Однажды на телевидении

Ведущий (далее – В.) Добрый вечер, дорогие товарищи. В эфире «Ужасы нашего городка» - передача, повествующая о самых успешных и знаменитых людях нашего прекрасного города – и я, её автор и бессменный ведущий Лев Торцов. И сегодня в нашей студии – предприниматель, коуч, автор бизнес-тренинга «Успешный успех» и директор одноимённой фирмы, а также по совместительству – поэт, писатель, художник, музыкант… дальше мне лень зачитывать, всё равно в наши титры весь этот ЧСВшный бред не втиснуть – Бизарре Энтони Константинович, в миру более известный как Василий Петрович Пупышкин. Петрович, добрый вечер.
Гость (далее – Г.) Здрасьте.
В. (шёпотом) Забор покрасьте, Василий Петрович. (Вслух.) Я очень рад, что вы смогли выделить время в своём плотном графике, чтоб прийти сегодня сюда к нам в студию…
Г. Правда? Вы в самом деле рады?
В. Да нет, конечно, что я, с дуба рухнул, что ли… И первый мой вопрос, как вы понимаете, будет про то, с чего всё началось. Расскажите, как же проходило становление того, что сейчас передо мной в кресле напротив?
Г. Да ничего такого сверхординарного, в общем-то, и не было. Ну… родился… (задумчивая пауза) ..учился в школе… потом в институте…
В. Замечательно. Собственно, на этом можно и заканчивать нашу передачу...
Г. Но самое главное было впереди. На одном из бизнес-тренингов, что некогда я посещал, я встретил одного потрясающего человека – имя которого настолько известно, что здесь его мне даже неловко произносить. И он дал мне обучающую книгу, перевернувшую моё сознание. Правда, сказать честно – я абсолютно ни черта не понял из того, что в этой книге было написано, но она открыла глаза мне очень на многое.
В. Заметно… заметно, да.
Г. И тогда я понял, что пора действовать. Я забросил учёбу в институте, в который ещё даже не успел подать документы на поступление, и открыл свой первый успешный бизнес. Я рассказывал людям о том, как им построить свой успешный бизнес. Ну знаете там, по методу «чтоб заработать миллион, нужно продать на свой семинар тысячу билетов по тысячу рублей», и тому подобное…
В. То есть, вы стали миллионером?
Г. (с гордостью) Конечно! Ну… точнее как… реализовать удалось всего лишь два билета, и то мне пришлось доплачивать, чтоб у меня хотя бы их взяли… причём доплачивать столько, что мне пришлось брать кредит под это дело… впрочем, это не важно. Но сразу после этого я зарегистрировался как ИП, организовал как следует обставленный офис в хорошем помещении в центре города, в здании… которое к этому времени уже пять лет как снесли начисто… ну, не будем об этом тоже – и вот, спустя энное количество месяцев – точное число не назову, я таких чисел не знаю – на этом месте образовалась моя успешная фирма, под названием «Успешный успех!»..
В. Угу… Да, здорово…
Г. Вот, даже вы согласны со мной, что это здорово!
В. Да мне вообще до фени, что вы, в самом деле… Василий! А-а… Следующий вопрос такого характера. Чем же, собственно, занимается эта ваша фирма?
Г. Честно говоря, сам хотел бы знать, что там происходит…
В. Василий Петрович, ну мы же не в глухом лесу живём, в самом деле… а в очень глухом. Ну по слухам, хотя бы от бабок из вашего подъезда, вы как директор знаете, чем ваша фирма занимается?
