7 о любви и 1 про дружбу

Эти стихи стали всплывать в моей памяти накануне 8 Марта, как бы обозначив тему верности оставшимся в юности идеалам, вкусам, любви… Сложился своеобразный венок из стихов разных эпох, стилей, стран. Он должен был стать на два порядка больше и цветистее, но условная цифра 8 ограничила пропускную способность, и я выбрала из всех возможных слегка подзабытые, а рэп-поколению, может быть, вовсе неизвестные. Зацените, потомки!
Комментарии и разборы постаралась свести к необходимому минимуму. Но если кому-то захочется обсудить - охотно пообщаюсь в комментариях.

 
О. Сулейменов, "Ночные сравнения"(“Ты как мёд…”)
В. Соснора, “Продолжение Пигмалиона”
А. Вознесенский, “Оза”, вступление к поэме .
К. Симонов, “Ты говорила мне “люблю”...”
Б. Пастернак, “Свидание” ("Засыпет снег дороги...")
А. Тарковский, “Отнятая у меня, ночами…”
А. Р. .Бёрнс, “Финдлей” 
Б.Ахмадулина, “Друзьям”, (“Я думаю, как я была глупа…”)

ОЛЖАС СУЛЕЙМЕНОВ
Кумир продвинутой молодежи 1970-х годов, ставший впоследствии звездным политиком, лидером движения "Невада-Семей", под давлением которого были прекращены наземные ядерные испытания на планете.
 В стихотворении рифмы, образы и лирический герой - экзотические , восточные, полные наивного обаяния.

НОЧНЫЕ СРАВНЕНИЯ

Ты как  мёд,
как вспомню - зубы ноют,
ты как шутка, от которой воют,
я ничтожен, кто меня обидит?
Видел ад, теперь бы рай увидеть.
Ах, зачем тебя другие любят,
Не люби, да разве это люди…
Они ржут, собаки, до икоты,
Это же не люди, это - кони!
А когда язык ломает зубы?
А когда глаза сжигают веки?
Как, скажи, мне брови не насупить,
глянуть -
и остаться человеком?
И лягушкой ночью не заплакать,
я люблю тебя,
как любят квакать,
как вдова - кричать,
как рыба - плавать,
я люблю тебя, как слабый -
славу,
как осёл - траву,
как солнце - небо.
Ты скупа, тебе прожить легко,
даже нищий дал мне ломоть хлеба,
как дают ребёнку молоко.
Если б звался я, дурак, Хаямом,
если б я, проклятый, был Хафизом,
если б был я Махамбетом, я бы!..
Только все стихи уже написаны.
Так в горах любили и в степях,
так любили - и смеясь и плача.
Разве можно полюбить иначе?..
Я люблю тебя,
как я - тебя…
1974 г.

ВИКТОР СОСНОРА
 Один из топовых античных мифов - история скульптора Пигмалиона, который создал женскую статую, столь прекрасную, что сам же влюбился в нее, как в живую. Он отчаянно умолял богиню любви Афродиту послать ему такую же прекрасную жену. Богиня не стала заморачиваться на поиски похожей красотки, а просто оживила скульптуру художника в знак признания его выдающихся творческих заслуг. Таково краткое содержание первой серии.
Блистательный питерский поэт ВИКТОР СОСНОРА, славившийся самобытностью стиля и широкой эрудицией, придумал продолжение сериала.
 У всякого зрелого мастера есть любимый ученик… Да, вы правильно догадались о том, что случилось дальше. Любовный треугольник. Но поэт смотрит еще глубже. Пикантная ситуация становится триггером, запускающим процесс осмысления истинных человеческих ценностей.

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ПИГМАЛИОНА

Теперь – тебе:
 там, в мастерской, маски,
тайник и гипс, и в светлячках воздух...
Ты Галатею целовал, мальчик,
ты, девочка, произнесла вот что:

“У нас любовь, а у него маски,
мы живы жизнью, он лишь труд терпит,
другую девушку - он метр, мастер, -
ему нетрудно, он еще слепит!”

Так лепетала ты, а ты слышал,
ты пил со мной и ел мои сласти,
 я обучал тебя всему свыше, -
мой мальчик, обучи ее страсти!

