Кудис. книга 1. глава 48

Глава 48
По дороге в сквер я размышлял о том, почему телохранитель Мадам, умеющий, по его словам, делать так, чтобы его никто, кроме меня, не видел, позволил себя увидеть этому мужичку? Они ведь ничего не делают просто так, тогда зачем?
Сквер был совсем рядом с домом, я вышел из двора, прошел между длинными многоэтажками, похожими на гигантских змей, и вышел к тенистому зеленому оазису. Листья уже появились почти на всех деревьях, а вечерний свет делала парк похожим на сад эльфов. Людей было немного, в такой час все либо еще работали, либо садились ужинать после работы. Я прошел через символический вход – две колонны с фонарями на вершинах – и остановился, размышляя, куда мне идти. Я понимал, что Азалиах найдет меня в любом случае, на всей планете, при необходимости, не то что в маленьком сквере, но не где бы мне самому найти укромное место для беседы – кто знает, будет ли он видимым или невидимым в этот раз, не хотелось бы, чтобы кто-то бросал на меня косые взгляды, когда я буду «беседовать сам с собой».
- Я хотел, чтобы он увидел меня, - раздался знакомый голос за спиной, - потому что тогда я бы точно знал, что он приближается.
Я резко обернулся, он стоял чуть позади меня, заложив руки за спину, красивый в закатном свете, как… как ангел.
- Видите ли, на этом человеке нет Следа, но когда он увидел меня, он подумал обо мне, и я получил сигнал. Так я узнал, что он приближается, и мог рассчитать время.
- Вы…, - я прочистил горло и предпринял еще одну попытку, - вы говорите о домкоме? О том толстяке?
- Да, отвечаю на ваш вопрос. Даже на два.
- На два? – тупо повторил я.
- Ну да, вы же хотели знать, как я откликнулся на ваш зов.
- То есть, вы слышите каждую мысль о вас?
Он усмехнулся, покачал головой:
- Меня ждет очередная трудная попытка объяснить, как звучит симфония существу без слуха.
Я молчал, балансируя на грани обиды и любопытства. Хотя, какого… лешего, одернул я сам себя, я или кто-то другой способен понять их мировосприятие? Может ли червяк парить в облаках? Нет? Тогда ему никогда не понять, каково это – махать крыльями.
- Максимально упрощу, чтобы вам было понятнее. – Он подошел и встал рядом, возвышаясь надо мной, как гора. – Да, на каждую мысль обо мне я получаю нечто вроде сигнала уведомления. Но по самой энергии я могу понять: вы зовете меня или просто думаете обо мне. Энергия разная, понимаете, как значки уведомлений.
- Ого, - присвистнул я, сразу же мысленно прикидывая, что и сколько раз я думал об этом парне. – И вы можете увидеть, что именно думает о вас человек?
- Я уже отвечал на этот вопрос: да, могу. Но без необходимости никогда этого не делаю. В основном, я просто просматриваю уведомления, как сказали бы вы. Могу открыть и почитать подробно, а могу просто принять к сведению и смахнуть.
- И как вы поступили с моим сигналом?
- Явился на ваш зов.
Я покраснел и опустил глаза.
- Тема нашего разговора будет крайне серьезной, господин Семен, - твердо сказал он, - от этого зависит не только ваша жизнь. Поэтому я вынужден был откликнуться, а вовсе не потому, что мне нечем заняться или беседы с людьми для меня в новинку. Я занимаюсь этим уже тысячи лет, в переводе на ваше земное время, и все эти долгие годы, складывающиеся в века, тысячелетия и эпохи, люди совершают одни и те же ошибки. А мы совершаем одни и те же действия, чтобы их исправить.
Он улыбнулся и тряхнул головой, тон его стал теплее, хвала богам.
- Как видите, рутина - это не только земное понятие.
