письмо минкультуры…
- «Уважаемый… им-м-им… угу… Департамент науки и образования, – мысленно артикулировал строку режиссёр, – Минкультуры России рассмотрел… им-м-им… угу… открытия «Института Искусства Театрализации», создания общественной организации «Союз работников искусства театрализации» и государственной поддержки Национальной премии «Грани театра масс», и сообщает, что считает преждевременным открытие нового федерального образовательного учреждения высшего образования… им-м-им… угу… директор Департамента науки и образования – С.Д. Ермакова… Странно… я же это уже получал?!... и давненько… А-а!... Семён-Семёныч!... Новые технологии! Искусственный интеллект?!... Точно… виртуальная реальность?!… меня, будто, предупреждают, как у Булгакова, – не надо обращаться к президенту!... Варенуха... ха-ха!… А наверное… но это мне ответили из минкультуры, а писал я Путину! Ваш ответ меня не интересует… к тому же, в минкультуры, в принципе, с этим согласились, так как отписались витиевато – преждевременным… Так, всё – не отвлекаемся!... Не забываем кивать!... угу… вот и Запашный… надо рассказать ему, как с его знаменитым отцом познакомились!... Забавное было зрелище!... Всё – выдохни, кажется началось!»…
И началось всё, – и вдруг, и запросто: с оптимистической отмашки левой руки, когда к столу шёл президент, – в рабочем порядке, как по телевизору – обыденно!...
А может, это всё и происходит в нём и транслируется на экране?!...
- «Всё, как по-Лефевру… по его теории «производство пространства»… да, Анри многому дал объяснение… и в режиссуре… и в драматургии»…
Всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой?!…
Турбулентность отпустила и покатился круглый стол представляя все виды искусства, кроме одного – искусства театрализации…
Александр Петрович помчался за нитью диалога, как белка в колесе, прочим, это движение приняли все и, двигались от диалога к диалогу, раскрывали и представляли свои искусства: достижения и проблемы, итоги и планы…
Как будто с «колеса обозрения», круглый стол слушал жизнь анимации и кино, литературы и театра, музыки и цирка, музея и балета, живописи и поэтики в камне, как и в предмете любом и всяком… 
Всё проистекало ровно, хоть и эмоционально, журчало речами, как музыка с пластинок из автомата «джукбокс», в которых отсутствовали синкопы, можно сказать, плыл светлый и лёгкий джаз, но…
Но!...
Таки-произошло!...
Синкопировано резануло не ухо, а сознание, разлетаясь по России!
Как серпом по причинным местам, хотя, отреагировали на это единицы и, конечно, Александр Петрович: от услышанного колесо, по которому бежали трусцой, стало в стопор, но…
Но!...
Разумеется не для всех!
Дама со значительным лицом, в штатном порядке, согласно жанру салонной музыки, произнесла:
- Владимир Владимирович, в наших планах проведение театрализированных (?!) мероприятий…
- Что?!... «театрализИрованных», – чуть не вскричал и не вскочил Александр Петрович! – Чёрт меня возьми!...

Камень, ножницы, бумага,
И колодец, тоже надо
Раз, два, три!...