Мой ученик, теперь твоя тема,
точнее тело. Под ее тогой
я знаю каждый капилляр тела,
ведь я - творец, а ты - лишь ты. Только

в твоей толпе. Теперь - твоя веха.
И - молотками весь мой труд, трепет,
и - молотками мой итог века!
“Ему нетрудно, он еще слепит!”

Теперь - толпе. Я не скажу “стойте”.
Душа моя проста, как знак смерти.
Да, мне нетрудно, я слеплю столько...
Скульптуры - что там! - будет миф мести.
Теперь убейте. Это так просто.
Я только тих, я только в труд – слепо.
И если бог меня лепил в прошлом –
Ему нетрудно, Он еще слепит!
1969 г.

АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ
Он был одним из кумиров-“шестидесятников”, чья поэма “Юнона” и “Авось” стала рок-оперой в 1981 г. и до сих пор (!) собирает аншлаги в Ленкоме (бывшем театре им. Ленинского комсомола).
 Предлагаю вашему вниманию фрагмент поэмы “Оза”. Оза - это условное имя, придуманное Вознесенским для образа идеальной женщины, которая должна быть современной во всех отношениях и одновременно соответствовать извечному, библейскому эталону.
По воспоминаниям жены поэта Зои Богуславской, Вознесенский, придумывая условное имя, отталкивался от созвучия с ее именем. В первой главе поэмы напрямую сказано:
 "Зоя,- кричу я, - Зоя!”
Но она не слышит.
Она ничего не понимает.
Может, ее называют Оза?"
 Поискам этого идеального образа и посвящена поэма, написанная в довольно сложном, модернистском стиле. Она заслуживает отдельного разговора. А сегодня вспомним лишь предисловие, написанное в соответствии с классическими канонами, и еще раз убедимся в том, какой безудержной, нежной, готовой к самопожертвованию может быть настоящая мужская любовь.

ОЗА
предисловие к поэме

Аве, Оза…
Ночь или жильё,
псы ли воют, слизывая слезы,
слушаю дыхание Твое.
Аве, Оза...
Оробело, как вступают в озеро,
разве знал я, циник и паяц,
что любовь - великая боязнь?
Аве, Оза...
Страшно - как сейчас тебе одной?
Но страшнее - если кто-то возле.
Черт тебя сподобил красотой!
Аве, Оза!
Вы, микробы, люди, паровозы,
умоляю - бережнее с нею.
Дай тебе не ведать потрясений.
Аве, Оза...
Противоположности свело.
Дай возьму всю боль твою и горечь.
У магнита я - печальный полюс,
ты же - светлый. Пусть тебе светло.
Дай тебе не ведать, как грущу.
Я тебя не огорчу собою.
Даже смертью не обеспокою.
даже жизнью не отягощу.
Аве, Оза. Пребывай светла.
Мимолетное непрекратимо.
Не укоряю, что прошла.
Благодарю, что приходила.
Аве, Оза…
1964 г.

КОНСТАНТИН СИМОНОВ

Автору великой трилогии “Живые и мертвые” КОНСТАНТИНУ СИМОНОВУ было всего 26 лет, когда началась Великая Отечественная война, а буквально через месяц, в июле 1941 г., появилось его культовое стихотворение “Жди меня, и я вернусь…”. Примерно в это же время поэт написал и другое произведение, которое поражает своей исповедальностью, психологизмом, правдой жизни и документальной четкостью деталей.
—----
 Ты говорила мне «люблю»,
Но это по ночам, сквозь зубы.
 А утром горькое «терплю»
Едва удерживали губы.
 Я верил по ночам губам,
Рукам лукавым и горячим,
 Но я не верил по ночам
Твоим ночным словам незрячим.
Я знал тебя, ты не лгала,
 Ты полюбить меня хотела,
Ты только ночью лгать могла,
Когда душою правит тело.
 Но утром, в трезвый час, когда
Душа опять сильна, как прежде,
 Ты хоть бы раз сказала «да»
 Мне, ожидавшему в надежде.
И вдруг война, отъезд, перрон,
 Где и обняться-то нет места,
 И дачный клязьминский вагон,
В котором ехать мне до Бреста.
Вдруг вечер без надежд на ночь,
 На счастье, на тепло постели.
Как крик: ничем нельзя помочь!-
 Вкус поцелуя на шинели.
 Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,
 Не спутал с прежними словами,
 Ты вдруг сказала мне «люблю»
 Почти спокойными губами.
Такой я раньше не видал
Тебя, до этих слов разлуки:
 Люблю, люблю… ночной вокзал,
Холодные от горя руки.
Июль, 1941 г.