- Тысячи лет…, - выдохнул я, совершенно раздавленный этим признанием. – Когда-то вы являлись людям в шкурах, потом в рубахах и плащах, потом в камзолах, во фраках, в пиджаках… А сейчас вы явились только мне, как в прошлый раз, или…?
- Меня могли бы видеть все, - улыбнулся он, - но оглянитесь – мы здесь одни.
Я покрутил головой, невероятно, но сквер совершенно опустел, хотя я слышал где-то голоса, смех и лай собаки. Мог ли он как-то заставить людей уйти и не приближаться? Или мы вдруг оказались в каком-то параллельном мире, как бы за тонкой пеленой, отделяющей наш мир от… чего-то еще.
- Не беспокойтесь, мы никуда не переносились – это усилило бы След. – Он сделал приглашающий жест в сторону ближайшей аллеи, там шумел маленький фонтан, напротив него как раз пустовали лавочки. – И я никогда без надобности не вмешиваюсь в свободу воли людей, я это уже говорил неоднократно.
- Просто мы, люди, вмешиваемся, и, если бы могли - вмешивались бы гораздо сильнее во все механизмы мироздания, - хмыкнул я, - и мы склонны мерить всех своим аршином, да, это вы тоже говорили и оказались совершенно правы.
- Значит, вы понимаете, почему ваши возможности так ограничены. – Серьезно заявил он, и я снова покраснел.
Мы сели на ближайшую к фонтану лавочку, сумерки и весенний воздух делали совершенно обыкновенный сквер похожим на сказочный парк при дворце доброго короля. Сейчас загорятся фонари, подумал я, воздух станет прохладнее, запахнет цветами, тонко и едва уловимо, и оттого еще более прекрасно. Меня не беспокоило, как я буду добираться домой – в больших городах жизнь кипит круглосуточно, да, с наступлением темноты на улицах становится опаснее, но этой угрозы я боялся теперь меньше всего. Я был нужен силам, настолько могущественным, что никакие армии земного мира не могли и близко сравниться с ними. И я знал, что они не позволят помешать их планам никому из глупых землян. Им была нужна моя история или След, который всё еще был на мне, но одно я понял – эти ребята не останавливались ни перед чем, когда дело доходило до их интересов. На счастье, или на беду, я живой пока что входил в сферу их интересов.
Азалиях селя рядом, небрежно облокотившись на спинку скамейки и положив ногу на ногу. Я ждал, что он начнет разговор, но его, казалось, гораздо больше увлекал фонтан.
- Кажется, я знаю, о чем вы хотели поговорить, - начал я, удивительная безмятежность сочеталась во мне с тревогой и даже страхом, гопники мне больше не грозили, но грозило другое. И наверное, я обнял бы и расцеловал самую отмороженную шайку, только бы не встретиться никогда с теми, другими.
- Во время нашего прошлого разговора я сказал, что есть нечто, что вы назвали бы Злом. Нечто страшное, что может почуять ваш След и явиться.
Я сглотнул ком, прежде чем смог заговорить, но голос всё равно получился тихим и робким.
- Вы про тех существ из истории Маришки? Ну, то есть, я думаю, что про них… и я вчера искал в интернете…
- Это Пожиратели.
Дыхание у меня прервалось на миг, в груди как будто разорвался салют. Я так и знал! Я всё правильно вычислил! Вот только триумф собственного интеллекта сильно омрачал инстинкт самосохранения.
- Я знаю, что вы услышали от той девушки, я ее помню, как и всех, к кому приходил. Энергия, господин Семен, она не исчезает и не появляется, как вы и сами знаете из школьной программы. Когда вы покидаете этот мир, энергия возвращается во Вселенную, а потом снова приходит к кому-то в виде знания, открытий, сновидений. Может быть, даже снова к вам, но уже в другом обличие. Это сложно и не нужно сейчас. Мы отошли от темы.
Ошарашенный, я молчал, глядя на него широко раскрытыми глазами. Кажется, я даже забыл дышать, потому что вдруг почувствовал, что задыхаюсь.
