Сусанин

                Сусанин.

            Если вы хоть раз ходили по зимней тайге, то были очарованы пейзажем окружающего вас леса. Лес - это не только источник кислорода, очищающий наши лёгкие от выхлопных газов, но и  источник обогащающий наши души. Это стимул вдохнвения, побуждающий видеть в нём сказочные пейзажи - неповторимой красоты нашей матушки природы. Лев Николаевич Толстой писал:
         - Я думаю, если бы я не жил в лесу, то никогда не написал бы роман "Война и Мир".
          Прогуливаясь по протоптанным дорожкам, он любовался красотой леса, с его могучими деревьями и пышными кронами елей. Он мысленно рисовал сюжеты к его роману, представляя образы партизан, берущих в плен французских мусьё. Возможно, глядя на могучие сосны, он вспоминал историческое событие, про знаменитого героя шестнадцатого века Ивана Сусанина - простого костромского мужика, спасшего своим героическим поступком кандидата на русский престол - князя Михаила Романова.
          Сусанин погиб, но не дал осуществиться планам врагов. Он, рискуя своей жизнью, завёл польское войско в непроходимые болота, откуда они не смогли выбраться и погибли. Благодаря русскому мужику, они не выполнили свой злой замысел - погубить русского князя. Русская земля полна таких героев, повторивших подвиг Ивана Сусанина, поэтому я не ошибусь, если скажу, что таких историй много по всей матушке России. Они не считали это подвигом, а честью постоять, или скорее отстоять право русского человека ходить по своей земле. Об одном из них, я хочу вам друзья рассказать, но сначала предисловие о тайге.
          Непосвящённый турист или случайный путник думает, что в зимнее время тайга замирает с её обитателями, но это не совсем так. Тайга живёт в любое время года. Бывалый охотник даже сквозь тишину слышит еле уловимые звуки шагов леса. В зимнее время мороз обостряет слух. Слышится, как перелетает с дерева на дерево глухарь. Как прыгают с ветки на ветки белки, и проходит тяжёлой поступью сохатый. Как завывают жаждущие пищи голодные волки. Можно услышать, как вдалеке передвигает полозьями лыжник, шаркая о замерзший снег. Тот, кто вживается с тайгой понимает, что она полна шорохов, звуков и шагов.
         История, которую я хочу вам рассказать, произошла в Западной Сибири, во время Второй Мировой войны. Она уже шла почти год, когда в разных местах Cибири cтали активизироваться диверсанты - парашутисты, падающие с неба ранним утром, а иногда поздним вечером. Так произошло  в начале января сорок второго года, когда снег уже накрыл территорию леса, а мороз стал заявлять о своих правах, показывая злейший минус для непрошенных чужаков. Казалось, сама природа вступала с ними в борьбу. Заинтригованы? Тогда слушайте:
          Дед Макар сидел возле печи, перебирая своими морщинистыми пальцами свой фирменный табачок, делая закрутку. Он взял порезанный в стопочку листочек, давно прочитанной местной газеты, и стал скручивать в неё щепотку табака. На окне лежали папиросы, привезённые сыном, но дед Макар по привычке всё равно тянулся к кисету. Он говорил, что папиросы для гостей городской жизни, а он выросший в тайге, привык пользоваться её дарами, выращивая свой табак.
        В вечерний час, когда природа захлопнула окно дневного света, погрузив в густую тьму чащу тайги, дед Макар, с внуком Данилкой грелись возле печи, попивая чай с мёдом из лесной пасеки. За окном, заметая следы прошедшего дня, завывала пурга. Это было время, когда внук, после вечерней трапезы залезал на печь, где с нетерпением ожидал, когда дедушка закончит cкручивать сигарку с табачком, чтобы затем, слегка прищуренным глазом, начать рассказывать, как любил говорить папаня, очередную байку. Данилка уже не раз слышал историю про то, как дедушка с его батей, в сорок втором, военном году,  потопили в болоте немецких диверсантов, но всякий раз, воспоминания деда пополнялись новыми подробностями, завораживая и без того слушавшего с открытым ртом внука.
        За окном началась пурга. Точь в точь такая же, какой она была в начале сорок второго года, только мороз послабее. В ту же зиму, он лютовал так , что дыхание перехватывало, а ресницы замерзали, покрываясь инеем. Куда ни глянь, кругом лежали поваленные ураганом, ещё с осени деревья, создавая непроходимый бурелом. Их не успевали убирать, так как практически было некому. Всё взрослое население, кроме детей и стариков, ушло на фронт. Именно этот валежник и сыграл свою историческую роль в этой истории.
