Унижение

Моим детям посвящаю

Похожий сон мне снился уже не первый раз. Сегодня я бежал по летнему цветущему лугу вниз к синеющему озеру. Дальше бежать было нельзя - дорогу мне преградила заболоченная речка, и тогда неожиданно для себя я резко выпрямил и напряг ноги, и вытянутые ступни стали двигаться колебательно с высокой частотой. Тело стало легким. Я почувствовал, что я завис в полметре от земли в вертикальном положении и, совершая легкие колебательные движения ногами, я стал медленно двигаться в воздухе через речку. Я летал во сне и не видел ничего в этом удивительного. Мне казалось, что это умели делать все люди, но умение некоторыми было утрачено. Прекратив движение, я коснулся ногами земли уже за речкой и проснулся. Будильник через минуту должен был сработать, но я его сразу отключил.

По дороге в метро вспомнилась недавняя поездка в деревню за детьми. Чувство стыда, кошмарного унижения зашевелилось во мне. Но переживать было некогда. Перед первой парой - моей первой лекцией в новом учебном году нужно было зайти на одну из своих работ. Работ было несколько и все они были разные. Зарплаты доцента дико не хватало на прокорм семьи. Приходилось все время искать возможность подзаработать.

Я вставал рано, приезжал к 8-ми утра в организацию, где нужно было обслуживать компьютеры. Эту работу мне помог получить мой бывший студент. Организация была в 5 минутах ходьбы от института, где я преподавал. За час до лекции я успевал пройтись по всем лабораториям этой организации, побеседовать с пользователями компьютеров. Решить какие-то их проблемы и записать нерешенные на вечер. Основная масса сотрудников были женщины в возрасте. Компьютерная техника не внушала им оптимизм. Я молча вынимал из "неработающего " дисковода забитую туда пару дискет, помогал в сотый раз выполнить примитивные процедуры при работе с текстовыми редакторами, терпеливо и подробно объяснял простые вещи. Когда после нескольких таких случаев одна из работниц подошла ко мне и спросила:

- Как вы все это терпите? Почему не скажите им, что они дуры?

Я ответил:

- Мария Михайловна! Как я могу это позволить? Они же старше меня.

- Бросьте! Если человек в молодости был дурак, то в старости он не умнеет!

Я уже подошел к институту. Вчерашний вечер, который мог закончиться весьма печально для меня, напомнил о себе тупой болью в разбитой руке. До лекции оставалось девять минут. Я поднялся по лестнице на четвертый этаж одного из корпусов вуза и подошел к двери аудитории.

Вот уже два года как я носил зимой и летом одну и ту же джинсовую куртку. Излишеств бюджет не позволял. Когда я вошел в аудиторию, никто из студентов не обратил на меня внимания. Звонка еще не было и студенты третьего курса весело общались. Вдруг ко мне подошла стройная девушка и радостно улыбнулась:

- Привет! Ты у нас новенький?

Я улыбнулся в ответ:

- Да, я ваш новенький... лектор.

Осенний семестр 1993 года начался.

После лекции провел еще лабораторную работу в Большом Зале Юсуповского дворца на Фонтанке и практическое занятие. Когда пришел попить чай в лабораторию, один из молодых сотрудников обратил внимание на ссадину на моей правой руке.

- Да так, ерунда -ответил я.

Я молча пил чай и размышлял. Нужно ли было так рисковать? Не знаю. Решение было принято в тот вечер за долю секунды...

Вчера днем мне позвонил один из работодателей и сообщил, что хочет передать мне вечером деньги за ранее написанную программу. Это было как нельзя кстати. Жена уже потратила последние деньги на хлеб и молоко детям. Через два дня ожидалась мизерная зарплата доцента. А тут целых 20000 рублей! Целых три зарплаты. И, конечно, вчера вечером я отправился за этими деньгами...

Чай был выпит. Я сел рисовать схему системы реального времени на микропрограммируемых процессорах. Задание заказчика лежало передо мной. Работа предстояла интересная и на целый год. Одна из предыдущих разработок тоже длилась год. При заключении старого договора сумма моего вознаграждения казалась весьма значительной. Забавно вспомнить день, когда оно было получено. Нам позвонила бухгалтер фирмы, через которую заказчик расплатился. Мы встретили ее под еще целым козырьком метро "Площадь мира". Из метро к нам вышла женщина средних лет. Все прохожие смотрели на нее с удивлением: в руке женщины была авоська-сетка, в которой были хорошо видны пачки денег. Многие, вероятно, думали, что это муляж. Иначе трудно объяснить, как она до нас доехала. Мы с коллегой быстро спрятали деньги в непрозрачный пакет. В лаборатории института мне досталось несколько пачек рублевых, трехрублевых и пятирублевых купюр. Я рассовал их по карманам своей джинсовой куртки и так привез домой. Чудак, мало отличающийся от этого бухгалтера. Дома эти пачки денег произвели неизгладимое впечатление на на моего старшего сына, которому исполнилось тогда 6 лет. Они пошли гулять с бабушкой, и он посреди толпы на перекрестке громко заявил:

- Бабушка! У папы столько денег! Много пачек!

