Продолжение романа в 4 томе, кн. 1. Часть 6

Вспоминая жизнь, похожую на романную. Том. 4, книга 1. Часть 6
 
Часть 6. ВСТРЕЧИ, ПЕРЕДЫШКА И ОТДЫХ ВО ВРЕМЯ ОБУЧЕНИЯ В ИПК

6.1. Встреча с украинскими родственниками у дяди Васи

В один из дней в начале марта месяца Егор побывал у дяди Васи, где застал в гостях украинского зятя, назовем его Вадимом, с внучкой Лилией, которую он привез в гости примерно на два месяца. Для Егора это пахнуло знакомой и родной Украиной, потому что в говоре Вадима было почти пятьдесят процентов украинских слов. Егор сразу почувствовал дух Украины, ее интересный говор, который быстро переборол когда-то его вятский говор, но не стал украинским, скорее – русско-украинским. Он избавился от частиц «то» в конце слов и от ударений в большинстве их на последний слог.
- Вадим, скажи честно, Марина хотя бы на половину сменила уральский говор на украинский? – спросил он Вадима.
- Ну, що тобi сказати? Потихоньку осваивает украинскую мову.
- Я так и знал. Глядишь лет через десять-пятнадцать, будет стопроцентной хохлушкой. А дочь Лиля, хотя еще только осваивает русский и украинский, ее уже не отличишь от украинских детей.
- Родители мои и я способствуем этому, - подтвердил слова Егора Вадим.
Внешне он очень походил на украинского хлопца, которых не мало видел Егор во время его работы и  жизни в Донбассе.

За столом разговор с Вадимом продолжался. Так как дядя Вася и Егор были ярыми болельщиками футбола, то разговор вначале шел о Шахтере и киевском Динамо. Вадим хвалил, прежде всего, Динамо, считая его лучшим футбольным клубом СССР. Егор в основном соглашался с позицией Вадима, но пытался обосновывать и силу Шахтера. Дядя Вася – ярый болельщик футбольного клуба Свердловска, что нужно дать дорогу и лучшим игрокам второй группы «Б», где в то время играл его клуб. После жарких споров почти все трое сошлись на том, что на сегодняшний день киевское Динамо – действительно сильнейший клуб в СССР. Пока мужики спорили, тетя Полина угощала внучку и разговаривала только с ней. Затем, когда время подошло к чаю с тортом, принесенным Егором, ему Полина подала торт для разрезания, попутно хваля торт и одновременно два вида варенья – это черничное и клубничное. Первое, она говорила, с родины Васи, а второе – со своего огорода, с участка под дачу, который они получили год назад, но пока что еще не обустроили.  Маленькая Лиля внимательно следила за разрезанием торта и просила дядю дать ей кусочек из самой середины с колечком в виде вишни.
После ужина и уборки стола тетя Полина увела внучку в другую комнату для того, чтобы ее уложить спать. А дядя Вася, Егор и Вадим продолжали смотреть какой-то хоккейный матч чемпионата страны. Для мужчин в доме главным развлечением при просмотре телевизора являются спортивные соревнования: хоккей, футбол, бокс, борьба, волейбол, баскетбол и т.д. А женщины, в том числе и Полина, любительница фильмов и концертов. Но когда трое мужчин смотрят хоккей, то ей приходится уступать место перед телевизором.  Увы, такова была картина в 80-е годы двадцатого столетия, когда в доме находился всего один телевизор.
 6.2. Поездка на несколько дней, в виде передышки от ИПК и краткий отдых

