Чемоданчик, или Бабушка Фе

  О новом сельском поселенце Николае баба Феодора, как на грех, прослышала от его соседки, овдовевшей пенсионерки Нины, которая нередко забегала к ней посудачить о том, о сём. Он - пенсионер, бывший учитель труда. Добрый человек: вчера починил ей шнур от телевизора.
- Ой, а мой телевизор перестал показывать, - чуть ли не со слезой промолвила старуха, - может, он посмотрит, что с ним.
- Я его к вам пошлю! - оживилась Нина, благодарно принимая из рук бабы крынку козьего молока.
- Погоди, не спеши! - и баба налила ей стаканчик продукта покрепче.

Утречком старуха, проснувшись, собиралась подоить козу. Не успела из чуланчика взять кастрюлю, как в окно дробно постучали.
- Я от Нины, - послышался трескучий мужской голос.
Баба обрадовалась гостю: "Сейчас, сейчас открою..." В сенях он повесил на крючок потёртую куртку, выцветшую шляпу. Нагнулся, пытаясь снять покосившиеся набок туфли. Но старуха предупредила: не надо.

Разговаривал он, торопясь: "Где, где ваш телевизор?" Как игрушку, быстро перевернул его на стол. Перед её глазами чёрно-белое окно в мир превратилось в жалкую кучку деталей. Баба сразу поняла – у мастера опытные руки. Но, стоя подле него сбоку, всё-таки недоверчивым оком следила за его руками. Кто его знает, положит какой-нибудь винтик в свой чемоданчик с инструментами - и поминай как звали. А телевизор как-никак вещь дорогая.

- Бабушка Феодора Михайловна! - резко повернул он к ней небритое усталое лицо, -  вы что тут шёпотом считаете? Лучше скажите, чего не хватает на этом столе?
- Да мне всего хватает, - тотчас скумекала она, скривив губы. Хотя обращение к ней по имени-отчеству согрело душу - давно ни от кого не слыхала. «Умный учитель наперёд узнал, как меня зовут, попусту время на знакомство не тратит, - размышляла она, - ему работа важнее». И как бы совсем не понимая его намёка, спросила:
- И чего же не хватает?
- Могли бы и сами догадаться: закуси, закуси не хватает! - повысил он голос.

Старуха, повидавшая в жизни всякое - и хорошее, и плохое - молчать не привыкла. Однако тут особый случай: перед ней стоял человек не простой - учитель. Она понимала, его высокая учёность рядом с её неполными четырьмя классами - это как толстый учебник возле тонкой ученической тетради. Ей ли фордыбачиться перед ним! Но хорошо зная закусочный обряд сельчан, она не могла устоять перед искушением. И учителя всё-таки поправила:
- Закусь говорится, когда на столе уже есть бутылка, я её пока не вижу…
Про себя подумала: гусь стреляный, смотри с чего начал!

А гусь не унимался:   
- Так скорее ставьте ту бутылку на стол, - ловко вывернулся он, - пожалуйста, чего вы ждёте? И она будет видна, ещё и спасибо вам скажет!
Такого хитрого фокуса с выпивкой баба не ожидала. Прожжённый жизненный опыт подсказывал ей, что магарыч даётся только по окончании всей работы, иначе дело худо. Но невольно покоряясь учтивой наглости педагога, она решила рискнуть: он всё-таки не такой, как другие, коль требует закуси. Да и работа у него чистая, не в пример трактористам.

Пол-литра дважды проваренного самогона, припасённого для особых случаев, с пробкой-кочаном, обвёрнутой плёнкой, вскоре появилась на столе. «Он, наверно, боится, что после ремонта я не дам магарыч! - недоумевала старуха, - пускай на неё любуется, а я пойду на кухню и приготовлю закусь». Но телемастер даже не повернул голову на изменившуюся обстановку, только обронил в сторону:
– Я вас, кажется, отвлекаю от дел…

Крашеную дверь комнаты, где он работал, баба оставила открытой, чтобы скорее высыхала. Изредка выходила из кухни в сени и с угла тайно подглядывала за ним. Телемастер, потрясая отвёрткой, оживлённо шутил: «Найдём закавыку, чёрт её возьми!». Развеселённый работой, он мило улыбался. Даже стал тихонько насвистывать мелодию песни «Эй, ухнем!».