А мы с женой первый раз за несколько лет пошли в магазин, чтобы купить обувь и одежду. У нас было 22000 руб.! Богатые люди! Нас отрезвил стоящий у входа диванчик с ценой 600000 руб.

Я задумался сколько от новой работы отъест инфляция. Пришел лаборант и принес почту для меня. В конверте лежал журнал с моей статьей. Зазвонил телефон. Приятель из соседнего вуза очень просил помочь восстановить информацию на компьютере в их бухгалтерии. Какая-то сотрудница поиграла в игрушки и занесла вирус, уничтоживший данные на жестком диске. А завтра людям платить аванс. Придется ехать к 19.00, да и приятель обещал в случае восстановления - вознаграждение. Самое смешное - нет пророка в своем отечестве. В их вузе полно своих специалистов высокого уровня, но зовут варяга. По дороге встретился со знакомым, у которого сломался лэптоп. Пришлось взять компьютер с собой. Сумка у переносного компьютера была очень солидная и тяжелая. То и дело в метро подходили люди и  спрашивали, где купил такую сумку.

В бухгалтерии соседнего вуза, несмотря на то, что рабочий день давно уже закончился, меня ждали главбух и проректор и очень просили им помочь. Я потратил 3 часа, гуляя по секторам их жесткого диска, и в результате все было восстановлено. В благодарность выдали ненужную мне коробку дискет. Я ехал в метро домой и вспоминал свои недавние приключения.

 * * *
Вчера вечером я встретился со своим бывшим студентом на некогда шумном и многолюдном проспекте Славы на южной окраине города в Купчино. Меня поразило отсутствие людей на улице и тревожная тишина. Только изредка где-то вдалеке звучали редкие выстрелы. Мы стояли на ступеньках теперь неработающего кинотеатра. Две бумажки по 10000 руб. я положил в наружный нагрудный карман куртки и застегнул на пуговицу.

Немного поговорив, мы подошли к остановке трамвая. Кирилл посмотрел на часы. Было около 21.00. Вдруг на остановке появились трое бурно жестикулирующих молодых людей лет 25-ти. Двое подошли к нам, стали энергично мычать и, делая приседания возле нас, и показывать на табличку с номерами трамваев.

- Вы хотите узнать какой трамвай идет до метро?

Они закивали в ответ. Мы указали номер трамвая, и они отошли в сторону. Подошел вагон. Кирилл уехал.

Не знаю, почему я остался ждать своего трамвая - две остановки до дома можно было и пройти пешком. Глухонемые оживились, переглянулись, и двое из них снова подошли ко мне. Один из них стал прямо передо мной, второй сбоку справа. Они сразу начали мычать и хватать меня за руки и куртку. Вернее, стоящий справа показывал, что надо что-то написать, водил пальцем по своей ладони и словно всячески пытался меня отвлечь от чего-то важного.

И вдруг, я понял, что он меня действительно отвлекает, а другой стоящий прямо дергает за карман куртки и показывает другой рукой на висящую на проводах табличку. Стоп. Резко опускаю глаза к карману и вижу, как два пальца "глухонемого", средний и указательный тянут за край мои две зеленые бумажки и уже вытянули их на 2 см.

Звериная холодная ярость вдруг проснулась во мне. Я ясно и быстро понял, что у первого руки пока заняты и они без оружия: одна рука тянет бумажки, вторая, только что указывавшая мне на табличку, как в замедленной съемке опускается вниз. А у второго, который словно "прирос" к моему правому боку, точно должны быть нож или шило, и он тихо ткнет меня им, как только я попытаюсь отобрать свои деньги у первого. Стоит мне поднять правую руку и место для удара шилом открыто. Все у них продумано. Даже этот третий, стоящий в пяти метрах от нас, и выглядывающий не появится ли еще кто, могущий помешать меня ограбить.
Ничего не делается в этой жизни зазря. Если вы где-то "сачканули", не сделали то, что должны - обязательно потом, даже через много лет, вам придется выполнить эту работу. Также не бывает ненужных знаний и навыков. Придет момент и они будут востребованы.

И я почти автоматически сделал то, чему учили меня пятнадцать лет назад на тренировках самбо в институте. Чуть присел на правую ногу. Затем моя правая нога подбросила мое тело вверх, освобождая маневр для левой ноги, которая резко в выпрямленном состоянии ребром моего ботинка нанесла удар по косточке ноги человека, стоящего справа.

