Вишня

Он наблюдает удивлённо, как она тонкими ручками, словно ветви молодой вишни, ещё не дававшей приплод, расставляет парующие мясные блюда на столе. Как в наш ежовый век можно жить с такими ручками, думает он и забывает обо всем вокруг. Матери больше не рожают на свет детей с такими руками.
Ему хочется с нею заговорить. Обычно он не испытывает страх. Теперь страшится. Ее? Себя самого? При её появлении он выдавливает из себя подобие улыбки. С юности диастема меж резцов портит его широкую улыбку, похожую на злую. Меж тем, он добр и даже слишком. Боится её вспугнуть как охотник - лань. Охотником он себя не ощущает. Возможно, жертвой.   
В разгар банкета он не выпивает. Ему хочется любоваться ею трезвою головою, когда она с обязанностями входит в зал, чтобы протереть скатерть, поменять тарелки, подлить в бокалы сладкого шампанского.
После банкета он задерживается с видом деловой важности, а когда его коллеги уходят, даже помогает ей отнести на кухню несколько нетронутых блюд.
Он улучает возможность и с нею забегает в лифт на исходе её рабочего дня. Ему немного стыдно. Она так молода. Ему под сорок. Они одни.
- Сколько вам? – спрашивает он.
- Двадцать.
- Простите, - говорит он.
Лифт размеренно чеканит этаж за этажом.
- Вы меня ждали? – спрашивает она наивно.
- Вас.
- Вы из моего сна.
- Какого сна? – удивляется он.
Она несмело пожимает плечами. Он смело берет её под руку. К удивлению консьержа они, как пара молодожёнов, покидают заведение.
На улице спокойной ночью они за руки шагают в полутьме. Она случайно произносит шутку, он сдерживает смех, тая щербину, хотя во тьме её и так не видно.
Ему бы хотелось стать человеком без прошлого. Но это невозможно. Прошлое у всех на свете есть.
Огни этого города ему не милы. Мила одна она, стоящая посреди квартиры с едва расставленными руками, смотрит на него. Они беседуют и он задаёт вопрос:
- Как можно жить с такими руками?
- Вам не нравятся?
Он наклоняется и целует её. Она отвечает несмело. Они идут в комнату, ложатся в постель. Он нежен, но настырен, она к его удивлению несколько раз вскрикивает подавленно. Потом засыпают.
Среди ночи он пробуждается, надевает часы, рубашку, брюки. Сидит на краю постели, думая, что пора возвращаться в прошлое. Оборачивается и смотрит с горечью на спящую вишню. Встаёт, уходит.
Она пробуждается на рассвете. Обнаруживает ручкой пустое место. Она вздрагивает, руки как ветви молодых вишен колыхаются нервно, словно на ветру. Едва не плачет. Ходит его ища из комнаты в комнату, но выйдя на кухню, видит его сидящим за столом. Он улыбается широко, не страшно. На столе – едва тронутая бутылка красного вина с бокалом. Она виновато опускает взгляд, но под ресницами скрывает счастье, которое не демонстрируют в ежовый век.
Он говорит:
- Прошу, взгляни.