Простите, но у вас...

«Простите, но у вас…» - это хорошая фраза для начала диалога, противоречия, проявления вежливости, перевода разговор на другую тему, обращение внимания на что-то стоящее, для того, чтобы привести дополнительные аргументы, показать превосходство или ретироваться.
Особенно, если фраза имеет такое продолжение…
- Простите, но у вас сметана на носу…
Всегда важно знать нечто такое, что известно только тебе, тайное, секретное доступное немногим, чем можно своевременно воспользоваться. Подобное часто является источником сплетен и досужих разговоров. Хранить это в себе и, быть может, забыть, но в нужное время вспомнить и обнаружить с пользой для себя. И то, что ты заметил у кого-то на носу сметану, то есть, как раз то, что человек о себе не знает и ведет себя как обычно, что только раззадоривает окружающих и вызывает улыбки.

Нужно знать человека с которым ты общаешься. Его слабые и сильные стороны. И не для того, чтобы этим пользоваться. Хотя и для этого тоже.
В детстве я довольно часто слышал такой, как тогда говорили, да и сейчас говорят, прикол. Как-то я шел с другом по улице, к нам подошли старшие ребята и, изображая на лице удивление, панику, боязнь, словом, какую-то сильную эмоцию, сказали другу. 
- Смотри, у тебя спина на спине.
При этом один из них показывал пальцем на спину моему другу, толкал локтем своего дружка и делал большие глаза. Конечно, мой друг пытался посмотреть, что у него там на спине, оглядывался и ничего не мог увидеть, потому что на спине у него ничего не было. Старшие ребята смеялись и я улыбался, потому что мой друг смешно реагировал.  Да и сама конструкция предложение подразумевала казус невозможного. Что такое спина - понятно. А если говорят, что спина на спине, то это казуистично, забавно и в нем проглядывается желание того, кто говорит, заморочить голову другому. 
И, когда мой друг стал пытаться посмотреть себе на спину,  старшие ребята начинали сильнее смеяться  и говорить, подталкивая друг друга локтями:
- Смотри, смотри какая… Нет, ты посмотри!..
Друг просил меня посмотреть, что у него сзади. Я послушно посмотрел, желая помочь  другу, понятно,  ничего не увидел и успокоил своего дружка:
- Да ничего там у тебя нет.  Успокойся… Они просто шутят. 
Старшие ребята сердились на меня за то, что я срываю им представление, смотрели в мою сторону грозно и продолжали:
 - Да он тебе врет. Есть… Есть… - и поворачивались ко мне. – Сними у него со спины это.
- Это они все врут, - говорил, как можно спокойнее я.
В конце концов они давали кому-нибудь из нас ногой под зад  и уходили.
Со мной такие штуки не проходили. Я не доставлял никому удовольствие с суетливой попыткой заглянуть себе на спину. Даже, когда приставал очень способный и артистически одаренный парень, которого я уважал,  и очень искренно пытался меня разыграть, я все равно не поддавался и не доставлял ему удовольствие, хотя самому очень хотелось заглянуть себе за спину. И только дома я смотрел через зеркало за спину и, понятно, ничего предосудительного там не видел. 
Со стороны за этим спектаклем смотреть было любопытно, особенно, когда разыгрываемый вел себя слишком откровенно испуганно и пытался что-то с тебя стряхнуть.
Некоторые мои знакомые, с которыми я возвращался домой, переспрашивали у насмешников:
- Что на спине? Не понял, что у меня на спине?
Ему объясняли и говорили:
- Спина на спине… Ты чего не понимаешь, что ли?
- Нет, - говорил мой знакомый.
И  тогда те, кто разыгрывал, сами в недоумении уходили, переговариваясь о том, что почему-то в этот раз розыгрыш не получился.
Позже стали говорить: «Ой, что это у тебя на спине?» Или еще говорили:
«У тебя спина испачкана».
Но поскольку последнее проверить было нельзя, то поведение разыгрываемого вызывало любопытство и улыбки.
