Этот странный, неугомонный Сергеев

-Однажды я проснулся со страшного перепоя в каком-то грязном темном балке, и в голову мысль долбанула, - рассказывал Сергеев, - зачем я живу?Для чего? И этот вопрос изводил меня до тех пор, пока я не бросил пить. А как бросил, стал думать, почему же мы так гадко живем, кто в этом виноват?
-Скорее всего, он это преувеличивает, - говорил мне один из работников леспромхоза «Лиственный» государственно-кооперативного объединения Агропромстрой. -Героем себя представить хочет. А я вот уже восемь лет здесь живу, а он в рот не берет. И ему всего-то лет тридцать. . .
Владимир Сергеев - теперешний, с ноября прошлого года, председатель профкома леспромхоза, раньше работал крановщиком. Чуть удлиненное бледное лицо, рыжеватые усики, беспокойный взгляд. Когда рассказывает о своем предприятии, то мне кажется, что он говорит домашними заготовками. Говорить может долго, страстно, однажды во время монолога в профкоме у нею пошла носом кровь.

Из выступления Сергеева в изданной им газете «Голос профкома»:
«За семь десятилетий из профкомитетов с помощью командно-административной дубинки воспитали не защитников, а государственную прислугу с рабской психологией, а рабам даже при свободе, предоставленной перестройкой, трудно избавиться от страха перед власть предержащими. Да что там кривить, в каждом из нас живет раб, уповающий на доброту барина.. . Мы, могучий рабочий класс, создавший своими силами, своими сильными руками огромные заводы, фабрики, города, не можем защитить себя! Нам самим надо бороться за лучшую жизнь, а для этого надо сплотиться, преодолеть робость, страх, пассивность. Только в единстве наша сила».

Знакомая лексика, не правда ли? - Революционная ситуация. И – рождение вождя?

***
Приехал я в Куть-Ях ярким солнечным днем, а уезжал ненастным ветреным вечером. Весна переменчива.
По широкому тротуару сошедшие с поезда люди направляются от железнодорожной станции вглубь леса. С деревянной тропы не шагнуть ни вправо, ни влево. Всюду темная болотная вода, торчащие из нее пеньки, да умученные болотом деревья. И именно на них почему-то висят скворечники. Скворечники - как памятники почившим.
 
Дальше - уже желтеет брусчатыми домами поселок леспромхоза «Лиственный». На двух улицах покрытая слоем жидкой грязи бетонка, на других высокие деревянные тротуары, по которым только и гуляют здесь жители и собаки.
В детском саду и песочница стоит на дощатом настиле, а за заборчиком уже безобразная болотная пустошь, заваленная деревянным хламом.
Эстетика временщины.
Сергеев часто говорит: я вырос на помойках. Да, весна в поселке действительно благоухает помойками. Люди, здесь живущие, не слишком озабочены чистотой и порядком на улицах. Так, видно, повелось с «первого колышка».
Вернуть бы этот колышек тому, кто забивал его в неудобное, низменное место.

***
Профком находится через дорогу от конторы леспромхоза в здании бывшей ПMK. Профком - сам по себе, контора - сама по себе, дорога - тоже. Люди ходят через дорогу ругаться с администрацией, и - через доро гу - слушать Сергеева. Такая ситуация сложилась здесь этой весной.
-Раньше Сергеева не слушали, давили, - рассказывал рабочий цеха лесопиления Л.Петухов. - Он был членом профкома, но люди боялись выбрать его председателем, выдвигали других. Упорством своим добился. Но теперь рабочие его поддерживают, видят, что он за правду борется.
-Да вы посмотрите, как мы живем, - горячо подхватывают М.Галахова и В.Кокшаров. - С водой беда. Клуба нет, общественной бани - тоже, столовой. . . Всюду грязь, болото. Жилья не хватает, а то, что есть, разваливается, а ремонтировать некому. До каких пор это продолжаться будет? Вот у нас за первый квартал около тридцати человек уволилось. Зарплату толком платить не стали. На что жить?
Так, значит, Сергеев открыл глаза «лесному» народу на его беспросветную жизнь? Скорее, не совсем так. Просто в тупик зашло леспромхозное бытие, это всем стало ясно, и потребовался человек, способный выразить чаяния коллектива.
И если раньше людей отталкивала от Сергеева его способность упереться и стоять на своем, невзирая на интересы других, то сейчас именно это и требовалось. И радикализм. В леспромхозе, за время его существования, сменилось около десятка директоров, и, говорят, Сергеев всегда был против них. Против администрации.
 