В начале апреля Суханов выкроил время и съездил на малую Родину: в Кирово-Чепецк и Киров. Встретился в Чепецке с отцом и мачехой, побывал в семье младшего брата. Затем отправился на ночь или на две ночи к дочери Даше, которая училась в Кирове уже в десятом классе. Ей очень хотелось с ним встретиться и поговорить о ее дальнейшей судьбе и учебе.
К тому времени Алла развелась со вторым мужем, который якобы год назад уже умер, как выяснилось, все-таки от пьянства. В результате они оказались втроем снова в коммунальной квартире, в которой насчитывалось семь комнат, правда, уже не на окраине города, а в центре. Его встретила уже почти взрослая дочь, которая проводила его в свою комнату на троих, показала, как они здесь устроились, рассказала о своих успехах в учебе и жизни. Мать Даши была на работе, а младшая сестра Маришка – в садике. Даша заранее приготовила обед, угостила его борщом, котлетами собственного изготовления и компотом. Егор купил кое-какие подарки все трем женщинам, включая и Маришку. Поэтому вручил пока подарок только Даше. Разговоры с ней как-то налаживались трудно.
- Пап, так без тебя скучно, единственное утешение – это наша учительница по литературе, которая учит нас сочинять стихи и выступать с ними. Не скрою, мы выступали даже на областном телевидении. По всем предметам оценки отличные или четверки. Но особенно трудно дается математика. Меня мама все отчитывает, когда я не могу решить ту или другую задачу. Она говорит, что как мне не стыдно со свежими мозгами не решать такие простые задачи. Мол, она окончила школу больше двадцати лет назад, и то может решать такие задачи, а ты, мол, не можешь. Позор, да и только. Я признаю свой позор, но сделать с собой ничего не могу. Видимо, мои мозги не приспособлены к математике.
- Ну ничего, главное сейчас окончить среднюю школу и правильно выбрать, куда дальше пойти учиться, - успокоил ее отец.
- Кстати, к чему больше у тебя душа лежит?
- Не знаю. Возможно, к литературе или в крайнем случае, к медицине.
- Время приближается, наверное, к рыночной экономике, поэтому на филологический факультет поступать тебе не советую. Можешь остаться вообще без работы или без зарплаты. В медицину пойти можно, но ее очень нужно любить. Лучше бы идти в экономисты, но ты говоришь, что у тебя отвращение к экономике, вслед за мамой. Возможно, если бы она не развелась со мной, то убедил бы тебя в роли и значении экономики. Помнишь, как было в начальной школе, когда тебе задали изучить какую-то таблицу?
- Конечно, помню, когда ты рассказал мне о подлежащем и сказуемом в таблице. Когда я вышла к доске и назвала, где в ней подлежащее и сказуемое, учительница очень удивилась, откуда я это знаю. Говорю ей, что папа подсказал.  И поставила мне пятерку.
- Вот видишь, я бы тебе многое рассказал об экономике, статистике, демографии и народонаселению. Но, к сожалению, из-за развода ничего этого не случилось, и мне очень жаль.

