Шамолет

Память в перезревшем возрасте обостряется — с провалами и всплесками прошлого. Это закономерный процесс угасающей жизни. «Всплески» возвращают в далёкое прошлое, к хорошим и плохим моментам, которые довелось пережить. Особенно дорог школьный период, сформировавший личность, подаривший учителей и друзей — некоторых на всю жизнь.

Время стёрло из памяти многие школьные события — вероятно, они оказались не слишком значимы. Но большинство я помню, и при воспоминаниях они проявляются в подробностях.

1955 год. 5-й «В» класс средней школы №2 маленького горняцкого города, собранный из двух классов — «А» и «Б». За всё своё существование он оставался третьим по всем школьным показателям. При его формировании, вероятно, умышленно отобрали слабоуспевающих учеников с «неавторитетными» родителями, что предопределило ему сложную судьбу. Частая смена кураторов и преподавателей, уход и приход учеников, неудобное расположение класса — чтобы не компрометировал школу.

И вот, в сентябре 1955 года в наш класс привели десятерых ребят из детского дома. Этот коллектив выделялся не только дресс-кодом, но и привычкой к групповому сопротивлению. Любое замечание учителя они встречали открытым протестом, иногда переходящим в оскорбления.

Помню очередную классную руководительницу — Нину Ивановну. Женщина средних лет, худощавая, с жидкой косой и вечно недовольным выражением лица. Улыбок и похвал от неё я не припомню. Детдомовцы звали её «Карга Ивановна». Когда она пыталась наказать кого-то линейкой (а без неё она не расставалась), ребята либо носились по классу, либо выпрыгивали в окно — наш класс находился в цокольном этаже, и окна выходили прямо на тротуар.

Детдомовцы держались вместе и почти не общались с остальными. Их побаивались. Не знаю, как так вышло, но я подружился с одним из них — Сашкой. Он не выделялся ни ростом, ни интеллектом, ни авторитетом среди своих. Единственное, что его отличало — шепелявость. Он представлялся как «Шаша», а кличка у него была — «Шамолет».

Ребята из детдома проучились у нас до Нового года. Даже сейчас я не могу понять, что нас сближало. Виделись мы только в школе, сидели за одной партой, но что-то внутреннее связывало нас — мне даже казалось, будто мы родственники.

«Шамолет» мой улетел, а память о нём осталась со мной на всю жизнь.