Глава 68 Письмо в ничто

Глава 68: «Письмо в ничто»
Глава, в которой письмо-невидимка — метафора тщетности коммуникации в мире, где язык распадается, надпись на стене объединяет одного известного автора («философия как осколки») и второго («смысл как шёпот»), подчёркивая: любое знание — реакция хаоса на самого себя, спираль, втягивающая обломки реальности, — символ цикличности, где даже разрушение становится сырьём для новых иллюзий, а разбитая банка — жест отчаяния и освобождения: попытка услышать «шёпот» в уже пустом пространстве.
Песок скрипел на зубах, как мелкие жалобы, Микка сидел на полу посреди комнаты, где ветер гулял меж облупившихся стен, перебирая страницы брошенных книг, перед ним стояла банка — та самая, с надписью «Настройка реальности», но вместо жидкости внутри был песок, тот самый, из чемодана Каи, он макнул в него перо, сломанное пополам, и попробовал писать.
Буквы получались корявыми, песок цеплялся за бумагу, осыпался, оставляя лишь шрамы-намёки.
«Кая, я…» — начало стиралось, едва успев возникнуть. «…пытаюсь понять…» — середина таяла, как дым. «…почему мы…» — конец рассыпался в ничто.
Микка сжал перо так, что треснула ручка, капли крови смешались с песком, и вдруг — буквы ожили, зашевелились, как муравьи, выстраиваясь в строки:
«Они не слышат. Слова — это мусор. Собирай осколки».
Он перевернул лист, на обратной стороне, сквозь дыры от времени, проступил чужой почерк —каракули брата: «Мама пахнет морковью, а папа — гвоздями».
— Философия… — Микка выдохнул, и ветер подхватил слово, унося в трещину под плинтусом.
Он встал, подошёл к стене, где когда-то висел V-знак, макнул палец в смесь крови и песка, провёл линию, вторую, третью, не букву — спираль, уходящую в центр самой себя.
— Говори! — ударил кулаком по штукатурке.
Стена ответила, и песок в его крови засветился, прожигая бетон, как кислота. Буквы выжгли фразу:
«ФИЛОСОФИЯ — ЭТО НАСТОЙКА ИЗ ОСКОЛКОВ».
Микка горько засмеялся, как скрип несмазанных качелей.
— Значит, мы все — пьяницы?
Спираль на стене завертелась, всасывая в себя осколки стекла, обрывки манифестов, даже тень брата, мелькнувшую в углу, Микка прижал ладонь к вращающемуся вихрю.
— Смысл… — начал он, но голос потонул в гуле.
«СМЫСЛ — ЭТО ШЕПОТ В ШУМЕ РАСПАДА», — дописала стена, отбрасывая тень в форме вопросительного знака.
К утру надпись исчезла, остался лишь силуэт — человек, сидящий на полу с пустой банкой в руках, а под ним, мелко, словно реквизит:
«СОЛЬ. ПЕРЕД УПОТРЕБЛЕНИЕМ ВЗБОЛТАТЬ».
Микка разбил банку об стену, песок взметнулся в воздух, и на секунду ему показалось — он слышит смех Каи. Или эхо. Или это был просто шум крови в ушах.