Алёхины советы

        На чистом голубом небе с самого утра светило яркое солнце. За окном дружно чирикали воробьи. К Иришке ещё вчера приехала закадычная подруга Елена и, встав пораньше, они топтались в готовке праздничного стола. Сегодня был день восьмого марта. Отметить его приехал младший брат Иришки Алёха. Помимо огромного букета жёлторозовых тюльпанов он привёз сестрёнке шикарную фруктовницу, а к столу целый пакет продуктов, сладости и четыре бутылки отличного коньяка.
        После полудня к накрытому застолью явилась подруга Оксана. Следом с угощением приехали
начинающий поэт Митя, Карина и Модина. Их привёз на своей «Оке» не единожды прославившийся по области поэт Паша. В свои шестьдесят лет он издавал книжку за книжкой. Считая себя писакой высокого полёта, он привёз только полкило конфет «Коровка» и сказал:
- Мамины любимые.
- Хандец! – выпучила за его спиной Оксана глаза и шепнула Иришке: - Лучше бы по цветочку всем девчатам привёз.
- Свинья. Имея зарплату под сто тыщ, мог бы и коробку дорогих шоколадных конфет купить, а не такое фуфло! – бросила Иришка.
- Ну да, - осторожно сверкнула Оксана очками в сторону Паши. Она была разведёнка и в свои пятьдесят семь лет серьёзно положила на него глаз.
        Зато у сорокатрёхлетнего Мити Паша был в таком почёте, что он во всём подряд копировал его, как заторможенный дурак! Книжку в своих поэтических потугах он издал пока всего лишь одну, но гордился ею с Пашиным размахом. Мадина девчатам так про него и нашепетела:
- Зачем так Пашку копирует? Добро бы написал своих книг уже штук десять. Надо иметь своё лицо, а он настолько противным стал, что с ним разговаривать не о чем.
- То-то и оно, что на любой вопрос у него только Пашино мнение, - поморщилась Карина.
        Елена лишь посмеивалась, с интересом разглядывая компанию. Из неё она хорошо знала только Иришку. Та ей до приезда гостей доложила, что пятидесятидевятилетняя Мадина трижды разведёнка и тоже, как Карина находится в поиске жениха. Ради этого Мадина сделала уже две пластических операции, ушив обвислость брылей лица на шее и за уши, и ботексом доубрала остальные морщины. ни за что не желая стареть!
        Овдовевшей Елене самой было пятьдесят пять лет. Выскочив на пенсию, она мигом бросила работу и наслаждалась абсолютной волей в жизни по принципу: что хочу, то и делаю! Своего следующего спутника она искала очень неторопливо, отшивая одного за другим лысых и пузатых ухажёров. Но хоть и Елена, и пятидесятилетняя Иришка были уже овдовевшие, а нисколько не увяли в своей женской красоте.
        В таком сборище гостей Алёха в свои тридцать три года оказался самый молодой щегол. 
        Посиделки праздника открыл Паша, считающий, что любой праздник должен начинаться с его слова. Зачитывая женщинам десятиминутное хвалебное поздравление собственного сочинения, он упивался только собою и затем раздарил тёткам новоиспечённые книжицы с росчерком личного автографа.
- Ооо! Вот это настоящий подарок! – восхитилась Оксана, перелистывая страницы сборника и радуясь, что Паша всё же не совсем оплошал с подарками.
        Следом выступил Митя, поразительно рисуясь под Пашу. Но хоть сочинение его поздравления было короче и скромнее, он неожиданно удивил компанию тем, что его писанина оказалась намного лучше. И Оксана в некотором расстройстве шепнула Иришке:
- Вот это да! Он ещё и Пашку переплюнет! Его стихи прямо сразу ложатся на душу и с лёту запоминаются!
- Точно! - с невольной улыбкой согласилась Иришка и одобрительно захлопала в ладоши.
        Машинально аплодисменты подхватили остальные дамы, поддержав Митю, чего не ожидал Паша. Из-за этого на его лицо тут же легла тень недовольства. Ему так никто не похлопал.
        Алёха из компании вообще никого не знал и поздравил тёток своими словами коротко, достойно и, встав за столом с наполненной стопкой коньяка, чего не додумались сделать ни Паша, ни Митя. Свои зады от дивана ни один из них не оторвал.
