Укрепление веры и французское Просвещение

В плеяде мыслителей, чьи идеи, порой самым неожиданным образом, повлияли на ход европейской истории, фигура Ицхака бен Авраама из Троки (ок. 1533 – ок. 1588/1594) занимает особое место. Этот караимский богослов и полемист XVI века, живший и творивший в литовском городе Тракай (Троки), оставил после себя трактат «Хиззук Эмуна» («Укрепление веры»), которому суждена была удивительная посмертная судьба: из инструмента внутриконфессиональной защиты он превратился в источник аргументов для деятелей Французского Просвещения, включая Вольтера, и, как полагают некоторые исследователи, косвенно внес свою лепту в формирование идейного климата, предшествовавшего Французской революции.

Чтобы понять уникальность Ицхака и его труда, необходимо обратиться к его караимской идентичности. Караимы – это течение в иудаизме, признающее единственным источником религиозного закона Танах (Ветхий Завет) и отвергающее авторитет Устной Торы (Талмуда и раввинистической литературы), на которой основан ортодоксальный иудаизм. Эта приверженность исключительно Писанию определила и метод Ицхака: строгий текстуальный анализ, опора на буквальный смысл стихов и рациональную аргументацию. Живя в Великом Княжестве Литовском, в окружении как христиан (католиков и православных), так и иудеев-раввинистов, караимская община нуждалась в интеллектуальной защите своей веры. «Хиззук Эмуна» стал главным оружием в этой защите, представляя собой систематическую и детальную апологию иудаизма (в его караимской интерпретации) и одновременно – острую критику христианских догматов и толкований Писания.

Трактат «Хиззук Эмуна», который Ицхак не успел завершить при жизни (его дописал и подготовил к распространению его ученик Иосиф бен Мордехай Малиновский), построен как диалог или, скорее, как полемика с христианством. Ицхак демонстрирует глубокое знание не только Танаха, но и Нового Завета, а также христианской богословской литературы своего времени. Его метод заключается в скрупулезном анализе текстов, выявлении внутренних противоречий в христианском учении и несоответствий между христианскими догматами и текстом Ветхого Завета, который христиане признавали богодухновенным.

Он мастерски использует рациональные доводы и исторические примеры. Например, указывая на упадок христианских государств, таких как Византия, под властью Османской империи, он ставит под сомнение христианские претензии на исключительную божественную поддержку:

"И вы, греческие народы (= греко-православные), которые были первыми принявшими веру Иисуса и поверившими в него, - вы потеряли ваше царство, и сегодня у вас нет царя, как было прежде. Царь Измаила, которого зовут Тугар [= Турция], управляет как Землей Израиля, так и Греции ... И многие христианские царства, которые имели своих правителей в прошлом, все служат Измаилу [= Мусульманскому турецкому царю], хотя народы Измаила не верят в учение Иисуса". (Хиззук Эмуна, с. 29)

Ицхак критикует методы христианской экзегезы, обвиняя оппонентов в вырывании цитат из контекста и игнорировании общего смысла Писания ради подтверждения собственных догм:

"Вы, христиане, в своих утверждениях и ответах употребляете слова Пророков, чтобы доказать свою веру без исследования предыдущих и следующих слов в тексте и без сравнения их с подобными пророческими текстами, потому что вы не хотите знать Истину". (Хиззук Эмуна, с. 99)

Примечательно, что в своей полемике Ицхак ссылается и на христианских мыслителей-нонконформистов, таких как антитринитарий Симон Будный, который подвергал сомнению традиционные христианские учения и подчеркивал непреходящую ценность Торы Моисея:

"Христианский ученый Симон Будный в «Оброне» [Апология] написал, что Божественная Тора, переданная Израилю Моисеем на горе Хорив, совершенна и действительна навеки, и нет другого Божественного Закона, кроме нее. Все те, кто провозглашает, что есть две Торы, одна - Тора Моисея, вторая - Тора Иисуса, ошибаются. Иисус не дал нам новую Тору, но он сам предписал соблюдение Торы Моисея, И он [Симон Будный] обосновал это пророческими и рациональными доказательствами". (Хиззук Эмуна, с. 78)

Именно эта опора на текст, логику и критический анализ сделала «Хиззук Эмуна» столь привлекательным для деятелей эпохи Просвещения, несмотря на разделявшие их столетия и мировоззренческие пропасти. Трактат Ицхака Трокского долгое время циркулировал в рукописях среди еврейских общин. Ключевым моментом для его выхода на европейскую арену стала публикация латинского перевода немецким гебраистом Иоганном Кристофом Вагензайлем в его сборнике антииудейских текстов "Tela Ignea Satanae" ("Огненные стрелы Сатаны") в 1681 году. Ирония судьбы заключалась в том, что Вагензайль намеревался опровергнуть еврейские аргументы, но вместо этого предоставил европейским интеллектуалам доступ к одному из самых мощных и систематических критических разборов христианства, написанных с позиций разума и текстуального анализа.

Философы-энциклопедисты и Вольтер, искавшие рациональные аргументы против догматизма и авторитета церкви, нашли в «Хиззук Эмуна» богатый арсенал. Им импонировал сам метод Ицхака – его скрупулезная работа с первоисточниками, его логические построения, его отказ принимать на веру утверждения, не подтвержденные текстом или разумом. Для Вольтера, известного своей едкой критикой Библии и церковных институтов, аргументы караимского богослова XVI века оказались весьма кстати. Использование Ицхаком исторических фактов для оспаривания теологических претензий также резонировало с растущим историческим скептицизмом эпохи Просвещения.

Утверждение некоторых исследователей, что трактат Ицхака Трокского, наряду с другими (требующими отдельного рассмотрения) эзотерическими и мессианскими течениями вроде саббатианства Якова Франка, стоял у истоков Французской революции и вдохновил лозунг "Свобода, Равенство, Братство", выглядит смелым и, вероятно, преувеличенным в своей прямолинейности. Прямой причинно-следственной связи между полемическим трактатом караима и лозунгами революции провести сложно. Однако, как отмечает А. Кефели, книга действительно была использована французскими мыслителями-демократами. Можно предположить, что «Хиззук Эмуна», как и другие тексты, критикующие устоявшиеся религиозные и интеллектуальные авторитеты с позиций разума и текстологии, способствовал созданию той атмосферы критицизма, скептицизма и свободомыслия, которая стала интеллектуальной почвой для революционных идей. Рациональный разбор священных текстов, предпринятый Ицхаком, подрывал принцип слепого повиновения авторитету, что было созвучно духу Просвещения и его политическим последствиям.

Таким образом, Ицхак бен Авраам из Троки – фигура поистине удивительная. Скромный караимский ученый из провинциальной Литвы, стремившийся лишь "укрепить веру" своих единоверцев перед лицом христианского миссионерства, создал труд, который благодаря своей интеллектуальной честности, глубине анализа и силе рациональной аргументации пережил свое время и контекст. Парадоксальным образом, его глубоко религиозная полемика стала инструментом в руках светских критиков религии эпохи Просвещения, демонстрируя непреходящую силу критической мысли и неожиданные пути, которыми идеи путешествуют сквозь века, влияя на умы и события самым непредсказуемым образом. «Хиззук Эмуна» остается памятником не только караимской теологии, но и свидетельством того, как стремление к истине, основанное на разуме и тексте, может обрести универсальное звучание.