БОРИС ПАСТЕРНАК

Роковое знакомство БОРИСА ПАСТЕРНАКА с Ольгой Ивинской случилось в 1946 г. Ольга стала прототипом Лары, главной героини романа “Доктор Живаго”. Она вдохновила поэта на создание настоящих шедевров любовной лирики. Один из них сейчас перед вами.

СВИДАНИЕ

Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
1946 г.
—-----
Непрошенная, неправильная, непреодолимая любовь, настигшая лирического героя как горе, а не как радость.
 Жестокая, почти натуралистическая метафора этой боли-любви считается одной из сильнейших в мировой поэзии.
 “Как будто бы железом,
обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему”.
Несчастные влюбленные сурово осуждены обществом.
Бесприютность ситуации подчеркивается физическим дискомфортом героини: промокшей одеждой, обувью без калош, а значит, тоже промокшей, ее сиротливым одиночеством среди снегопада.
Неотвратимо приближается кульминационный момент переступания границ,  “аморального” соединения судеб, но вдруг…
 Сюжет резко обрывается, и ккамера взлетает вверх, как сказали бы киношники. Масштаб ситуации стремительно уменьшается и становится практически не виден, так же, как и ее участники. И, как ни странно, это привносит в душу успокоенность, уверенность в том, что время все расставит по своим местам в соответствии с мировой гармонией.

АРСЕНИЙ ТАРКОВСКИЙ

Первая книга АРСЕНИЯ ТАРКОВСКОГО готовилась к печати летом 1946 г., когда вышло роковое постановление ЦК ВКП(б) о борьбе с низкопоклонничеством перед Западом и идеологическими отклонениями. Набор практически готовой книги рассыпали; были закрыты журналы “Звезда ” и “Ленинград”; из Союза писателей СССР исключены Анна Ахматова и Михаил Зощенко.
Тарковский на долгие годы отказался от попыток издания своих стихов и занялся переводами поэтов братских республик. Был отмечен наградами и званиями, ему даже поручили было перевести с грузинского юношеские стихи Сталина, но вождь идею перевода своих стихов не одобрил.
 Первая книга Тарковского “Перед снегом…” вышла только в 1962 г., в период “хрущевской оттепели”, благодаря упорству и стараниям его жены и друзей. Тарковского стали регулярно печатать ведущие советские издательства. Но настоящая, поистине всенародная популярность пришла после выхода в прокат фильма его сына, уже знаменитого к тому времени режиссера Андрея Тарковского, “Зеркало”, в котором прозвучало стихотворение ”Первые свидания” , (“Свиданий наших каждое мгновенье…”). Стихотворение посвящено первой жене поэта, Марии Вишняковой, матери двоих его горячо любимых детей, Андрея и Марины,с которыми он был дружен и душевно близок всю жизнь.
Сегодня мы вспомним другой шедевр любовной лирики Тарковского, стихотворение, посвященное второй жене поэта, Антонине Бохоновой, которая во время Великой Отечественной войны спасла ему жизнь - вывезла из прифронтового госпиталя, где он умирал от газовой гангрены, в Москву; там ему ампутировали ногу, зато сохранили жизнь. В 1954 г. Антонина безвременно  скончалась после болезни. Поэт тяжело переживал ее уход из жизни. Стихотворение написано под впечатлением от этой трагедии.
Намеренно рваный ритм, подчеркнутое несовпадение синтаксических предложений и поэтических строк создает впечатление изо всех сил сдерживаемых, прорывающихся рыданий, безутешного мужского горя.
—-----
Отнятая у меня, ночами
Плакавшая обо мне, в нестрогом
Черном платье, с детскими плечами,
Лучший дар, не возвращенный богом,
Заклинаю прошлым, настоящим,
Крепче спи, не всхлипывай спросонок,
Не следи за мной зрачком косящим,
Ангел, олененок, соколенок.
Из камней Шумера, из пустыни
 Аравийской, из какого круга
Памяти - в сиянии гордыни
Горло мне захлестываешь туго?
Я не знаю, где твоя держава,
И не знаю, как сложить заклятье,
Чтобы снова потерять мне право
На твое дыханье, руки, платье.
 1954 г.