- Ну, дело пошло, раз свистит, - потирала баба руки, - вечером можно будет смотреть интересное кино. Не ведала она, что вскоре увидит спектакль одного актёра, не менее забавный, чем кино. В очередной раз вернулась из кухни. Смотрит – телемастера нет. Может, по нужде отлучился? Но почему Шарик так злобно лает?

Взглянула в окно и ахнула – учитель, прогибаясь всем телом вперёд и взмахивая руками, выскочил из узкой калитки на дорогу. Баба к столу – бутылка на месте, но пустая, хотя закрыта кочаном. Телевизор в разобранном виде, чемоданчик на столе.

... Разошёлся Николай не на шутку, вкушая, как говорится, плоды свободной деревенской жизни. Вот уже месяц минул после похорон Петра Филимоновича, дедушки его жены, одинокого старика, который последнее время неизлечимо болел и, снедаемый печалью, дико запил. Временно пребывая в его доме, Николай по наказу супруги должен был охранять от воров скудное имущество деда и убирать урожай в огороде по мере его созревания. При одной мысли, что вскоре надо будет возвращаться в городскую квартиру, он брался за голову и сердце его щемило.

- Что там меня ждёт? - стоял он, шатаясь, у порога. - Каждый день сварка с женой, всегда недовольной и шумной, выщипывающей из-под носа растущие усы, презирающей мужчин.

Уж сколько раз проклинал он тот день, когда судьба свела с ней. Сравнивал его со страшным сном: будто провалился в тёмный глубокий колодец, откуда выбраться невозможно. Невольно вспомнил своего друга Владимира. Они в молодые годы вместе учились в педучилище. Однажды друг пригласил его к своим родителям. Там в шумной компании готовились обильно отмечать день его рождения.

Владимир был  старше  Николая на четыре  года. За его плечами и служба в армии, и богатый опыт общения с девчатами. Его сильно удивляло, что салага Николай, разговаривая с девушками, застенчиво краснеет. Желая помочь другу быть смелее, Владимир в радостном настроении на ухо шепнул: "Обрати внимание на мою сестрёнку Валю - и уже полушутя добавил: - Может быть, друзья станут родственниками!" Друга Николай уважал - и к его совету прислушался.

Перед гостями Валя шустро клала полные тарелки на праздничный стол. Впервые наблюдая за ней, Николай мало вникал в смыслы её вкрадчивых слов, а больше смотрел на её мускулистые красивые ляжки, не в силах оторвать от них взгляда. В разгаре застолья он не сводил с неё глаз, осоловевших от выпитого. Заодно успевал улепётывать вкусные балабошки с чесноком, которые она, повариха в кафе, заправски умела готовить.

Их случайное знакомство вскоре обернулось частыми свиданиями. Николая она нередко приглашала к себе домой. Раз за разом, угощая голодного студента балабошками, щедро подливала ему в рюмку коньячку. Таким макаром он угощался до беспамятства.
 
А протрезвев, он даже не мог точно вспомнить, где и когда с ней переспал. Зато Валя не преминула об этом ему грозно напомнить, и самодовольно похвасталась, что забрюхатела. Не радовала его и другая новость, которую сболтнули ему её завистливые подружки: в очереди её женихов он числился третьим. Предыдущие жертвы её любви так и не смогли своё терпение дотянуть до дня свадьбы - сбежали, оставив её с разбитым сердцем и огромной ненавистью к мужчинам.

Из-за её беременности он вынужден был следовать за нею в загс. А начав совместную жизнь, вскоре убедился, что не приведи господи наступить ей на любимый мозоль - кому угодно ноги оттоптает. Стыдливо умалчивал он и о том, как её ухватистую мужскую силу пришлось испытать на себе - ни разу не промахнулась. Но сам волю кулакам не давал. Кто-нибудь другой, возможно, и одного дня не стерпел бы такого унижения. Ушёл бы от неё навсегда, куда глаза глядят.

Он так поступить не смог. Хотя покидал её часто, но ненадолго. Когда в семье появились ребятишки, Валя в промежутках между его уходом и возвращением настраивала их против отца, запрещала с ним встречаться. Разлуку с малолетками он переносил болезненно, сильно переживал. И только из-за любви к ним опять и опять возвращался к ней, несмотря на оформленный развод.