-А я был против того, чтобы Сергеев был председателем профкома, - говорит недавний руководитель ЛПХ В.Ешке. - Понимаете, вот если у крановщика Сергеева выпадало бревно из пачки, то уже ни за что его поднять не заставишь. И вообще невозможно было заставить его делать то, что выходило за круг его обязанностей. Но ведь бывают же сложные ситуации, и есть общие интересы коллектива.
Владимир Фридрихович еще долго разоблачал в нашей беседе Сергеева - знаний, мол, нет, а берется судить о производстве, подбивает рабочих на требования, несоразмерные с возможностями ЛПХ, играя на определенных настроениях коллектива, накаляет и без того напряженную атмосферу в леспромхозе….
Но когда мы уже прощались, В. Ешке неожиданно сказал: «Вы знаете, а ведь в нем много правды». Как видим, и рабочие, и руководитель сошлись на одном.

***

-Посторонись, Володя, - хрипел Краденов, когда Сергеев в очередной раз приходил звать его на заседание профкома. - Я такого мужика свалил, а тебя только так размажу. Не будет, чтобы я под тобой ходил, - и выталкивал председателя из директорского кабинета.
Леонид Михайлович занял кресло главы леспромхоза после ухода В. Ешке, у которого закончился срок трудового договора. Смены он себе не подготовил, сверху предложений тоже не поступало, тогда и вспомнили о дорожном мастере Краденове, имеющем высшее лесотехническое образование.
Тогда же и Сергеев произнес сакраментальную фразу - «лучше уж меня» - и вся дальнейшая его деятельность после этого будет восприниматься административными кругами, как стремление подсидеть нового руководителя. Но все же оснований у него высказываться именно так было больше, чем достаточно. Леонид Михайлович раньше крепко, как говорится, закладывал за воротник, и по этой причине был исключен из KПCC, увольнялся по 33 статье раньше, и незадолго до своего ухода В. Ешке готовил приказ о его увольнении по этому же поводу.
Но - чем располагаем - согласились на том, что Леонид Михайлович

будет и. о., а тем временем трест и объединение будут подыскивать подходящих людей, чтобы затем коллектив предприятия смог выбрать себе на альтернативной основе нового руководителя. Говорилось о том, что надо бы дать объявления в газеты на замещение вакантной должности. Но прошло несколько месяцев, и в «Лиственном» узнали, что Л. Краденов утвержден в тресте уже на постоянную работу, а объявления в газетах так и не появились.
От смешного (именно так было воспринято людьми новое назначение известной личности) до грустного совсем не далеко. Без мата Леонид Михайлович изъясняться не мог, плюс к тому неумеренная амбициозность, несовременная квалификация - все это усилило конфронтацию трудового коллектива и администрации.
Причем, давно зревшее возмущение деятельностью объединения и появившегося три года назад треста-посредника стало под влиянием идей Сергеева нарастать и облекаться в конкретные действия. А основная идея в том, что объединение фактически обирает леспромхоз, использует его как свою колонию, нимало не заботясь о работающих здесь людях. Оно насаждает своих руководителей, а они исполняют все, что нужно высшим чиновникам.
Вспоминается при этом, что за последние пять лет на посту директора леспромхоза сменилось четыре «ставленника объединения», Краденов - пятый. И только В. Ешке проработал три года, остальные функционировали, как говорят в «Лиственном», «вахтовым методом». Это был период безвременья для предприятия, а наступил он после того, как в административно-партийную мясорубку попал один человек.
Нет смысла говорить о тех, кто крутил ее ручку, по крайней мере, мне уже сегодня ясно - мясорубка обладала (и обладает?) свойством работать самостоятельно по мере поступления материала. Но кто столкнул человека в ее металлическое нутро? - Мария Ивановна Краденова, служащая конторы леспромхоза и жена дорожного мастера, в отместку за увольнение мужа? Или крановщик Сергеев в порядке неосознанного противодействия сильной личности?
 Или вышестоящий чиновник, партийный или хозяйственный, почувствовавший инородное тело в застолбленной им вотчине? - Своекорыстный интерес иных простых смертных вполне заменяет им чувство справедливости, а у златолобых, известно, грехов не бывает. Значит, виноват Сергеев, который кается в том, что в то время стал, не ведая того, инструментом каких-то сил, направленных на уничтожение человека. А человек тот и не знал об этом!
И объективно будущий председатель профкома выражал в данном случае «темные» интересы толпы, стремящейся к анархической свободе. Так что же такое - руководитель? Инструмент коллектива? Или мозг его? С острия на острие этих вопросов перепархивает сегодня едва оперившийся птенчик нашей демократии - и здесь колется, и там. Кто-то должен перебросить между ними жердочку.