        Дальше пошло позвякивание вилок и ложек о тарелки и салатники, стук рюмок со стопками вина, водочки и коньяка, перемежаясь тостами, похвалой блюд, а также хвастовством Паши в успехах творчества. Наконец он насытился и едой, и собой и встал за столом. Тётки приготовились слушать его тост, но Паша расстегнул до пупа рубаху, ширинку штанов и, усаживаясь обратно на место, попросил плед.
- Эт чего это он?.. – остолбенела Елена, теряя дар речи от его «стриптиза».
- Не обращай внимания. Он приболевший, - обыденно пояснила Иришка, а Оксана также спокойно подала Паше плед.
        Алёха только стрельнул на него непонятным взглядом и продолжил есть. И не успел Паша умаститься уютным калачиком под пледом, как Митя последовал его примеру и улёгся рядом под другой плед, правда, оставив свои свешенные ноги под столом. Привыкнув к таким их закидонам, тётки не обращали на них внимание и продолжали застолье. Одна Елена таращилась на посапывающих поэтов во все глаза. С таким невежеством она столкнулась впервые в жизни! Видя её никак не проходящий шок, Иришка прыснула и тихо забубнила:
- Ленк, ты не обращай на них внимания. Два идиота. Пашка везде считает себя королём положения и вот таким поведением настолько достал свою жену, что она с ним просто развелась, как с придурковатым мужиком. Митьку жена выкинула в одних носках из собственного дома, как тунеядца, который не то, что не умел что-то делать, а просто не хотел, на всё заявляя «я устал!». Теперь он слоняется по съёмным комнатам и лепится к денежному Паше, пока тот ещё свободен. Ещё по совету Пашки Митька стал клеиться ко мне. Но по моим выводам он больше клеится к моей двухкомнатной квартире улучшенной планировки.
- Да с ним же с таким сплошной геморрой будет, а не жизнь! – отшатнулась от неё Елена.
- Да я и сама с ходу поняла, что мне такой хомут на шею нафик не нужен, - усмехнулась Иришка и указала взглядом на Карину: - Каринка сорокалетняя старая дева покрутила с ним месяц романа и тоже дала «от винта». Он же даже на работу не устраивается. Ну, они с Пашкой теперь и лепятся к компаниям баб, лишь бы хоть как-то побыть среди нашего прекрасного пола.
- Какие же есть мужики противные! – покоробило Елену.
- Ну да, - согласилась Иришка и кивнула на брата: - То ли дело мой брат Алёха! Примерный семьянин, любит свою жену, нажил сына, построил дом и посадил сад.
- Молодец! – искренне залюбовалась Елена Алёхой.
        В это время Паша задремал так, что из его носа полетел сонный свист. Митя такого свиста повторить не мог, но старательно повторил Пашу в посапывании, хоть и не спал. От их отношения к женщинам и вообще к женскому празднику у Алёхи вылезли глаза «по чайнику»! А тётки, дабы не потревожить их сон, перешли на разговоры в полголоса. Тогда из глубокого уважения к этим дамам Алёха разлил коньяк по их рюмкам и с доброй улыбкой громко заговорил:
- Дорогие дамы, я хочу выпить за вас! Вы такие молодцы в своём терпении, старании, в готовке вот этого замечательного стола. В том, что после этого у вас ещё хватило сил красивыми, свежими и весёлыми прийти на праздник. Я восхищаюсь и вашей женственной слабостью, и необыкновенной женской силой!
        Тётки приятно раскраснелись, а их губы растянули очарованные тостом улыбки. Паша не шевельнул ни одним ухом, продолжая сонный сап. Митя вслушивался во все уши в его действия и тоже лежал неподвижным бревном. Алёха, не глядя на них, продолжал тост:
- И я хочу, чтобы вы были всегда любимы и счастливы! Именно любимы и счастливы в полном смысле этих двух слов! Ведь вы все до одной такие красивые, умные и совсем не выглядите на свой возраст. Я каждой вам дам по тридцать лет и не больше!
        Тётки приосанились, стрельнули друг на друга взглядами и смущённо хихикнули. Тост продолжал литься бальзамом на их душу:
- И, поздравляя вас с международным женским днём, как молодой мужчина тридцати трёх лет, я желаю вам найти себе по достойному спутнику жизни!
- ООО, вот за это спасибо! – хором загудели девчата, звякая рюмками об его стопку, и даже забыли про спящих друзей.