Г. О-о, там очень много всего! Представляете, у нас каждую неделю – встречи с настоящими акулами бизнеса, самыми профессионалами своего дела, с мировым именем! Несмотря на то, что их абсолютно никто не знает, встретиться с ними – большая, просто огромная честь для каждого из членов моей команды! Я собирал свою команду шестнадцать лет, набирал их по объявлениям, с улицы, с каждой подворотни, да? Сейчас ни в одной подворотне нет больших экономистов и юристов, чем из моей команды, понимаете? В моей команде только самые умные, самые успешные, интеллигентные, одарённые люди…
В. (слушает с лёгкой улыбочкой и выражением лица «ёкарный бабай… кого только не приносит в эту студию…»)
Г. (вдохновлённо) Наша компания постоянно организовывает нам путешествия! Я жизни своей не мыслю без путешествий! В прошлом году, например, наши давние компаньоны организовали нам на Билденбергских островах настоящий сюрприз! Нам выделили целый прогулочный катер, вместимостью 50 человек, представляете? Для моей компании, этого единого живого организма из 270 человек, это был настоящий подарок – раньше нам максимум гнилой плот с половиной весла предоставляли! И мы отсюда, прямо с нашего города, поплыли на нём напрямую на Билденбергские острова! Катер трижды уходил на дно, дважды то, что от него осталось, сдавалось в металлолом – но вы не представляете, что нас ждало на месте, когда мы наконец прибыли! Прямо на вершине одного из островов, выложили название нашей фирмы белыми буквами, словно в Голливуде, представляете? Ну правда, потом нам сразу же прилетел огромный штраф от местных властей, за то что мы испортили вид местных пейзажей… и нам вместо отдыха пришлось вручную убирать эти буквы, каждая из которых весила несколько тонн… но зато какие незабываемые воспоминания!..
В. Ну да, ну да… Ну хорошо, с вашей деловой хваткой мне, как говорится, диагноз ясен. Думаю, поговорим лучше о вашей, если можно её так назвать, творческой стороне. В частности, вы называете себя поэтом? Так вот, читал я ваши стихи…
Г. И как вам?
В. Ей-богу, лучше бы не читал…
Г. (польщённо) Спасибо, вы уже не первый, кто мне говорит об этом.
В. А на эту скользкую дорожку как же вас занесло?
Г. Это тоже началось с раннего детства. А-а-а-а-а… (задумчиво) Значит, началось это, ну… э-э-э-э-э, в школьные годы…
(голос из студии: «СТОП! Заново давайте! Только что же нормальная речь была!»)
Г. Ну, значит, началось всё… а-а-а-а-а… ну…
(голос из студии, ещё более раздражённый: «Заново, я сказал! Я задолбался уже за вами это всё резать!»)
Г. (испуганно поглядывая в студию) Ну-у… а-а-а-а-а… началось всё, значит…
(голос из студии: «ЧТО ТЫ ВОЛНУЕШЬСЯ, ТВОЮ МАТЬ???»)
В. (в студию) Лёх, да не кипишуй ты, всё равно вырезать всё, что он сейчас скажет – что бы он ни сказал. И да, когда будешь меня монтировать – меня побольше в кадре сделай, хорошо? А то я как-то теряюсь на его фоне, всё-таки я ведущий этой передачи или где? Понял? ..Сам на эти буквы иди. (К гостю) Кстати, я такой момент вспомнил – вы говорили, что эти ваши стихи полны какого-то, ну… особого психологизма или около того…
Г. Да, именно так. Поспособствовала этому, можно сказать, психологическая передача с вашего же канала…
В. Самый последний выпуск же?
Г. Да, именно он.
В. Надо же, как интересно… И как вам этот выпуск в целом?
Г. Ну… к сожалению, в целом сказать не могу. Присутствующие в студии такими тихими голосами разговаривали, как на гипносеансе или около того… в общем, где-то на тридцатой минуте я от их речи заснул прямо перед телевизором.
В. А, ну это нормально. Мы пока ту передачу снимали и слушали их, сами заснули всей студией.
Г. У-у-у… то есть оказывается, запись была проваленной?
В. С чего бы это проваленной? В кои-то веки мы наконец выспаться как следует смогли, при нашем-то графике. Правда, из-за этого я пропустил три важных выезда на съёмки… и премию по итогу профукал… но это так, наше техническое.
Г. Ну, раз такое дело… а вы потом у участников того выпуска спрашивали хоть, чем их разговор закончился?
В. А какой в этом смысл, они в конце концов и сами уснули.
Г. Понятно…
В. Впрочем, мы уже съехали с темы. Помимо стихов, как я упоминал в самом начале нашей передачи, вы ещё и прозой занимаетесь, не так ли?