- Чёрт возьми?!…
Такая синкопированная турбулентность не могла удержаться в стенах Кремля: не нарушив размеренного движения стола по заданному кругу, спружинила и вырвалась через древние стены Кремля… =
: по мерлонам;
: по мерлонам;
: по мерлонам!...
На волю…
На экраны репетиционного процесса!
- Ты слышал?!
- Да… теа-тра-ли-и… з-зи-и… ро-ва-нных…
- Кошмар!...
Вошёл продюсер.
- Что перерыв? А, вы на экраны заседание вывели… Так, где там наш борец за принципы?! Видели?...
- Да, вроде, мелькнул с краю, но выступления ещё не было…
- Вот – вся культура, как на ладони! Это кто?!... Запашный! Молодец, он везде и по делу! С его отцом Александр Петрович постановку делал – цирк новый открывали… Ну, нашему только давай! Это у ивента всё на раз: вышел конферанс, сказал пару тёплых по теме и айда в программу цирковую – до талого! В нашем случае была экспозиция и пролог! Круто было, аж слон устал от репетиций, не говоря об артистах…
В дверь постучали – вошёл курьер.
- Письмо из минкультуры… Распишитесь!
- Спасибо!
Продюсер расписался и начал читать…
- Уважа… угу-м-угу-м… Ага – «принято к сведению»… врио директора Департамента… Л.В. Федякина… Так, это к нам уже приходило и давно!
Но курьера и след простыл!
- Вот-те на?!... как у Булгакова, в варьете… Ладно, кремлёвскую речь потом послушаем, или сам расскажет… Всё – давайте ещё один прогон! Убирай с экранов телевидение!
- До пролога?
- Нет-нет: вместе с ним. Примерим, так сказать. Я вниз пошёл…
Экраны погасли – родилась тишина!
Тьма стала вновь наполняться Жизнью!...
Управляемая турбулентность проявила эмпатический нерв, коснувшись гоголевских высот: бытие всей Земли на мгновение оказалось в режиме единовременности…
- «Театрализированные?!... Что это? – продолжал возмущаться Александр Петрович, мысленно удивляясь эволюционному распаду на фоне благопристойно катящегося круглого стола, – Жесть! «Сошлись атомы – разошлись атомы»… как иронизировал Григорий Горин, говоря о смерти… сошлись-разошлись… театрализ-з-з-и-и-ировались… Может, плюнуть на всё и… всё!… как мой продюсер, думать только о бабле?!... Бабло – это ж тоже, о чём заявляет Марго Булгакова: нагота и простота! Да-да, но и Пётр Столыпин прав: внешнее без внутреннего нас не прельщает… Как быть?! О, Столыпин это сказал. Не хочешь-захохочешь»…
Показалось, что взгляд Президента остановился на внутреннем смехе Петровича, а в миг сей – вокруг образовалась тишина?!… =
: как показалось;
: так показалось;
: не показалось?!…
Условная турбулентность стала НЕУСЛОВНОЙ!...
- Владимир Владимирович, за этим круглым столом прекрасно представлены все и виды, и жанры искусств, – начал тихо и сценарист, и режиссёр, и драматург, и писатель, – кроме одного, которое представляю я – искусства театрализации, редкого на сегодняшний день. Редкого оттого, что нивелировано интервенцией ивент-индустрии, которую в программах Сороса внедрили в «лихие90-е» в нашу страну и, конечно, не без умысла! Всё было не случайно и одновременно: вместе с внедрением в школьные программы, как и вузов, для переписать…
Дело в том, что искусство театрализации – это, прежде всего, зримые документально-художественные представления событий и явлений, в основе которых не фейки, а факты, не трактовки, а жёсткое позиционирование государственной точки зрения, в основе которых традиции нашего народа. Театрализация – это сохранение и сбережение самобытности наследий и всех исторических основ на фундаментальных платформах культуры народов России.
Чтобы этого не было, то есть – никто и нечто не мешало переписывать историю и формировать «Иванов не помнящих родства» и запустили ивента-иноагента, можно сказать, в закрома! Первые съезды прошли в Екатеринбурге и пошло-поехало – до повсеместного…
Владимир Владимирович, сегодня, здесь, со значением прозвучало, устами горделивой отчётности… и, даже, и как бы, со знанием дела, что планируются театрализированные мероприятия… но правильно – театрализованные! Это говорит о том, что уже не только предмета не знают, так называемые, «специалисты», но и терминологий… 
Как я уже говорил, искусство театрализации – это режиссёрская драматургия, то есть – зримая документальная основа, а также и зримая публицистика. Театрализация – всегда просвещение и образование, где факт, как кирпичательный фундамент, определяет Событие художественно-образного действа, но это искусство заменено развлечениями от ивент-технологий: кругом только шоу, концерты, акции и гуляния.
Воспитательное значение искусства театрализации не оценимо, но!
Руководителей отрасли устраивает только выше перечисленное: ни репетиций тебе, ни лишних затрат на образы, ни траты их времени!
Буду краток, Владимир Владимирович, извините, но ивент-мошенники заполонили всё, вытеснив искусство театрализации! За примерами далеко ходить не надо…
Разработанный масштабный проект вместе с Петром Гиссеном и Владимиром Ласточкиным на территории Всероссийского Дома пионеров, как называют его в народе, не заинтересовал номенклатуру, а ведь планировалось организованно привезти все школы столицы, согласно графика, на музыкально-пластический спектакль под открытым небом, сверхзадача которого – патриотическое воспитание… Так сказать, «метафизические маршруты в историю», которые могли стать – историческими для молодого поколения! 
Также, шествие посвящённое легендарному параду 41-го, лишь, зрелище и как говорил Пётр Столыпин – «внешнее без внутреннего нас не прельщает», однако, это прельщает устроителей, потому что сколько я не поднимал вопрос о том, что должен быть мощный драматургический пролог, как пространственно-пластическое зримое действо, а потом, лишь, шествие – воз и ныне там!...
Наконец, в 75-й юбилей Великой Победы вместе с Григорием Беловым, Владимиром Ласточкиным и Валерием Будариным, разработал сценарно-режиссёрский проект патетической оратории историко-патриотического действия на Поклонной Горе «Огни Памяти», но не устроила масштабность театрализованного представления, так как были утверждены уже акция и концерт! Директор музея Александр Школьник, отмахиваясь, уверял: вот, мундиры уже завезли, пиротехнику и свечи… пройдут коробками юнармейцы и кадеты, потом запоём и расставим огоньки свечей на площади цифрой 1418-ть, а дальше концерт по теме!...