 
***

В не столь отдаленные времена в ЛПХ «Лиственный» увлекались шахматами. И в многочисленных турнирах не было равных тогдашнему директору леспромхоза С.Романенко. Говорят, одновременно на двух досках вслепую мог играть. И только Л.Краденов и В.Сергеев пытались посягать на его первенство, хотя и малоуспешно.
Больше сражались между собой, причем с переменным успехом. И кто знал тогда, что их соперничество за шахматной доской будет иметь совсем неожиданное продолжение в реальной жизни. Но значимым оно - в жизни - могло стать только тогда, когда б не стало человека, которому они безусловно во всем проигрывали.
Сергей Януарьевич Романенко заступил на должность директора «Лиственного» летом 1980 года. Не будем касаться того, почему известный в области руководитель, директор крупного Кондинского лесопромышленного комбината, отмеченный за трудовую доблесть орденом и другими наградами, очутился в захудалом леспромхозишке. Важно, что Сергей Януарьевич мог выбирать себе новое место работы, и сделанный им выбор был благом и для ЛПХ «Лиственный», и для ведомства, к которому он относится.
- Но я почти сразу понял, что попал, как говорится, не в ту компанию,
-вспоминает С.Романенко. - Некомпетентность руководства леспромхоза сказывалась абсолютно во всем. Среди тех, кто возглавлял объединение, был только один человек - Леснов, который знал специфику лесопромышленного производства и мог решать вопросы. А с его уходом и вовсе стало плохо. Поначалу наверху и к моему мнению прислушивались, но потом отношение изменилось. Дело, я думаю, в том, что они привыкли лесом распоряжаться свободно, и, в таком случае, крайним всегда оставался директор. Я же всегда требовал документ от них на выдачу леса и, таким образом, подстраховывал себя. Это не нравилось.