Часам к шести вечера появилась Алла с Маришкой. Егор вручил им по коробке куйбышевских шоколадных конфет. Алла без восторга приняла коробку, сказав только спасибо, начала снимать с себя и с Маришки верхнюю одежду, а та вырывалась из ее рук, пытаясь как можно быстрее взять подарок и начать его пробовать. Попробовав конфету или две, она подбежала к Егору, обхватила его руками, прижалась к нему, и печальным голосом выговорила:
- Мне так скучно без папы, поэтому будь моим папой?
- Согласен, но только временно, пока я здесь у вас.
Дальше, когда он сел на стул, Маришка влезла к нему на колени, молча грызла конфеты и молчала. Ей, видимо, действительно остро не хватало папы. Затем с кухни вернулись Даша с Аллой, накрыли стол в комнате скатертью и начали носить яства, приготовленные ими. Сели за стол, Алла вынула из секретера бутылку какого-то вина, налила себе и ему по рюмке, а девочкам какого-то сиропного напитка.
- Ну что, бывший муж, за что выпьем?
- За встречу, как полагается, - ответил Егор.
Затем приступили к закускам. Алла, чтобы побороть неловкость Егора, начала спрашивать его о том, как он поживает, как новая жена довольна им или нет, как здоровье родителей, как устроился с квартирой?
- Ты так много задала вопросов, что на все и не ответишь. Но на некоторые из них могу ответить. Моя жизнь налаживается потихоньку. В сентябре получил наконец-то квартиру?
- Даша говорит, что даже квартира трехкомнатная.
- Даша права, квартира действительно трехкомнатная, но она не бесплатная, а кооперативная. Пришлось сначала выплатить четыре тысячи рублей, а остальные шесть тысяч придется выплачивать частями каждый месяц.
- И где ж вы сразу взяли такие деньжищи в сумме четырех тысяч рублей?
- Кое-какие сбережения были у Лиды с мамой, плюс сестра тещи продала свой частный дом, и все деньги передала нам. Так что пока выкрутились. А там видно будет.
- Значит, ты теперь из Куйбышева уже никуда? – спросила Алла.
- Выходит так. Хотя мне в это лето звонил Григорий Павлович Арефьев, предлагал свое место заведующего кафедрой, но мне пришлось отказаться от этой хлопотной должности. К тому же и жена категорически против переезда в Киров. Что касается, довольна или недовольна мной жена, то вроде бы пока довольна, а может и нет, трудно об этом мне сказать. Она на эти темы говорить не любит. Родители пока вроде бы здоровы. Так что возвращаться мне пока не зачем.
- А если бы я тебя попросила начать все сначала?
- Поздно ты одумалась, Алла. Если бы ты отказалась тогда от развода или ушла от нового мужа в тот год, пока я влачил в Кирово-Чепецке жалкое существование, тогда бы между нами можно было что-то устроить и начать новую полосу жизни.
- Это я так. Одна справлюсь с девочками. Только ты не забывай о посылке алиментов, а то каждый месяц присылаешь всё в разные сроки, а мне нужна стабильность в семейном бюджете.
- Я понимаю, но каждый месяц ходить на почту в один и тот же день очень трудно. Но постараюсь выполнить твой наказ.

Дальше после ужина, поиграв с девочками, и подождав, пока Алла мыла посуду на кухне, Егор был готов к продолжению разговора с Аллой. Но она от дальнейшего разговора отказалась, проронив лишь всего несколько слов.
- Нам, в общем-то, как я поняла, не о чем больше разговаривать, мне все понятно, что ты не вернешься, не простишь меня за мою ошибку, поэтому давайте будем ложиться спать. Тебе я постелю на знакомой тебе тахте. Согласен?
- Согласен, о чем разговор?

В комнате еще сохранялась некоторая мебель, нажитая их совместным трудом. В частности, кроме тахты, купленной в Кирове в магазине уцененных товаров, в комнате был шифоньер и швейная машина в форме стола, привезенные еще из Селидовки. Вещи усиливали тоску Егора по прежней жизни. Перебирая ее в памяти, Егору долго не спалось. Утром в субботу услышал, как собиралась в школу Даша, Алла с Маришкой продолжали спать. Это означало, что и Егору нужно было дождаться, когда «хозяева» пробудятся.
Наконец, часов в десять они проснулись. В общем коридоре он встретился с соседями, поздоровался с ними. Им было интересно, кого это занесло к Алле, но по понятным причинам никаких вопросов они ему не задавали. Дальше, как обычно, Алла приготовила омлет и вскипятила чай. Они позавтракали, и Егор решил прогуляться по городу, предварительно спросив у Аллы, не нужно ли что-нибудь купить из вещей Даше.
- У нее вроде бы пока все есть – ответила Алла.