И вот теперь, когда три взрослых сына укатили от родителей в разные стороны, он рад бы от неё уйти. Но куда податься? Уже мочи нет слушать: бросай пить, бросай пить! Обзывает алкоголиком! Учинила слежку, друзей прогнала. Звонила в полицию...

А в селе блажь – радовался он, ожидая гостей, - никто тебя не ругает, никто не угрожает. Бывшие приятели деда с утра до вечера навещают его, чтобы выразить соболезнование по усопшему. Хорошие люди, благодарно удивлялся он их отзывчивости. Их не надо просить о помощи. По старой привычке, сами находят, что делать: в огороде выкопали картошку и лук, сорвали огурцы, собрали помидоры. Петуха сварили, чтоб не страдал один без кур. В доме и во дворе навели порядок. А пошлёшь кого-нибудь в магазин - с радостью одна нога тут, другая там. Купят что надо, и за столом уже нескучно.
- Ничего, ничего, - подбадривал он себя, - сегодня помощников нет, но в день пенсии снова прибегут. Ну, а пока из загашника на хлеб и стопарик, слава богу, хватает.

В деревенском уединении чего только не передумаешь.
- Да, неплохо бы и ожениться, - лежал он на скрипучей железной кровати, проснувшись с головной болью. С недавних пор эта мысль не давала ему покоя ни днём, ни ночью. Иного выхода избавиться от напасти и зажить новой жизнью у него не было. Ожидая милостей от судьбы, он, как обычно, достал из-под подушки книгу гороскопных предсказаний, покорно надеясь, что судьба его непременно женит. Сегодня он там нашёл, что на этой неделе ему будет теплое общение с новыми знакомыми. Встретится, посмеётся над тем, что казалось проблемой — почему бы и нет? Иногда разговор по душам — лучшее, что можно сделать для себя и своего будущего.
- Ай, как хорошо! - отложил он книгу, - лишь бы не ударить лицом в грязь  перед двумя вдовушками-соседками.

В последние дни он в романтическом припадке горячо любезничал с ними, не давал им проходу. И они, конечно, уже смогли убедиться, что городская жена его ничуть не интересует, а сердце его свободно. И он готов отдаться любой из них, лишь бы где приткнуться. Они знали, что в доме деда он долго находиться не сможет: жена намерена наследство продать.

А вот вчерашний случай с ремонтом телевизора у бабушки Феодоры Михайловны явно подгадил ему планы. Николай чувствовал свою вину, но признаться в этом не хватало мужества:
- В конце концов, бабушка меня крупно подвела, - сказал он себе, - как можно было, не предупредив, подсунуть мне такой крепач, такой крепач!..

- Никуда он не денется, работа его ждёт, да и чемоданчик тоже, - подпитывала баба Феодора свою пошатнувшуюся надежду.
Прошёл второй день, и третий, и пятый. А мастер так и не постучал в окно. За это время старуха улыбнулась всего два раза: петуху, который, ревнуя к своим подругам, пытался исподтишка на неё наброситься, и козе, вскочившей перед нею на дыбы, продемонстрировав игривость.

Однако до её ушей докатился слушок: новый поселенец почти каждый божий день бывает в магазине, аккурат перед обедом. В питейном закутке залповый стопарик с шиком занюхивает хвостом селёдки.
- Ну и закусь у него, фу-ты, как нехорошо! - А я-то, дура, голубцы ему накручивала, - сетовала она, хлопнув себя по лбу.

День был жаркий, а на душе у бабы Феодоры скрипел мороз. Шарик в конуре шумно дышал, вывалив красный язык. Баба зашла в гостевую комнату. Там на диване освежающей прохладой встретила её давно нетронутая стопка подушек с вышивками собственной работы; от узорчатого шерстяного ковра, сотканного её руками, попахивало полынью; со стен сиротливо глядели фотографии родственников в рамках.

На одной из них была запечатлена улыбка её покойного мужа Георгия. Глядя на фото, старуха почувствовала на губах горечь от скатившейся слезы. Она не могла забыть, как горячо они друг друга любили. Муж её лелеял, оберегал от всех бед. А теперь все дела легли на плечи ей одной. Глубоко вздохнув, как после тяжёлой работы, она испытала чувство душевной усталости.