- То есть, ничего нового мы, по сути, не изобретаем, а лишь получаем новые потоки энергии, которые были в «банке Вселенной» всегда… всё, что может существовать в мироздании, давно изобретено и создано, а мы приходим сюда раз за разом, чтобы… совершенствоваться и становиться лучше? Чем более развитый и качественно высокий наш разум, тем более сложный поток он может принять, отсюда и весь прогресс, так?
- Да. Но сейчас вас должно волновать совсем не это. Потому что, если вы не усвоите, что такое Пожиратели, никакого прогресса не будет ни для вас, ни для вашего мира.
- Тот случай в горах, - я едва поспевал за ураганом мыслей, - там были они, эти Пожиратели, да? Я назвал их Уничтожители, ведь они обращают в прах…
-Всё, к чему прикоснутся. – Спокойно закончил он. - Иногда они уничтожают целые миры, господин Семен. Когда нам не удается их сдержать. Чаще всего это не ваша вина, не вина существ, населяющих миры, но случается, что именно ваша безответственность и глупость приводят Пожирателей в мир, а их появление приводит к гибели любой мир.
- Что…, - я осекся, вдохнул и закончил вопрос. Шутить или продолжать свои «удивительные» открытия мне расхотелось, - что они такое?
- Инструмент Небытия. – Он покачал головой, предупреждая мои вопросы, - я уже говорил, всех ответов у меня нет, а то, что известно мне, не всегда можно и, главное, нужно объяснять вам. Они ликвидаторы, но они тоже часть Равновесия. Вселенная бесконечно меняется и развивается, ничто не стоит на месте, и иногда что-то должно быть уничтожено, чтобы на его месте было создано новое. Источник – это Творение, и это великий создатель Равновесия, именно поэтому творение тоже должно быть уравновешено уничтожением. Главное, не допустить хаоса, поэтому баланс во всем должен быть всегда. Это и есть наша работа – удерживать миры в балансе.
- А что, если вы не справитесь? Такое возможно? - я густо покраснел и добавил, - простите за такой вопрос, просто мне страшно…
 -  Это мне неизвестно. Но если мы не справимся, значит, мы тоже будем уничтожены. А наше место займет нечто другое, созданное Источником. Потенциал создания Источника безграничен, что было до нас и что будет после – нам знать не дано. Одно могу сказать точно: что-то будет всегда.
- А вы можете… вы можете их уничтожить? – Я уже не замечал ни красоту весеннего вечера, ни даже своих ощущений от услышанного, остался только шок.
- Мы – нет. Нельзя уничтожить то, что итак является частью Небытия, согласны?
- Тогда как же вы охраняете миры?! Я же правильно вас понял – ваша задача как-то противостоять им??
- Опять всё меряете человеческими понятиями. Противостоять - не значит уничтожать. Да, наша задача сохранять миры, и прежде всего (об этом, кстати, известно и людям), главная задача любой армии – не допустить войну, а не выиграть ее. Наша первостепенная задача – сохранить Равновесие, значит, не допустить появления Пожирателей, потому что само их появление -  всегда следствие нарушенного равновесия энергии. Они чуют След, чуют дисгармонию вибраций и приходят. И если уж мы допустили их приход – мы сражаемся с ними. Но единственное, что мы можем – отпугнуть их, заставить уйти на поиски более легкой добычи.
- А они могут уничтожить вас? – я покачал головой, ощущая нечто вроде праведного гнева, - ведь это неравная битва!
- С вашей точки зрения?
Я опустил голову и промолчал. Если целью этого разговора было заставить меня понять, насколько высоки ставки в этой игре, что ж, я получил даже передоз понимания. Но мысли всё равно снова разрывали мне голову, бушуя в ней, как чертов ураган Катрина.