Часа два он бродил по магазинам и знакомым улицам Кирова. Двухэтажный деревянный дом, в котором жила теперь семья Аллы, находился на улице Ленина, чуть дальше по ходу движения троллейбуса от гостиницы «Центральная». Поэтому он прошелся по этой улице и магазинам, расположенным здесь, постоял в очередь за сосисками, дальше дошел до улицы Воровского, повернул направо в сторону улицы Карла Маркса в надежде зайти в Центральный универмаг почти напротив памятника С.М. Кирову. Погода стояла слякотная, зимний снег подтаивал, разъедал искусственную кожу ботинок, и ноги уже чувствовали холодящую их сырость.
Обошел все этажи универмага, купил на ужин фирменный торт «Полет», всем трем «женщинам» приобрел по красивому бокалу разной расцветки. Вернулся назад домой. Расхаживать по городу было некогда, потому что в двадцать часов Егору нужно было уезжать на поезде обратно в Свердловск. Егор решил сходить и встретить из школы Дашу, за одним посмотреть на школу, в которой она учится. Дождался, когда она выйдет из школы, и вместе они пошли по улице по направлению к дому. Дорога в школу отнимала у Даши всего минут пятнадцать не больше. За это время они поговорили о жизни девочек и Аллы.
Я собираюсь вам оставить примерно двести рублей, но не знаю, дать ли их тебе лично или передать маме? – спросил у Даши Егор.
Та, подумав примерно минуту, проговорила:
- Отдай все деньги маме!
- Может быть, хотя бы ты взяла рублей пятьдесят на мелкие личные расходы?
- Хорошо. Возьму рублей двадцать, не больше.
Егор дал ей двадцать пять рублей, и пока они рядились о деньгах, подошли к дому. Поднялись на второй этаж. Перед обедом Егор решил передать остальные деньги Алле. Достал из авоськи, с которой он ходил по магазинам, бокалы и подарил их Алле, Даше и Маришке. Первые две дамы подарки приняли молча, а Маришка начала прыгать от счастья, чуть на разбив , при этом свой бокал.

Обед у Аллы получился плотным, кроме винегрета и супа с тушенкой, сделала вкусное картофельное пюре на молоке, отварила сосиски, принесенные из магазина Егором, сварила компот и испекла самодельное печенье. За обедом он поинтересовался, почему же она развелась с Григорием. Она ответила прямо:
- Ведь уже говорила, что из-за пьянки. Он начал каждый вечер приходить пьяным, я ругалась, а он, как всегда обещал, что исправится, это в последний раз, но наступал другой, третий день и пьянство повторялось. Долго терпела, затем заставила его обменять его двухкомнатную квартиру на две однокомнатные. Но этого у него не получилось, разменял на одну однокомнатную и комнату в коммунальной квартире. Пыталась его отправить в ней жить, но он категорически был против, даже угрожал мне расправой. В один из дней, когда Григорий пришел домой вдрызг пьяным, я не выдержала, забрала Дашку с Маришкой и уехала в Кирово-Чепецк на субботу и воскресенье. Там посоветовалась с родителями, они согласились на развод, вечером с отцом на его санитарной машине приехали в Киров, сначала заехали к Григорию, взяли кое-какие вещи на первое время, которые отец перевез в новую комнату. Привела ее в божеское состояние, здесь переночевали, утром, как всегда, отвела Маришку в садик, Дашка ушла в школу, а сама пошла на работу, попросила отгул и отправилась в суд писать заявление на развод.
- Да, картина не веселая! Я же говорил тебе, что твой новый муж алкоголик, а ты мне не поверила.
- Понимаю, что не разбираюсь в людях, наверное, поэтому и тебе не поверила. Но что теперь прошлое-то ворошить, надо думать, как жить дальше.
- И что светит дальше?
- Угол для жилья пока есть. Я ведь теперь работаю на заводе имени Лепсе, обещают улучшение жилищных условий, зарплата более или менее приличная. Родители обещают помогать, и да на твою помощь рассчитываю.
- Мне, конечно, очень жаль, что попала в такую ситуацию, но ведь никто не гнал тебя на развод со мной.
- Я почему-то считала, что ты мне изменяешь в Москве. Соскучилась по мужской ласке, а тут перешла на работу в строительную организацию, где начальником оказался разведенный мужчина, который, видимо, сразу понял, что мне нужен мужчина. В результате потеряла голову, сдалась ему, быстро забеременела, и случилось то, что и должно было случиться.
- На меня не надейся, Алла. В Киров я не вернусь. Материально буду по мере возможности помогать, но простить тебе измену не могу, хотя по сути дела тебя я уже простил, но и разлюбил, конечно.

