Лихолетье 14

                Действие 2

                Картина седьмая

Туманное утро на пирсе. Прохладно.

Наталья Алексеевна (кутается в пиджак мужа). Как ты думаешь, Иван, всё, что рассказал нам Сафроныч - это правда?

Иван Петрович. Похоже, что да. В то время законы здесь царили как на диком Западе, Приамурье называли даже «Русской Калифорнией». «На Амуре всё возможно», писала как-то одна из центральных газет. Говорили, что Грибский - военный Губернатор, долго негодовал по поводу этой статьи, но годуй-негодуй, а шила в мешке не утаишь! За так называемую «переправу» китайских подданных на сопредельную территорию, он был отстранён от должности и отправлен в отставку.

Появляется Сафроныч.

Сафроныч (ворчит по-доброму). Шилопоп, а не ребёнок! Хотел его с вами познакомить, так он в никакую! Матросы нахваливают его: «Вань-Ли славный хлопец, на лету всё схватывает», а он и рад стараться, готов сутками торчать на пароходе.

Наталья Алексеевна (озаренная внезапной догадкой). Вань-Ли? Не тот ли это «китайчонок», о котором вы рассказывали?

Сафроныч. Да, это он, мой «Обменыш».

Наталья Алексеевна (с улыбкой). Интересное имя.

Сафроныч. Он как-то сразу отозвался на имя Ваня. Ну Ваня, да Ваня… А тут, идём как-то с ним по базару, люди оглядываются, не поймут, с чего это китаёнок меня дедом называет. Базарница одна, орехами торговала, спрашивает моего «Обменыша», как тебя, мол, зовут? Он отвечает ей: «Ваня». Она делает ему «козу» и насмешливо переспрашивает: «Ой, Вань, ли ты?!». Он, от щекотки, хохочет и лепит ей в ответ: «Да, Ваньли, Ваньли». Так вот Ваня и стал Ваньлинем, вроде, как и по-нашенски, и в тоже время по-китайски.
Через несколько лет, когда на границе поутихло, мои товарищи- контрабандисты помогли мне найти его дальних родичей. Мамка - то евонная успела надеть ему на шею  родовой охранный амулет, по нему и нашли, одним словом – подфартило. Родичи хотели взять его к себе, так он обхватил меня ручонками за ногу и в крик: «Вань - Ли деда любит, Вань-Ли не бросит деда». Позже, всякими окольными путями, они сделали ему документы.
Лоцманом желает стать, токмо для ентова надобно в речном училище учиться, но это уже, как говорится: «Есть и квас, да не про нас», хотя сокровники обещались, если что, помочь.

Наталья Алексеевна. Вань - Ли знает, что случилось с его мамой?

Сафроныч.  Я сказал ему, что она утопла. В подробности не стал вдаваться, якобы не знаю, как это случилось. Зачем мальцу сердце чернить. Утаил, короче говоря.
 
Иван Петрович Алёхин сдержал своё слово, не преследовал вас?

Сафроныч.  Э-хе-хе.  Алёхин не был бы Алёхиным, если б кого не объегорил. Я второпях  и на радостях-то  заслепо принял от него  свой паспорт. А когда глянул, то увидел, что он чернилами залит. Куды с таким паспортом? Мыкались мы с «обменышем» по шалашам, хибарам, и монашеским скитам. Однажды набрели на скит с издыхающим монахом. (Вздохнув тяжело.) Одёжа евонная и стала мне пропуском в другую жисть.

Звон корабельной рынды.

Сафроныч. Слышите? Это Вань-Ли бьёт в рынду. Пора вам. Жаль мне расставаться с вами, господа.  На хороших людей не вдруг натыкаешься.  Но срок мой истёк. Благодарствую, за то, что выслушали, помогли мне очистить душу.

Наталья Алексеевна. Полноте, Сафроныч. Мы тоже рады знакомству с вами.
 
Иван Петрович. Вопрос напоследок, вам известно как сложилась судьба Алёхиных? Что сталось с ним самим, с детьми?

Сафроныч. Дык, сам, каким был таким и остался - из волка пастуха ведь не выйдет. Марфу склонил к согрешению. Она при живом муже с Балюшевичем продолжает якшаться, а Васька в отца пошёл. (Вздохнув горько.) Э-хе-хе. Настанет время собирать камни… У всех это время настанет.

Вновь звон корабельной рынды.

Иван Петрович. Пора нам. Спасибо, Сафроныч, за то, что доверился, рассказал всё, как на духу. Напечатаю. Обязательно напечатаю. Совесть моя загрызет меня без зубов, если я этого не сделаю. Приезжай с Вань-Ли в Благовещенск, я как устроюсь, постараюсь помочь тебе с документами.

Иван Петрович и Наталья Алексеевна спешат к пароходу, мимо них проходит юноша. Супруги провожают его взглядом. Гудок парохода, шум волн, крик чаек. На пирсе стоят, обнявшись Сафроныч и Вань - Ли,  они машут вслед уходящем судну.


                ЗАНАВЕС