- Дисгармония… вы сказали, что не всегда наша вина в том, что приходят Пожиратели… это как в Библии, да? Когда мир погрязнет во грехе… знаю, знаю, это всё переписанный рвущимися к власти людьми бред, но в этом есть смысл!
- Кое-что из Истины можно найти в ваших земных учениях и книгах. И вы снова очень правильно и быстро уловили суть. Там, где много дисгармонии, разлад вибраций – то, что вы называете злом, или несчастьем, или даже грехом, образуется мощная дисгармония, тот же След, а Пожиратели, как вы уже знаете, идут по Следу.
- Вот почему гибнут миры, погрязшие в войнах или «грехах»! – кусочки этого божественного паззла складывались в голове. Но это понимание было слишком объемным, слишком великим для земных слов.
И однако я попытался:
- Это и есть замысел! Равновесие! То, что совсем негармонично, должно быть уничтожено и заменено на гармонию! И всем живым существам это известно, пусть даже на уровне чувств и порывов… но все мы знаем про «не убей», «не укради», знаем, что подлость и жестокость – это плохо, а свобода и помощь нуждающимся – хорошо. Хотя мы не всегда так живем, но всё же это помогает нам избегать хаоса… и одновременно с этим всё же иметь разнообразный и контрастный мир! Боже… это ведь... Гениально!
Азалиах следил за мной с добрым снисхождением и вниманием, как мудрец за ребенком, научившимся складывать 2 и 2 и страшно довольным своим познанием. На лице играла теплая улыбка, он не перебивал, просто наблюдал за моими открытиями, как, наверное, наблюдал уже миллиарды раз. И в его глазах не было ничего, кроме теплоты и терпения. Я невольно ощутил благоговение перед этим древним существом, таким могущественным и прекрасным.
- И для вашего понимания, это знание упрощено и сведено до противостояния Добра и Зла, - с улыбкой закончил он. – Если хотите продолжать свое существование, вы должны жить так, чтобы гармонии и дисгармонии было хотя бы поровну. Да, контраст нужен и неизбежен, именно его обеспечивает свобода воли – вы не всегда выбираете то, что несет гармонию. Но перед лицом большой опасности вы, как правило, делаете выбор в пользу жизни, в пользу сохранения баланса.
- Если След слишком сильный, то есть, дисгармония вибраций слишком велика, приходит слишком много Пожирателей, и мы не справляемся. – Он говорил об этом совершенно спокойно и буднично, а вот я едва мог дышать, -  если в дисгармонии погряз целый мир, боюсь, у него нет шансов. Как и у его хранителей.
- Я понимаю…
- Вряд ли. Но хоть вершки, надеюсь, вы усвоите. Всё это гораздо сложнее и многомернее, чем вы способны понять. – Он как-то грустно улыбнулся и добавил, - видите, в чем уникальность вашего вида – ваша способность понимать меньше, чем способность вредить.
- Вы невысокого о нас мнения, - заметил я, - и, наверное, заслуженно.
- Ошибаетесь. Оценочные суждения – ваш удел. Мы видим вас такими, какими вы созданы, и принимаем вас как данность. Ваша красота в том, что, не имея возможности жить знаниями, которые вы не способны понять, вы живете порывами сердца, душой, если угодно. Вы крайне интересный вид, балансирующий на грани уничтожения, вы каждую секунду выбираете между гармонией и хаосом, между творением и уничтожением. И ваш выбор чистый и искренний – потому что он основан не на знании, но на порыве души, на чувстве. А это прекрасно, поистине прекрасно, ибо, не видя, куда ведет дорога, вы раз за разом бесстрашно сворачиваете, иногда падая в пропасть небытия, а иногда приходя к Свету.