Г. Так. Тоже начал где-то с подросткового возраста, и к моим тридцати восьми годам у меня накопилось около тысячи страниц авторского материала – точнее не считал, в какой-то момент расхотелось продолжать, когда при пересчёте начал перечитывать всё то, что написал… (Начинает активно жестикулировать) Начал всю эту макулатуру нести в издательства, литературным критикам… одно из издательств отказалось принимать рукописи, сославшись на то, что после их прочтения они в экстренном порядке переквалифицировались на техническую литературу. Другие отказывались даже брать бумаги в руки… что до критиков – двое, ознакомившись, решили вовсе уйти из профессии, остальные…
(Шум и крики из студии)
В. Извините, пожалуйста, что перебиваю вас – тут наш звуковик по внутренней связи сообщает мне трёхэтажным матом, что вы слишком активно цепляете петличку.
Г. Упс… а что, это на качество звука сильно влияет?
В. Ну, вы можете сами это проверить – поймёте это, когда звуковика услышите.
Г. Простите… а как именно это проверить?
В. Ну как, как… я не знаю, потрите петлю пальцами, или об одежду там… странно на самом деле, что вы мне такие вопросы задаёте – обычно наши гости владеют этим навыком в совершенстве.
(Трёхэтажный мат из звукооператорской будки перерастает в десятиэтажный)
В.(в студию) Тох, ну что такое опять, в самом-то деле? Я сколько раз говорил тебе, как надо – ну ты сейчас никак до десятого этажа не дотягиваешь. Седьмой максимум! (Гостю) Петрович, пожалуйста, посильнее потрите её об одежду…
(Крики из будки заставляют вибрировать студию, вскоре раздаётся звон лопнувшего стекла)
Г. (испуганно) Что такое? Что там случилось?
В. Да ничего особенного, не обращайте внимание… У звуковика от его ора опять лопнуло стекло в его будке. Вы же когда заходили к нам, видели при входе огромную такую стопку стеклопакетов?
Г. Естественно… как же её не заметить, она прям в дверях стояла, я еле войти смог…
В. Ну, вот это как раз для таких случаев партию заказали.
Г. А, понятно.
В. Впрочем, мы опять ушли от сути разговора… Я ещё про вашу альтернативную одарённость музыкой говорил.
Г. Да, точно. После опыта общения с издательствами, решил податься в музыкальное творчество. Организовал группу – ну, вы должны её помнить, она тоже писалась на вашем канале…
В. Лучше поясните, пожалуйста… Через нашу студию прошло уже столько музыкантов, и столько всего спело и сыграло, что ради сохранения своей психики я уже и не пытаюсь их запоминать.
Г. Ну… они, как говорится, «тяжеляк» играли.
В. А… да-да, припоминаю. Это они ведь, помнится, потом подошли к нашему звуковику и попросили его помочь им с четырьмя концертами за неделю?
Г. Да-да! Они с тех пор ещё пропавшими без вести считаются, в полном составе…
В. Ну, я Тоху понимаю. После того, что они играли…
Г. Ну конечно, музыка у них хардо… хардкорная такая… (Испуганно) Ой… извините, а эту мою оговорку можно будет вырезать? Меня же засмеют – такой человек, а позволяет себе такие ляпы…
В. Василий, ну мы же в прямом эфире!..
Г. А-а… в прямом? То есть, это уже услышали все, кто нас сейчас смотрит?
В. Ну конечно! И все, кто хотел, вас уже только что освистали и высмеяли. В нашем зрительном зале, в том числе.
Г. (облегчённо) Фух, ну слава богу… тогда полный порядок.
В. Кстати – позволю на этот раз самому немного съехать с темы, в который раз за эфир - но вы сами напомнили мне… Просто я давно задавался вопросом таким. Получается, вы очень восприимчивы к тому, что о вас скажут со стороны?
Г. Да, есть такое…
В. Вот я давно хотел спросить: а вы задумывались когда-нибудь – что, если вас высмеяли бы именно за вашу зависимость от чужого мнения?
Г. А-а-ам… э-э-э… (застывает в ступоре, пытаясь осмыслить услышанное)
В. Ну всё понятно, я так и думал. (В студию) Мужики, пока его не отпустит – врубите блок рекламы.
