Несуществующий дневник. Нечто Непонятое

Ветер кричал на прибрежные скалы.
Ночь накрыла своим черным саваном залив.
Сон подарил покой уставшим, но и миновал тех, кто был увлечен своим занятием.

Три фигуры двигались по морю. Трое шли от горизонта до горизонта. Они делали каждый раз, когда наступало их время, и делали так со дня своего рождения.

Ветер, кричащий на скалы. Ночь, что накрывает сумраком все, до чего дотянется ее взгляд. И Сон, которого порой зовут в неправильное время и который любит не приходить когда так нужен.

Боги. Малые боги, если точнее. Дети первых богов, что были созданы Творцом до сотворения мира. А иногда “внуки” и “правнуки” этих сил.

Сейчас эти три бога шли по морю не касаясь своими босыми ногами поверхности воды. Ведь Море и Океан были им братом и сестрой, в некотором смысле этих слов.

Ночь — сестра-близнец Дня, любимая дочь Солнца. Та, что была до, и всегда будет после. Богиня не нуждалась в своем представлении, ведь в этом мире она известна практически всем.

Сон не приходился ей сыном, но был как младший брат. Ведь так часто Ночь и Сон ходят рука об руку.

***

Обычная проселочная дорога разделяла равнину на две примерно равные части. Правая часть была покрыта ровным слоем серебристого снега. Мелкие кристаллики льда отражали солнечный свет во все стороны и светили настолько ярко, что на это великолепие нельзя было смотреть не прищурив глаз.

Если долго смотреть в эту сторону казалось, будто ты оказался посреди зимы в царстве снежной королевы. Но это холодная красота была совершенно неживой. Будто само время замёрзло, остановилось здесь, а жизнь покинула этот холодный край.

По самому краю ледяного поля шли молодые девы. Одетые в белые кружевные платья, с яркими синими поясами, толщиной в ладонь взрослого мужчины. Их головы не были покрыты, но длинные волосы собраны в крепкие и тугие косы, заплетенные черными лентами.

“Было их двенадцать. Двенадцать сестер и двенадцать дочерей. По числу месяцев на колесе года. И каждая была краше другой. И были их волосы белы, как снег. И волосы их полны седины и серебра, будто были они как девами, так и старухами. Каждая с белой кожей, словно облако на ясном небе. И у каждой глаза голубы, как осколок льда в лунную ночь.”

Девы шли кольцом. А в центре их круга шагала девочка, на две головы ниже своих спутниц. И была она не сестрой им, но матерью, что лишь недавно возродилась с приходом нового цикла. Было у девочки имя, что многие боялись говорить вслух, дабы не навлечь на себя ее гнев. Но ведающие знали, что юная дева добра и хоть сердце ее лёд, всегда она помнила, помнит, и помнить будет о любви, что есть меж людьми.

“Зима — ее край, а смерть ее воля. Долг ее — пожинать жизни тех, чья пора прошла. Сестра ее — Жизнь. Сама она Владычица.”

А левая часть поля поросла травой молодой, травой зелёной. Был это край лугов, лесов и диких зверей…

***

Старый ворон летел над равниной. Глаз его левый закрыт, ибо прошло помнить и знать сейчас было не нужно. А правый взирал свысока на дорогу, где с левого края весна, с правого были снега.

В том месте где дорога истончалась настолько, что взрослому человеку пройти по ней не заступив за край было бы почти невозможно, двое стояли и каждый из них по свою сторону.

Был диалог и были слова. Дева, упорно стоя на своем, продавить свою волю власть не пыталась. На кой оно той, что всегда ожидает финала? И смело стояла, и праздно смеялась, и как всегда она добро улыбалась. Так смотрит порою на мышь в мышеловке счастливая кошка, что слегка голодна.

Напротив нее был старик с бородой до колена. Сегодня он стар, хоть и молод душой. Учитель, наставник, всех мудрых мужей покровитель. Хозяин дорог и путей; владыка проходов и мастер ключей, что ведает тропы меж вселенских ветвей; что лесом владеет и в нем и живет; и всякого зверя большого аль малого он добрый властитель. Знаний запретных великий учитель, и врат в мир иной он древний хранитель.

Вокруг него звери и птицы, но всякие гады плетут небылицы: что мол он и страшен, и зол, и всяких хороших людей на части разрывает, а затем пожирает.

Пусть кто-то и путает старца и брата его единокровного, разны они в ликах своих и разными землями ведают, и разные вещи советуют. Один, как всегда, за мудрость и знание, что скрыто от всего сердца порочного во тьме вековой. Второй же за праздность и злато, чтоб стол ломился от яств. И власть и богатство он в руки дает и твое проверяет лукавство.

И спорили дева и старец всю ночь напролет, до рассвета. В рассвете расстались. И было ль то или нет, а знать никто и не знает. Что сказано были меж ними не знает никто из людей. И спор о чем был неизвестно. И был ли действительно спор это, аль брань молодых и влюбленных сердец, никто не ответит про это.

Как сказано было, так явью и станет. Что было написано, жизнью пусть будет. И сказка откроет врата вам туда, где было и есть, и будет всегда, дорога по кругу, от края до края, по небу, по волнам и по разным землям да по трем интересным мирам…

***

— И что это я сейчас такое написал у себя в дневнике?