Глава 62 Слеза демиурга

Глава 62: «Слеза демиурга»
Глава, в которой слёзы джинна — метафора творчества, как акта отчаяния, каждый мир — пародия на идеал, собранная из обломков памяти и боли, квартира-копия с часами V:V символизирует застывшее время, пустыня Каи — будущее, пожирающее само себя, и афоризм о «боге-алкоголике» раскрывает абсурдность попыток найти смысл в хаосе: даже демиург — пленник собственных несовершенных творений, а лестница в никуда — единственный «выход», который предлагает система.
Джинн лежал в луже собственного силуэта, растекавшегося по полу словно масляная плёнка, его пальцы, ставшие полупрозрачными, впивались в трещины бетона, будто пытаясь удержать реальность от распада, но она ускользала — через поры в коже, через слезы. Да, он плакал, и каждая слеза, тягучая как смола, падала с гулким плик, а там, где она касалась земли, вздымались миры.
Первая слеза породила комнату. Не просто копию квартиры Микки — её кривое отражение, где обои были из песка, застывшего в волнах, а вместо лампочек свисали стеклянные коконы с мёртвыми бабочками внутри, холодильник гудел, выдавливая из себя ржавые пузыри: «Я помню… я помню…» — но часы на стене показывали одно и то же время: V:V.
— Заходи, — хрипло сказал джинн, и его голос рассыпался эхом по углам. — Это я сделал из того, что осталось.
Микка шагнул через порог, песок хрустел под ногами, точно битое стекло, брат сразу же полез в холодильник, вытащив оттуда банку с надписью «Настройка реальности. Взорвать перед использованием».
— Не трогай! — Микка выхватил банку, но брат уже открутил крышку.
Ничего не произошло, только запах горелой пластмассы.
— Сломалось, — флегматично заключил брат и сунул в рот горсть песка с пола.
Вторая слеза упала за окном. Там, где должен быть двор, развернулась пустыня, но не Каи — её антипод, песок здесь был чёрным, а вместо горизонта зияла дыра, из которой вылетали обугленные страницы манифестов. Вдалеке маячила фигура — силуэт Каи, сплетённый из урагана, а её глаза, если присмотреться, были песочными часами, где верхняя колба — прошлое — почти опустела.
— Она там, — джинн подполз к окну, оставляя за собой след, как от слизня. — Я хотел дать ей мир, но получилась... пародия.
Его тело дрожало, каждое дыхание рождало новые трещины в стенах, в углу комнаты внезапно выросла ржавая труба, из которой полилась жидкость — то ли нефть, то ли жидкая тьма.
— Почему так? — Микка крепко сжал банку, отчего треснуло стекло.
Джинн засмеялся, звук напоминал скрежет шестерёнок.
— Потому что я — алкоголик, который забыл пароль от рая. — Он швырнул в стену осколок зеркала, которое разбилось, и в каждом осколке отразились версии Каи: то с крыльями из колючей проволоки, то с лицом, усыпанным QR-кодами. — Вы просили смысл? Вот он. Песок в часах. Пыль в бутылках.
Третья слеза упала ему на грудь, и на этом месте вспух пузырь, внутри которого копошился микроскопический город: люди-муравьи строили башню из V-знаков, а с неба лился дождь из этикеток «Z-препарат».
— Убери это! — Микка отшатнулся, но джинн схватил его за руку.
— Смотри. Учись. — Его пальцы жгли, как оголённые провода. — Творить — не значит создавать, это значит... разрешить всему развалиться, и собрать из осколков новую ложь.
Внезапно комната содрогнулась, песчаные обои поползли вниз, обнажая кирпичи, на которых кто-то давно нацарапал: «Мы здесь умерли. Извините».
Джинн распластался на полу, его тело теперь напоминало карту забытых мест, ребра — высохшие русла рек, сердце — кратер, заполненный битым стеклом.
— Возьми, — он выдохнул последнюю слезу, которая замерла в воздухе, как грязный алмаз. — Это дверь. Или гроб. Как всегда, не разберёшь.
Упала ещё одна слеза, и на её месте возникла лестница, уходящая в землю, брат тут же прыгнул вниз, крича: «Ура! Лифт!»
Микка остался стоять над телом джинна, которое таяло, как узор на замёрзшем окне.
— Прощай, создатель, — прошептал он.
— Прощай, глупец, — ответил ветер из пустыни.