(спустя время)
В. (в студию) Ну что там, реклама прошла? Можно уже тормошить его?
(из студии: «Лев Львович, да мы уже целый час подряд одну рекламу крутим – ждём, пока он в себя придёт наконец»)
В. Всё ясно, придётся мне вмешиваться. (В студию) Вот этот микрофон у меня, он же починен после предыдущей моей передачи? Точно? А надёжно сделали? Да, гвоздями микросхемы из осколков собирали? Ну короче, вести с ним передачи ещё можно, хорошо…
Г. (приходит в себя после удара по лбу) А? Что?
В. Да всё в порядке, Василий Петрович, всё в порядке – просто наше эфирное время, к большому для меня счастью, подходит к концу. Итак - то есть, как я понял по нашему разговору, вы и творчество – вполне совместимые вещи.
Г. Нет, ни в коем случае. Однозначно.
В. Ну по вам видно, да. Ну и последний мой вопрос - о вашем изобразительном таланте.
Г. А, да… Его я попытался открыть в себе уже после опыта в литературе и музыке.
В. И как погляжу, открыть так и не удалось.
Г. Да. Когда я открыл выставку своих работ, скажу я вам – организаторы были в полном восторге. Сказали – они ещё никогда не видели, чтоб о чью-либо голову разбивали столько картин…
В. То есть, разукрасили вас тогда знатно.
Г. Ещё бы – все эти 65 картин я нарисовал буквально за час до открытия выставки. И краски высохнуть ещё не успели…
В. Ну да, как вы к нам зашли – я сразу понял, что выстраивать ваш цветокор – это очень надолго… Извините, просто тоже из нашего вспомнилось.
Г. А что такое?
В. Да некогда делали… такой документальный фильмец, про заслуженного скрипача нашей области, к его 80-летнему юбилею. Начали снимать, весь материал отсняли, красиво получилось – потом навалились другие работы, а как к нему захотели вернуться, выяснилось, что забыли слить файлы на компьютер до того, как отформатировали SD-карты…
Г. Ничего себе… И как вы потом объяснялись с героем передачи?
В. Ну как, как… популярно объяснили ему, что он крайне не фотогеничен, и то, что мы наснимали, не дай бог хоть кому-то показывать. Пересняли… начали монтировать, сначала слушая заказчика передачи. Он пообещал продумать сценарий, прийти на следующий день… и вот за эти восемь лет мы ни разу больше его не видели. Смонтировали материал быстро – за две недели непрерывной работы, а потом нашему главному каждое следующее утро не нравилось то, что он приказывал сделать вчера по цветокорректировке. И так – все следующие шесть лет подряд…
Г. И чем всё закончилось? Сдали фильм по итогу?
В. Да какой там… Пока делали, скрипач уже умер от старости. Когда сказали об этом главному – он ещё раз пересмотрел и сказал, что весь материал снят на отстойные камеры, при криво поставленном свете, и надо всё переснимать заново. Вот никак скрипачу дозвониться, договориться о пересъёмке почему-то не можем…
Г. Да, странно.
В. Но как бы там ни было, наша передача уже подходит к концу…
Г. Простите, пожалуйста, что перебиваю… Захотелось спросить. (В камеру) А вот этот вот человек, что описывает здесь весь наш разговор, он ведь у вас на канале работает?
В. Ну разумеется, у нас!..
Г. Больше не будет работать.
(Что-то невнятное из студии)
В. (в студию) Что? (Гостю) Я что-то не расслышал – а что он сказал?
Г. Сам не очень понял… вроде как меня на три буквы послал.
В. А, ну и правильно сделал.
Г. Согласен.
В. Итак, а наше эфирное время завершилось, а вам, Василий Петрович, спасибо за ваши истории – одну, так сказать, охренительнее другой!
Г. (встаёт с кресла и пожимает ведущему руку) Спасибо вам, за приглашение!
В. (устало развалившись в кресле) Мужики, он там точно ушёл? Закройте за ним дверь там поплотнее! Не дай бог, вернётся. Ух… Как хорошо, что никто не услышит, как мы его монтировать будем – иначе к нам вообще больше никто никогда не придёт…

8-11 апреля 2025 года