Наследие 9. Бизнес или семья

 9. Бизнес или семья

В кабинете, обставленном массивной мебелью из тёмного дерева, пахло кожей и дорогим виски. Михаил Сергеевич сидел за огромным письменным столом, сосредоточенно изучая документы. Его сын, Даниил, стоял у окна, задумчиво глядя на серый весенний пейзаж за стеклом. В комнате царило напряжение.

— Я не понимаю тебя, Даниил, — голос Михаила Сергеевича был ровным, но в нём звучала скрытая досада. — У тебя есть всё: перспективы, готовый бизнес, который я строил двадцать лет. А ты хочешь всё это бросить ради... чего? Красок и холстов?

— Это не просто краски и холсты, папа, — ответил Даниил, не отрывая взгляда от окна. — Это то, чем я живу. Я не могу заниматься тем, что мне неинтересно.
Михаил Сергеевич отложил бумаги на стол и снял очки. Он устало потер переносицу.

— Думаешь, мне всегда было интересно? Думаешь, я мечтал о бухгалтерских отчётах и переговорах с поставщиками? Нет, сынок. Но я делал это ради нашей семьи. Ради твоего будущего.
Даниил повернулся к отцу. Его лицо выражало смесь обиды и решимости.

— А я хочу жить своей жизнью, а не твоей! Неужели это так сложно понять?
Михаил Сергеевич тяжело вздохнул и поднялся из-за стола. Он подошёл к бару в углу кабинета и налил себе немного виски.

— Ты ещё слишком молод, чтобы понимать такие вещи. Жизнь — это не только удовольствия. Это ответственность. Ты мой единственный сын. Кто продолжит наше дело, если не ты?

— Может быть, кто-то другой? — вызывающе ответил Даниил. — Ты же всегда говорил, что хороший бизнесмен должен уметь находить подходящих людей.
Михаил Сергеевич хмыкнул.

— Умный мальчик. Но бизнес — это не только умение находить людей. Это доверие. Семейное дело нельзя передать чужому человеку.

Даниил замолчал. Он понимал логику отца, но она казалась ему чуждой.
На следующий день за завтраком разговор продолжился в более напряжённой атмосфере. Мать Даниила, Елена Викторовна, пыталась разрядить обстановку.

— Может быть, вы просто поговорите спокойно? Без обвинений? — предложила она мягким голосом.

— А что мы делаем? — Михаил Сергеевич приподнял бровь и откинулся на спинку стула. — Я пытаюсь объяснить нашему сыну простую истину: у него есть шанс продолжить дело всей моей жизни.

— А я пытаюсь объяснить тебе, что у меня есть свои мечты! — перебил его Даниил резко.

Елена Викторовна посмотрела на мужа с укором.

— Миша, может быть, ты позволишь ему попробовать? Пусть он займётся тем, что ему нравится. Если у него не получится...

— Не получится? — Михаил Сергеевич резко поставил чашку на стол так громко, что она звякнула о блюдце. — Ты понимаешь, сколько времени он потеряет? Художники... Они все бедные! А если потом он придёт ко мне за помощью?

Даниил вскочил из-за стола.

— Я никогда не попрошу у тебя денег! Никогда! Лучше я буду жить в подвале и рисовать на картоне!

Елена Викторовна испуганно посмотрела на сына.

— Даня...

Но он уже выбежал из комнаты.
Прошло несколько дней в молчании и напряжении. Даниил почти не разговаривал с отцом: он проводил время в своей комнате или уходил из дома на весь день с рюкзаком за спиной. Михаил Сергеевич старался делать вид, что его это не беспокоит, но Елена Викторовна видела: муж переживает больше, чем хочет показать.
Однажды вечером она подошла к нему в кабинет с чашкой чая в руках.

— Миша... Ты ведь любишь его?

— Конечно люблю! — резко ответил он.

Елена Викторовна присела рядом на кресло и мягко положила руку на его плечо.
—
 Тогда почему ты так давишь на него?

Михаил Сергеевич устало опустился в кресло и посмотрел вдаль через окно кабинета.

— Потому что я хочу для него лучшего будущего... А он этого не понимает.

Елена Викторовна чуть улыбнулась и тихо сказала:

— Может быть, лучшее будущее для него — это жить так, как он хочет?

Михаил Сергеевич ничего не ответил сразу. Он долго смотрел перед собой в одну точку и наконец произнёс:

 Я боюсь за него... Боюсь того мира там... вне бизнеса.

Через неделю Даниил вернулся домой поздно вечером с папкой под мышкой. Он постучал в дверь кабинета отца и вошёл без приглашения.

— Папа... Я хочу тебе кое-что показать.

Михаил Сергеевич поднял голову от бумаг и удивлённо посмотрел на сына:

— Что ещё?

Даниил молча положил папку на стол и раскрыл её перед отцом. Внутри были его рисунки: портреты людей с глубокими эмоциями на лицах; городские пейзажи с игрой света; абстрактные композиции с яркими цветами и сложными формами. Михаил Сергеевич взял один из листов и внимательно посмотрел на него. Потом другой. И ещё один.

— Это ты сам нарисовал? — спросил он наконец после долгой паузы.

— Да... Это то, чем я хочу заниматься.

Михаил Сергеевич долго молчал снова. Наконец он поднял глаза на сына:

— Знаешь... У тебя действительно талант.

Даниил удивлённо посмотрел на отца:

— Правда?

Михаил Сергеевич улыбнулся впервые за долгое время:

— Правда... Но талант — это только половина дела. Чтобы стать успешным художником, нужно много работать. Ты готов к этому?

Даниил кивнул уверенно:

— Готов!

Михаил Сергеевич вздохнул глубоко и протянул руку сыну:

— Ладно... Попытайся в этом деле год или два... Но если вдруг поймёшь...

Даниил перебил быстро:

— Вернусь, обещаю!

Они пожали друг другу руки. Елена Викторовна наблюдала за ними из дверного проёма с улыбкой на лице.

Прошёл год. Даниил устроился в художественную школу и активно участвовал в выставках молодых художников. Его картины начали покупать небольшие галереи. Михаил Сергеевич иногда приходил на выставки сына и даже купил одну из его работ для своего кабинета.
Однажды вечером они сидели вдвоём за ужином.

— Знаешь... Я горжусь тобой, сынок, — неожиданно сказал Михаил Сергеевич.

Даниил удивлённо посмотрел на отца:

— Правда?

Михаил Сергеевич улыбнулся и кивнул:

— Правда... Ты доказал мне свою серьёзность и упорство. И я рад, что ты нашёл своё место в жизни.

Даниил улыбнулся в ответ:

— Спасибо тебе за то, что поверил в меня...

В этот момент они оба поняли: их отношения стали крепче благодаря испытанию, которое они прошли вместе.