Мы сидим в квартире Романенко в Винзилях. Сергей Януарьевич недавно вышел из Тюменского кардиоцентра, неладно, видно, и с ногами - встретил меня на костылях. Жена его в тот день уезжала в областной совет все по тем же делам, которые тянутся уже пять лет и никак не найдут окончательного разрешения.
Где ты был, профсоюз, ау, и где ты есть? И где профсоюзный революционер Сергеев вместе со своей революционной ситуацией, в которой так и не нашлось места защите прав человека, столько лет в одиночку борющегося за восстановление доброго своего имени?
А в леспромхозе Романенко вспоминают как единственного дельного руководителя. Но при этом непременно добавляют: только методы руководства у него были старые. А потом вдруг прорвется: была сильная рука, и мы работали, не стало - рассыпались.
И запоздалое раскаяние Сергеева не будет индульгенцией коллективу в том, что не смог он своевременно осознать, в чем его благо, а в чем - гибель.
-Когда я по-настоящему познакомился с положением дел в леспромхозе, - продолжает свой рассказ Сергей Януарьевич, - то и сам засомневался в своих силах. Но было мне тогда пятьдесят, энергии хватало. Взялся - пошло.
-Сейчас на предприятии «висит» девятнадцать миллионов рублей долга, которые с этого года необходимо выплачивать. Откуда они?
-Предприятие развивалось за счет кредитов. Но с самого его проектирования
 были сделаны очень серьезные ошибки. Из проекта следовало, что
«Лиственный» должен строиться четыре года на объем 600 тысяч кубометров древесины в год. Причем, вложенные средства должны были окупиться за пять-шесть лет за счет высокой рентабельности предприятия. В год планировалось получать до четырех миллионов рублей прибыли. Но, оказалось, проектанты очень плохо изучили сырьевую базу. Я же пришел к выводу, что такой леспромхоз здесь строить нельзя, - невыгодно, расточительно, и нужно перепроектировать его на объем вдвое меньший. Доказывать это пришлось долго, раза три только с областным руководством облетали базу. Но - добился, этот же институт перепроектировал, содрав с нас еще 300 тысяч рублей. Но леспромхоз, когда я пришел, существовал уже четыре года, и ряд объектов были построены по первоначальному проекту. Во-вторых, проектанты заложили в свое творение нормативы, устаревшие лет на двадцать. Судите сами, на все транспортные сети - а их планировалось
 построить 400 километров, причем круглогодичного действия, бетонных, одноколейных, средств планировалось выделить всего три миллиона рублей. Это на болоте-то! Естественно, что строители в нормативы не укладывались. А круглогодичных дорог и сейчас нет.
И строители нас просто доили, кормушка для них тут хорошая была. Подрядчик у нас был - Лиственная ПMK. Я все время бился, чтобы ее непосредственно леспромхозу передали. Дело в том, что в объединении ведь план по CMР. Ну и сдают объект, а там 25 процентов недоделок. Не принимаю. Из объединения приезжает комиссия, составляет акт, вписывает в него все недоделки, мол, строители потом устранят, а они - денежки получили и не смотрят потом на свое создание. ПMK строила на миллион в год, а незавершенки было на три миллиона. А у нас первое время прибыли было ноль. Говорю, нельзя так. Опять приезжает комиссия из объединения - на дорогах более миллиона незавершенки. Предлагают, давайте оформим актом, а потом спишем. Я не согласился - дорог-то нет! Но они все равно, после того, как меня «ушли», эту операцию проделали.
-До моего прихода, - продолжает Романенко, - леспромхоз и не работал толком, хотя существовал около пяти лет. Ни одной палки еще не было отгружено потребителям. Около пятидесяти тысяч кубометров леса в штабелях лежало. Его включали в товарную продукцию, и за это получали деньги, фактически незаработанные. Все на приписках было.
Вот так и накапливались долги, плюс к тому «причуды» руководства объединения - то задумают строить коровник на 200 голов (в лесу-то, развалился он потом), то гараж в южном исполнении. Все это влетало в копеечку и ложилось на предприятие. Сколько раз нам банк финансирование закрывал. Но объединение давало обещание погасить долги, а там, глядишь, какая-нибудь помощь колхозам, и так все это тянулось. Впоследствии-то можно было потихоньку и гасить кредиты, но всем было наплевать – государство у нас богатое и доброе.
Остается добавить, что во время руководства С.Романенко «Лиственный» довел объем поставки древесины до 225 тысяч кубометров. Предприятие занимало призовые места во Всесоюзном и областном социалистическом соревновании, - словом, нормально функционировало, хотя примитивной осталась технология производства, плохой - обеспеченность техникой и механизмами, а цеха переработки древесины так и остались на бумаге.
На Романенко в различные «заинтересованные» инстанции посыпались

 анонимки, возвращались они в «Лиственный» многочисленными комиссиями, которые настойчиво искали, в чем бы обвинить директора. И - кто ищет, тот всегда найдет, - был суд, и было оправдание, было исключение из рядов KПCC, и было восстановление в ее рядах.
Романенко катался без конца в Москву, в Тюмень, израсходовал на это все свои сбережения, продал машину. Система отступала медленно, со скрипом. И до сих пор не признала себя неправой. Сергей Януарьевич добивается, чтобы его восстановили в прежней должности. Раньше агропромовские руководители ссылались на то, что не позволяет партия. Как будет сейчас?

