Пески Времени. Глава 5. Иероглифы во плоти

Зыбкие миражи будущего начали тревожить сны Астерии. Не четкие картины, но осколки грядущих событий – песчаные бури, пожирающие обелиски, крики в ночи и смутный образ ребенка с глазами двух солнц. Она просыпалась в холодном поту, ее вечное естество содрогалось от чего-то неведомого и неизбежного.

Однажды утром, после особенно беспокойной ночи, Астерия почувствовала странную тяжесть внутри. Не физическую, ведь тело Нетеру было лишь оболочкой, но глубокую, необъяснимую связь с чем-то растущим в ней. Воспоминания о Ритуале Плодородия с Кем-Ра вспыхнули в ее сознании. Запретная связь, совершенная под мерцанием звезд, дала неожиданный плод.

"Невозможно…" – безмолвно произнесла Астерия, ее звездные глаза расширились от осознания. Законы ее расы были нарушены. Слияние с бренным считалось осквернением. А она не просто коснулась смертного, она дала ему жизнь внутри себя. Страх и трепет, неведомые вечности, сковали ее сердце.

В этот самый момент, словно почувствовав ее смятение, в ее покои вошла Исида-Тари. Ее лицо, обычно лучезарное и спокойное, было омрачено тревогой.

Исида: Астерия. Я чувствую… волнение вокруг тебя. Слухи достигают даже моих покоев. Говорят о твоей связи с фараоном… о странных энергиях, исходящих от Мемфиса.

Астерия (стараясь сохранить внешнее спокойствие): Слухи – это песок, Исида. Их развеет ветер.

Исида (пристально глядя на сестру): Не этот, Астерия. Этот песок несет в себе тяжесть истины. Я вижу перемену в тебе. Твоя связь со смертным… она зашла слишком далеко.

Астерия (ее голос дрогнул): Это было частью ритуала… ради плодородия земли…

Исида (насмешливо): Плодородия? Или удовлетворения запретной страсти? Ты, Посланница Маат, забыла о чистоте нашей крови? О предостережениях Совета?

Астерия (ее глаза вспыхнули): Ты не понимаешь! Кем-Ра… он… он не просто смертный. В нем есть искра… способность слышать нас…

Исида: Слышать? Все смертные взывают к нам в своих молитвах. Но ты… ты ответила ему не как богиня, а как… как женщина!

В голосе Исиды звучала не только тревога, но и обида, горькая и жгучая, как яд пустынной змеи.

Астерия: То, что произошло между мной и Кем-Ра… это сложно объяснить. Это… нечто новое.

Исида: Новое? Или возвращение к тому, от чего мы отреклись? К чувствам, к слабостям, к смертности? Первый гибрид… ты помнишь предостережения? Нарушение космического закона всегда влечет за собой последствия.

Астерия (ее голос наполнился болью): Исида… то, что я ношу… это не проклятие. Возможно… это надежда. Надежда на связь между нашими мирами… на понимание…

Исида (ее глаза сузились от гнева): Понимание? Ты думаешь, смертные способны понять вечность? Их умы – лишь мимолетные искры! Ты ставишь под угрозу все, Астерия! Наше существование!

Тем временем, в каменных лабиринтах Мемфиса, среди простых смертных, действительно начали распространяться странные сны. Торговцы видели, как их лавки заносит золотым песком, который превращается в прах. Жрецы просыпались с необъяснимым страхом, преследуемые мелькающими иероглифами, складывающимися в бессмысленные послания. Стражники видели, как тени на стенах оживают, шепча им на незнакомом языке.

В одном из бедных кварталов, старик-гончар по имени Хатор проснулся с криком. Ему приснилось, что глиняные горшки в его лавке начали трескаться изнутри, а из разломов сочится черная смола.

Жена Хатора: Что случилось, любимый? Тебе приснился дурной сон?

Хатор (дрожащим голосом): Сон… да. Но он был таким… реальным. Словно предостережение. Какая-то тьма пробуждается. Я чувствовал это… холод…

В другом доме молодая мать по имени Танит проснулась в слезах. Ей привиделся ее новорожденный сын, чьи глаза внезапно вспыхнули нечеловеческим светом, а изо рта вырвался древний, гортанный рык.

Муж Танит: Что с тобой, Танит? Почему ты плачешь?

Танит (захлебываясь слезами): Наш сын… во сне… он был не собой. Что-то… зловещее смотрело на меня его глазами.

Эти неясные страхи и тревожные видения окутывали Мемфис, словно предрассветный туман. Люди шептались о гневе богов, о нарушении древних законов. Никто не знал истинной причины этого беспокойства, но каждый чувствовал, что грядут перемены.

В покоях Астерии и Исиды напряжение нарастало. Слова Исиды ранили Астерию, напоминая о ее долге и опасностях ее связи. Но в глубине души Астерия чувствовала непреодолимую связь с тем, что росло внутри нее, и не могла предать эту новую жизнь, даже если это означало конфликт с собственной сестрой и всем ее народом. Иероглифы судьбы начали проступать на ткани времени, и их смысл был пока неясен, но ощущался всем своим весом.