Извините, Владимир Владимирович, но для воспитания молодого поколения этого недостаточно! Причём, огромная пылающая цифра 1418-ть дней и ночей – тоже должна была выстраиваться, но только из театрализованного художественно-образного масштабного действа! А тут… концерт на тему… Вчера она пела попсу, а сегодня ей пилотка к лицу?!... Да-да, Капков, если помните, учил: хочешь устроить праздник – дай народу ножницы и бумагу…
Это лишь некоторые примеры, которые как капля в море в общей беде, а не победе!
Дело в том, что данный вид искусства таковым и по сей день не считают – это, будто, некое театральное разнообразие и отсюда, его пристроили к СТД. Владимир Машков подтвердит, что при Союзе, есть – Совет!... Который там зачем-то существует, как бедный родственник, но так как, априори, – это разные виды искусства… то оно и как Бубликов из картины Рязанова «Служебный роман», который сидит под лестницей и взирает на всё происходящее молча…
В 71-м году прошлого века, Владимир Владимирович, была, впервые и в мире, и в СССР, открыта в Ленинграде кафедра «Режиссура театрализованных представлений», но Вершковскому, который возглавил кафедру, навязали к названию приписку «…и праздников», которая в будущем и стала лазейкой для «организаторов массовых безобразий»! Однако, к девяностым данное искусство имело крепкий фундамент, как искусство! Не все кафедры, конечно, воспитывали режиссёров по нужным учебным планам и методикам, так как ещё с 80-х на научно-практических конференциях поднимался вопрос о несоответствии программ обучения, потому что использовались некоторыми кафедрами системы традиционного театра?! Так, эта проблема и не ушла, но пришёл Сорос им на радость, чтобы они в одно мгновение стали «соросятами и навалятами»!...
Тридцать лет ивент-технологии намеренно разрушают российскую идентичность и в этом ряду, в большей степени, русскую, которая является её кирпичательной основой. Ивент-иноагент изначально был нацелен на нивелирование национального самосознания, через планомерные насаждающиеся западные ценности, или отсутствия любых, лишь бы развлечения и пустошь, которые продолжают находиться во главе институтов власти! Как вошли на ивент-конвейере с «соросятами», так и продолжают находиться… повсеместно! Панспермией этот процесс называется, поэтому в вузах культуры уже давно не знают не только предмета, но даже и терминологий!... ТеатрализИрование – здесь уже прозвучало!
Владимир Владимирович, уже много лет, в ваши прямые эфиры, я пытаюсь донести эти проблемы всеми доступными форматами: и смс, и видео, и звонком, и письмом, но всё тщетно. В декабре прошлого года эта попытка была тоже использована, с прежним результатом, причём все понимают, какие вопросы окажутся в эфире, но зачем Михаил Кузнецов, на спине которого красуется надпись «команда путина», поёт одами то, что все вопросы будут отправлены по…?!... Куда? В минкультуры, или в мусорное ведро?!... Чуть раньше, исчерпав терпение, а именно в 75-й юбилей Великой Победы, решил уже именно написать письмо – реально, по-чеховски, на бумаге! Думал, может, бумага стерпит и донесёт челобитную… но у нас не только Гоголь, но и Чехов – жив!... Извините, не дошло до адресата – отфильтровали!
Владимир Владимирович, в этом письме не амбициозная просьба – это требование Времени, в котором – НЕОБХОДИМОСТЬ открытия ВСЕРОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ИНСТИТУТА ИСКУССТВА ТЕАТРАЛИЗАЦИИ! В Москве, или в обеих столицах!
Зрелище не всегда, есмЪ – театрализованное представление, если помнить слова Столыпина: «внешнее без внутреннего…» и так далее, к тому же из-под лестницы в СТД у Машкова, выйдет на свет Совет и на базе уже родного института – станет, наконец, Союзом, исключая «соросят», как ивента-иноагента, который занимается конъюнктурной «упаковкой», то есть – оболочкой «презирающей содержимое», как точно сформулировал Эдуардо Галеано: «Мы живём в мире, где похороны важнее покойника, где свадьба важнее любви, где внешность важнее ума. Мы живём в культуре упаковки, презирающей содержимое»…
Кстати, зрелище Эрнста на церемонии открытия Олимпиады в Сочи, намеренно упустило эпизод о Великой Победе в Великой Отечественной войне, в угоду либерально-демократической идеологии, дабы не раздражать и не унижать «друзей» нашей Победой при народно, предавая наши национальные интересы, чтобы неонацистам было легче переписывать всемирную историю в будущем…
Но на зрелища-пустышки Эрнста так и прёт: на сей день он полон планов к фильмам-воскрешениям, где цифровые копии легендарных артистов представят его проекты с помощью нейросетей!
И это тоже ивент-конвейер, где он уже главный ивентер-продюсер!
Так, откуда дровишки?!... Звучит риторический вопрос, а ответ прост… =
: есть малобюджетные постановки;
: есть бюджетные постановки;
: есть внебюджетные постановки – «эрнстовские»!... 
Кроме, известной нам диктатуры общего смысла, есть ещё и режиссура общего смысла, где исторические События представлены, пусть и массовому зрителю, но не как оболочка зрелищ, в виде пустотелых шоу, а как ИСКУССТВО! 
Владимир Владимирович, у меня с собой то письмо, которое Вы не получили в 2020-м… если позволите… я хотел бы передать Вам его вместе томиком, который недавно опубликован… «ТЕАТРАЛИЗАЦИЯ – партитурная основа ИСКУССТВА»… Это учебник над которым я работал более тридцати лет!... У Гоголя что-то, вроде того написано, если передать смысл…
- Пописывают некоторые помещики у нас, ох и пописывают…
Кроме научных и теоретических основ, в нём освещена и представлена преступная деятельность ивента-иноагента! Правда, это усечённый формат книги, так как в моём четырёхтомнике, каждый том около шестисот страниц, но пока удалось издать только такую версию…
Театрализованные представления ещё случается ставить сегодня… конечно, случается… И с Евгением Глазовым на Красной площади, и по всей России, а иногда и за рубежом, но, к сожалению, завезённое продюсерство ратует, прежде всего, за «упаковку, презирающую содержимое»!…
…Тут, вдруг, вновь проявилась не условная турбулентность – тряска коснулась основ: и стен, и пола, и внутренностей души!...
Послышались гулкие шаги, как в храме и!...
И стены двинулись к центру…   
- Вам содержимое… в посылке: ножницы и бумага.
- Зачем?!
- На бумаге написано…
- Не время и место! Здесь же… круглый стол… Странно?!...
Но в узком пространстве меж стен уже не было ничего кроме тьмы!
- Это не от Капкова?
- От него-с…
- А камня в посылке нет?
- Читайте…
Конверт лёг в ладони – стены исчезли, оставляя, лишь, тьму!
Шаги без какой-либо плоти – удалились…
Зрачки побежали по бумаге, артикулируя в губах слова кривого почерка:

Камень, ножницы, бумага,
Карандаш, огонь, вода
И бутылка лимонада,
И железная рука!
Цу, е, фа!...

Бумага медленно сморщилась в кулаке и оказалась кусочком малым, как камень, но лёгким, в желваках жмени!
- Разрешите? – из тьмы появился курьер, – депеша!
- Из минкультуры?
- Не могу знать! Распишитесь…
Александр Петрович извлёк из конверта письмо.
- Так, я получал его… на почте… в интернете?!... и давно…
Но!...
Курьера уже не было!
- Странно! Опять это «преждевременно»… заместитель директора Департамента государственной поддержки искусства и народного творчества – Э.Э. Исаакян… Странно!… камень-ножницы-бумага…
Александр Петрович осмотрелся и обнаружил турбулентность, которая окружала его, как ветер, но уже тот, что со всех сторон и сразу!
Неожиданно вернулся круглый стол: заседание у президента, будто, проявилось, но он уже смотрел на этот зал со стороны – на всех коллег, на Владимира Владимировича и… на себя?!... где он продолжал говорить!...
Эмпатия, как визави, в одно мгновение связала их до клеточек: «сошлись атомы – разошлись атомы», вмешался голос Григория Горина и рассыпался на те же атомы!
Теперь Петрович артикулировал дуэтом и в унисон – и там, и здесь, почти, как у Жванецкого: «ты – там, а мы – здесь, мы – здесь, а ты – там…»?!
Но здесь он был повсюду – сам:
- …если в поиске решений зримого в вербальном контенте исключён имманентный процесс, используя только иммерсионные методы, ради внешнего погружения в материал, а также спецэффекты и трюки, то это будет, лишь, зрелище, или упаковка в виде оболочки для развлечений! И такой символ народный есть – Венчик! Или маска, или кукла, обвешанные бубенцами… Главное, чтобы бубны гремели вокруг них своей пустотой, а ещё лучше – плясать на пустой бочке, или барабане! Просто так – ради праздничного настроения, без умысла, как тот фейерверк!... А в некоторых регионах России, этого заразительного пустомелю, с любовью называют – Увенчик... Чичиков любил эту наготу и простату в паре с Вейкой!... Вейка на козлах восседает с бубенцами, Чичиков дремлет в кошёвке, увенчанный этим настроением и катятся они на тройке-птице в праздник жизни своей, где они явно не чужие!... Сытое зрелище, или шоу! Праздник ради праздника до икоты… Фольклор одним словом!...
- Всем известно, что Земля… начинается с Кремля!
- Кто это?! – возмутился Александр Петрович! – Вейка ты что ли?!
Сценарист, режиссёр, драматург и писатель одним лицом осмотрел турбулентность происходящего!
- Ну-ка, прекрати! Не знаешь, где находишься! Не на Масленице и не в Манеже у ивента, понимаешь ли!...
- А что мне?!... Везу Венчика, то есть – шулера… а на родной Масленице – мельницу под Калугой сожгли… чего русский, даже по пьяни не сделат! Видать, не русский дух это делал!
- Ну-к, замолч-ч… – зашипел Петрович! – Гоголь-моголь! Нет этого у автора! А в кошёвке твоей почтенный муж! Засранец…
Участник круглого стола со страхом огляделся и никого, и ничего не обнаружил – даже стен!
Под ногами были чистые кудри белых облаков и только свет звёзд над головой, и чистота, но из-под ног, из-под ватина кучевых туч пробивался бой Курантов смешанный с церковным перезвоном…
- Как это? А где же… Странно…
Вблизи облака и туман, будто одно и тоже – пелена и всё, как деменция, но перезвон Колоколов и Куранты символы разные: первые могут прощать и плакать, и бить в набат…
…Тяжёлый дым ещё стелился кудрявым облачным покровом на всей сценической площадке и все участники массовой мизансцены будто парили… пространственно-пластическое действо раскачивало языки колоколов – от набата до праздничного перезвона!
- Вот, здесь бы заорать: «Каждый знает, что земля начинается с Кремля!» А?!...
- Валера! – продюсер вытаращил глаза, как таракан, озираясь, – Куда тебя… Какие тексты? Ты же балетмейстер!
- Если слово – канва к действу, то оно всегда пластично!
- Я о другом… я про воробья, которого потом не поймаешь!
- А «земля» с какой буквы, – влез помреж, – большой?
- Зачем нам планета! – оборвал диалог продюсер и громко добавил. – Нам наша земля нужна и только!... Мельницу бы здесь… А?! С неё начинается земля! С неё…
- Так, её же сожгли! И не где-нибудь, а под Москвой…
Выдержав паузу и осмотревшись, продюсер проектов добавил:
- Здесь, вроде, телевидение где-то… бэкстейдж подлавливает!
- Видел, – успокоил оператор, – но то был не Эрнст и не СТС!
- А при чём тут первый канал и…
- Шутки у них одинаковые!
- Точно! – рассмеялся Валера. – Окэ-вэ-энилось всё!
- Экзистенциальные прокладки!
Балетмейстер прервал смех, наигранно приняв серьёзный лик и акцент Мкртчяна!
- В моём доме прошу не выражаться!
Вся постановочная группа покатилась от смеха!...   
- Что?!... Там другое слово! Всё, хватит! – начал выкрикивать продюсер, чтобы слышали службы! – Так… тяжёлый дым выключить и больше не включать! Хватить деньги транжирить – обойдётесь на репетиции… И почему TV шипит и рябит без сигнала?! Энергию гоняете… Я же говорил, чтобы выключили!
- Но это не TV! Такой спецэффект по сценарию, как фон, а не…
- Хватит, я понял… извини! Показалось… с таким экраном телевизора дома среди ночи, иногда, просыпаюсь… Всем спасибо! Есть теперь, что Петровичу показать, а дальше сам пусть решает… с какой, так сказать, буквы… всё будет…
Перед продюсером стоял курьер.
- Понял… Опять расписаться? Давай…
Директор склонился над столом, но прочитав, что депеша из минкультуры, тут же повернулся: курьера уже не было!
- Во, мля… квартира номер «50»! – беззвучно артикулировали губы. – Чересчур… Может, Петрович шутит?... из Кремля… поехал туда и началось!... Что тут… а про мельницу, что под Калугой сожгли! Говорил же ему… напиши метафорично: «близ Диканьки»! Нет… ему перепис-ська нужна! Получай – «принято к сведению»!... Э.Э. Исаакян!
Вдруг, засветились экраны, на которых появилось изображение из одного сигнала, на котором начала щёлкать печатная машинка, вбивая на белое буквы:
- Вы имеете возможность обратиться напрямую к его организаторам! Заместитель директора Департамента государственной поддержки искусства и народного творчества – Э.Э. Исаакян.
Экраны погасли… 
- Но вы же власть! Извините, мы каким боком?! А мельницу в этой сцене можно было бы… Расходы, конечно, но… но пусть думает! Или без неё обойдёмся! Сгорела, ведь… А?!... стрелочник Исаакян, всё подсказал: дела с изжогою – в бурьян!
- Игорь, – со злостью крикнул продюсер, – а-ну, дай на всю катушку дымка! И тяжёлого, и лёгкого! До талого, как в парной! Давай, на всю катушку, делай!
Дым, как пар и как клубы низкого неба пополз и полетел с шипением в пространство, обеляя и заволакивая туманной пеленой весь объём над заоблачной далью небесного мира!…
Из глубины сценического пространства пронзил контражуром луч прожектора, будто светило небесное…
…Пелена летела над кудрями облаков хлопьями, пронзённые контровым светом низкого солнца!
Колокольный перезвон и Куранты оглушали!...
Александр Петрович глазам своим не верил: горизонт из облаков был невероятным зрелищем, для мирянина, но даже этот небесный край, который ему надлежит увидеть однажды и навсегда, не отвлёк его от дел насущных!
- Постановка что ли?!... это где же я… я же про письма… с проблемами и просьбой… отфутболили что ли… Опять?! Где же я… А?!
- Я здесь!
От линии горизонта, или из тумана выскочил человек, неся перед собой телевизор, из экрана которого вываливался клубящийся ватин облаков…
Он по-киношному приближался очень быстро, увеличиваясь при каждом шаге в размерах и, буквально, через пять шагов оказался рядом!
Телевизор завис в воздухе, как на гвозде, продолжая вываливать с экрана белое вещество, как пену, из которого состоят облака…
- Не удивляйтесь, хоть это и весьма сложно, но это всё продукт ИИ! Конструкция искусственного интеллекта… Я представляю зама Департамента, который отписал вам ответ – Э.Э. Исаакян… я – это не он, конечно, а как и продукт ивента, лишь, его цифровая упаковка, в виде оболочки!... Вы думаете – это облака? Нет! Это дым и пар от сгоревшей гигантской мельницы из-под Калуги… После сожжения символа земли русской всё затуманило и в набат ударили Колокола! А когда к ним присоединились Куранты, то я, уже на своём искусственном интеллекте, смекнул, что вы правы и пришёл извиниться за письмо с сарказмом, что в приписке выразилось: «Вы имеете возможность обратиться напрямую к его организаторам»!... Хотелось бы прощения, чтоб Куранты и Колокола услышали и стихли… понимаете?!
- Хорошо… но как и где я, вообще?! Где круглый стол?
- Интеллект мой подсказывает, что об этом поджоге должен узнать Владимир Владимирович!
- Но он и о моих просьбах ещё ничего не знает!
- Как же?! Вы ему изложили требование Времени о необходимости открытия ВГИИТ! Вы сейчас вернётесь: здесь искусственный интеллект только помешает…
Абрис чиновника шагнул в экран телевизора и вслед за ним взбурлили облачные клубы и стали втягиваться в экран, увлекая за собой и небо, и солнце, и Петровича – в туман погрузилось всё и реальная турбулентность обрушилась в низ живота с холодком, а какофония колокольного буйства на фоне твёрдой поддержки Курантов вознеслась до высшей точки – форте и оглушила, но...
Но!...
Как, вдруг, все эти звуки, лишённые всякого благозвучия, начали стихать, выстраивая гармоничный строй и, наконец, Александр Петрович отчётливо услышал последние аккорды родного Гимна, и вскочил!...
Наступила тишина…
- Сожгли, Владимир Владимирович, – с крепко зажмуренными глазами говорил, как скороговорку участник круглого стола, – сожгли зерно символа нашего на Масленицу! Посчитали за чучело, чтобы нагадить! Это я не доношу, – это просьбу народа несу! Ведь, наша традиция в том…
Он открыл глаза – перед ним мерцал экран телевизора!...
Он сел!
Огляделся…
По периметру застыло несколько кинокамер, возвышался над пространством рукав крана, стояли недостроенные стены и никого…
- Киностудия, или Манеж… Манеж?!… Никита Сергеевич в нём разнёс Эрнста Неизвестного… в 62-м!... Да-да, Эрнст вспоминал потом, как заключил Хрущёв: «Вы интересный человек, такие люди мне нравятся, но в вас одновременно сидят ангел и дьявол. Если победит дьявол, мы вас уничтожим. Если победит ангел, то мы вам поможем»… Да, нагота и быстрота… и простота!... 
Вдруг, контровым светом ошпарило глаза!
- Воскрес что ли?!... Хрущ…
Будто, из этих лучей к нему подошёл человек в чёрном костюме.
- Рукописи не горят! – с широкой улыбкой сказал человек и протянул на ладонях стопку книг из четырёх томов.
- А… у меня они не горели… извините… Это Мельницу того… до пепла по ветру! А у меня усечённый… один издали усечённый томик…
- Рукописи не только не горят, но и не усекаются!...
Свет погас и никого, лишь тонкий запах дорогой туалетной воды и четыре полных тома его книги на столике, друг на друге…