Диалог с Аллой продолжался часа два. Девочки уже давно занимались своими делами. После разговоров с Аллой Егор отправился к Даше, которая достала тетради, дневник, учебники и начала готовиться к занятиям понедельника или делала вид подготовки к ним. Алла, чтобы оставить нас с Дашей вдвоем одела Маришку и повела ее на прогулку. Оставшись наедине с Дашей Егор как-то отвык от нее и не знал с чего начать разговор. Для начала он спросил ее, куда она думает поступать после школы?
- Не знаю. Хотелось бы в медицинский институт, но ведь это нужно ехать в Горький, а там будут мне рады или нет, не знаю.
- Может, прорвешься? – высказал свое пожелание Егор.
- Не уверена. Но если не поступлю, то попробую поступить в Кировское медицинское училище, так хорошо знакомое тебе по работе. А там, пока учусь в училище, глядишь, откроют медицинский институт и здесь у нас в Кирове.
- Какой ты длинный путь выбираешь для себя? Все как у мамы Аллы.
- А что делать? Ты же не советуешь мне поступать на филологический факультет в пединституте?
- Если ты не хочешь быть учителем, то зачем же тебе быть филологом? Может все-таки подумать над поступлением в политехнический институт?
- Да как же я поступлю туда, если там основным вступительным экзаменом является математика? Но если я предположим и поступлю, что буду же ходить в двоечниках по математике?
- Да, твои аргументы убедительны. Ну, думай, может действительно тебе прямая дорога в медучилище. Правда, после окончания тебя ждет очень низкая заработная плата. Но если работа будет по душе, то и с низкой зарплатой можно трудиться.

Вернулись с прогулки Алла с Маришкой. Через некоторое время Алла принесла в комнату горячий чайник и усадила всех пить чай с вареньем и испеченным до обеда печеньем. За чаем в основном выступала Алла, говорила о трудностях жизни, о не устраивающем ее жилье, о низкой зарплате, была не совсем довольна родителями, которые изменили о ней мнение после первого развода и о непослушании своего брата Витьки Воронцова.
- Ты же говорила, что родители тебе помогают, а теперь их критикуешь?
- Помогали они нам с тобой, дальше вообще забыли, когда второй раз расписалась с Гришкой. Хотя не скрою после развода с ним, иногда побрасывают денежек, мама привозит свежей рыбы, грибов, ягод, забирает девочек на лето, но я все равно ощущаю, что будто бы какая-то прокаженная. Как приеду к ним, на меня постоянно рычит Витька.
- Я думаю, ты всё преувеличиваешь о родителях. Конечно, они были против нашего развода, недолюбливали Горохова Григория, поскольку они по его лицу видели, что он любитель спиртного. Но теперь, когда ты с ним развелась, они же изменили свое мнение о тебе?
- Внешне да, но я чувствую, что не простили.
- Ничего, со временем они забудут обиду на тебя, и все будет нормально – успокоил ее Егор.

Дальше подошло время прощания с Дашей, Аллой и Маришкой. Перед уходом из дома Егора Алла принесла ему на дорогу печенья своей собственной выпечки. Он отказывался, но пришлось согласиться и взять с собой печенье. Даша решила проводить его до вокзала. Сели в троллейбус, Егор взял за руку Дашу, притянул поближе к себе в знак любви и огромного уважения к ней и одновременно, как бы чувствуя свою вину за то, что не сумел сохранить семью, из-за чего страдает и Даша.

На вокзале простились. Егор пообещал, что будет приезжать и видеться с ней почти каждое лето, за исключением особых случаев, связанных с необходимостью лечения и различных поездок в другие страны мира. Егор с Лидой считали, что для того, чтобы грамотно преподавать политическую экономию, они должны обязательно познакомиться с жизнью и культурой населения в других странах мира, в том числе и капиталистических. Во всяком случае, такая задумка у них была.