        В начале войны, дед Макар был таким-же мальцом, как его внук Данилка, только чуть постарше. Его батя Артём Захарович, работал в тайге егерем, а он Макар - при нём в помошниках. Правда годочков ему было поболе чем Данилке, но всё равно ещё малец, в отличие от тех подростков, кто на лесоповале работал вместе с отцами. Он же помогал бате пушнину добывать и лес сторожить, от пожаров летом, и непрошенных гостей зимой.
        Война, можно сказать только началась, а гости в качестве диверсантов, уже пожаловали ранним утром. Как раз в ту пору, он с батей ходил силки проверять и капканы ставить, как услышали в вышине звук мотора, будто самолёт летит. По звуку он не был похож на советский истребитель Ил 16, по прозвищу "ишачок", работающий на благо Родины, а этот издавал тяжёлый звук - бомбардировщика. Затем небо покрылось шарами. Явно, это были парашутисты - диверсанты. По их полёту стало очевидным близкое приземление к заимке бати. Мы повернули к избушке думая, что диверсанты пройдут мимо, а затем по их следу проследить в какую сторону направятся, но немцы уже усмотрели заимку. Освободившись от парашутов, они направились в нашу сторону. Вскоре зазвучала немецкая речь.
        Распахнув дверь, в избу ввалился немецкий офицер. Оглядевшись, он увидел батю и тыча пальцем в карту заявил, что им нужен проводник, поэтому мой батя будет их сопровождать до места на карте. Батя увидев точку, в которую показывал офицер - обмер. По слухам, там находились пещеры, в которых ещё до войны велись геодезические разработки каких то ценных металов. Идти туда было далеко - больше суток, так как там начиналась уральская гряда, но батя решил не вести немцев в ту сторону. Он сразу понял, что немцы хотят устроить диверсию, поэтому решил, что диверсанты не должны дойти до уральской гряды.
         Он стал объяснять немецкому офицеру, что им придётся сделать небольшой крюк, так как дорогу куда направлялись немцы, завалило буреломом. Немецкий офицер был недоволен и кричал на батю, что тот партизан и он их сейчас же растреляет. Батя стал объяснять офицеру, что он местный егерь и лучше него знает дорогу, так как всю жизнь живёт в тайге. Далее он сказал, что хочет или не хочет гер офицер, но им придётся отойти от маршрута по причине сваленного ураганом леса. Он даже показал на карте каким путём их проведёт, но офицер не стал рассматривать карту. Он нервничал, так как ему везде мерещелись партизаны, хотя партизан в тайге не было. Фронт проходил в Центральной части России.
         Было очевидным, что немцы не знали местную тайгу, иначе поняли бы, что батя ведёт их в сторону болот, но офицер спешил, поэтому подталкивая батю в спину, приказал собираться в дорогу, пригрозив в случае отказа, убить его сына. Тогда батя посмотрев на немцев хмурым взглядом тихо, чтобы те не услышали,  прошептал:
        - Сусанина хотите? Хорошо, будет вам Сусанин! На болотах все сдохнете...
       Конечно, батя не собирался способствовать диверсантам, но он боялся, что те в случае отказа, пристрелят его сына, поэтому согласился быть проводником. Я понял задумку бати - как Сусанин в своё время - погубить немцев в болотах. Для чужаков болота были смертельной ловушкой, ведь они даже в лютый мороз почти не замерзали, из-за газов находящихся в них. На первый взгляд, они скрыты от путника толстым слоем снега, но на самом деле, это только видимость.
       Когда же путник понимает, что обманулся, ступая на кажущуюся твёрдую опору, тут-же погибает затягиваясь трясиной. Редко кому удаётся пройти болото и остаться в живых - разве только местным, знающим скрытую тропку. Батя знал тропинку и рассказывал мне её приметы, но этого не знали немцы. Всю дорогу батя размышлял о том, как ему обмануть диверсантов и незаметно подтолкнуть к болотам. Офицер был очень нервным, постоянно тыча пальцем в карту, показывая этим, что он не доверяет егерю.
       Офицер сомневался в словах проводника про бурелом, решая, что тот не хочет их сопровождать. Он стал настаивать вести их чётко по карте, но путь им преградили поваленные деревья и огромные по пояс сугробы. На лыжах пройти было невозможно, они ломались о поваленные ветки, а без них ноги проваливались почти по пояс. Тогда он ругаясь и проклиная русские морозы и тайгу, приказал развести костёр, чтобы хоть немного согреться. Мороз крепчал набирая силу. Хотя немцы были одеты в меховые куртки и тёплые берцы, холод пробирал их до костей. На нас же с батей на ногах были надеты деревенские валенки и тулупы, поэтому мороз нас не пробирал.