РОБЕРТ БЁРНС (Robert Burns, 1759—1796 гг.)
Пародийное танго донны Розы, тетушки Чарли из Бразилии, блистательно сыгранной А. Калягиным в фильме “Здравствуйте, я ваша тетя!”, написано на стихи поэта РОБЕРТА БЁРНСА, которого на родине, в Шотландии, почитают как национальное достояние, и даже день рождения его 25 января отмечают всенародно праздничным обедом с волынками.
 Когда в 1930-е годы С. Маршак перевел стихи Бёрнса на русский язык, советские граждане с радостью приняли его за своего, ведь он писал о жизни простых людей, которую хорошо знал, потому что был сыном фермера, выучившимся всему самостоятельно. И это в ХVIII в.! Как тут не вспомнить М.В. Ломоносова!
Много песен написано на стихи Бёрнса. В числе одних только русских композиторов - прославленные классики Д. Шостакович и Г.  Свиридов, среди звёзд эстрады - А. Градский, “Песняры”, «Zdob ;i Zdub», “Мельница”.
  Творчество Бёрнса пронизано ренессансным духом жизнелюбия и радости, а нередко и с умной насмешкой.
У которых есть, что есть, -
те подчас не могут есть,
А другие могут есть,
да сидят без хлеба.
А у нас тут есть, что есть,
да при этом есть, чем есть, -
Значит, нам благодарить
остаётся небо!
(“Заздравный тост”)
Сегодня мы почитаем стихотворение, написанное в форме поэтического диалога, в котором нет ни слова о любви, и, тем не менее, оно любовное.Впрочем, диалогом этот разговор можно назвать весьма условно. Самая пространная реплика главного героя состоит из трех слов: “Конечно, я, Финдлей”. Остальные его ответы на энергичные вопросы героини, подобно эху, повторяют какое-нибудь слово вопроса.
 Между тем, если бы мы решили поставить этот разговор в виде сценки, даже с самыми талантливыми актёрами, мы потерпели бы неудачу, произведение рассыпалось бы. Почему?
Потому что оно построено на том, что читатель сам для себя должен составить портрет героя, представление о его характере и типаже внешности. Задача нетрудная, у каждого народа есть типаж харизматичного молчуна.
 
ФИНДЛЕЙ
 
— Кто там стучится в поздний час?
«Конечно, я — Финдлей!»
— Ступай домой. Все спят у нас!
«Не все!» — сказал Финдлей.
— Как ты прийти ко мне посмел?
«Посмел!» — сказал Финдлей.
— Небось, наделаешь ты дел.
«Могу!» — сказал Финдлей.
— Тебе калитку отвори…
«А ну!» — сказал Финдлей
— Ты спать не дашь мне до зари!
«Не дам!» — сказал Финдлей.
— Попробуй в дом тебя впустить…
«Впусти!» — сказал Финдлей.
— Всю ночь ты можешь прогостить.
«Всю ночь!» — сказал Финдлей.
— С тобою ночь одну побудь…
«Побудь!» — сказал Финдлей.
— Ко мне опять найдешь ты путь.
«Найду!» — сказал Финдлей.
— О том, что буду я с тобой…
«Со мной!» — сказал Финдлей.
— Молчи до крышки гробовой!
«Идет!» — сказал Финдлей.
—---
Все стихи в паблике приведены в переводах С.Я. Маршака.