***

На начало этого года и сложилась в леспромхозе «Лиственный» революционная ситуация: противоречия между трудовых коллективом и администрацией с вы движением председателем профкома В.Сергеева и назначением Л.Краденова директором обострились.
Разумеется, это было лишь катализатором, на самом деле люди уже замечали, что и дисциплина падает, без хозяйского глаза то тут, то там в производстве образовывались бреши, что сказывалось и на благосостоянии людей. В этот момент бы как-то мобилизовать работников, организовать на преодоление трудностей, но кто бы это смог сделать? У нового руководителя авторитета как не было, так и не появилось, а Сергеев занял популистскую позицию, всецело сосредоточившись на разоблачениях объединения и на защите прав рабочих в мелких производственных конфликтах.
Довелось присутствовать при перепалке, возникшей между ним и конторскими служащими.
-Рабочие отказываются работать, а ты не хочешь поговорить с ними!
-Кричала контора. - А разве профсоюз не должен заниматься вопросами дисциплины?
-Производственная дисциплина - это прежде всего организация труда, - парировал он. - Организовать работу, обеспечить ее всем необходимым - это все на администрации. И я не собираюсь выступать в роли миротворца.
-А почему вы на профкоме разбираете трудовые споры, принимаете решения, не посоветовавшись с нами?
 
-Да потому что вы с нами нормально говорить не хотите.
-Предложила ему раз - давай совместный рейд проведем, - рассказывает инспектор отдела кадров В.Артемьева. - Почему-то рабочие уже в три часа домой уходят. Нет, говорит, этим администрация должна заниматься. А я думаю, что совместно с профкомом было бы весомее. Раньше, до Сергеева, во всем профком был виноват, а теперь - администрация.
Последнее высказывание Веры Васильевны, мне кажется, точно определяет сложившееся в леспромхозе положение. Избранное Сергеевым направление давало ему преимущество в глазах рабочих, а достаточного противовеса в лице администрации не было. Сергеев просто «забивал» ее своей активностью, напором, закидывал вопросами.
Думаю, что, к примеру, с С.Романенко этот номер бы не прошел, ну а поскольку новый директор не обладал ни достаточными знаниями, ни достаточным авторитетом, то, пожалуй, объективно деятельность профкома была направлена на развал предприятия. Об этом много раз мне говорили и в леспромхозе, и в объединении. Что бы ни делал В.Сергеев - все не только вызывало неприязнь руководства леспромхоза и объединения, но и подтачивало доверие к ним у рабочего люда. Я спросил тогда у Веры Васильевны, что больше в деятельности В.Сергеева - пользы или вреда.
-А я думаю - и ни пользы, и ни вреда, - ответила она. - Шуму много, а толку нет.

Диапазон в оценке деятельности председателя профкома, как видим, предельно широк. Но я не могу согласиться с нулевой оценкой. Результат все-таки был, пусть он в тот момент не играл на производство, но давайте поймем, что поставь Сергеев свою работу так же, как это было до него, то и, вероятно, все осталось бы и сейчас на своих местах.
Мне лично совсем не импонирует стремление Сергеева придавать всей своей деятельности политическую окраску, не нравится его, так сказать, однонаправленность и неумение искать компромиссные решения.
Но вместе с тем, действительно, нельзя не признавать то, что за ним - правда. В нашей жизни так все перепутано - ну почему, скажите, профком должен входить в положение администрации и помогать ей?
Мы все почему-то боимся противоречий, стараемся их всячески сгладить, как правило, одним - дело-то, мол, общее, давайте жить дружно. Не надо. Не надо - дружно, и в нашем общем деле у каждого своя функция, своя задача, и ее надо честно выполнять. Пусть не правы рабочие, а Сергеев должен их защищать. Неправильно ведет себя администрация - Сергеев должен ее разоблачать.