    Камень, ножницы, бумага,
Карандаш, огонь, вода
И бутылка лимонада,
Бу, це, фа!...

Пробормотал Александр Петрович…
- Если сейчас сюда явится Капков, то это сон?!... Точнее сомнамбулизм… Но круглый стол?!... А-а!... театрализированные действа! Ну-а, книги?! Действительно – не усекаются!... Вот они…
Он посмотрел на столик, где лежали опубликованные рукописи.
По-киношному ровная стопочка книг приблизилась на крупный план, представив свои томики, аккуратно и по-библиотечному… =
: Гоголя;
: Булгакова;
: Шукшина;
: Маяковского…
Да и Маяковского… «Баню»!...
- О?!... усеклись-таки… А «Баня» в тему!... В 37-м… за то, что я тут… воронок уже подъезжал бы!
За окном: толи за бутафорским киношного происхождения, то ли реальным, но из сновидений, послышался звук двигателя автомобиля.
Петрович подскочил к окну…
Противно завизжали тормоза, он осторожно выглянул!
Во дворе остановилась чёрная «э-М-ка»: ГАЗ М-1…
Участник круглого стола задёрнул штору!
Потянулись минуты, как часы!... 
Он не смотрел в глазок…
Дверь распахнулась!...
- «Инсайт-и-Имплозия» – вот точка от которой начинается поиск зримого решения вербального материала и «горизонта Событий», – тараторил не видя перед собой ничего режиссёр-постановщик, – чтобы только на этих опорах конструировать зрелище!...
- Александр Петрович, что с вами? Здрасьте! Слышите? Нам пора!
- Это я понял! Пора?!... А куда… меня…
- Как обычно! На работу… в институт Искусства Театрализации! Собирайтесь, я в машине! И быстрее – там пробки, а у вас круглый стол! Пора!...
- …пора!...
  Над ним стояла кукла Венчик увенчанная бубенцами?!
- Что? – удивился Александр Петрович, разглядывая пугало.
- Пора пристегнуться, молодой человек! Снижаемся…
Улыбалась над ним… уже стюардесса, но повернувшись, обнаружил себя в зеркале, а также и приветливую девушку, в объёме отразившихся кубометров!
- Вы вниз?
- Я?... конечно…
Лифт выдохнул и отпустил тяги-ремни, подчиняясь силе гравитации, пускаясь во все тяжкие, – вниз!...
Через этаж кабина лифта плавно остановилась, двери распахнулись и вошли участники круглого стола?!...
Все были слегка возбуждены, точнее, сдержаны, можно сказать, уже старые знакомые: Владимир Машков поприветствовал рукопожатием и практически все, с нескрываемым интересом, смотрели на его, и через отражение в зеркале, и прямо в глаза, но коротко…
Запашный в этой лёгкой тесноте оказался рядом.
- «А я где был?» – подумал Петрович, пожав плечами.
Лифт поехал…
Натянутой тишины уже не было, как и чопорности, которую примеряют в Манеже: все прибывали и в себе, и уже вместе!
- Поднимаюсь я однажды в лифте, – начал для всех рассказывать один из коллег, чуть громче всех, – к главному режиссёру Кремля…
- Дворца… кремлёвского! – поправила его дама со значительным лицом – от главного режиссёра Кремля мы сейчас едем!...
Все, смеясь, закивали и задакали!
- А-да, конечно, дворца! И, вдруг, лифт остановился… и в эту строгую атмосферу при галстуках, неожиданно заглядывает поварёнок?! В белом колпаке, в белом халате… заглядывает, пошатываясь… и спрашивает… а где здесь общепит?... я говорю, вы чай с фуршета? Чай?!... говорит, какой чай? Нет… меня за компотом послали… двери закрылись!
Участники круглого стола повеселели, чуть слышно комментируя рассказ, но когда лифт, вдруг, остановился, открыв двери в пустой коридор, кто-то пошутил, «а где здесь общепит?»… Все прыснули от смеха, а дама со значительным лицом, аккуратно ввернула:
- Театрализированная картинка! Хи-хи…
Смеялись негромко, но искренне.
- Театрализованная, – тихо поправил, себе, Александр Петрович.
- Да, ладно! – снисходительно улыбнулся Эдгард Запашный и подмигнул, – Тётка нормальная… знаю её… А что там за история с цирком?
-  А-а… ничего особенно, Эдгард Вальтерович… Можно сказать, светлые кадры в жанре бэкстейдж!... О вашем отце… Авторитет вашего отца помог мне однажды… хотя, минутку!
Режиссёр открыл свою книгу и, найдя нужную страницу, протянул Эдгарду.
- Читайте!
- Угу!... я по диагонали…
Книга переместилась к собеседнику, в его глазах побежала строка:   
«Главные действующие лица церемониального блока были, конечно же, Вальтер Михайлович – советский и российский артист цирка – дрессировщик хищных животных, Народный артист РСФСР (отец известных Эдгарда и Аскольда Запашных), Сергей Семёнович и… на правах монументально-масштабного символа циркового искусства, большой и настоящий, добрый и весёлый – СЛОН!
И здесь, я хочу представить не то, что красочно раскрывается перед зрителями – на сцене, арене, площади, или любом другом пространстве, а торжественно-пылкий накал «закулистья», так как именно там, – тогда, произошло невероятное!
Итак, представим… =
: занавес с обратной стороны;
: тихий, но объёмный гвалт всех участников блока открытия;
: оглушительные удары собственного ритма сердца, где секунды становятся вечностью – до раздражения…
Сергей Семёнович и Вальтер Михайлович в этом же пространстве и вместе со всеми, так как в цирке нет раздельных кулис: все на виду – в едином месте и в одной трудовой атмосфере, под названием «Жесть»… 
Закулисный проход к выходу на арену не очень широк, но позволяет занять своё место каждому из участников, сохраняя при этом хоть какую-то дистанцию, причём артисты знали важных персон в этой тесноте и, конечно же, сдерживали своё мизансценическое сосредоточение.
Всё было привычно и обычно, но…
Тут пригласили в закулисную полумглу главного циркового артиста, как главное действующее лицо представления: ввели аккуратно и обыденно гигантского доброго шутника, с игривым рукастым хоботом!»...
Эдгард улыбнулся, оторвался от страницы книги и поднял над кулаком большой палец!
- Круто! – бросил он и затем вновь, с интересом, последовал за строкой на странице книги:
…«Сергей Семёнович беседы со знаменитым гостем не прервал, но потесниться… пришлось… =
: они встали рядом – плечо к плечу!;