Я молчал, да и что я мог сказать? Что может сказать аквариумная рыбка профессору океанологии? От его слов я действительно то ощущал себя глупым ничтожным организмом, то уникальным и интересным существом, занимающем достойное место в многообразии миров. Да, мы, люди, являемся и тем, и другим, это мог понять даже мой земной разум. И не наша вина в том, что нам с сотворения был встроен лимит на понимание и уровень интеллекта. Возможно, наша тяга к познанию когда-то позволит нам раздвинуть наш узкий коридор разумности… если из-за всё того же лимита понимания и знаний мы не уничтожим самих себя.
- Похоже, мы - нечто вроде эксперимента, - усмехнулся я, почему-то не решаясь поднять на него глаза, - мало мозгов, но много возможностей действовать. Это мир эмоций и чувств, как бы нам ни казалось, что на земле правят расчет и интеллект. И я не могу не спросить: почему я? Почему вы относитесь ко мне особенно?
Он задумчиво посмотрел куда-то вдаль, за вершины деревьев, в фиолетовый весенний сумрак, я заметил, что ветер колышет его безупречно уложенные волосы, черные и блестящие, как шелк. Значит, у него сейчас правда есть тело, пришла мысль, удивившая и восхитившая меня, значит, он – не мираж, и не мой сон, и не бестелесная сущность, внушающая мне видение. Он здесь и сейчас со мной, на равных, потому что ветер этого мира шевелит его волосы, и гравитация этой планеты притягивает его точно так же, как меня.
- Что ж, - вздохнул Азалиах, глядя на меня серьезным и одновременно теплым взглядом, - я действительно рассказываю вам то, что обычным людям знать не положено, лишь потому, что чувствую, что вы можете наломать дров. И лучше, чтобы вы были хоть немного подготовлены. Может, хватит разума удержаться от чего-то глупого.
Пришла моя очередь погружаться в себя, но вместе с тем я был немного задет. Да-да, эмоциональная людская природа: чувства сильнее, чем интеллект.
- Я очень ценю ваше решение и не буду врать: то, что я узнаю от вас – самое удивительное и прекрасное знание за всю мою жизнь. Но, по-моему, со мной вы ошиблись. Да, я человек эмоциональный, как и все люди, я упрямый и иногда безбашеный. Но не настолько, чтобы поставить на кон существование мира! – Я усмехнулся и всплеснул руками, - я и своей-то жизнью толком никогда не рисковал. Драки в барах и прыжки с тарзанки – это же несерьезно. Я умею видеть грань, за которую заступать нельзя…
- Вот я вам и показал эту грань, господин Семен, - невозмутимо сказал он, спокойно выдерживая мой взгляд. – И надеюсь, что я как раз в вас не ошибся, и вам хватит развитости в нужный момент поставить интеллект выше эмоций и не перейти эту грань.
- Вы знаете будущее?
- Я знаю, что дисгармония, то, что вы зовете Злом, тоже борется за существование, иногда она открыто и агрессивно требует свое. А иногда использует совсем другие эмоции в людях как инструмент своей борьбы. В этих уловках сложно разобраться человеку, ведь иногда, чтобы не дать Злу шансов, надо активно действовать, а иногда как раз нужно полное бездействие – оба метода, применяемые в правильный момент, и есть борьба со Злом, как вы говорите, на самом же деле это просто механизм поддержания Равновесия. Но эта борьба необходима, господин Семен, потому что Зло – прожорливо, если уступать ему, не бороться, оно растет и пожирает людей, их судьбы и целые миры. Вот почему на вашем языке мы называем этих существ Пожиратели.
Моя злость улетучилась. Его слова снова как будто пролили на меня холодный душ.
- Да, я понимаю, - тихо проговорил я, глядя застывшим взглядом на аллею перед нами, всё еще пустую. За этими застывшими глазами неслись мысли, как будто забирая на себя всю энергию, так что ее уже не оставалось ни на что другое. – Уничтожители – это не совсем то… уничтожить можно просто так, уничтожить и пройти мимо. А они… уничтожают, чтобы поглотить и стать сильнее, то есть, пожрать всё, до чего доберутся…
- Сделайте так, чтобы они никогда не добрались до вас, - сказал он, - и до всего, что вам дорого.
