Влюблённый лесник

           (Перевод рассказа Славомира Мрожека «Zakochany gajowy»)

    В одном имении на востоке жил лесник с необыкновенно большими усами. Они были его гордостью. Красиво с ними смотрелся.

    Лесник был влюблён в паненку из этого имения. Чтобы иметь повод видеться с паненкой, убивал ежегодно неимоверное количество зайцев и приносил их ко двору. – На корейку – говорил он кухарке. Хотя не всегда удавалось ему при этом видеть паненку, так как она частенько сидела в библиотеке или лакомилась в серванте.

    Бывало, когда помещики и жильцы садились к столу, то с неохотой принимались за блюда из зайчатины. Не раз мать паненки говорила с нажимом, смотря в глаза дочери: «Опять ЭТОТ заяц».

    Паненка краснела и опускала голову.

    Лесник был несмелый. К тому же разница в общественном положении не позволяла приближаться к ней.

    Но как-то раз показалось, что его мечты сбудутся.

    В тот день лесник пришёл ко двору, неся зайца. Только не шёл через крыльцо, а боком, со стороны парка. Заметил, что в маленькой беседке сидит паненка. Одна. Руки положила на раскрытой книжке и о чём-то думает. Её волосы упали на лоб, рот полуоткрыт и грудь реет в быстром дыхании.

    Он так был очарован этим зрелищем, что готов был куда угодно, да хоть бы в муравейник, бросить этого зайца, а самому перескочить через ограждение, припасть к девичьим ногам и в любви-то своей признаться.


    И в этот момент из дома вышла пани помещица, а за ней служанка с корзиной стираного белья. Пани помещица любила за всем проследить лично. – Без присмотра пёс дичает, без ремонта дом ветшает – говаривала в ответ на замечания, что, мол, чересчур себя утомляет. Огляделась и вдруг заметила, что верёвки, на которых вешали бельё, остались в чулане.

- Постойте-ка секундочку – обратилась к леснику – после чего один конец его огромных усов привязала к одному дереву, другой конец – к другому.

- Надо, чтобы сегодня высохло – оправдывалась. – Идёт туча, может сейчас ливануть. Мой муж прибавит вам это к жалованью.

    Потом приказала служанке развесить бельё на вытянутых усах лесника. Служанка исполнила распоряжение, забрала пустую корзину и ушла.

    Лесник остался один, между двумя деревьями, к которым были привязаны его усы. Фуражка налезла ему на глаза, в руках держал зайца.

    Как же теперь подойти к возлюбленной?

    А она всё сидела неподвижно, всматриваясь вдаль, будто где-то между небом и землёй заметила нечто неопределённое, незнакомое людям, но известное только девичьему сердцу.

    Дёрнул бы лесник усом, один раз и другой, точно бы, дёрнул! Но только что же, даже дышать боялся, чтобы его паненка не заметила. И дело даже было не в том, что его так резко принудили к неблаговидной для мужчины работе. Это он ещё бы мог снести взамен только за один её взгляд. Но вот бельё… это было бельё паненки. Ему было так стыдно, он так сильно боялся, что паненка на него посмотрит, что, желая стоять как можно тише, даже привстал на цыпочки. Румянец на его щеках разгорался жарче и жарче, и стекающие по ним слёзы тут же испарялись.

     А паненка медленно закрыла книжку. Встала. Плывя над газоном, направилась к пруду и там кормила лебедей. Глаза её были всё такими же задумчивыми и куда-то устремлёнными…

    Знала ли она, что случилось с бедным лесником? Неизвестно. Кто постигнет тайну женского сердца?

    На днях кто-то встретил лесника на ярмарке, продающего убитых зайцев. Уже носил коротко постриженные, английские усики. Но такие короткие усики ему не шли. Девушки над ним смеялись.