: высокий и статный Губернатор стал, вдруг, простым мирянином;
: слон и Вальтер Запашный были в прекрасном расположении духа и иронично посматривали друг на друга, а между ними, ловя их взгляды, застыл, с виновато-доверительной улыбкой, человек наделённый огромной властью и ждал, поглядывая уже на двух собеседников и коллег по цеху… 
Хобот, с непредсказуемыми пальцами-мыслями, плавал в пространстве над ними, а в прищуре его глаз, казалось, был смех…
Он мог бы снять шляпу, или кепку, но Собянин был без головного убора и даже из нагрудного карманчика ничего не торчало – ни платочка, ни ручки, ни гаджета... Скукота! 
В глазах Сергея Семёновича я прочитал радость, в которой так и металась, успокоением, думка: «хорошо, что мамонты с бивнями не дожили до сценария этого»!...
Губернатору довелось познать то, что театрализация – это, прежде всего, монументальность и масштабность, но не по учебникам, как мы, а на практике – в одно мгновение!...
Правый глаз слона повернулся в сторону Губернатора, отражая в своей глубине главных действующих лиц, вмещая даже меня, в этих огромных орбитах…
И!... приподнял, вдруг, ножку?!...
На мгновение и... все мгновения зависли, будто, – у виска, по-Рождественски – с голосом Кобзона…
Слон топнул, опустив ступню передней колоны своей в миллиметре от туфля Собянина и, вскинув голову, хлопнул ушами!... =
: Сергей Семёнович выдохнул, удерживая не улыбку, а её вид,;
: Сергей Семёнович погладил слоника;
: Сергей Семёнович вознёс  указательный палец вверх…
И!... Слон тут же взметнул хобот ввысь, и тот, зависнув над всеми, потянулся к самому высокому из участников представления – к генерал-Губернатору!...
Теперь силуэт Сергея Семёновича застыл в глазах всех участников представления!...
Но, через мгновение, хобот трубно вознёсся куда-то под купол и!...
Наконец, прозвучала фанфара, сливаясь с эмоциональным трубным выкриком гигантского артиста цирка: представление началось!»...
- А можно я её себе…
- Разумеется!
Лифт мягко остановился и аккуратно высадил компанию творческой интеллигенции и что характерно: этот коллектив объединяли лишь стены лифта! Сдерживали, так сказать, но как только двери распахнулись – распахнулись и их пути-дороги…
Пока Александр Петрович, глубоко вздохнув, поднимал голову к небу, на секунду зажмурившись, как тот кот – всех попутчиков и след простыл!
Но и режиссёр-постановщик был уже  погружён в репетиционный процесс, поэтому ничего не заметил и того, как оказался в аппаратной!...
- Ну, как репетиция, что успели пройти?
- Вот! Репетируем… четвёртый прогон, – обрадовался помреж.
- Новый проект на макете разрабатывали? Репетицию «на руках»?
- Нет… Прошли то, что репетировали… и ждали ваше выступление в Кремле… потом опять… вот!
- Так, вы смотрели?
- Да, но не увидели вас!
- Угу: там, где вы пели – мы сидели… 
- В смысле?
- Без всякого! Сидели и зрели… как зрители!
За стеклом, внизу, шёл прогон…
Дирижёр уже парил над сценой, будто над самой Землёй, представляя колоритную симфоническую картину – «Ночь на лысой горе», как «шабаш духов тьмы» и «величие Чернобога»!... Оркестр на фурах-тачках не дефилировал, а будто писал зримую партитуру, формируя звуки в неистовых и динамично-хореографических мизансценах! Буквально, с колёс фур-тачек, которые жёстко вращали и катали по всему пространству артисты джаз-балета, группировались, как стаи птиц и вновь разлетались, согласно развитию музыкальной драматургии, а партитуры и клавиры с пюпитров не перелистывались – они взлетали воронами белыми в руках и пластике балета: контент на экранах подхватывал этих «птиц» видеографикой в латентной итерации до латентного остинато!…
В лучах прожекторов, вдруг, застыл детский «гипсовый фонтан», над ним, по Небу, пошли российские воины-защитники всех времён и эпох – в бесконечность, где их сила воли и духа трансформировалась в стены крепости!...
И тут нависла тишина, как светлая метафизика с многоточием… 
- Никогда меня не интересовала лирическая часть в этой фантазии Мусоргского, а сейчас она становится для меня главной!... Да, не вся музыка Модеста Петровича нам известна, а жаль! Дело в том, что он с Римским-Корсаковым состояли в творческом содружестве русских композиторов «Могучая кучка» и снимали одну квартиру с одним роялем! Так, что делили время по справедливому графику, но Мусоргского это не ограничивало, так как он работал не на черновиках, а в голове… к сожалению…
- Почему – к сожалению? – обнаружил себя продюсер с задних рядов.
- О, привет, Антон! Тихо подъехал, тихо вошёл… Да, потому что, без черновиков никто не знает, что было в гениальной головушке и кануло…
- Привет! Решим этот вопрос! А вот идея есть – от стороннего взгляда… Мне кажется, сюда напрашивается что-то неожиданное, нестандартное к этому аллегорическому и неистовому!... Гопака бы здесь в рапиде?! А?!... Гопака!... Нашего – исконного!
- У тебя, что… примерочное настроение? Хотя, возможно: Вейка с Венчиком зайдутся с остервенением, выбрасывая коленца! А?!... Да, на экране Пуговкин с танцем, под названием «В ту степь», из картины «Свадьба в Малиновке»! Во зрелище! А?!... Валер, ты, как балетмейстер, объясни соросёнку – чьих корней будет «гопак»!... исконный…
Балетмейстер-постановщик улыбнулся, качнув головой.
- Антон, ты сейчас последней веры лишишься! Слушай-таки: Гопак создал, в 30-е годы, из китайского и уйгурского, балетмейстер Павел Вирский, так он и стал нашим, то есть – их исконным! Кстати, «Сиртаки», например, был тоже создан, для кино, а не многовековым укладом…
Александр Петрович уже не слушал, а смотрел в разложенные на столе рукописные листки. 
- Здесь, будет добавлен эпизод… вот разработка! Это не либретто ещё, но и больше, чем фабула… Пока не знаю, как мы всё это соединим, но представьте… и на экранах в графике, и в мизансценах – в действии до стоп-кадра, раскрывается название и суть эпизода:
ДЕТАLь:
…без лишних…

