На пруду

Вадим и Митя встретились на каникулах в деревне у Митиной бабушки и, как в детстве, решили пойти на пруд. Когда-то они каждые каникулы приезжали сюда: ели бабушкины пироги, устраивали бои на палках, а вечерами смотрели на большую луну и слушали кваканье лягушек. Деревня всегда была тихой, спокойной и славилась природной идиллией. 
Сейчас друзьям уже по двадцать, и они долго не виделись. Учеба. Подработки. Девушки. 
Бабушка Фоня, хоть и совсем старенькая, ещё резво передвигалась и сама себя обслуживала. 
По приезду друзья, конечно, не сразу побежали на пруд, а зашли к ней. На столе ждали свежий пирог и позолоченный самовар с ароматным брусничным чаем. 
За чаем бабушка рассказала, что нынче в деревне неспокойно: творится что-то жуткое, и ночью к пруду лучше не соваться. Парней от её слов пробрала дрожь. 
— Злой  дух поселился в воде, — шептала Фоня. — Каждую ночь выползает, пугает народ. Одному мужику из соседнего дома даже кости поломал… 
— Откуда он взялся? — спросил Митя. 
Бабушка вздохнула: пару лет назад утонул приезжий, пьяный полез купаться. Теперь его неупокоенная душа тянет за собой тех, кто ночью к реке подходит. А по деревне ходит — стучит в двери, ветками скрипит. 
— Закрывайтесь на засов. Опаснее всего у воды… Не суйтесь, ребятушки, — перекрестилась она. 
Но любопытство пересилило. На следующую ночь, дождавшись, пока бабушка уснёт, друзья подперли дверь камнем и крадучись двинулись к пруду. 
Тропинка к воде, ещё недавно знакомая до каждой кочки, теперь казалась чужой. Лунный свет пробивался сквозь туман, обволакивавший берег мертвенной пеленой. Воздух звенел тишиной — ни лягушек, ни сверчков. Только вода чёрной гладью стелилась под ногами. 
— Может, вернёмся? — Вадим ёжился, но Митя уже шагнул к самому краю. 
— Трус. Ты же сам хотел… 
Не договорил. Из глубины донесся глухой стон, будто кто-то захлёбывался, не в силах вдохнуть. Вода заколебалась, и на поверхность медленно всплыла тень — силуэт мужчины, расплывчатый, как пятно на старом фото. Глазниц не было, только две впадины, полные тьмы. 
— Бежим! — закричал Вадим, но ноги словно вросли в землю. 
Дух протянул руку, и пальцы, длинные и склизкие, обвили лодыжку Мити. Тот захрипел, падая. Вадим рванул друга за плечи, но сила, тянувшая в воду, была нечеловеческой. 
— Помоги! — Митя бился, царапая берег. 
Тут Вадим вспомнил: в детстве бабушка шептала, что нечисть боится железа. Сорвав с шеи цепочку, он швырнул её в тень. Раздался вой, пальцы разжались, и друзья рванули прочь, не оглядываясь. 
У дома их ждала баба Фоня с фонарём. 
— Живы? — спросила, не удивившись. 
— Живы… — Митя дрожал. 
— Дураки. Теперь до рассвета не выходите. 
Утром на берегу нашли следы — будто кто-то волочил по песку мешок с гвоздями. А в воде, у самого края, лежала Митина кепка, облепленная тиной… 
С тех пор друзья к пруду не ходили. Но иногда ночью Митя просыпался в холодном поту — ему снилось, как чьи-то мокрые пальцы сжимают его горло, а из темноты доносится шёпот: «Ты вернёшься…».