Некоторые мои друзья и знакомые сами, подрастая, пытались так разыгрывать сверстников и детей. Детей разыгрывать оказывалось лучше всего, потому что они  очень наивные,  доверчивые и их легко обманывать. 
Иногда для розыгрыша специально пачкали спину мелом, прикасаясь испачканной рукой, и потом разыгрывали и пытались отряхнуть.
Часто в жизни бывало такое, что у кого-то из тех, кто тебе встречался,  оказалась испачкана белым спина, развязан шнурок, плечо запачкалось. Это, конечно, выглядит так забавно, потому что ты знаешь о человеке такое, что он сам о себе не знает. Но все равно стараешься ему помочь и сообщить, чтобы он не выглядел так неряшливо и забавно.
Спина на спине - это был такой молодежный прикол, как сейчас говорят. И тогда так тоже говорили. Мы такие приколы передавали друг другу и это нас веселило.
Однажды Юра Иванов, когда мы учились в техникуме и  гуляли около учебного заведения, кивнув на идущую в нашу сторону девушку, сказал:
- Хочешь, прикол покажу?
- Покажи, - сказал я, не понимая значения этого слова.
И он, когда девушка подошла ближе поклонился перед ней низко и, делая длинными руками реверанс, расшаркиваясь ногами, провел ладонями рискованно  около ее промежности. Это был фортель, фокус, реприза, смещение внимания. Вроде он преклоняется перед ней, делает реверанс, но рискованно и с подоплекой близко от нее проводит рукой.
Девушка ойкнула, отскочила, пробурчала что-то нам нелестное, сказала, что он дурак, и пошла дальше.
И «приколоться» тогда означало познакомиться с девушкой, чтобы пойти вместе с ней дальше, означало сделать финт, обратить на себя внимание, вызвать интерес, постараться понравиться.  Вот именно тогда я понял, что такое прикол.
Этот же Юра большой шутник мог сказать, что на пиджаке у меня белое пятно и начать меня отряхивать. А когда я собирался посмотреть на пятно, он смеялся и говорил, что все стряхнул.
Так вот, теперь ближе к сметане. 
Однажды мы с моим научным руководителем  в мою бытность институтским работником вышли из столовой, и он мне пытался объяснить что-то важное из нашей работы. Он был немного смешной, но страшно умный. Такой умный, что я его не всегда понимал, как и многие другие сотрудники. И, когда он рассказывал по работе,  я в этот раз никак не мог сосредоточиться на его мысли и все время хотел засмеяться и глуповато заулыбаться. Я едва сдерживал дурацкий смех, понимая, что не могу рассказать о том, что меня веселило в этот неподходящий для развлечения момент.  Тогда как он с умным видом рассматривал  в уме математические уравнения и искал искомую величину. Я давился смехом и не решался его перебивать.  Наконец, он заметил мой несерьезный вид и спросил:
- Что ты улыбаешься? Я разве что-то смешное говорю?
- Простите, но у вас сметана на носу, - сказал я, давая волю смеху. 
- Да? – Он суетливо провел рукой по носу и стер заметное клоунское белое пятно на самом кончике носа.
Мне этот случай запомнился тем диссонансом, который я испытал, когда он со сметаной на носу пытался мне втолковать  умные вещи.  Научные  слова и сметана на кончике носа выглядели действительно забавно, несочетаемо и входили в противоречие с темой.
Позже мой руководитель как ни в чем не бывало пошел  дальше и продолжил мне объяснять свою мысль. И я уже внимательно слушал то, что он говорил, забыв про сметану.
Бывало мой научный руководитель, которому я очень благодарен и с которым долго дружил,  на меня сердился и ругался. Но я на него никогда не обижался и внутренне улыбался, потому что знал о нем то, что другие не знали.  Я видел у него на носу сметану, которая при его глубокомыслии выглядела так смешно.  Проще говоря, я знал этого человека лучше других, и в этом мне помогала сметана. Он по-деловому и серьезно ее стер и продолжил свои пояснения. Это для меня происходящее выглядело забавно, а для него означало ничего не значащим пустяком. Он не понимал шуток, что меня удивляло, и не придавал им значения.