- Стоп-стоп! – тихо прервал продюсер. – Что… это ещё?!
- Да!
- Так… это проект, чтобы только обсудить, или уже постановка?!
- Она, Антон, она! Сначала рванёт песнь, из кантаты «Камина Бурана», «О Fortuna» Карла Орфа, а из неё – «Деталь: без лишних»! Тебя что-то не устраивает?
- Меня?! – завизжал продюсер. – Бюджет – это не устраивает! Зачем нам проблемы?! И в макетах видно, что на одних репетициях огребём и без штанов останемся! Тут шоу с программой хватит! Зрелища дать и всё! Пусть Венчик увенчанный с Вейкой гопака дадут! А что?! Зато и дёшево, и сердито! Народ этого и ждёт!
- Я знаю, чего народ ждёт! «Ласкового мая» он ждёт… от таких, как ты! Но... без принципов не бывает искусства! «Искусство нам дано, чтоб не умереть от истины»!
- Слова Ницше, от тебя, я уже слышал… и Густава Малера, что «Традиция – это передача Огня, а не поклонение пеплу», и…
- Хватит, продюсер!... наш… Пошёл бы ты в ё-о…
- А что не в «на»?!
- Нет – в Ёбург! Ты думаешь почему в Екатеринбурге воздвигли «Ельцин-центр», тому, кто снёс Ипатьевский дом! А зачем знать историю, как и ивенту, которому поставлена задача стереть всё, чтобы промывать мозги! И первые съезды ивента были там же – на намоленной… соросятами… К ним и ты давай, чтоб ветер в харю! Всё – представляю эпизод «Деталь – без лишних»:
- Выведи мой текст на экран!
«Музыкально-пластический эпизод представит «зримые эскизы» латентного процесса зарождения и создания в мастерской художника и дизайнера-модельера ту симфонию, в которой деталь создаёт – Цельное!
В дивертисменте-представлении подиум Мастера, как внутренний, так и внешний, послужит своеобразным театром мод, чтобы «раскроить» зримо, как яркое зрелище театрализованного пространства в жанре «бэкстейдж», где свой «поли-раскрой», графически и пластически, на фоне инсталляций пошивочного цеха, раскрывает «дизайнер-портной» (творец) в латентных видео-графических эскизах (экранах) – абрисы и контуры стилей и форм моделируемых шедевров… 
«Закулисье» театрализованного представления в жанре «бэкстейдж» – это «кухня», в стенах которой бушуют творческие поиски, где симфония цеха, как эскиза, так и швейной строки – это гармоническое соединение и сочетание ДЕТАЛИ… Инсталляция из швейных машин – «оживает»: пространственно-пластическая зарисовка представляет реализацию замысла Модельера! Механизм швейных машинок формирует ритм Времени – реальный звук работы машинок создают музыкальный ритм и от симфонии – всё масштабируется – до полифонии!
Мастерская оживает в полную силу и готовит в творческом порыве «свою коллекцию» и театрализованный «раскрой», через перипетии множества веяний самой Жизни, течений и брожений в социуме, а также классических основ во всех видах искусства, пробирается к своему эскизу, где будет найдена та главная «ДЕТАЛЬ», как созвучие со Временем!...
В драматургическом столкновении переплетаются – стрит-арт с сюитами, пространственными ораториями и театрализованными дефиле: современная урбанизация, в своей экспансии – и влияет на рождение моделей, и «причёсывается» искусством Мастера…
Кульминация практически сливается с финальной сценой – в театрализованном пространстве заявляется готовая коллекция Мастера, а точки-опоры в мизансценах – это вздыбленные, через «зонг-шены», некоторые из костюмов коллекций!
Своеобразный карнавал из «зримых эскизов», из откровений «бэкстейджа», пространственно-пластическое, хореографическое и игровое панно представляет реализацию замысла «Модельера» Мастера!
Ритм механизмов швейных машинок формирует на наших глазах ритм Времени!»…
И вновь нависла тишина: светлая, метафизическая…
- Круто! – восторженно извлёк продюсер, – А какой они сформируют ритм Времени?!...
- Вот, над этим и будем думать! Над символом Времени! А?!... Только тебе это на кой, продюсер?
- Я не продюсер! Не надо мне… англосаксонку пялить! Я директор! И позволь, Александр Петрович, свои три копейки вставить… Мне действительно всё понравилось! Деньги найдём! А увиделось мне… Валера, поддержи… если к финалу всё пространство будет заполнено по… выше крыши! То неожиданно, в гротеске, могут возникнуть слова из песни Митяя:

Влезть по лестнице на дом
И песни петь в истерике,
И кричать, что мы живём –
Лучше, чем в Америке!... 