        Паша, правда, уже лишь претворялся спящим, мотая Алёхины речи на ус, чтобы потом наплести из них стихов. А Митя чуть приоткрыл глаз, зыркнул на компанию, на Пашу и снова зажмурился. Ему очень хотелось присоединиться к застолью, сразиться с Алёхой в силе тоста, но надо было изображать сон! Алёха к этому моменту настолько уже нарезался коньяка, что из него вылетела вся скромность, и со злости на наплевательство поэтишек к девчатам его понесло! Продолжая презрительно игнорировать спящих, он неожиданно принялся советовать девчатам, помахивая вилкой:
- Только вам мой совет, девчата, от души: влюбляйтесь в молодых мужчин! Вы достойны их именно сильных, сексуальных и приятных по всем параметрам! Поверьте, что ни один из них не догадается, сколько вам лет!
        Тёток сдавленно затрясло невольным смехом. Глаза Карины въелись в Алёху, а Оксана захохотала и сострила:
- Особенно, если хорошо нарежутся!
- А я между прочим не шучу! – отмахнул это Алёха. – Я говорю совершенно серьёзно. И мой вам основной совет: не подпускайте к себе старых! Особенно тех, кому шестьдесят! Они из себя мнят недосягаемых умников, не признавая своего старческого бессилия! Они ни на что не способны в постели и будут обвинять в том только вас!!
        Тётки прыснули, Паша с Митей напряглись, не открывая глаз, а Алёха продолжал:
- Они беззубые, громко храпят, пердят и у них воняет изо рта!!
        Тётки машинально глянули на Пашу, сап которого резко прекратился, переглянулись и, не в силах сдерживать лопающий внутри хих, грохнули со смеху! Все эти качества влепились в Павла, ещё и к тому же имелись в каждой из них с лихвой! Буквально вчера Оксана получила недовольный выговор за завтраком от взрослой дочери. Чуть не бросив ложку, та брезгливо проговорила:
- Мам, ты так чавкаешь!
        Мама чуть не подавилась кашей, потаращилась на неё в пятисекундном ступоре и с обидой проговорила:
- Вот дорастёшь до моих лет, тогда я посмотрю, как ты будешь есть с оставшейся половиной зубов во рту!
        Модина вообще умно выбрала вариант – жить от детей отдельно, не переживая за каждый «не такой» шаг и противные проблемы от хворей. Иришка жила также отдельно от детей, не желая их раздражать проблемами своего возраста. Разве что приезжала к ним на недельку навестить внуков. И если неплохо подвыпившая Оксана сейчас не замечала за собой чавканья, то Елена за время посиделок уже сбегала в прихожую тайно проглотить таблетку панкреатина, так как от майонезных салатов её живот попёрло во все стороны вздутием, наметившись разразиться бомбёжкой метеоризма. И это было у всех дам!
        В отличие от девчат от Алёхиных советов у Паши сами собой разинулись глаза, и он сел, дураком моргая перед собой на опустошённую салатницу из-под «Оливье». Следом, как пружиной подняло Митю. У обоих был настолько оскорблённый вид, что тётки не сговариваясь усохли со смеху!!! А Алёха с сарказмом бросил мужикам, вызывая над ними вообще изнемогающий хохот:
- Доброе утро!
        Ничего не отвечая даже в шутку, Паша резко поднялся, вылез из-за стола и, застёгивая на ходу штаны с рубахой, умаршировал в другую комнату, не включая в ней света. Затем оттуда понеслось в тоне его жуткого оскорбления в мобильник:
- Мама, мам! Я сейчас домой приеду!.. А?.. Не! Нагостился уже!.. Нет, я себя хорошо чувствую! Просто хочу домой… Ну вот хочу домой, да и всё!
        За столом возникла секундное затишье, а потом Мадина недоумённо кивнула в сторону комнаты с вопросом к Мите и Карине:
- Он домой что ли так рано собрался?
- Праздник же в самом разгаре! - в таком же недоумении посмотрела Карина на комнату.
- Сейчас я с ним поговорю, - вскочил Митя из-за стола, не желая тоже так рано покидать сытное застолье, и направился к Паше с бурчанием: - Это ж, если он уедет, нам тоже с ним ехать придётся. иначе потом добираться будем чёрте как на автобусах. У меня столько денег на проезд нет!
        И он исчез в комнате, притворив за собой дверь. В ту же секунду Иришка наехала на Алёху, выговаривая сквозь уморительный смех:
- Слушай, кончай свою лекцию! Этому Пашке как раз шестьдесят лет, а ты в его «огород» булыжников накидал – не перелезешь!