Недолго она ему составила компанию - торопилась переодеться, чтобы успеть в магазин к обеденному часу. Минуты через две шкафное зеркало отразило на ней коричневый костюм, единственный на все праздники. Когда она перед домом ступала по густо-зелёной траве, белая безрогая коза с длинным выменем сопровождала её до калитки, семеня ногами и позванивая цепью. Хозяйка, повернувшись, дала ей конфету, сказала: жди! Затем, молодцевато выпрямившись, пошла по улице.

У магазина, как нарочно, встретила Нину. Та, опустив глаза, спрятала загорелые руки за спину, в одной держала пол-литру, в другой - баночку килек.
- Что не приходишь за молоком? - обратилась баба к ней, хотя догадалась, какой продукт ей сейчас важнее.
- Всё работа, работа… Навертишься целый день… И тут же переменила разговор на не безразличный для неё интерес:
- А как ваш телевизор?..
Баба хотела ответить "плохи дела", но, осёкшись, передумала: языкастой подруге  секретов говорить не стоит - пойдут по селу перешучивания, хихиканья.
- Нор-ма-льно! - заключила она, удержав на душе обидную правду.

В нетерпеливом ожидании Баба Феодора раз пять кряду то заходила в магазин, то выходила на улицу. Наконец телемастер, сутулясь, показался на пороге питейной «точки». Осунувшееся лицо, взгляд блуждающий. Ни с кем не здороваясь, он прямиком двинулся в злачный угол, полуприкрытый занавесью. Но там перед продавцом, высоким рыжим парнем, стояла худенькая старушка. Николай попытался мимо неё просунуть гроши.

– Молодой человек! – командным голосом заговорила бабка, - скажите, вы не слепой? меня вы хорошо видите? – стояла она спиной к нему.
Вопрос заставил Николая очнуться, как будто его толкнули в плечо. Он руку убрал. - Да! Я вас хорошо вижу, я не слепой! – а в чём дело? - взъерошился он, вскинув подбородок.
- Тут очередь, стойте за мной! Или вы не уважаете женщин?
- Ой, простите, а вы кто будете? - напрягся он, желая выяснить, чей этот голос, вроде как знакомый.
Ещё раз впившись в старуху глазами, он остолбенел - с ужасом допетрил, что перед ним баба Феодора. Мигом его ладонь прижалась к щеке, словно пробудилась зубная боль.

- Конечно, вам меня признать теперь будет стыдно, – кольнула она его. И не дав опомниться, тут же закинула ему приманку:
- Если я сейчас услышу от вас, что вы меня впервые видите – я, не стану морочить вам голову, уйду.
Николай боязно взглянул на её лицо, полыхнувшее ненавистью. Он совсем потерялся - не знал, что сказать. И без раздумий ухватился за приманку, как утопающий за соломинку:
– Бабушка Фе… (чуть не промахнулся он, сорвавшись от сиплого баса на мягкий тенорок), - бабушка, я действительно, вас первый раз вижу, вы меня с кем-то спутали, – слукавил он, надеясь, что старуха, подслеповатая курица с мутными очками, его не запомнила. Прикидываясь другим человеком, не мог он предвидеть, какой будет расплата: проглотив наживку, окажется на крючке.

В селе редко кто отваживался с бабой Феодорой ввязываться в передряги – побаивались её каверзных вопросов. На них нельзя было не отвечать, ибо надо было оправдываться. В любом случае – промолчишь или ответишь – ты оказывался в дураках.

Покидать магазин бабушка не собиралась – не затем она сюда пришла.
– Ну что же, первый раз так первый раз, - состроила она доверчивую улыбку. И, словно извиняясь, смиренно прибавила:
- Я в самом деле спутала вас с телемастером, – старая уже, плохо вижу, очки никудышные.