БЕДДА АХМАДУЛИНА
 Документальные кадры знаменитых поэтических вечеров в Политехническом, снятые  для фильма Марлена Хуциева “Мне 20 лет” (1964 г.) , стали в наше время бесценным свидетельством “хрущевской оттепели”.. Свидетельством единственной эпохи в истории человечества, когда многотысячные толпы на площадях и аншлаги в студенческих аудиториях собирались всего лишь для того, чтобы послушать стихи поэтов-современников…
Слушатели находили в звучавших со сцены словах,  стихах  свои мысли и  надежды, свой протест против засилья  идеологической конъюнктуры и фарисейства.
Время сделало знаменитыми новых дерзких поэтов, многие из которых были вчерашними студентами. Одной из самых популярных была  Белла Ахмадулина, со своей  татаро-русско-итальянской внешностью. Она отличалась  артистичностью и изяществом. Ее приглашали сниматься в кино, и она даже сыграла эпизодическую роль журналистки в фильме В. Шукшина “Живет такой парень”.
 Великий комедиограф Э. Рязанов очень любил стихи Ахмадулиной. Положенные на музыку, они звучат в фильмах “Ирония судьбы, или С легким паром” и “Жестокий романс”, актриса Светлана Немоляева прекрасно прочитала внутренний монолог-стихотворение “О, мой застенчивый герой…” в фильме “Служебный роман”,  что сделало несколько надуманную сюжетную линию с любовными письмами зрелой женщины  более объемной и драматичной.
Стилистика Беллы Ахмадулиной подчеркнуто возвышенная,  даже как бы аристократическая,  перенесенная из пушкинской эпохи. И не только стиль, но и благородство чувств, дворянский кодекс чести как  будто взяты эталоном для нравственных ориентиров нашего века.
Дружба проверяется “лицейскою возвышенностью чувств”, никак не меньше. Компромисс с негодованием отвергается, он приводит к лицемерию и, в конечном счете, моральному убийству -  сейчас это называется абьюз.
Лирическая героиня видит пророческий сон, где ей показывается идеальный вариант дружеских отношений. Проснувшись, она спешит убедиться наяву в истинности чувств своих друзей. Действительно ли они чувствуют ее без слов и приняли зов собраться в их обычном месте? 
—-------
Я думаю: как я была глупа,
когда стыдилась собственного лба —
зачем он так от гения свободен?
Сегодня, став взрослее и трезвей,
хочу обедать посреди друзей.
Лишь их привет мне сладок и угоден.
Мне снится сон: я мучаюсь и мчусь,
лицейскою возвышенностью чувств
пылает мозг в честь праздника простого.
Друзья мои, что так добры ко мне,
должны собраться в маленьком кафе
на площади Восстанья в полшестого.
Я прихожу и вижу: собрались.
Благословляя красоту их лиц,
плач нежности стоит в моей гортани.
Как встарь, моя кружится голова.
Как встарь, звучат прекрасные слова
и пенье очарованной гитары.
Я просыпаюсь и спешу в кафе,
я оставляю шапку в рукаве,
не ведая сомнения пустого.
Я твердо помню мой недавний сон
и стол прошу накрыть на пять персон
на площади Восстанья в полшестого.
Я долго жду и вижу жизнь людей,
которую прибоем площадей
выносит вдруг на мой пустынный остров.
Так мне пришлось присвоить новость встреч
чужие тайны и чужую речь,
борьбу локтей неведомых и острых.
Вошел убийца в сером пиджаке.
Убитый им сидел невдалеке.
Я наблюдала странность их общенья.
Промолвил первый:
— Вот моя рука,
но все ж не пейте столько коньяка —
И встал второй и попросил прощенья.
Я у того, кто встал, спросила:
— Вы
однажды не сносили головы,
неужто с вами что-нибудь случится? —
Он мне сказал:
— Я узник прежних уз.
Дитя мое, я, как тогда, боюсь, —
не я ему, он мне ночами снится.
Я поняла: я быть одна боюсь.
Друзья мои, прекрасен наш союз!
О, смилуйтесь, хоть вы не обещали.
Совсем одна, словно Мальмгрен во льду,
заточена, словно мигрень во лбу.
Друзья мои, я требую пощады!
И все ж, пока слагать стихи смогу,
я вот как вам солгу иль не солгу:
они пришли, не ожидая зова,
сказали мне: — Спешат твои часы. —
И были наши помыслы чисты
на площади Восстанья в полшестого.
1964 г.
—----
Подборка НАТАЛИИ СТЕБЛЮК,
 8-16 марта, 2025 г.
Художниник НАТАЛИЯ СЕЛИВАН  (NATALIJA SELIVAN)