Ура, я попал в цель - он согнулся, присел от боли. Моя левая рука уже до этого зафиксировала и сжала на слом два пальца, между которыми были зажаты мои купюры, уже на треть вылезшие из кармана. А кулак моей правой руки неожиданно для меня самого (человека никак нельзя бить в лицо !) летел прямо в подбородок подонка. Все-таки он успел чуть убрать голову и скользящий удар размазал его губу по его собственным зубам. Я отпустил его руку. Он отскочил назад, держась за лицо.

Деньги остались у меня. Но еще надо уйти, живым и с деньгами. Третий, стоящий в стороне на стреме, сделал шаг в моем направлении. Присевший от боли бандит,  начал выпрямляться. Я сунул руку в карман, вынул оттуда длинный ригельный ключ от квартиры и крикнул:

- Первому воткну этот ключ в горло!

Они замерли, соображая. Я сделал еще один шаг спиной назад и еще один. Они стояли на месте. Вокруг по-прежнему - ни души. Развернувшись, я широко зашагал домой. Бежать было нельзя, мог сработать рефлекс охотника. Преследования не было.

Думал ли я когда, что смогу ударить человека в лицо из-за двух паршивых бумажек! Что буду драться за эти так необходимые для выживания моей семьи деньги?! А если бы я промахнулся, если бы я попал по ботинку, а не по косточке, то остался бы лежать на этой остановке с маленькой дырочкой в боку. Кто тогда позаботился бы о моих детях и жене? Я думаю - никто. Возможно, нужно было бы просто отдать им эти бумажки и не рисковать.

И вдруг сейчас я понял, что двигало мной - чувство едкого, словно разъедающего душу унижения и несправедливости, которое возникло и не исчезало ни на минуту после злополучной поездки в деревню.

* * *

За окном моросил дождь. Поезд замедлял ход на подъезде к городу. Моя семья возвращалась из деревни, где у бабушки отдыхали летом дети. Старший сын через 2 дня должен идти в школу во второй класс. Младшему исполнилось вчера 3 годика. Восьмичасовая дорога его утомила. Он дремал. Жена чуть потормошила малыша. Он открыл глаза:

- Мама, мы что уже приехали?

Жена кивнула. Поезд остановился. Вещей у нас было много. Дети в деревне жили целое лето. Помимо многочисленной детской одежды, были банки с вареньем - витамины детям на зиму и многое другое. У нас с женой было по рюкзаку, по паре сумок и сумка-тележка. У малыша был ранец с горшком, у старшего мальчика тоже ранец с книжками и игрушками.

Мы вышли на Лиговку и потихоньку с передышками направились к трамвайной остановке. Наших денег хватило бы только на такси, а надо было  еще прокормиться до зарплаты. Решили ехать на трамвае. На остановке было много народа, мы стояли уже час, ни одного трамвая не было видно. Время шло. Вот- вот должны были закрыть метро. Молодые ребята, которые стояли рядом, помогли нам спуститься в метро и сесть в последний поезд. Я рассчитывал, что мы возьмем машину в "Купчино", пешком идти от метро до дома тридцать минут.

Уже было темно, когда мы вышли из метро "Купчино". Балканская площадь была не освещена и представляла собой уснувшую стройку. Никаких машин поблизости не было видно. Мы прошли с остановками еще метров двести - никакого движения. Дворами идти было короче, и нам ничего не осталось, как пойти пешком.

Я нагрузил себя всем, чем мог, чтобы хоть как-то облегчить ношу жены. Сзади давил на поясницу каким-то углом рюкзак, на шее висела одна сумка, другая стояла на тележке  и этим была занята правая рука, левая рука тащила тяжелую сумку и за нее держался малыш. Жена тащила рюкзак, сумку и пакет, который "помогал" ей нести старший мальчик со своим ранцем и курткой в руке. Малыш все время жался ко мне и говорил:

- Папа, мне очень страшно! Почему так темно?

Мы делали частые остановки, ручки сумок резали нам руки, пот заливал глаза. Но все эти физические муки и неудобства ничего не стоили в сравнении с внутренней болью от унижения и стыда, от того, что молодой и здоровый мужчина, кандидат технических наук, который не ленится и все время работает на нескольких работах, не может обеспечить нормальную жизнь своей семье. От того, что я допустил такое, когда моя жена, мать моих детей, очаровательная женщина, достойная лучшей жизни, тащит на себе ночью наши жалкие пожитки, улыбаясь и ни в чем меня не упрекая, попутно успокаивая детей. 

 * * *

Такого унижения мне не забыть никогда. Оно до сих пор гложет меня,  перевернуло все мои ценности и представления о жизни, заставило переоценить обязанности по отношению к своим близким.



1994 г.