Обратившись к продавцу, она попросила налить ей стаканчик и ещё один для гостя.
– За знакомство! – по-дружески предложила ему выпить, желая продолжить беседу.
- Меня зовут Феодора Михайловна, а вас? – вынуждала его дальше лгать.
- Меня?.. - запнулся он, - меня…  Хар-лам-пий!..  – окончательно заврался Николай.
– Понимаете, очень плохо, что тот телемастер не вернулся за чемоданчиком, потому как в нём оставил дорогие инструменты, - сожалела она. - А то ведь специалист он дюже хороший…

У Николая от непривычной похвальбы защекотало в носу, он чихнул.
- Я уже почти неделю таскаю чемоданчик с собой, - продолжала Феодора Михайловна, - коли человека увижу – отдам.  Но вот беда - никак не удаётся его встретить…, - сокрушалась она.
Идея дёшево вернуть чемоданчик ему показалась заманчивой.
Однако старуха, повернувшись, себе под нос прошептала:
- На глаза попадётся хитрец - так не выкрутится! Я его… проучу!
Николай ясно слышал слова угрозы. Они взволновали его воображение. Тотчас ему нарисовалась сцена, где баба его позорит перед вдовушками: он вздрогнул.

В ту же минуту старуха, пристально приглядываясь к новому знакомцу Харлампию, произнесла:
- А тот ведь человек о-о-чень на вас похож!
– Да-а?? – судорожно глотнул он воздух. Но всё больше убеждаясь в бабкиной глупости, решил попытать счастье:
– Если, как вы говорите, он похож на меня, то я его знаю, могу передать чемоданчик …, - приложил он палец к губам.
- Вот спасибо, милок, ты меня сильно обрадовал, – я на тебя понадеялась бы, только жаль - сегодня оставила дома чемоданчик…  ваш.

Слово «ваш» несколько насторожило его: неужели бабка, опьянев, вновь спутала его с телемастером? Всё-таки у неё возраст, она скачет с одного на другое. Оплошала старая. Но эта её оплошность была мелочью по сравнению с другой, которая последовала за первой.
- Коли так, приходи за чемоданчиком... Ни-ко-лай!
У нового знакомца Харлампия непристойно отвисла челюсть.
- Ты уже знаешь, где я живу, - продолжала она, - самогонка моя такая же, какую ты испробовал, с кочаном. И она ещё спасибо тебе скажет, коли закончишь работу. Ну, прощавай, голубчик!

После стычки со старухой Николай не находил себе места. Со смятенной душой размышлял: «Не хватало ещё, чтобы мои соседушки хохотали, прослышав, как баба меня одурачила». Он тревожился, как бы не запятнать репутацию учителя. И чтобы опередить появление сплетен, которые могли помешать его женитьбе, он решил с этим делом не медлить.

В субботу вечером с цветами, конфетами и шампанским наведался к Нине. С порога обнял её, а после вручения подарков сбивчиво предложил руку и сердце, заверив, что чувств своих сдерживать больше не может. Нина мгновенно дала согласие, взвизгнув и подпрыгнув от радости.

Этот сюрприз не был для неё полной неожиданностью. Она предчувствовала: не сегодня, так завтра он сделает ей предложение, если только его не переманит к себе соседка Мария. Дабы не упустить счастливую возможность захомутать понравившегося ей престижного жениха, она в его глазах, да и перед другими людьми, соперницу, что называется, оплевала с ног до головы. Николай узнал всю подноготную соседки, особенно фривольные подробности ночных её гуляний, которые никому не понравятся.

В воскресение утром Нина помогла ему перетащить картошку и лук в свой сарай. Ближе к полудню, они, взявшись под руку, прошлись селом для всеобщего обозрения. Пусть люди знают, что они в паре. На исходе дня завернули к бабе Феодоре. Петух во дворе встретил их грозно, нацелившись к бою; Шарик, узнав гостя, лаял не смолкая. Лишь коза миролюбиво смотрела на них, кривя морду в ожидании конфет.

От старой подруги Нина предвкушала получить радостное поздравление с угощением. Но вопреки её ожиданиям баба равнодушно, с прохладцей, пожелала им прочного союза. Затем женщины, подшёптывая, удалились на кухню. Николай же занялся телевизором. Через час они вернулись и пригласили его к праздничному ужину, состряпанному на скорую руку.

Новоиспечённый жених, чинно откинувшись на спинку стула и заложив ногу за ногу, смотрел по телевизору новости. "Выключай... пошли!" - обняла его Нина за плечи. А уже за столом он с бабой Феодорой осторожно обменялись взглядами, делая вид, будто между ними ничего не случилось. Правда, он неловко опустил глаза, а баба Феодора торжествующе улыбнулась.