Познай жену свою

"Адам познал Еву, жену свою"
Бытие, 4 глава, 1 часть

(черновик)

     I
Этот ветхозаветный эвфемизм содержит главное: за те дни, что отведены на чудо познания жены, едва ли ты во всецелости и в совокупности  способен познать жену.

Судя по интонации священного текста, речь идет о той, что освящена браком и сама не против чадолюбивой церемонии познания.
Ветхозаветный текст на то и Священный, чтобы смысл «жена» светился бы из строки светом премудрым и осторожным.

Напомним, что для цели познания праотцам и праматерям отводились многие, многие лета – числом, порой, до девятиста.

Вот, положим, жена любит тебя.
Любит и мать. Мать любит за то, что ты её дитя. Можно ли не любить дитя?
Жена любит в другом направлении, в направлении свободного падения, в направлении горизонта. Как локомотив любит рельсы, по которым катится вдаль, в точку, что бежит далеко впереди паровоза.
Как любит жена –  дело её частное, приватное, неподотчетное.

Ты тоже не забываешь благодарить Творца за этот милый подарочек.
Не исключено, что в некоторых случаях этот подарочек хранился, дожидаясь тебя, в особой шкатулочке её детства, нарядности девичества.
Её карточка в поликлинике шуршала пожелтевшими свидетельствами тому, что все Т О пройдены в своё время, что  комплектация полная, все розовое, умытое, привитое, локонами увитое, в музыкалке обученное.

И вот ты получаешь это чудо в полное своё неловкое распоряжение.
И сам не можешь поверить, что это всё теперь твоё, и что оно смеётся твоим нескладным шуткам, поёт в душе почти не фальшивя, после чего хрустит чистотой и чипсами, отзывается на  нелепые прозвища, не скрывает ног и всего того, что вокруг да около.

И это восхищает. И даже отзывается некоторым ля-минорным раскаянием за то, что раньше ты склонял к познанию других, внешне напоминающих жену зверушек.
И что кое-какие слова и поступки ты иначе уже использовал, и в силу скудости словарного запаса и воображения, используешь их и теперь.

Честно говоря, если б нас спрашивали, то мы бы отвечали, что в плане райского проекта нет особой нужды заморачиваться с пением псалмов, белизной хитонов и особой голубизной небес – устроит и этот момент, умноженный на знак бесконечности.

     II
Сестры провожали его, глотая обиду и зависть. Он сошел с платформы в тамбур. Сумка, рюкзак – как раковина наутилуса, билет, место у окна, солнце в глаза. Сестры, пантомима прощания, заверения писать часто. Ещё чаще.
Уже смешанный лес, пробитый солнцем и раздвинутый рекой, наспех почерканный  конструкцией моста.
 Не на выходные, навсегда.
 










(продолжение следует)