 Что, собственно, он и делал. Дельный руководитель постоять за себя сумеет, а если - нет, то зачем такой?
Сергеев делал то, что должен был делать. Быть может, ему не хватало компетентности, быть может, иногда и шумел-то впустую, но главное, чего он добился - рабочие стали верить в профком, обрели в нем своего защитника.
***
В конце апреля в леспромхозе «Лиственный» собралась очередная конференция трудового коллектива, на которой в очередной раз не был принят коллективный договор на этот год. На ней не было представителей ни треста, ни объединения, хотя наверху о мероприятии знали. А Л. Краденов в тот день работал у себя дома, хлопотал по хозяйству, явиться он не счел нужным, потому как снова контора оказалась не готовой к предметному разговору с рабочими.
И тогда на конференции был избран забастовочный комитет, утверждены требования к объединению, принято решение взять под контроль деятельность администрации предприятия.
А одиннадцатого мая в объединении состоялось заседание совета директоров, на нем рассматривался вопрос о тресте Агропромстройиндустрия - нужен или не нужен он. Решили - не нужен. Но я-то, собственно, ждал разговора о другом - ведь как-никак чрезвычайная ситуация в «Лиственном», бастовать собираются. Но лишь несколько слов сказал о леспромхозе замначальника Редькин в связи с тем, что многие руководители жаловались на невыполнение поставок древесины, и больше я ничего не услышал. Хотя - еще была информация о том, что с распределением товаров по импорту все в объединении нормально, и пусть Сергеев не катит бочку на контору через «Тюменский комсомолец».
Знаю, что на следующий день должна была выехать в Куть-Ях большая группа специалистов из объединения, но, тем не менее - как неповоротлива, инертна наша хозяйственная система! Капиталист бы, наверное, ночи не спал, если бы знал, что в единственном его лесопромышленном предприятии непорядок.

Можно сколько угодно выслушивать в Агропромстрое о том, что всеми силами его работники стараются обеспечить леспромхоз «Лиственный» всем необходимым для работы и жизни, а приехав в Куть-Ях убедиться в обратном. Разве не прав Сергеев, поднимая вопросы экономических взаимоотношений между предприятием и объединением? Прав, они назрели

давным-давно, и думающий руководитель мог их предвидеть. И как тут не заподозрить объединение в «колониализме». Что и было сделано. Причем, даже факт пожара в лесоцехе Сергеев склонен интерпретировать со свойственным ему максимализмом как происки высшего органа, дабы перекрыть леспромхозу возможность зарабатывать больше денег.
И почему вдруг к «Лиственному» «присосался» кооператив?
И почему так долго не шевелились в тресте и в объединении, чтобы дать объявление в газеты о вакантной должности директора леспромхоза?
И почему затягивается вопрос с передачей предприятия в аренду?
Таких вопросов у леспромхозовских рабочих было, ой, как немало. И вроде бы частенько наведывались в Куть-Ях и т. Редькин, и т. Саттаров, управляющий трестом. Но первый, говорят, больше занимался накачками, а второй каждый раз составлял список вопросов, которые надо решить, тем и ограничивался. А вопросы все копились. И я понимаю сегодня, что руководитель - это тот, кто умеет отвечать на вопросы и не боится их, а председатель профкома - тот, кто умеет задавать вопросы и не боится это делать.
. . .Говорят, забастовку предотвратили, приняв требования коллектива
«Лиственного», и на предприятии теперь новый руководитель из числа еди номышленников Сергеева. Но не будем строить иллюзий относительно будущего леспромхоза, - жизнь сегодня так переменчива, а обещания так ненадежны.

***

Когда я шлепал по раскисшей дороге к железнодорожной станции, навстречу попался один из рабочих леспромхоза, с которым познакомился на конференции.
-Ну что, понравилось у нас? - весело спросил он, показывая глазами на мокнущую под унылым дождем улицу.
-А чему у вас нравиться? - буркнул я, перепрыгнув через лужу. Но я был не прав, кое-что мне действительно понравилось.

                Август, 1990 год