Опять нависла тишина: метафоричная, с многоточием…
- А мне нравится! – поддержал Валера. – Балет может раскрутить это до станта, а из него, вдруг, даже в гопак сорваться!
- Хм?!... Согласен… тут, главное, иронию Олега сохранить!
- Вот-вот! Растоптать этих пиндосов гопаком под каблуком! А?!... Кстати, я тут, Петрович, на одном совещании был и там…
- У ивентеров? – прервал режиссёр.
- А?!... Да-нет… не знаю… случайно оказался и там услышал от одной, весьма фундаментальной дамы со значительным лицом, новый термин!... Может быть в нём и есть новый штрих Времени, новый стиль… А?!
- Я уже понял! Номенклатура – от искусства и культуры… А термин, полагаю, «театрализированное» действо?!
- Да?!... Кстати, а ты был, вообще, в Кремле?
- Был!
- А мы смотрели и… не увидели?!... Я не увидел, а эту даму видел за круглым столом!...
- Стёрли!
- Как?!...
Вошёл курьер.
- Депеша? – утвердил Александр Петрович.
- Да.
- От Э-Э-Исаакяна?
- Нет.
- Новый термин?
- Да?!
- А мы его уже знаем и даже применяем!
- Угу! Благодаря мне – директору! – вставил бывший продюсер.
Но курьера простыл и след, и дух, и тень… 
- И всё же… Почему же?! – разоблачительным взглядом смотрел всем в глаза новоявленный директор компании. – Не видели и как это можно стереть в прямом эфире?! А тётеньку с новым термином – видели! Она какая-то… президент… даже чего-то!
- У нас много свадебных генералов и генеральш! Народ, к сожалению, сам заслуживает таких «правительств»… свадебных… Кругом уже шоу! Номенклатура с театрализированным мозгом!
- Извини, Александр Петрович, но ты должен был наше искусство защитить выверенными принципами, за круглым столом! Стёрли… Это же ложь!
Режиссёр-драматург продолжил, не замечая издёвки… 
- Они обычно сидят у руля, а за окном, по их прихоти – поют, акции являют, митингуют, в пляс пускаются, маршируют парадно, дефилируют и шоу мостят, называя всё это – театрализованным представлением!... Да, они ещё, как свадебные генералы, любят конференции организовывать, союзы, съезды…   
Петрович взял со стола депешу, заглянул в неё и смял в кулаке!
- Вот, у Гиляровского, в рассказе «Новое слово», герой Иванов создаёт слово – «пандат»… Согласитесь: оно какое-то для упадка, хотя там и произошёл падёж двенадцати человек! Ну-а, тут?!... А тута, а здеся! И длиннее, и изящнее, и многозначительнее… театрализированное уже по самой сути – театрализиция!...
Режиссёр встал и бумажный шарик из депеши прицельно набросил в кружку с чаем – чай расплескался…
- Думаю, что «Баню» Маяковского пора поставить: время требует! Но к его парку мы добавим фрагмент из романа «Три товарища» Эриха Ремарка… Представьте: на экране в видеографическом решении женщина, а её приглашают к танцу сразу несколько мужчин и весь этот наряд распадается на фрагменты, в виде шоу… на сексуальные фрагменты женской одежды и они, кружась, будто сходят с экрана в латентном решении виртуального и реального!...
Балетмейстер понимается на сцену и у экрана резко разворачивается…
- И здесь… и, наверное, лучше оставить и там – на экране, начинается пространственно-хореографическое панно!
- Браво, Валера! И уже из него, из панно – пойдёт текст, или иначе… А диалог у Ремарка такой…
Александр Петрович читает из книги:
- А я и не возлюбленная, – пробормотала она.   
- А кто же ты?
- Так, ни то ни сё. Некий фрагмент…
- А это самое лучшее, – сказал я, – это возбуждает фантазию. Таких женщин любят вечно. Женщины определенно-законченные быстро надоедают. Цельно-совершенные тоже. Фрагменты же – никогда…
Тишина не нависла!
На сцену вышли все участники театрализованного представления и  зааплодировали!
- Кстати, друзья, а этим мы и скажем о искусстве театрализации!
- Метафора! – воскликнул Валера.
- Ёмкий образ! – вставил директор проекта. – Значит, постановка будет театрализированная! По-новому образцу, как и термину?!... Класс! Александр Петрович, вы были в Кремле, расскажите нам! Вы были?
Режиссёр тоже поднялся на сцену и уже оттуда, вместе со всеми, с высоты, взглянул на директора-продюсера…
- Был! Конечно, был! Но понимаешь, Антон, Кремль в нашем Отечестве не один!... Московский, Ростовский… тут лучше под ритм степа! А?!... Давай, Валера и!...
Группа балета заявила ритм, остальные подстроились!
- Коломенский, Нижегородский, Казанский, Измайловский, Астраханский, Тульский, Псковский, Ярославский, Новгородский, Волоколамский, Можайс…
- Да, но «Александровского сада» у них, наверное, нет! – прервал стройный танцевальный шаг Антон.
Пространство спешилось!
- Есть «Александровский сад» в Тобольском Кремле… в стольном граде!... Ребята, поехали дальше! И!... как там, Валера?!...
- Пять, шесть, семь, восемь! – вновь завёл всех балетмейстер-постановщик!...

Камень, ножницы, бумага,
Карандаш, огонь, вода
И бутылка лимонада,
И железная рука!
Цу, е, фа!...

И понеслась театрализИрованная, по-капковски, кошёвка с Вейкой на козлах, да Венчиком увенчанным бубенцами, под пустоту барабанную, в самую глубь России, горланя от души песнь народную…

Всем известно, что Земля!... 
Начинается – с Кремля…


/МоСт/ –
Москва-Столица,
13 апреля 2025 год

___________________________________________


Александр Петрович Евдокимов:
сценарист-режиссёр, кинодраматург, писатель;
Лауреат Всероссийской профессиональной премии «Грани Театра масс»;
член профессионального комитета московских драматургов.