        Девчат сдушило тихим лопнувшим хохотом! Непринуждённо жуя сервилат, Алёха пьяно моргал на сестру, дослушал разнос, поднял стопку и заявил:
- Ну так, а я вам о чём тут долдоню? Вам кому-нибудь приятно будет с таким хотя бы поцеловаться, не говоря уже о постели?
        Тёток снова взорвало смехом! А он продолжал, жестикулируя стопкой:
- Ведь у него же деградация налицо на всю башку! - и, перекособенившись, громко передразнил: - «Мама, мам, я домой хочу! Нагулялся уже!»
- Хватит тебе, прекрати!! – с подыхающим хохотом маханула на него Иришка, готовая заткнуть пьяный рот обеими руками.
        Но он махом проглотил коньяк и понёс хлеще:
- Не хватит, Ирин! Не хватит!! Не хватит, потому что невыносимо смотреть на таких «ухажёров»! Ладно бы они ещё валялись под столом спьяну, а тут прямо за столом храпит полная шиза со стриптизом непонятно для чего! Ведь расшнуровался так, будто собрался мять всех подряд! – и он демонстративно обратился ко всем тёткам, наполняя себе стопку: - Не дай Бог, девчата, возле вас окажется такой плешистик, гоните его, как заразную холеру! Прямо на пинках гоните, на пинках!! Под зад пинайте, под зад!!! Бейте его тапком со всей силы, да покрепче, покрепче!!! Упадёт, лупасьте ещё крепче, чтоб бежал от вас на карачках и близко приближаться потом боялся!!!
- Алёха, прекрати! В той комнате всё отлично слышно! – издыхая от хохота, умоляла сестра.    
        Девчата уже не могли хохотать! За дверью в это время стояла тишина. Там явно всё слушали во все уши. Но Алёха ничего не прекратил, а грозно помахал пальцем и неожиданно перевёл прозорливый бомбомёт на Митю:
- А я, между прочим, ещё посоветую вам также не обольщаться и сорокалетними щелкопёрами. Они лепятся к вам только потому, что до сих пор не нажили себе ни кола, ни двора, ни гроша за душой!
        В комнате, чуть громко не икнув, сильно вздрогнул Митя. От Алёхи девки получили безжалостные указания:
- Гоните и таких же подлых приспособленцев в три шеи, не подпуская к себе на пушечный выстрел! Состроил вам на улице глазки, плюньте в них от души и сразу снимайте свою изящную туфлю и шпилькой его по темени скотину, по темени!!!
        И он при этом с такой злостью взялся стучать рукой по столу, будто был бабой-красавицей и лупил туфлёй подкатившего пройду по темени! Тётки уже не могли хохотать, держась за животы и сердце, а Митя с Пашей не знали, как им выйти из комнаты и как вести себя перед женским контингентом.
        Только когда девчата уняли хохот и включили зажигательную музыку, чтобы в танцах размяться от плотного застолья и дикого смеха, Паша и Митя отважились выползти из комнаты. Словно крепко побитые шелудивые кобели они тихо уселись за стол и дружно пригорюнились. На них невозможно было смотреть без смеха! Оба мужика чувствовали на себе косяки расхваленных подружаек, которые в весёлом танце готовы были снова взорваться смехом. Ситуация для обоих ухажёров была очень препротивная! Паша не мог смыться домой на своей машине, испортив восьмое марта целой компании, в чём его убедил Митя. А Митя после Алёхиной бомбёжки жутко пожалел, что уговорил в этом Пашу. С Кариной и Мадиной можно было посидеть и в кафе, если бы Паша не жмотился своими деньгами. Но он был на редкость невыносимый жмот!
        Виновника их испорченного настроения в зале не было. Он засел в сортире. Что он ещё отчебучит в их адрес, было страшно подумать и очень напрягало. А Алёха зашёл в ванную вымыть руки, сел за стол и, разливая по рюмкам коньяк, миролюбиво кивнул надувшимся поэтам:
- Ну что, мужики, выпьем за всех красивых женщин, которые должны быть в этом мире в любое время только счастливы!
- Ну да, ну да… - с трудом пробилось изо рта Мити.
        Паша рюмку поднял молчки и кое-кое-как, словно взяв в руку трёхпудовую гирю! И он, и Митя отлично чувствовали, что им в этой компании в виде ухажёров ловить нечего. Обработанные молодым Алёхой девчата порхали в танцах бабочками, не обращая уже на них никакого внимания. Алёхины советы каждая из них сберегла в душе и, зная теперь себе цену, с хохотом всегда вспоминала то восьмое марта и их советчика.

(г.Суздаль2025)