Несколько минут мы сидели в тишине, нарушаемой лишь далеким гулом машин и шелестом ветра. Уже окончательно стемнело, фонари превратили сквер в волшебный дворец короля Весны, аллея, вымощенная плиткой, блестела в ярком голубом свете, мне нравилось это старое освещение, оно было знакомым и родным с детства, а сейчас почти везде поставили новые диодные лампы с белым светом, чужим и непривычным для таких «олдов» как я.
- Что ж, я пришел на ваш зов и объяснил то, что мог и хотел. – Азалиах, поте руки и встал, как будто закрывая собой небо. – Завтра мы встретимся в Клубе, я надеюсь. И возможно, мы услышим вашу историю.
- Маришка…, - я так погрузился в мысли, что не смог сразу переключиться, - Маришка ведь помнит… разве это не опасно? И почему она вообще помнит?
Я поднял на него распахнутые глаза.
- Простите, последний вопрос! Я просто хочу понять…
- Она не видела Пожирателей, господин Семен, - вздохнул он, - лишь следы их деятельности. Это… как бы выразиться понятнее… это не совсем тот След, это… назовем его вторичным Следом. Он слишком слабый и не представляет опасности. Однако мы можем найти ее по этому Следу, как могут и Пожиратели, но, повторюсь, для них он слишком слабый и не представляет интереса. Среди обилия более сильных сигналов они попросту не заметят его. Она в безопасности, если только вы не втянете ее в свои дела.
- Но ведь она помнит! И она рассказывает об этом! А те полицейские… а сотрудники лаборатории – они же знают об этом необъяснимом.
- В мире очень много того, что вы, люди, никак не можете объяснить. И пока это не представляет угрозы, мы позволяем этому быть таким, какое оно есть. А если видим угрозу – принимаем меры. Это я предвосхитил ваш следующий вопрос.
- Я понял, но… а все те люди из истории Николая? Они ведь тоже видели того кота и девочку… она ведь и сейчас живет…
Я осекся, потому что внезапно всё понял. Лера предсказала Николаю будущее, тем самым, возможно, изменив его судьбу, и создала чуждые этому миру вибрации, След. Потом ее навестили эти существа и объяснили, как себя вести. А простые свидетели, вероятно, отделались вторичным Следом.
- Вы ведь видели мои мысли, или образы, - я поднял на него глаза, в свете фонарей он казался еще выше и таинственней. – Я прав?
И прежде, чем он успел ответить, я вдруг понял еще коне-что, болван.
- Ой… блин, - я хотел сказать «черт», но не посмел, - она же…
- Предсказала будущее и вам. – Спокойно закончил он. – Представляете, насколько усилился ваш След? Теперь понимаете?
 - Да. – Прошептал я одними губами. – Но она не предсказывала… то есть, не совсем…
- Я не хочу знать. – Твердо оборвал он. – Мне это не нужно. Я лишь хочу, чтобы вы знали, чем чревато усиление Следа. И думали каждый раз, перед тем, как сделать шаг в мир сверхъестественного.
Я молчал, растеряно моргая, слишком многое опять вертелось в голове, слишком много эмоций, мыслей, информации. Я не могу не спать еще одну ночь, успел подумать я.
- Что ж, вам надо отдохнуть, - улыбнулся Азалиах, - а мне пора оставить вас. До встречи в Клубе.
- Да…, - рассеяно ответил я, - до встречи.
Он кивнул на прощание, а потом отвернулся и зашагал по пустой аллее, походка у него была мягкая и грациозная, как у танцора. Я провожал его взглядом, гадая: правда ли всё это происходит со мной? Или я глубоко уснул после тяжелого дежурства и вижу такой яркий и такой странный сон? Высокая фигура удалялась в свете фонарей… а потом я зевнул, всего секунда, но, когда я открыл глаза, на аллее никого не было.