Из дневников читателя. 2000 г. 1

     ***
     «Звезда», 1999, № 4.
     Владимир Набоков. Из письма Глебу Струве от 3 июня 1959 г.:
     «Я не могу понять, как Вы <…> могли быть увлечены мутным советофильским потоком, несущим трупного, бездарного, фальшивого и совершенно антилиберального «Доктора Живаго»»
     «Мне нет дела до идейности плохого провинциального романа…»
     В этом  журнале много о Набокове, пишут Арьев, Парамонов и др.
     Набоков о "Лолите" в интервью 1975 г. :
     «Только в воображении жалкого сатира появляется волшебное создание; а американская школьница так же нормальна и банальна, хоть и в своем роде, как нормален и банален несостоявшийся поэт Гумберт. Нимфетки нет вне маниакальных взглядов Гумберта. Вот вам важный аспект книги, который был погребен искусственно возданной популярностью».
     Ср.: В. Н. Ильин: «Превосходная в своем роде «Лолита» есть повесть о юной ведьме и ее несчастном любовнике». (Владимир Ильин. Эссе к русской культуре. СПб, 1997, с. 332).  Ай да Ильин!

     ***
     Что тогда говорили об Александре Кушнере, это шире литературных мнений и штудий. В «Нов. Мире», 1999, № 10, с. 207. Ирина Роднянская полемизирует с неким Ник. Славянским. Статья очень хорошая.
     Когда я был марксистом-ленинистом  (сознаюсь, с неопозитивистским уклоном), я помню, что марксисты у нас не все от счастья сдурели. Несмотря на то, что жизнь толкала вздуривать и даже была востребованная специальность «борзочист(ка)», то есть борец за чистоту марксизма-ленинизма. Теперь на дворе царит казённое православие, но тоже не все вздуривают, не все радостно ведут «борьбу за чистоту» супротив малейших ересей и намёков на оные. Некоторые всё же от радости не потеряли головы (а также глаз, ушей и всего, что на ней и в ней). Возможно, это потому, что есть, что терять. (Статья Роднянской у меня не законспектирована, но найти её можно).

     ***
     Бездарность как мода, как метод, как профессия.
     Нудный постмодерн. Почто скучный такой? Потому что авторы эти бездарны. Нарративного дара как-то нет. Надо поискать поспособнее, будет посъедобнее. Хотя все рады, мода им на руку. Как мода на сиплость, хриплость и визгливость у «певцов», рождённых с микрофоном во рту. А я помню исторически далёкие времена, когда была определённая проблема найти актёра на роль Сиплого («Оптимистическая трагедия»). Непросто просипеть спектакль и не потерять голос. Я знал одного такого актёра. Я спросил: «Фёдор Генрихович, как Вы это делаете и голос не теряете?» — «Дар от природы, Андрюшенька». Конечно, сиплые, которые просто иначе не могли, в природе были, сколько угодно, но сидели тихо, на сцену не лезли. Потом это стало массовой специальностью — исполнитель при звукоусилительной технике.
     Представителем схожей профессии в своей области был такой писатель, как Владимир Шаров. Должно быть, он очень одарён в своём сиплом роде, но когда вся труппа состоит из сиплых — это уж что-то очень специфическое.
     У Пелевина так не получается. Нет необходимой натужности, плохо идёт бессмыслица. Так что я поклонник Пелевина с первых его рассказов. Пусть себе вышучивает такие дорогие нам вещи, как буддизм или поедание мухоморов. Нет той политкорректности, подумаешь. Зато и натуги нет, а от неё такая скука!
     Постмодернизм пронёсся как кислотный дождь. Но долго ещё воняют лужи.

     2000 г.