        Офицер смотрел на батю злобным взглядом, постоянно подталкивая автоматом в спину. Всю дорогу он твердил, что батя русский партизан, а меня схватил так  крепко за руку, что она мгновенно стала синеть. Я закричал, а батя крикнул офицеру отпустить мальчишку, иначе он никуда не пойдёт. Офицер понимая, что без проводника они дорогу не найдут и сдохнут в этих сугробах, ослабил хватку, а затем стал подталкивать автоматом идти скорее вперёд , не дав даже согреться возле костра. Диверсанты явно не расчитывали на суровую, русскую зиму. Лица их покраснели от мороза, покрывшись ледяной коркой.
         Болота приближались. До них оставалось буквально метров пятьсот, когда батя уловил вой волков. Немцы тоже услышали вой. В их лицах отразился страх. Они щёлкнули автоматами, приготовившись отразить нападение.  Немцы стали переговариваться между собой. Батя слышал как они произносили одно лишь слово - партизаны, а затем грубая немецкая речь. На душе бати появилось волнение. Он стал думать, как спасти сына, чтобы немцы не смогли его застрелить, когда поймут, что попали в ловушку. В cспешке офицер отпустил руку мальчика и тот спрятался за батю. Слыша приближающийся вой волков, батя не думал о себе - его целью было утопить в болоте диверсантов и спасти сына. Хотя у бати был обрез за пазухой, но против семи вооружённых диверсантов, он был беспомощен.
         Неожиданно послышалось совсем близкое рычание волков. Почуяв людей, волки стремительно приближались - голодные и злые. Батя даже обрадовался, увидев в этом добрый знак. Офицер крикнул проводнику поторопиться и прибавить шаг. Его раздражало рычание волков, которое наводило ужас. Он стал орать, что это не волки, а партизаны. Из хвои уже проглядывали морды волков, с горящими в темноте глазами. Их завывание холодило душу так, что у диверсантов она уходила в пятки. Волки смотрели на людей, как бы ожидая сигнала к нападению.
         Офицер подгонял проводника, а затем дал команду стрелять в волков. Это была его фатальная ошибка, cтавшая сигналом нападения на людей. По численности волков было десятка два, против семи вооружённых диверсантов. У бати в тулупе был спрятан обрез, на случай отстреливаться от нападения, но он схватив сына, сделал рывок к болотам, чтобы волки не достали их. Диверсанты бросились за егерем, но ступив в топкую трясину, тут же почувствовали, как их засасывает. Снег лежащий поверх болот, был обманчив. Болота не замерзали даже при сильном морозе, благодаря газам выходящим из их недр.
          Офицер видя, что проводник схватив мальчишку бросился к полынье, ринулся за егерем не подозревая, что бежит в сторону болот. Стреляя вслед уходящему проводнику, он оступился и плюхнулся в трясину. Его тут-же затянуло, но тот всё равно продолжал стрелять, вслед уходящему егерю. К счастью, пули проходили мимо, не задев серьёзно батю. Затем стрельба прекратилась. Оглянувшись, батя увидел, как трясина всё глубже затягивала обезумевшего от ужаса офицера. Такая же участь постигла и других диверсантов. Некоторые из них были разорваны голодными волками. Перейдя болото, мы с батей отправились в обратную дорогу. Волки ушли, насытившись мясом. Они были умнее людей, поэтому в топкое болото не полезли.
          В тот момент я понял, что волки не просто появились на их пути. Это был знак, посланный духом тайги, во всяком случае, так говорил местный шаман. Дойдя до посёлка, мы с батей сообщили о диверсантах, рассказав куда те направлялись. С этих пор батю и меня, стали называть Сусаниным. Больше диверсанты не прилетали. По всей вероятности немцы посчитали эту операцию провальной, ну а нам только на руку - чужакам в тайге не место. Затем дед Макар повернулся к внуку Данилке и увидев, что у того уже закрываются глаза, накрыл его одеялом, а Данилка сквозь сон проговорил:
         - Деда, а меня тоже будут Сусанином называть?
         - Незнаю внучок...Может быть... Тайга сама тебе определит имя, когда придёт время. Спи Данилка, завтра папаня твой приедет. Лишь бы пурга не разыгралась. - подумал дед Макар. Затем задув свечу, он улёгся на полати, провалившись в дрёму сновидений...